Глеб ПАВЛОВСКИЙ, Директор «Фонда эффективной политики»:

«Совершенно не ясен ни коммерческий, ни политический смысл сделки для России.

Понятны мотивы Януковича: его многомесячная игра, его блеф принес конкретные выгоды, которые он может конвертировать в политические позиции, а также уйти от дефолта. Надо понимать, что наши украинские партнеры не уважают никакие договоренности. Как выяснилось, они даже не могут использовать толком те выгоды, которые получают.

Нельзя сказать, что нынешняя полупровалившаяся администрация в Киеве - это надежное вложение денег. Деньги из Фонда национального благосостояния превращаются в безнадежные украинские долги. Только что Россия простила Кубе 26 миллиардов. Я думаю, с Украиной будет тоже самое - этих денег мы не увидим никогда. Главное, что мы не получаем никаких гарантий, даже политических. Президент Янукович не контролирует свою собственную столицу.

К тому же, получается, Россия сделала только первый взнос. Дальше придется платить и платить, поддерживая нашего партнера, который хоть как-то гарантирует эти деньги. Любая другая администрация этих долгов не признает. При этом Украина обязательно продолжит играть с Европой. Играть надо будет убедительно, словам на Западе уже не поверят. Надо будет чем-то расплачиваться с Европой. Расплачиваться она может нашими стратегическими интересами».

Линк на страницу (откроется в новом окне)

Синхронное плавание Россия-Украина: тонуть вместе или выплывать сообща?

К чему ведет господдержка чужой экономики

Выкуп украинских долгов за $15 млрд и снижение на треть цены на газ для Украины - за что платит Россия?

Так и слышу гром возражений: Украина нам не чужая! Да и нет. Да - потому что много поколений мы прожили в одной стране и пудов соли, съеденных по-братски, не счесть. Да - потому что гены у нас общие. Нет - потому что больше нет ни Российской империи, ни Советского Союза. Нет - потому что Украина уже больше 20 лет самостоятельное и суверенное государство. Она уже другая.

И политика у нее скользкая, на деле прямо противоположная той, что на словах. Подписать газовый контракт, потом объявить его кабальным и посадить премьера в тюрьму; заявлять о том, что Украина готова обойтись без российского газа, и превратить цену газа во всеобщий эквивалент в своей политике; обещать народу стратегию, ведущую в ЕС, и в последний момент отказаться стать его ассоциированным членом; выступить в поддержку евромайдана и пытаться жестоко его разогнать - все это извивы украинской политики, не делающие чести Киеву.

Россия все равно готова платить. Если в этом есть логика, то черчиллевская: пусть сукин сын будет нашим сукиным сыном. Только вот будет ли?

СМИ подсчитали: $15 млрд средств, которые предстоит выплатить на поддержку бюджета Украины, - это почти 20% того, что осталось в Фонде национального благосостояния (ФНБ) после уже состоявшихся решений об использовании накопленных в нем средств об инвестировании в инфраструктурные проекты и поддержки ВЭБа за счет ФНБ. Копилку разбили, России могут достаться лишь осколки.

Хотя можно напомнить: выдвинувший идею создания в России суверенных резервных фондов Андрей Илларионов, тогда не заезжий радикальный оппозиционер, а советник президента Путина, считал, что тратить их можно только за рубежом. «Хоть на строительство военных баз» - вот его слова. Примерно на них ФНБ и потратят.

Но какой флаг будет над такой «базой»? На Украине уже говорят о том, что, выкупив долги, Россия станет «распорядителем дефолта» Киева. На первый взгляд фраза совершенно бессмысленная: выкупать долги с тем, чтобы объявить дефолт, «когда потребуется», - это из театра абсурда. Если и есть смысл в скупке украинского долга, то в том, что Украина должна долги заплатить, и существенно больше $15 млрд. Хотя можно найти и другой смысл, вполне украинский: в самой формулировке о «распорядителе дефолта» отчетливо слышно, что как раз платить Киев не собирается.

Между тем в дефолте Украины, крупной европейской страны, не заинтересован никто. Ни Киев, ни Москва, ни Брюссель, ни Вашингтон. Что из этого следует? Украине бы обязательно помогли. У России был выбор, она могла оказать помощь вместе с ЕС и с МВФ, но предпочла действовать в одиночку, не дожидаясь никого. Политика опять стала приматом. В том, что выбор верен, есть большие сомнения.

Во-первых, никаким обещаниям Киева, что устным, что письменным, верить категорически нельзя.

Во-вторых, в 2015 году на Украине состоятся президентские выборы.

И хотя российские политологи, пряча глаза, договариваются до того, что своим кульбитом от Европы к России Виктор Янукович увеличил число своих сторонников (не в Москве, а на Украине!), на самом деле все, конечно, совсем наоборот. Значит, на «следующем Вильнюсе», в 2014 году Украина сделает все, чтобы дисциплинированно встать в очередь в ЕС и списать все грехи на российского змея-искусителя. В-третьих, любые договоренности, выходящие за 2015 год, касающиеся, например, Севастополя, новый президент Украины может пересмотреть. В-четвертых, своим горячим спонсорством Россия основательно ухудшила отношения с ЕС. Даже со «стратегическим партнером» - Германией. «Это просто скандально, то, как Россия использовала тяжелое экономическое положение Украины!», - заявил новый министр иностранных дел Германии Франк Вальтер Штайнмайер.

И весь этот геморрой за свои же деньги!

Я не говорю о том, что потраченным деньгам нашлось бы в России лучшее применение. Минэкономразвития давно призывает поменять приоритеты: не бояться роста дефицита бюджета и активнее за счет госсредств поддержать шатающуюся экономику - иначе из рецессии не выйти. Андрей Белоусов говорил об этом и в ранге министра и из Кремля, став помощником президента.

Мечты сбываются. Но не его.

Когда утопающий хватается за едва держащегося на поверхности, захлебнуться могут оба.

материал: Николай Вардуль

газетная рубрика: СЕГО ДНЯ

Линк на страницу (откроется в новом окне)

----------
Last edit by: aborigen at 18.12.2013 23:26:55

Удобней, производительней, да и безопасней работается острым ножом. Работа сильно затупленным ножом требует приложения несравненно большей силы, попросту непропорциональной в отношении выполняемой работы. С другой стороны, если во время отчаянного, и поэтому не слишком точного «пиления» тупым ножом, он сорвется и угодит в какую-нибудь часть тела пользователя или кого-то рядом стоящего, то, как правило, окажется достаточно острым, чтобы поранить очень даже болезненно, а иногда тяжело.

Еще одна прописная истина: каждый нож, даже самый что ни на есть фирменный и дорогой, рано или поздно затупится, и надо будет его наточить, чтобы и далее работать им удобно и безопасно. А теперь наблюдение прямо из жизни: подавляющее большинство пользователей свои ножи точить не умеет и чужие - тоже, и поэтому все довольствуются в лучшем случае полуострыми, кое-как заточенными ножами.

Вынимайте нож, который сейчас находится в вашем кармане, и попробуйте им сбрить волос на предплечье. Не бреет? Ну тогда попробуйте разрезать лист обычной писчей бумаги, держа его другой рукой за один угол. Тоже не вышло? Все ясно, значит ваш нож просто не очень острый, мягко говоря. Или, вероятнее всего, совсем тупой, как следует из моих наблюдений. Потому что пару раз я даже статьи читал в журналах, авторы которых предлагали точить нож таким образом, что правильно это сделать, следуя их советам, было бы просто невозможно…

Ну вот, всех кругом обругал и расстроил, теперь самое время предложить что-нибудь конструктивное. Давайте-ка попробуем вместе сделать так, чтобы ваш нож мог и волосы на предплечье брить, и свободно висящий лист бумаги резать, как мой бреет и режет. И давайте начнем с самого начала!

Первое, с чем надо примириться, это расход нескольких десятков долларов на порядочные инструменты для заточки. Особенно если вы имеете несколько ножей или, тем более, целую их коллекцию. Истратить сотни долларов на сами ножи и пожалеть десятки на хороший инструмент для заточки - это уж очень напоминает народную мудрость о пресловутом «экономном», который, как известно, дважды платит… То же самое, что и купить сверх современный и сверх дорогой автомобиль и «экономить», заправляя его не таким горючим, как надо, а таким, которое удалось купить по дешевке.

Второе - примиритесь с тем, что никто за вас не наточит ваш нож так, как сделаете это вы сами при соответствующем уровне подготовки, и пользуясь соответствующими инструментами, конечно. Я, например, избегаю точить чужие ножи за деньги, за что знакомые на меня даже обиделись.

Могу наточить нож близкому другу, бесплатно конечно. Сложный это вопрос, хотя, может быть, я его искусственно усложняю. Тогда просто не слушайте и делайте, как вам заблагорассудится, в конце концов, это же ваш нож. Можете послать его изготовителю, большинство известных фирм точит такие присланные ножи бесплатно или за символическую плату, намного дороже обойдется сама пересылка.

А вот то, что не надо точить нож на высокооборотном шлифовальном кругу - это уже не дело вкуса! Каждая сталь закаляется в определенных температурных условиях. Неконтролируемый нагрев во время заточки на шлифовальном круге, скорее всего, испортит ваш клинок необратимо.

Макание в воду во время заточки ничего не меняет, тоненькая ленточка стали на самом-самом острие перегревается моментально! Да, производители точат ножи механически, на шлифовальных ремнях. Но, во-первых, они делают это с умом, на заточке сидят обычно самые квалифицированные рабочие. Во-вторых, подают эти ремни с малой скоростью. А главное, обратите, пожалуйста, внимание, как недолго держится фабричная заточка, хотя в самом начале нож действительно режет как бритва.

Я проверял это много раз. После моей собственной заточки нож в 1,5-2 раза дольше будет резать, например, пеньковую веревку или, скажем, лист упаковочного картона, чем нож фабричной заточки, хотя в самом начале фабричная выглядит острее и режет более агрессивно. А вообще-то, для меня сам процесс заточки хорошего клинка на хорошем бруске - это мало с чем сравнимое удовольствие и отличное средство для приобретения или возврата душевного равновесия без помощи лекарств или алкоголя, что имеет не последнее значение в наш сумасшедший век.

Это было только вступление, теперь немного теории. Почему нож тупится при резке? В этом принимают участие два параллельных процесса. Первый - это отрывание микроскопических частичек стали от лезвия под действием силы трения. Проще говоря, лезвие стирается.

Сталь клинка, конечно, намного тверже, чем большинство разрезаемых ножом материалов, поэтому она стирается намного медленней, в конце концов ведь дерево режут сталью, а не сталь деревом. Но все-таки понемногу стирается и сталь. Особенно там, где на нее приходится наибольшая удельная нагрузка - на самом краю лезвия, на его передней, режущей, кромке. Подчеркиваю, этот процесс происходит на микроуровне, поэтому и результаты его - микроскопические.

Невооруженным глазом их не видно, и о затуплении ножа можно только догадываться по плавно возрастающему усилию, необходимому для резки. Но если бы только так наш нож тупился - очень редко нам пришлось бы его точить. Беда в том, что при резке практически невозможно удерживать лезвие все время так, чтобы оно «атаковало» разрезаемый материал строго в направлении своей плоскости симметрии.

1. Начинаем проход от задней (ближе к рукояти) части лезвия.
2. Когда доходим до места, где лезвие загибается дугой - его «брюшка», начинаем плавно приподнимать рукоять ножа, чтобы сохранить постоянный угол заточки на всей длине лезвия.
3. В конце прохода острие должно остаться на бруске.
4. Когда управимся с одной стороной лезвия, переворачиваем клинок противоположной и повторяем все сначала.

Чуть-чуть рука дрогнет, лезвие наклонится под невидимым для глаза и невоспринимаемым для руки углом - и уже на его режущей кромке появляется боковая составляющая нагрузки. Этому же способствуют всяческие неоднородности в разрезаемом материале (а где вы видели строго однородный?!), например сучки в дереве или вкрапления частичек более твердых, чем сталь клинка, например песчинки в упаковочном картоне.

Твердые вкрапления - это злейший враг остроты, потому что они и стирают сталь очень даже успешно, и одновременно безжалостно гнут режущую кромку. А немножко отогнутая от плоскости симметрии клинка, она уже «атакует» разрезаемый материал под неправильным, не нулевым, углом и под воздействием боковой составляющей гнется все дальше и дальше, и на какой-то стадии попросту отломится, оставляя на своем месте тупой участок лезвия.

Вот это уже видно невооруженным глазом! Достаточно посмотреть на лезвие строго вдоль его плоскости при хорошем, падающем вдоль плоскости лезвия освещении. Острые участки режущей кромки имеют нулевую, с точки зрения человеческого глаза, ширину, и поэтому мы их не видим.

А вот ширина тупых участков уже не нулевая, при хорошем освещении мы увидим их как светлые блестящие отрезки. Как видите, все очень просто, если разобраться. Поэтому всяческие рекламные ухищрения некоторых российских производителей, которые в фабричных данных подают какое-то там числовое значение ширины режущей кромки в микронах или их долях, кажутся мне попросту смешными.

«Много это или мало?» - спросил меня друг после приобретения такого ножа. «Откуда я знаю?» - ответил я, и это было чистой правдой, я действительно не знаю. «Режет твой нож хорошо?» «Совсем не режет!» - друг ответил. «Значит, много точить надо». «Ну наточи».

Я и наточил, теперь режет нормально, а сколько там этих самых микрон - да кому это интересно?! Так вот, эти два процесса воздействуют на лезвие параллельно и одновременно, закругляя его режущую кромку и придавая ей хаотическую, случайную форму вместо правильного режущего клина.

Значит, мы должны :

1. Восстановить правильный режущий клин.
2. Отшлифовать его до соответствующей чистоты (гладкости) образующих поверхностей.

Я почему все это так подробно и, может быть, нудно объясняю? Потому что это журнал для любителей и ценителей ножей, а нет настоящего любителя, который не хотел бы стать знатоком того, что любит. Если вы вгрызетесь во все эти мои скучные рассуждения, поймете их (это все очень просто, только надо присмотреться внимательно!) и хоть бы раз примените на практике, тогда вы всегда сможете наточить любой нож на любом бруске.

Так происходит затупление ножа на микроуровне. Сначала боковое усилие при встрече с неоднородностью материала или твердым вкраплением немножко отгибает режущую кромку от плоскости симметрии клинка (2). Теперь уже она подвержена боковой нагрузке даже при нормальной резке и потому загибается все дальше и дальше (3), пока не отломится (4).

Конечно, плохой нож на хорошем бруске наточить можно легко и просто, хороший нож на плохом бруске - хммм, но резать будет. Искусство заточки - это как умение плавать или ездить на велосипеде: кто научился, тот всегда будет уметь и даже после долгого перерыва быстро освежит свои навыки несколькими упражнениями.

Я довольно долго думал, с чего начать - техники или инструментов? На первый взгляд логично было бы сначала купить инструмент, чтобы было на чем учиться. Потом все-таки решил, что давайте сначала освоим технику. Какой-нибудь кухонный нож и простенький брусок найдутся в каждом доме, вот давайте на них и попробуем.

Купить дорогой фирменный брусок и с разбегу испортить на нем еще более дорогой фирменный нож вы всегда успеете. Тем более что обещаю - «первых блинов комом» у вас может получиться достаточно… Я буду показывать все на алмазном бруске американской фирмы DMT, но техника заточки ничем не отличается от работы на любом другом, разница может проявиться только в количестве усилий и качестве конечного результата.

Важно, чтобы брусок был достаточно длинный, как минимум полторы, а лучше две длины клинка. Алмазный может быть немножко короче, потому что шлифует быстрей и эффективней, но чтобы освоить правильно основное движение, лучше всего учиться да длинном бруске.

Ширина бруска играет второстепенную роль. На широком бруске удобней работать и меньше вероятность «упустить» клинок за пределы бруска, что может повредить его боковую поверхность или лезвие. Думаю, что двухдюймовой (5 см) ширины брусок был бы в самый раз.

Садимся удобно, можно работать и стоя, но рабочий стол должен иметь тогда соответствующую высоту. Брусок кладем на специальную подкладку, чтобы не повредить, не поцарапать поверхность стола и чтобы брусок по нему не ездил. Если нет специальной, сойдет обычная тонкая листовая резина, помягче. Сориентируйте теперь брусок так, чтобы вам удобно было выполнять основное движение.

У меня лучше всего получается, когда брусок «смотрит» одним концом на меня, а нож движется по нему к себе и от себя. На это нет готового рецепта, кому-то другому может быть удобней выполнять движение справа налево и слева направо. Направление движения не имеет значения, лишь бы правильно.

Важно, чтобы лезвие всегда двигалось по бруску в направлении перпендикулярном режущей кромке в месте соприкосновения. В действительности это очень трудновыполнимо, допускается, чтобы угол между режущей кромкой и лезвием был немного меньше 90 градусов. А вот вдоль режущей кромки - ни в коем случае!

Дело в том, что абразивные зерна бруска оставляют на лезвии канавки, тем более мелкие, чем более мелкий брусок, но они всегда есть, и до конца от них избавиться не удастся никогда. Да от них и не надо избавляться.

Будучи направленными поперек или под большим углом к режущей кромке, они придают лезвию форму типа микропилочки, что увеличивает эффективность резки.

Насколько микроскопическая эта пилочка будет - уже зависит от вас, мы к этому вопросу еще вернемся. А вот если вы сориентируете эти канавки вдоль режущей кромки, то они ни чем не помогут при резке. Хуже того, режущая кромка лезвия по ним отломится по первому требованию.

Не забывайте, пожалуйста, что это только тонюсенькая ленточка, хоть и прочной высококачественной стали. Каждый, кто когда-нибудь «упражнялся» в заточке ножей на дурацком приспособлении, сложенном из двух взаимно входящих в себя пакетов стальных или карбидных кружков, прекрасно знает, что на таком изобретении нож точится очень легко и быстро… только вот тупится еще легче и еще быстрей.

Клинок надо вести по рабочей поверхности бруска так, чтобы направление движения всегда было, как можно, ближе к перпендикулярному относительно линии режущей кромки лезвия в точке соприкосновения. Поэтому вы поступите очень мудро, далеко обходя всяческие инструменты, предназначенные для того, чтобы скрести лезвие вдоль режущей кромки. Тем более не стоит делать этого обыкновенным бруском. Устанавливаем лезвие задней его частью (пяткой). Угол между центральной плоскостью (не боковой поверхностью!) клинка и рабочей поверхностью бруска в пределах около 20 градусов будет в самый раз для подавляющего большинства рабочих, туристических и охотничьих ножей.

Под большим углом есть смысл точить только мачете, предназначенные по определению для рубки, а не для резки. Под меньшим углом можно рискнуть наточить только кухонные ножи и то только дорогие, с клинками из действительно хорошей и хорошо закаленной стали. Лезвие клинка кое-как закаленного, будучи заточенным под слишком острым углом будет легче загибаться и крошиться. Как надо регулировать соотношение между механической прочностью лезвия и его режущими способностями, мы обсудим позже.

Пока что примите, что поверхности, образующие режущую кромку вашего лезвия, должны сходиться под углом около 40 градусов, значит, по 20 градусов в каждую сторону от плоскости симметрии клинка. Не важно, чтобы это были точно 20 градусов, важно удерживать этот угол постоянным все время при заточке.

Устанавливаем лезвие под углом 20 градусов к поверхности бруска и ведем по нему лезвием вперед, постепенно перемещая точку соприкосновения в направлении острия. Так, чтобы когда дойдем до конца бруска, как раз одновременно дойти до острия. В конце прохода острие должно остаться на рабочей поверхности бруска, ни в коем случае нельзя допустить, чтобы клинок с него сорвался.
Срыв поцарапает боковую поверхность клинка, а знатоки, осматривая ваш нож, сокрушенно покачают головой. Чтобы удержать постоянный угол заточки, вам придется немного приподнимать рукоять над столом, когда вы дойдете до места, где лезвие имеет дугообразную форму, до его «брюшка».

Иначе на «брюшке» угол заточки окажется более острый. Простой пример. Спускаетесь с горы на лыжах и начинаете сворачивать в сторону от линии спуска - скорость уменьшается потому, что уменьшается угол наклона ваших лыж относительно горизонта. Брусок - это ваш горизонт, клинок - это ваша гора, а угол заточки - это угол между лыжами и горизонтом. Чтобы сохранить скорость, отворачивая от линии спуска, вам пришлось бы наклонить гору, что, конечно же, невозможно. А вот наклонить клинок, приподнимая рукоять - это всегда пожалуйста!

Когда вы дойдете до острия, клинок надо вернуть на исходную позицию и повторять это основное движение много-много раз, сохраняя угол заточки постоянным. Важно всегда вести клинок по бруску лезвием вперед. Дело в том, что, стирая сталь, абразивные зерна бруска одновременно как бы «тащат» ее за собой (сталь ведь тоже имеет какую-то там текучесть или пластичность!), образуя на лезвии заусенцы.

Если вести клинок по бруску лезвием назад, то заусенцы эти получатся намного больше и избавиться от них будет намного трудней. Поэтому правило - всегда лезвием вперед! Но правила для того и изучают, чтобы знать, когда их можно нарушить. Вот это как раз можно нарушить во время профилирования правильного режущего клина. Потом, когда будем его шлифовать до требуемой чистоты поверхности, то уже нииизяяя! Но об этом позже.

А пока что давайте себе упростим задачу. Когда дойдете до острия, повторите все основные движения в обратном порядке, как в пущенном задом наперед фильме. А потом опять вперед, и так далее. Тогда вам не придется каждый раз снова устанавливать лезвие под нужным углом, достаточно его удерживать постоянным, а это немного легче. Да и работа пойдет быстрей.

Важно: не надо стараться ускорить работу, сильнее нажимая на брусок. Господь Бог так сконструировал человека, что его движения бывают или сильные, или точные, но никогда не одно и другое сразу. Нажимая сильнее, вы теряете точность, с которой надо удерживать угол заточки и это, скорее всего, сведет все ваши усилия на нет. К тому же вы только немного ускорите шлифовку лезвия. А вот износ бруска ускорите, как следует! Абразивные зерна очень твердые и сломать их вам, конечно же, не удастся. Но, прикладывая большое усилие, вы будете выламывать их из более мягкой матрицы бруска. Таким образом, ускорите его износ, а еще больше - засорение частичками стертой с лезвия стали.

Как долго будем так вот шлифовать лезвие? До тех пор, пока на его обратной стороне не появится явно чувствующийся заусенец по всей длине лезвия. Важно: не надо пробовать ускорить работу, шлифуя только те участки, где заусенец еще не появился. Таким образом выпрофилированная режущая кромка не будет совпадать с плоскостью симметрии клинка, будет хуже резать, а затупится быстрее.

Равномерно, плавными движениями шлифуем наше лезвие, пока на всей его длине не появится непрерывный заусенец. Это значит, что одна образующая поверхность нашего режущего клина уже готова, теперь она плоская и в каждой точке лезвия встретилась с противоположной его образующей, пока еще имеющей хаотическую форму. Теперь давайте перевернем клинок другой стороной и повторим все сначала на противоположной образующей поверхности лезвия.

Опять же шлифуем плавными движениями, можно вперед-назад, пока не появится непрерывный заусенец на всем протяжении той стороны лезвия, которую мы обрабатывали сначала. Это значит, что теперь и другая образующая поверхность нашего лезвия стала плоская и в каждой точке встретилась с противоположной.

Эти две поверхности как раз и образуют режущий клин нашего лезвия, а линия их соприкосновения - его режущую кромку. И на первый урок это все! Вообще-то уже можно постараться избавиться от заусенца и работать заточенным ножом. Можно, но пока не нужно. Потому что профилировать режущий клин лучше всего на крупноабразивном бруске, просто он шлифует быстрей. Но он имеет крупные зерна, которые оставляют в стали клинка глубокие и широкие канавки.

Наше лезвие теперь больше напоминает пилку, ее зубчики отлично видны даже невооруженным глазом. В некоторых случаях такое лезвие режет даже более эффективно, чем гладко отполированное. Но оно очень недолговечное, сравнительно крупные зубчики принимают при резке нагрузку в виде микроударов, довольно-таки легко крошатся, оставляя после себя совершенно тупое лезвие. Чтобы успешно работать ножом, надо еще отполировать лезвие до требуемой чистоты (гладкости) образующих поверхностей.

Сергей Митин

Материал взят с сайта www.taryar.narod.ru

----------
Last edit by: aborigen at 16.12.2013 16:42:53

Память, какая же это полезная штука! Вот не был Николай в этих местах много лет, а ведь шагает по тайге так, как будто вчера здесь проходил.

Вот сейчас будет ручей, который в это время местами пересыхает. И точно, вот он! Дальше нужно идти по его руслу и попадешь на заветную речушку. Невдалеке послышалось журчание воды. Вот и река. Чуть пониже должно быть знакомое улово: тогда, давно, лет пятнадцать назад он добыл из него около десятка ленков всего за полчаса. К ямке подкрадывался осторожно, чтобы шумом или собственной тенью не вспугнуть осторожную рыбу. В заводи белели голыши, отполированные водой. Николай пригляделся и сам не понял, в самом деле он видит темные спины ленков или же это солнечный свет, падая в воду через кусты, обманчиво струиться в глубине.

Приподнявшись из-за куста метнул блесну в улово и не успев понять как идет блесна почувствовал резкий удар. Николай добыл четырех пятнистых ленков - один к одному, по килограмму каждый. Можно было возвращаться на стоянку, но им овладел рыбацкий азарт. Он уложил рыбу в рюкзак и пошел вниз по реке: до устья ручья, вдоль которого он шел недавно. Поравнялся со скалой. Вода под скалой вырыла яму, течение здесь замедлялось и закручивалось. На поверхности кружили мелкие сучья, ощепки коры, хвоя. Все это какое-то время медленно кружилось, а потом мусор уносило течением. Николай сел на валун, который еще хранил тепло солнечного дня, поднял глаза к небу, в котором плыло одно единственное облако. Вокруг стояло суровое молчание заросших кустами берегов. Давно он не слышал такой тишины, с тех пор как уехал из этих краев в большой город. Эту тишину можно было слышать, она не похожа на мертвое безмолвие подвала. Николай улавливал легкое шуршание ветра, скрип дерева. В кустах попискивала мышь. Чуть подальше, за деревьями раздавалась какая-то непонятная и таинственная возня. Там что-то потрескивало и, кто-то тихо и задумчиво вздыхал. Чисто и прозрачно звенел безымянный приток Леписке. И все эти разнообразные звуки подчеркивали величавую, безмятежную тишину. Пахло травой и смолой. С этими запахами смешивался едва уловимый аромат нагревшихся на солнце камней. Да, да, камни в тайге тоже пахнут.

Наудачу выбрав блесну, подошел к яме, забросил. Таймень показал себя с первого сразу - вынырнул откуда-то из непроницаемой глубины, едва услышав всплеск. Николай закинул вторично. И опять таймень шел вслед за блесною почти до берега - и отвернул. Николай сменил блесну. На этот раз таймень схватил её далеко от берега. Руки почувствовали, как натянулась леска и катушка начала стремительно раскручиваться. Николай легонько притормаживал ее пальцем.

Дважды подводил рыбину к берегу, напрасно: таймень, напуганный человеком, уходил в глубину, таща за собою леску. Тогда Николай повел упрямую рыбу вниз по реке, к отмели. Там зашел в воду. Почему-то удивился тому, что сквозь прозрачную зеленоватую воду собственные ноги выглядят короче, чем на самом деле. Пока удивлялся, таймень устал и, Николай вытащил его на берег. Тот отчаянно бился на камнях, не желая даваться в руки, но постепенно затих. И радость Николая постепенно же куда-то уходила, а появились сомнения - зачем я его убил?

Солнце стояло еще высоко, но нужно было возвращаться в лагерь разбитый на правом берегу Леписке.
Решил идти вдоль ручья, но попал на узкое русло сухой протоки которое напоминало дно ущелья: темный пойменный лес высился по обеим сторонам. Оба берега подмыло, слой дерна свисал с обрыва, как рваная овчина.
Под ногами хрустела галька. Где-то плакала желна: «Пи-пи! Пи-пи!» этот большой черный дятел, обитатель хвойных лесов, всегда предвещал непогоду.

«Ишь просит: «Пи-и-ть!» Не кричи, напоит тебя дождь» - подумал Николай, приглядываясь к чему-то белому на высоком берегу. То был большой череп, принадлежащий когда-то здоровенному медведю. Убил его вероятно эвен, потому что череп и кости по «ритуалу» были вместе с черепом повешены на дерево. Николаю захотелось быстрее уйти с этого места.
Спрыгивая с невысокого обрыва, разорвал о торчавший сук одежду. Ничего не поделаешь, как говориться: «На всякий сучок есть свой клочок».

Вышел к ручью и, придерживаясь его берега, углубился в тайгу. Ручей был мелок, чист и довольно извилист.
В одном месте набрел на заросли смородины. На ветвях, как крупные рубины, краснели спелые ягоды. Он протянул руку, сорвал ягодку, положил в рот, языком и небом ощутив терпкий аромат сладко-кислого сока. Решил немного набрать красной ягоды, шагнул в кусты и замер. Перед ним, руку протянуть, стоял медведь. Широкая морда. Нос серый, зернистого теснения. В глазах отражался он сам, Николай, только крохотный и растерянный.

«Что делать?!». Николай оглянулся, как бы ища ответ на свой вопрос, а когда повернул голову обратно, медведя уже не было. На месте, где тот только что стоял, покачивалась ветка, и не треска ни шороха.

Пятясь, выбрался из кустов. Вскоре ручей повернул на юг, а Николай, часто оглядываясь, шел прямо, думая: «Какая дикая глушь, и какая страшная даль! Я где-то на краю земли…. И эти горы с голо-каменистыми вершинами и осыпи в серо-зеленых лишайниках, по которым может никогда не ступала нога человека. Что я тут забыл?».

Через километр тайга внезапно расступилась. Впереди показалась узкая долина, ограниченная крутыми горушками. Ноги почувствовали ласковую мягкость мха. Мох это - Кукушкин лес, впитывает в себя воды вчетверо больше, чем весит сам в сухом виде.
Недалеко, на галечной косе белела выцветшим боком палатка, рядом у костерка хлопотал человек. Николай вздохнул полной грудью: «Странные какие-то мысли у меня недавно вертелись в голове. Рвался сюда, мечтал, а сам….».
Подойдя к костру, Николай сел на камень и принялся строгать сущую палку. Тонкие стружки свивались на светлом лезвии ножа в крутые кольца и падали под ноги. Он молчал.

Михаил топтался у костра помешивал, подсаливал уху пробовал ее на вкус, облизывал деревянную ложку изредка поглядывая на старшего брата. Наконец спросил:
- Ты чего взъерошенный такой?
- На медведя наткнулся…
- Забыл, что нам отец говорил?
- Что?
- В одиночку в тайге даже волки не ходят.

Н.Решетников

----------
Last edit by: aborigen at 20.12.2013 18:35:59

СЛУЧАЙНЫЙ ТРОФЕЙ

Мы весело сидели за хорошо накрытым столом, справляя день рождения одного моего не самого близкого знакомого, не рыбака, не охотника, обыкновенного кооператора с которым у меня тогда были какие-то дела. Да и все остальные не имели к рыбалке никакого отношения, их интересы распространялись на торговлю и деньги.

Когда на стол, подали какую-то крупную рыбу, красиво уложенную на металлическом подносе и украшенную овощами, разговор сам по себе переключился на рыбалку. Я по обыкновению, стал рассказывать о сказочных реках западных склонов Верхоянского хребта, кто-то внимательно слушал, кто-то нет, как вдруг виновник торжества - Иван, говорит:
- А не слабо тебе Анатольевич нас туда свозить всей компанией, находящейся сейчас за этим столом?
- Да нет проблем, но девушки? Там медведи, гнус, сыро - отвечаю я.
Тут все разом загалдели:
- Хотим!
- Да мы этих медведей сами загрызем!
- Летим прямо сейчас!
Короче алкоголь уже всех разогрел до такой степени, что большинству уже и море покалено.
- Хорошо - говорю - послезавтра и летим. Только девушек прошу одеться соответствующим образом и прихватить с собой теплую одежду. А мальчикам найти палатки и спальники, потому, как у меня на всех экипировки не хватит. Съестных припасов предлагаю взять на два дня, водки желательно поменьше, хлеба побольше.

В понедельник, запланировав вылет вертолета на утро следующего дня, звоню Ивану.
- Все готово, вертолет в плане, вылет завтра в десять часов ровно.
- Куда ….. вылет?
- На горную речку вылет, по вашей просьбе, на природу дикую любоваться. С ночевкой в палатках в обнимку с медведями, как и пожелали.
- Да? Не шутишь? Наверное, мы здорово перебрали, раз до такого додумались…
- Короче, уважаемый, всех обзванивай, закупайте все, что нужно и завтра в девять утра жду у проходной на аэродром. Машины ваши загоним на наш грузовой склад. Все уже закрутилось, так что отмены вылета не будет. Да, насчет оплаты рейса можешь не спешить, заплатите после, по фактическому времени полета.
- А сколько стоит час полета?
- Семьсот сорок рублей. Два рейса, сначала завести, потом вывести обойдутся вам примерно в две тысячи шестьсот рублей, в общем, не дороже, чем вы в ресторанах оставляете.
Не знаю, как уж он народ собирал, но к назначенному времени собралось одиннадцать человек при двух палатках, без снастей и лодок, но за то с двумя карабинами.
- Зачем оружие взяли? - спрашиваю.
- Так сам же говорил про медведей….
Загрузились быстро, колеса от земли оторвали строго по плану.

Большинство на вертолете до этого не летали - зажались, притихли, когда машина стала рычать, дрожать, качаться, дергаться и свистеть.
- А вы налейте, - кричу - веселее станет!
Налили наши пассажиры, выпили, повторили и оживились. Кто из девчонок в кабину к пилотам лезет, кто-то в иллюминаторы таращится - летим!

Вот остался позади скучный пейзаж лиственничного леса, разноцветных озер, извилистых таежных речек, показалась красавица Лена с ее огромными песчаными косами, рукавами проток и корабликами с расходящимися от них усами волн. На правой ее стороне уже другая природа. Прямо от берега горбятся невысокие сопки, между которых извиваются сбегающие с гор реки. Потом сопки становятся выше, а тайга реже. На их склонах появляется кедровый стланик. Все зачарованно смотрят, девушки что-то спрашивают у молодого бортмеханика, а тот гордый их вниманием, с удовольствием о чем-то рассказывает, кивая на иллюминатор.
Горная река - цель нашего путешествия, неожиданно появившаяся под брюхом вертолета пронесшегося над очередной горой. Железная стрекоза с правым креном устремляется вниз к большому плесу. На высоте пятнадцати метров командир ставит вертушку боком и медленно летит над рекой, в которой я различаю несколько крупных рыбин. Командир оборачивается, я показываю ему пальцем вниз и киваю головой. Садимся. Описав круг, вертолет зависает в десяти сантиметрах над галечной косой, бортмеханик спрыгивает, тыкает ломиком в грунт и показывает - «можно». Мягкое касание и мы в тайге.

Высадились мы на острове, который отделяла от крутого коренного берега сухая сейчас протока. Река, катящаяся с крутых гор, здесь, перед последним препятствием, отделяющим ее от равнины, образовала обширный плес. С одного берега плес был ограничен скалами с бесчисленными расщелинами, трещинами и гротами, а с другого - ровной галечной косой, унылое серое однообразие которой было нарушено только кустами тальника да белесыми стволами выброшенных на нее паводком деревьев. Дальше, за косой, стеной вставала северная тайга, жавшаяся к берегам реки своими елями и лиственницами, рябинами и ольховниками.

- Мужики ставим палатки - командую я, видя, сколько коробок спиртного разгрузили из вертолета и, понимая, что если это не сделать сейчас, то потом будет невозможно. Увлекшись обустройством лагеря, соорудили стол из камней, пней и прочего доступного материала в изобилии разбросанного вокруг самой матушкой природой.

Запылал костер.
Вдруг из-за ближних деревьев раздался крик кооператора Петра:
- О! Смотрите! Медведь! Сюда, сюда!
Все вскакивают, бросаются на крик. Петро стоит, расставив ноги и, тычет пальцем в землю.
- Где медведь?
- Где он?
- Вот - тычет пальцем Петр себе под ноги.
Все сгрудились над следом косолапого прошедшего тут несколько часов назад. Девушки заволновались, вцепились в куртки своих кавалеров.
- Ничего страшного - объясняю. - Мы ему даром не нужны, сейчас август, он сыт ягодой и на человека ни за что не нападает.
- А если?
- «Если» может быть, только если вы его трогать станете, орать тут на всю тайгу, деревья ломать, кусты, шататься по лесу без дела, вот тогда он может и обидится, но, скорее всего, уйдет и связываться с нами придурками, не станет.

Успокоившиеся «туристы» переместилась к костру жарить шашлыки, а я решил пробежаться вокруг лагеря посмотреть, что да как.
Не успел вступить в прибрежный лес, как набрел на куст смородины лежачей или маховки, приземистый кустик, которой, был усыпан на половину поспевшими ягодами. Я сорвал с ветки несколько уже потемневших ягод, бросил в рот. В другом кусте что-то шевельнулось, я присмотрелся - небольшая птичка с лазоревым пятном, окруженным ржавчатой и черной двойной оторочкой на горле и зобе, смотрела на меня крупными глазками. Я ни как не мог вспомнить название этой коричневато-бурой сверху, с беловатой грудью и брюшком птички и только когда рассмотрел над ее глазом светлую бровь, вспомнил - варакуша! Осторожная, ловко прячущаяся таежная птичка.

Выйдя к коренному берегу, дошел до темного распадка, из которого тянуло холодом и сыростью, над головой между кронами елей нависала густая просинь. Подумалось о том, что совсем скоро осень.

Вот и река. Бурливая, беспокойная бьется и кипит в водоворотах, хлещет волной о скалистые пороги. Течение прибивает к берегам бурые комья пены, оно, то нанизывает их на коряжины и залитые водой прибрежные камни, то рвет в мелкие клочья - стихия. Дальше, за порогами на плесе река тихая и спокойная, как озеро, а на берегу гуляет кулик-дутыш, красуясь белыми крапинами на бурой груди. Его назвали дутышем за то, что он, весной, ухаживая за самкой, кричит: «дуу... дуу-у».

«Однако пора спиннинг снаряжать» - решил я, разглядывая плес, и решительно пошел в сторону лагеря.
За столом уже веселье, но главное все на месте, не разбрелись. Следы медведя подействовали на туристов лучше всякой агитации.
Перекусив шашлычка, стал собираться на рыбалку.

- Анатольевич, возьми меня с собой - попросил тезка. Николай, имел геологическое студенческое прошлое, которое наложило определенный след - тайгу он любил.
- Ну, пошли…. Я смотрю, ты к алкоголю вовсе равнодушен?
- Не люблю - коротко ответил он.
- И я, не люблю.
Николай забросил за спину карабин, натянул кепку почти на уши, доложил:
- Готов.
- А сапоги?
- Нет сапог. Да я и в кроссовках не промокну.
- Ну-ну…. Ладно пошли.

Для первого заброса выбрал свал воды с плеса на перекат. Именно в таких местах охотится хозяин якутских горных рек - таймень. Самодельная блесна плюхнулась не долетев до средины реки. Лучи сверкающего солнца через прозрачную толщу воды проникали до самого дна, и там, в зеленоватой глубине, искрились всеми цветами радуги на колеблющейся блесне. Какая-то пташка монотонно высвистывала одну и ту же мелодию. Николай курил сидя на огромном валуне. Второй заброс был не удачным, образовалась «борода». Минут пять распутывал толстую леску, сматывая ее обратно на катушку. Еще заброс. На этот раз блесна упали точно в струю, и сильное течение быстро отнесло блесну в перекат - пусто. Бросаю чуть подальше в плес, где течение лениво собирается в мощный поток. Успел сделать лишь пять вращений ручкой, как блесну снова подхватило и понесло, но уже против течения.

- Есть - крикнул я и тут же рядом появился Николай.

Кто-то сильный тащил блесну от переката в глубину плеса и даже не думал останавливаться. От неожиданности я не успел, как следует ухватиться за ручку катушки, и она быстро вращаясь, не давала мне ее остановить. Тогда я машинально прижал крутящуюся катушку к животу. Короткие ручки зацепились за складки куртки, наматывая материю на катушку, и та остановилась. Попытка остановить сползающую леску удалась, но сильная рыбина только замедлила движение. Леска натягивалась и натягивалась и, наконец, ослабла, где-то лопнув. Чертыхаясь и в то же время улыбаясь, смотал леску, обнаружив, что обрыв произошел на узле.
Блесен у меня было всего три, потому, что я даже не рассчитывал на рыбалку с такой компанией. И вот одну блесну я уже потерял. Дрожащими от волнения руками, отмахиваясь от назойливых, прилипчивых, жгучих и злых комаров, привязал длинную светлую блесну, посмотрел в глаза Николаю, дающему мне какие-то советы, размахнулся посильнее и послал ее в то же место чуть выше свала в перекат. Оборот, другой, третий, скрипит не смазанная катушка и вдруг, мощный толчок, а на поверхности плеса, всего в двадцати метрах, мелькнул красный плавник. По ощущениям таймень был явно не такой громадный, как первый, но и маленьким его назвать было нельзя, леску с катушки он сматывал уверенно. В какой-то момент мне удалось остановить его и даже подтянуть метров на пять, но рыбина удвоила усилие и, мне пришлось стравливать леску. Попытки тайменя силой решить спор были солидными, леска звенела, как тетива лука. Минут семь удача улыбалась то мне, то ему. Наконец, хозяин реки начал уставать, и я подвел его метров на двадцать берегу. Николай, видя, что я не могу подвести тайменя ближе, решил по нему стрелять. Как только над водой показывался плавник, раздавался выстрел. То ли стрелял Николай не важно, то ли мишень была такая сложная, но из десятка выпущенных пуль ни одна цель не нашла. Между тем расстояние между нами уменьшалось, уже можно было разглядеть, что таймень был большой. Сухо грохнул очередной выстрел пуля взметнула фонтанчик воды рядом с плавником и упрямая рыбина стала заваливаться на бок, ослабляя с каждой секундой сопротивление.

Мы вдвоем вытащили тайменя на берег, прыгали вокруг в диком танце и орали от счастья. Потом сидели на камне, курили, поглядывая на улов. Минуты шли и отходя от возбуждения мне все больше становилось жалко эту красивую рыбину. Я что-то отвечал Николаю, а сам думал: «Вот жил этот замечательный таймень в глубоком месте под скалой уже долгое время. Днем, когда солнечные лучи заливали галечную отмель, он лежал как бревно-топляк в самом глубоком месте, а к вечеру выходил на разбой. Он предпочитал ловить рыб, которых было много в этом месте на закате и восходе солнца. Как выпущенная из лука стрела мчался за высмотренным сигом или хариусом и едва настигнув, хватал, зажимал в зубастых челюстях как в клещах. Иногда он, наверное, охотился на мелководье где разгонял воду пружинистыми ударами своего мощного хвоста так сильно, что испуганные сиги выскакивали из воды чтобы скрыться от своего преследователя. Но уйти от стремительного хозяина реки было невозможно, он легко мог поймать их на лету. А бывало, на мелководье он подстерегал молодых ленков, еще не опытных, взрослых, крупных ленков он, вероятно, избегал, так как они были такими же хищниками, как и он сам. Так в глубине под скалой таймень жил долгое время в безмятежном покое. Но вот здесь, под скалой появился я со спиннингом и …...

- Анатольевич, ау! - Услышал я и очнулся.

Несли мы его в лагерь вдвоем, ухватив за жабры. «Туристы» уже были навеселе, кое- кто даже купался в ледяной воде, но когда мы попали в поле их видимости, все повернули к нам головы и наблюдали, не понимая, что мы тащим. Наконец вскочил один, за ним другой и все с криками и визгом кинулись нам на встречу. Все плясали, кричали и радовались, как первобытные люди. Нам сразу налили водки, требуя обмыть дорогой трофей. Кто-то предложил взвесить рыбину, но весов не было. Тогда самый сообразительный предложил взять длинную палку, на один конец подвесить тайменя, а на другую двадцати литровую канистру из под пива наполнив её водой. Так и сделали - таймень перетягивал. Предложили к канистре добавить ведро с водой. Подняли - таймень оказался легче. Начали отливать из ведра и поднимать, пока не установилось равновесие. В итоге получилась канистра и полведра, против тайменя. Немного посидев за столом, мы опять ушли рыбачить, «туристы» же решили готовить из тайменя кто, что умеет. В этот день, до темноты, я поймал еще трех тайменей весом до четырех килограмм, которые были отпущены в родную стихию.

Поздно вечером пошел дождь.
Утром я проснулся от близкого журчания воды и сразу понял - потоп. Дождь в горах быстро наполняет реку, и вода прибывает на глазах. Выбравшись из палатки, убедился в правильности предположения, река вспухла, до палаток осталось метров десять, а было сто! Пришлось всех поднимать, и как бы тяжело не было, после вчерашнего, начали перетаскиваться на самое высокое место острова, имеющее площадку для посадки вертолета.

Темные тучи то поднимались к вершинам гор, то спускались на тайгу, и тогда начинал лить проливной дождь. Косые струи воды с силой били по веткам, шлепали по стволам столетних елей и лиственниц. Бурные потоки бешено неслись по склонам гор, пенились и бурлили, падали с высоты скал, клубились грязной пеной в ручьях и пропадали в мутной реке. Иногда тучи плыли так низко, что казалось, вот-вот они упадут грозной силой на землю и придавят и лес, и горы, и реку, и весь наш хрупкий палаточный лагерь.

К полудню доели все, что было и убедились, что продуктов взяли мало, а пережить здесь может быть придется не только предстоящую ночь, ведь в такую погоду не летают даже вертолеты. Попытка добыть рыбу не удалась, вода была мутной. К плесу просто невозможно было подойти, по реке несло таежный мусор и деревья. «Туристы» протрезвели и заскучали. Вечером рано разбрелись по палаткам, а утром уже по крохам собирали оставшиеся продукты. Сигареты то же закончились. Вода в реке не убывала, а небо по-прежнему закрывали тучи, хотя дождь идти перестал. То одному, то другому мерещился звук летящего вертолета.

- Чтоб оно провалилось! - Сидя у костра сказал Петр.
- Кто? - Спросил Иван.
- Да небо это…. Вместе с проклятым островом…..
- Зря ты Петя так - сказал я тихо. - Наши древние предки считали Землю и Небо двумя живыми существами, даже супружеской парой, чья любовь и породила все живое на свете. У них Земля была свидетельницей торжественных клятв; при этом ее касались ладонью, а то вынимали кусок дерна и возлагали себе на голову, мистическим образом делая ложь невозможной. Не зря до сих пор говорят клянущемуся: «Ешь землю».
- Фигня все это - буркнул в ответ Петр.
- Да нет, не фигня. Древние-то были мудрее нас. Это теперь все достается легко, а у них жизнь была тяжелая. Вот мы сейчас сидим у костра, смотрим на него, и думаем: «Огонь как огонь», а в древние времена огонь был центром того мира, в котором проходила жизнь человека, да и после смерти его тело ожидал погребальный костер. Огонь отгонял от них прочь тьму, холод и хищных зверей, впрочем, и от нас тоже.

Вы вот над якутами смеетесь за то, что они Огонь кормят лепешками, а ведь и русские во время еды угощали Огонь первым и лучшим кусочком. Опять же нечистая сила не смела приближаться к Огню, а сам Огонь мог очистить любую скверну.
- Нечистой силы не бывает… - сказал кто-то.
- Пусть не бывает, зато есть приметы, которые выработались за тысячи лет наблюдений.
- Какие?
- А вот если в момент рождения ребенка Огонь неожиданно угасал, то в этом видели верный признак рождения будущего злодея.
Все опять примолкли.

Ожидание. Кто-то задумывался над тем, что это такое? Вот-вот и я не задумывался, а между тем любое ожидание - это иллюзия, это претензия на то, что знаешь что-то про будущее со сто процентной вероятностью. В действительности же, мы можем лишь предположить какие-либо варианты будущих событий с некоторой долей вероятности и какой-то погрешностью. Но наши желания заставляют нас цепляться за «предпочитаемые варианты» и создавать ожидания. Так желания создают страдания. Вот и у нас кое-кто стал нервничать, раздражаться. Тогда одна девушка сказала:

- Я читала у Дюма, что ждать невозможно лишь тогда, когда ничего не делаешь. Может, займемся чем-нибудь?
- Правильно - подхватил идею Иван. - Предлагаю провести соревнования по стрельбе из карабина.
Все оживились, наставили на камни банки, начали стрелять по десять выстрелов каждый. Как мужчины не старались, победила девушка Инна, поразившая цель четыре раза. У остальных максимум - два попадания, что ж карабин, не дробовик. Ближе к вечеру, когда уже настроились пережить в тайге еще ночь, а утром идти за ягодой, над тайгой появился знакомый и так ожидаемый звук.
- Летит! Летит! - Кричали девчонки.

Я еще ни разу не видел, чтобы так лихо снимали лагерь. Пока он долетел до нас - убрали все палатки. Голодные, но счастливые, залезли в вертолет наперебой, рассказывая бортмеханнику о приключениях. Вертолет набрал высоту, в иллюминаторах, кроме облаков, ничего не было видно, все задремали.

Много раз и до этого случая и после я рыбачил на горных реках с одной единственной целью - поймать громадного тайменя, но больше чем этого, случайного, так и не поймал.

Н.Решетников Нвсб

Снова здорова

Письма президенту

Владимир Путин

Г-н президент, из вашего Послания мы узнали, что Россия снова здорова. Вы сказали: «Впервые с 1991 года рождаемость превысила смертность». Из этой фразы нельзя с уверенностью понять, кто кого превысил (таково уж коварство русского языка). Но по вашему довольному лицу мы поняли, что рождаемость стала больше смертности. Мы только не поняли, чья рождаемость?

Россия, как вы отметили в Послании, многонациональная страна. Вопрос: какие нации обеспечили победу рождаемости в нашей всё еще многонациональной отчизне? И кто эти многочисленные новорожденные - вдруг полукровки? Если дело так пойдёт, то многонациональность скоро сотрётся; трудно будет различать по морде, а в паспорте не написано.

Вы сказали много правильного:

- надо сделать сильной местную власть;

- надо обуздать этническую мафию;

- надо обуздать ректоров, которые до небес задрали стоимость общежитий;

- надо, чтобы к стройкам подводились инженерные коммуникации;

- надо добиться, чтобы выпускники получали работу;

- надо поднять Сибирь и Дальний Восток;

- надо ввести уголовную ответственность за ложную финансовую отчётность…

А как случилось, что до сих пор всё это - планы и мечты?

Вы сказали, будто не хватает средств на социальные проекты. (На телеэкране в этот момент крупным планом показали почему-то вице-премьера Шувалова. То ли ему не хватает, то ли из-за него не хватает, а всё потому, что кто-то хватает, зверски хватает.)

Вы говорили о важнейших социальных проблемах: о здравоохранении и образовании; о зарплате учителей и врачей; о том, что нужны меры, «призванные обеспечить динамичное развитие страны во всех сферах». И вдруг вы задали удивительный вопрос.

ПРЕЗИДЕНТ. Где все эти меры? С издания указов прошло полтора года. Вы знаете, что я отмечаю? То ли делается так, что это вызывает негативную реакцию в обществе, то ли вообще ничего не делается.

Г-н президент, именно об этом мы вам и пишем уже много лет. Мы рады, что вы с нами абсолютно согласны. Но не очень понятно: кого вы спрашиваете? С кого вы спрашиваете?

Вы называли важнейшие задачи и говорили «надо, надо, надо», а мы мысленно соглашались «да, да, да». Но «полтора года»?

Нет, г-н президент, не полтора года, а 14 лет.

Мы не можем согласиться, чтобы вы вели отсчёт с весны 2012-го. Вы находитесь во главе России с осени 1999-го. Послушайте себя.

ПРЕЗИДЕНТ. Нам нужны школы, которые не просто учат, но и школы, которые воспитывают личность. Людей с широким кругозором, обладающих высокой внутренней культурой, способных творчески и самостоятельно мыслить. Уже дано поручение начиная со следующего учебного года предусмотреть в выпускном классе итоговое сочинение.

В Кремле грянули аплодисменты. А мы (у телевизора) аплодировать не стали. Нам помешала простая мысль: кто убрал сочинение из выпускных экзаменов? когда это произошло?

Образование рухнуло не за полтора последних года. ЕГЭ начали вводить в 2001-м (в Чувашии, Якутии… пробовали на тех, кого не жалко?). Учителя и учёные криком кричали, что ЕГЭ оболванивает детей, губит творчество, губит личность, губит образование. Об этом были написаны тысячи статей. И что? В 2006-м ЕГЭ уже был введён почти во всех регионах. Кто тогда был президентом?

Когда вы говорите, будто вам нужны школы, которые воспитывают личность, будто вам нужны люди с широким кругозором, способные самостоятельно мыслить… Неужели мы должны верить?

Но если вы искренни, то, значит, действительно «то ли делается так, что это вызывает негативную реакцию в обществе, то ли вообще ничего не делается», а вы ничего не можете с этим поделать.

Вы сказали, что российские предприятия должны уйти из офшоров, вернуться под юрисдикцию России и платить налоги здесь. Вы сказали о «прямых потерях государственного бюджета», об огромных потерях наших денег (мы теряем, а кто-то находит). Абсолютно справедливо. Вы не первый раз это сказали, и не первый раз это было справедливо. И вы не скрывали огорчения:

ПРЕЗИДЕНТ. Прямо скажу, результаты пока мало заметны. Напомню о масштабной сделке текущего года с объёмом более 50 миллиардов долларов. Продажа долей в компании ТНК-BP прошла вне российской юрисдикции, хотя продавцы известны - это российские граждане, и покупатель хорошо известен - одна из крупнейших российских компаний.

Покупатель действительно хорошо известен. Когда вы это говорили, телекамеры немедленно нашли в кремлёвском зале лицо Сечина. Оно было совершенно спокойно.

Помните, вы говорили: «Сейчас не 1937 год». Это точно. Выступал бы с этой речью тов. Сталин, его обязательно бы порадовали выкрики из зала: «Верно!», «Собакам собачья смерть!» и т.п. Сейчас не так; похлопают и опять закрывают глаза (неужели спят?).

…Близится Новый год, хочется закончить это письмо позитивно, сделать читателям подарок. Пусть они вырежут из «МК» следующую цитату из вашего Послания и повесят на ёлку:

ПРЕЗИДЕНТ. Наступающий, 2014 год объявлен в России Годом культуры. Он призван стать годом истинного просветительства, обращения к нашим культурным корням, к вопросам патриотизма, нравственности и морали.

[b]Вашими устами мёд бы пить.[/b]

Смотрите видео: Путин читает послание 13 лет назад: в зале Касьянов, Волошин...

Нынешнее президентское послание Владимира Путина стало юбилейным - десятым. В первый раз ВВП обратился к парламенту 8 июля 2000 года. О чем говорил тогда президент?

На кадрах из видеохроники рядом с Путиным - Егор Строев (тогдашний спикер Совета Федерации), Геннадий Селезнев (глава Госдумы), а в зале - Александр Волошин, Михаил Касьянов...

Широкие, подбитые камусом лыжи бесшумно скользили то по серебряному от света луны покрывалу, то по черным силуэтам теней падавших в полной тишине елей и скал. Петрович, не замечая всей этой колдовской красоты, думал о доме, где третий сын пошел нынче в школу, а он, как и у первых двух, так ни разу даже не проверил домашнее задание. Все на жене Клаве да на бабке Фросе: и сыновья, и немалое хозяйство. А что поделаешь, такая у него работа, промысловик. Зимой охота, заготовка дров, летом рыбалка, покосы, тушение лесных пожаров. Мысли о семье, как обычно, незаметно отступили.

На смену им пришли обычные размышления о зимовье, соболях, Дымке, который сейчас дожидался его в избушке.
В этот раз Петрович не взял Дымку на маршрут, потому что верный пес поранил лапу. А как бы он ему сегодня помог с
тем соболем, за которым Петрович бежал почти весь день, и вот теперь по ночи голодный и недовольный возвращается в
нетопленное зимовье.

Серебряный свет исчез, луну закрыла высокая Лешева скала,
тянувшаяся вдоль ручья на целую версту. Отсюда до зимовья
всего четыре километра ходу, как говорится, раз плюнуть. Пет-
рович прибавил шагу.

Яркий диск выкатился из-за скалы как-то сразу, чем заставил Петровича поднять на него глаза и тут же резко остановиться.
На фоне полного диска чернел неподвижный, четкий силуэт зверя. Короткое, плотное туловище, короткая морда, жесткие
брыли, обрамлявшие морду, словно бакенбарды, изящные уши с кисточками на концах, обрубленный хвост.

- Рысь, - прошептал Петрович, инстинктивно стягивая с
плеча мелкашку. Не успела рука перехватить оружие, как силуэт свернулся
в бесформенное пятно и исчез за причудливым узором старой скалы.

Петрович потер варежкой глаза и подумал, не померещилось
ли. Устал, голодный. Всякое может быть. А почему почудилось?
Может, и правда рысь. Зайцев нынче развелось - тьма! Вот и
пришла следом за ними с каких-нибудь голодных краев. А если
так, то пришла не одна. Значит, в наших краях снова появит-
ся этот редкий зверь. Ведь лет пятнадцать - семнадцать назад
много рыси было, но потом, как рассказывал отец, ушли зайцы,
следом исчезла и рысь. Зайцы зайцами, но она и косулю проре-
дит теперь, а это уже нехорошо.

Лыжи снова заскользили по сухому неглубокому снегу. Пет-
рович опять вспомнил о доме, о корове, которая вот-вот должна
была отелиться, о том, что нужно нынче купить новую дель и
насадить с десяток сетей, старые-то совсем прохудились. Баньку
опять же подремонтировать нужно, совсем сгнили нижние вен-
цы. Какой бы ни был дед хороший плотник, а время берет свое.
Вот уж лет тридцать как деда не стало, а банька, им срублен-
ная, стоит себе на берегу реки, как памятник ему и его умению
добротно строить. Память вдруг как живого нарисовала деда,
сидящего с огромной березовой удочкой над чистой и быстрой
рекой.

Петрович вздохнул: «Эх, время, время».
Практичный, нехитрый его ум не стал размышлять на тему
«Что такое время». И правильно. Неизбежно пришел бы он к
грустному выводу о том, что время не только порождает все, что
было, есть и будет, но и в своем неумолимом движении унич-
тожает мир.

Вот и зимовье. Избушка прилепилась одним боком к густо-
му ельнику, а другим почти нависла над неширокой речушкой.
Когда его отец строил это зимовье, речка бежала метрах в де-
сяти, теперь до обрыва оставалось не больше полутора метров.
Вода и время все меняют на этом свете.
Заслышав шаги хозяина, Дымка залаял, заскребся в припер-
тую снаружи дверь.

- Ну, беги, беги, - Петрович выпустил поскуливавшего
пса.

Собака выбежала и стала радостно приветствовать Петрови-
ча, прыгая рядом тыкаясь носом в его ладонь.
- Беги уже, хватит терпеть-то!
Пес, как будто поняв, о чем говорит хозяин, отбежал к пень-
ку и поднял заднюю лапу.

Вспыхнувшая спичка ярко осветила закопченные стены.
Петрович поднес огонек к свече, и тот, как живой, подрагивая
и потрескивая, перебрался на фитиль. Следом за фитилем от
этой же спички вспыхнула заранее приготовленная тоненькая
лучина в топке железной печи. Не успел Петрович повесить на
стену снятый патронташ, а веселый огонек в печурке уже скакал
с одной лучины на другую, потом перекинулся на смолянистое
полено, лизнул холодную стенку и выкинул в незакрытую двер-
цу маленький, пахучий и прозрачный клубок дыма. «Вот теперь
дома», - подумал Петрович и присел на деревянный топчан.
Услышав, а потом и заметив человека, рысь не сразу спрыгну-
ла с удобной площадки на невысокой скале. Рыжевато-ржавый
мех на спине, украшенный чуть заметными темными пятнами,
нервно дернулся. Крупная, с большими ушами и роскошны-
ми пушистыми кисточками них, с длинными светлыми бака-
ми голова наклонилась к передним лапам. Слегка согнувшиеся
стройные задние лапы легко и бесшумно толкнули упругое тело
на другой уступ более низкой скалы, чуть возвышавшийся над
густым кустом ольхи. Следующими двумя прыжками рысь до-
стигла покрытой снегом земли и, осторожно переступая через
запорошенные ветки, аккуратно ставя заднюю лапу в след пере-
дней, двинулась наперерез двуногому существу, оставляя круг-
лые кошачьи следы.

Рысь давно не встречала в тайге человека, поэтому любо-
пытство, желание проследить, куда и зачем он идет, заставило
ее выйти к человеческой тропе и затаиться в удобном, безопас-
ном месте. Она знала, что человек носит на плече «длинную
руку», которой может ранить или убить на любом расстоянии.
От этой мысли на ее морде шевельнулись длинные жесткие усы.
Но рысь знала и то, что человеку, для того чтобы воспользо-
ваться «длинной рукой», нужно время, которого ей вполне хва-
тит, чтобы скрыться. Хуже, когда вместе с человеком идет его
друг - собака. Усы снова недовольно шевельнулись. Нет у рыси
в тайге врага хуже, чем волки, а собака - тот же волк, только
еще страшнее, потому что помогает человеку. Один волк рыси
не страшен, как не страшна ей собака без человека. А вот стая…
Рысь огляделась вокруг. Стая, почуяв рысь, сделает все, чтобы
добыть самое вкусное во всем лесу мясо. В ход идут выносли-
вость, сила, любые уловки и хитрости для выманивания кошки
со спасительного дерева. А там…

Вот и человек. Голова его опущена, «длинная рука» на плече,
значит, не охотится. В нос ударила смесь незнакомых запахов.
Разные запахи вызывали у рыси разные впечатления и реакции.
Запах животных заставлял охотиться. Запах крови вызывал ап-
петит. Этот же, колющий и неприятный, вызывал только бес-
покойство и желание уйти подальше. Но рысь почему-то этого
не сделала, и как только человек прошел мимо, тихо двинулась
следом.

Бледный ночной свет делал рысь почти призраком. Этот свет
не был олицетворением новой жизни, даруемой божеством.
Лунный свет, в отличие от солнечного, не имеет власти над
силами зла и тьмы, он не слава, не радость, не блеск, он лишь
свидетель трагедий ночи. Если сила истины есть свет, то тьма
есть ложь. Ложны в ночи очертания предметов и кажущееся их
движение. Там, где кажется дерево на снегу, оказывается только
тень, и наоборот. Там, где светятся в ночи чьи-то глаза, там их
нет, а где тьма особенно густа, они есть, но их не видно.
Не видит человек и рыси, бесшумно следующей за ним. Ночь
не время охоты для человека, зато время для рыси. Человек спит
ночью, рысь дремлет днем в самом глухом уголке леса или в
расселине скалы, с наступлением же темноты выходит на охоту.
Все: слух, зрение, длинные подвижные усы - вибриссы - уст-
роены так, чтобы видеть, слышать и осязать в ночи лучше лю-
бого другого хищного зверя сибирской тайги.

Ночь - время рыси.

До чуткого звериного носа донесся еще один запах - запах
человеческого жилья. Ничего, даже тайга с ее миллионами за-
пахов не могла перебить этот враждебный зверю дух. Пройдя за
человеком еще немного, рысь выбрала высокое дерево и ловко
вскарабкалась на него. Находясь еще на земле, она поняла, что
именно с этого дерева можно будет увидеть человеческое жилье.
Рысь удобно устроилась на двух толстых ветках и замерла.
Как она и предполагала, с человеком в тайге была собака. Но
собака, как и человек, не собиралась сегодня охотиться -
выбежав ненадолго, она вернулась, поскреблась в дверь и вскоре
скрылась за ней. Запахло горьким дымом, напомнившим рыси о
лесном пожаре. Кошка фыркнула и выгнула дугой спину. Уви-
дев все, что ее интересовало, она медленно спустилась на землю
и по большому кругу обошла зимовье, дважды перейдя замерз-
ший ручей.

В одном месте рысь вдруг замерла, уловив в нескольких
десятках метров от себя знакомый звук. Это заяц грыз ветку.
Безошибочно определив направление, рысь тенью скользнула к
намеченной жертве. Вдруг заяц затих. Рысь прильнула брюхом
к снегу, поджала усы. Ничего не подозревавший заяц, сделав
несколько неторопливых прыжков, оказался в зоне видимос-
ти зорких, хищных глаз, и лишь когда из-за куста взметнулась
быстрая тень, сделал попытку спастись от внезапной угрозы.
Но было поздно. Молниеносный рысий прыжок был точен. Ос-
трые, длинные когти сковали не только движения жертвы, но
и ее волю. Миг, и длинные клыки вонзились в шею. Рысь не
была настолько голодна, чтобы немедленно съесть добычу. Клы-
ки ослабили хватку, когти втянулись в пушистые лапы, спина
выгнулась. Рысь подпрыгнула, дав на мгновение свободу своей
жертве. Заяц, скорее, инстинктивно, чем осмысленно рванулся
и жалобно запищал. От этого писка, полного ужаса и жалости,
беззащитные обитатели леса застыли в тревоге. А заяц тут же
получил удар лапой и снова ощутил клыки на своем загривке,
которые на этот раз сжались со смертельной силой. Не выпус-
кая добычу из зубов, рысь забралась под нависшую еловую лапу
и принялась лакомиться внутренностями добычи.

Утром Петрович, осмотрев лапу Дымки, решил и сегодня не
брать его с собой. Пес, поняв это, свернулся калачиком на зем-
ляном полу избушки и обиженно отводил от хозяина глаза.
- Не дуйся, - ласково сказал Петрович, - еще успеешь
набегаться. Сам виноват, нечего было резать лапу.
В сорока метрах от зимовья охотник удивленно остановился
перед четкими следами на снегу.

«Значит, не почудилось, - подумал он, - так и есть, самая
настоящая рысь. А не достать ли мне ее?» Петрович нагнулся,
разглядывая след.

- Вечерний, - пробормотал он. Свернув с тропы и прой-
дя по следу пару сотен шагов, охотник понял, что зверь шел по кругу.

Петрович пошел под прямым углом от следа, чтобы
проверить правильность своей догадки. Миновав зимовье, он
вскоре вышел на тот же след и уже не останавливаясь пошел
вдоль него.

Охотник «прочитал», где рысь начала охоту, где взяла зайца,
где его ела. Петрович знал, что после еды зверь имеет привычку
отдыхать поблизости от места трапезы, но не для того чтобы
доесть потом остатки - рысь питается только парным. А вот
запах оставленного ею недоеденного свежего мяса часто при-
влекает других хищников, многие из которых и попадаются в
когти поджидающей их охотницы. Особенно часто попадают на
эту приманку лисы. Рысь как снег на голову падает с дерева,
мгновенно ловит лисицу, разрывает ее и уходит.

Вскоре обнаружилось место ночевки. Утренний след повел
охотника прямо к его зимовью. «Вот здесь она наблюдала за
зимовьем, а может и за мной», - разглядывая след в тридцати
метрах от избушки, думал Петрович. Вскоре он убедился, что
прав. Рысь дождалась, когда он ушел от избушки, подошла к
ней, а когда он пошел по ее следу, постоянно шла сзади на
безопасном расстоянии. Петрович огляделся. Еще никогда он
не чувствовал себя так неуютно в тайге, как в это мгновение.
«Надо выпускать Дымку», - подумал он и пошел к зимовью.
Дымка как будто удивился возвращению хозяина, смотрел на
него умными глазами.

- Работа есть, друг мой Дымка. Гостья у нас появилась, лю-
бопытная и не простая. Нам с тобой добыть ее придется, а то
может получиться так, что она на нас охоту начнет.
Дымка, все поняв, поскуливал от нетерпения.

Опыта охоты на рысь у Петровича не было. Из рассказов
других охотников, из литературы он, конечно, знал, как можно
ее добыть, но все оказалось не так просто. Утверждение, что
рысь труслива по природе и даже небольшая собака легко заго-
няет ее на дерево, оказалось ошибочным. Дымка охотно пошел
по следу, но кошка водила его по таким дебрям, что он так и не
смог ее обнаружить. К тому же Дымка был хоть и умный, но не
достаточно злобный пес.

Вечером в зимовье Петрович, поглаживая виновато моргав-
шего Дымку, сказал:

- Ничего. Не судьба, значит, ей шапкой быть. Пусть идет
себе с богом дальше, а мы с тобой займемся привычным делом.

Однако на следующий день выяснилось, что рысь не ушла и
ночью бродила недалеко от зимовья.
Два дня Петрович не обращал на нее внимания, надеясь, что
зверь все же уйдет. Но на третий день увлекшийся преследова-
нием соболя Дымка нос к носу столкнулся с рысью. Неизвестно
чем закончилась бы эта встреча, не почуй Дымка притаившуюся
кошку до того, как она была готова напасть. Не помогло рыси
частое вылизывание шерсти, чтобы не спугнуть своим запахом
добычу или не насторожить врага. Дымка почуял ее в буреломе
и бросился в атаку. Но, получив достойный отпор, отступил.
Рысь скрылась.

На следующий день Петрович обнаружил совершенно свежий
след и решил взять рысь вдогонку. Снега было еще не достаточ-
но много, и Петрович понадеялся на свою силу, выносливость
и отличную лыжную подготовку. Не зря же он в юности был
чемпионом района в беге на пятнадцать километров. Петрович
знал, что неторопливо рысь может пройти за ночь порядочное
расстояние, но быстрый бег ее скоро вымотает, она устанет и
уже через два-три километра начнет искать глухое место или
подходящее дерево для отдыха. Но и в этот раз Петрович недо-
оценил рысь - она петляла по таким непролазным местам, что
первым выдохся Петрович. У охотника появилось такое чувс-
тво, что зверь играет с ним в какую-то одному ему понятную
игру, предлагая себя поймать.

«Ну, хорошо, - решил Петрович, - хочешь, чтобы я тебя
поймал? Пусть так и будет». Вечером в зимовье он приготовил
капканы. Рамочных капканов пятого номера оказалось всего семь
штук. Петрович очистил их от ржавчины, проварил в хвойном
отваре и сложил в чистый мешок. Кроме этого, из сухой дощечки
он выстрогал узкую, тонкую лопатку. Где ставить капканы думать
было не нужно, рысь не стесняясь ходила по его лыжне, заячьим
тропам и уже трижды обходила зимовье по своему старому следу.
К этому следу и направился утром следующего дня Петрович.
Он подходил к следам со стороны и только в таких местах, где
между его следом и звериной тропой имелось какое-нибудь пре-
пятствие. В первом случае это была толстая колода, у которой он
сделал своей лопаткой подкоп и установил под один из следов
рыси капкан. Тонкий трос был тщательно замаскирован снегом и
привязан другим концом к дереву. Там, где не было возможности
сделать подкоп, Петрович вырезал вокруг следа квадрат снега,
сохраняя не тронутым отпечаток лапы. Этот кусок он осторожно
отложил в сторону, затем уплотнил в образовавшейся ямке снег,
установил капкан, а сверху положил вырезанный кусок снега так,
чтобы след находился точно над капканом. Все следы своей ра-
боты Петрович тщательным образом замаскировал и довольный
собой и уверенный, что на этот раз победа будет за ним, возвра-
тился в избушку.

С появлением в лесу рыси беспокойно стало жить не только
человеку. Звери и птицы очень быстро почувствовали, что ноч-
ной призрак опаснее и беспощаднее волка. Пришелец питался
только свежим мясом и убивал не только зайцев, глухарей и
тетеревов, но и косуль.

Сегодня в сумерках рысь, как тень, долго и упорно пресле-
довала косулю, и ту не спасла быстрота бега. Выбрав момент,
рысь молниеносным прыжком настигла жертву и вонзила в ее
шкуру острейшие когти. Теперь никакая сила не смогла бы в
этот момент оторвать хищника от жертвы. Кошка ослабила
смертельную хватку только тогда, когда сердце косули переста-
ло биться.

Съев самые лакомые кусочки, рысь, повинуясь древним ин-
стинктам, присыпала добычу снегом и не спеша направилась в
сторону человеческого жилья. Она не могла понять отчего, но
ей было интересно наблюдать за этим двуногим и его собакой,
особенно за тем, как они пытаются найти ее в тайге.

Запорошенный снегом лес уже давно погрузился в темноту
ночи. Редкие днем звуки жизни, вечером исчезли вовсе. Каза-
лось, что все живое охватило оцепенение, и только одно сущес-
тво легко и смело двигалось по своему старому следу, иногда
останавливаясь и поворачивая голову в сторону человеческого
жилья. Но вот ее что-то насторожило. Кошка долго вынюхивала
что-то под снегом, потом нерешительно сделала шаг и мгно-
венно подпрыгнула. Там, где только что лапа осторожно косну-
лась снега, раздался лязг железа, вслед за которым взметнулся
фонтанчик снега. Шерсть на загривке зверя вздыбилась, и он
издал высокий, громкий и резкий крик. Рысь сделала длинный
прыжок в сторону от тропы и пошла прямо к жилищу человека.
Подойдя к зимовью со стороны ручья, рысь легко запрыгнула
на коренной берег и затаилась в прибрежных кустах в несколь-
ких метрах от стены.

Убывающий диск луны неторопливо плыл над бескрайни-
ми просторами гор и лесов Алтая. Следом за ним, как стрелки
на часах, медленно ползли по заснеженным полянам длинные,
причудливые тени от столетних кедров. Суровый край спал, не
спали только тени - негативное начало всего. Тени - это души
живших здесь зверей и птиц, бродящие по лесу в поисках но-
вого тела.

С настоящими тенями не спала и живая тень - рысь, решив-
шая отомстить человеку за его коварство. Что она будет делать
утром, когда появится человек, она не знала. Она знала только
то, что нужно хорошо спрятаться и до поры не выдать своего
присутствия здесь, прямо у порога человеческого жилья.
Долго, очень долго тянется зимняя ночь, но и она всегда
заканчивается. Под утро чуткий слух кошки уловил первые шо-
рохи за стенами зимовья. Рысь вся сжалась в комок упругих
мышц. Уши и усы плотно прижались, глаза зорко уставились
в одну точку. Наконец, скрипнула дверь, и на снег выпрыгнул
Дымка. Вся злость, накопившаяся за долгую ночь ожидания,
в одно мгновение превратилась в энергию, бросившую дикого
зверя на верного помощника его врага. Не ожидавший внезап-
ного нападения, Дымка не смог увернуться.

Даже за закрытой дверью Петрович услышал треск рвущейся
кожи, а затем визг Дымки. Так быстро он еще никогда не пры-
гал. Один скачок, схваченная на бегу мелкашка, и перед глаза-
ми катающийся комок из переплетенных тел, оставляющий на
снегу брызги крови.

Кровь, олицетворяющая принцип жизни, душу, силу, на этот
раз олицетворяла смерть друга. Стрелять было некуда - где
Дымка, а где рысь, понять было невозможно. Все преимущества
были на стороне рыси: и внезапное нападение, и сила, и лов-
кость. Но на шее собаки оказался широкий ошейник из толстой
воловьей кожи, он-то и защитил от длинных клыков разъярен-
ного зверя. Рысь тоже ошиблась, вцепившись не в основание
головы, как обычно, а чуть ниже.

Схватка продолжалась несколько мгновений, но Петровичу
она показалось вечностью. Не сумев задушить или перекусить
горло собаки, рысь ослабила хватку страшных когтей и тут же
была отброшена. Петрович мгновенно поймал в прицел голову
кошки и нажал на спуск. Где-то внутри оружия глухо щелкнул боек.

«Темно-стального цвета осечка», - понеслось в голове
охотника. Этот чуть слышный звук заставил рысь повернуться к
человеку и мгновенно прыгнуть в сторону кустов. Петрович пере-
дергивал затвор, рысь огромными прыжками приближалась к
кустам. Выстрел прозвучал, когда рысь в последний раз мель-
кнула среди кустов.

- Мимо, - прошептал Петрович и бросился к покачивавше-
муся на дрожащих ногах Дымке. Подхватив его на руки, охотник
опрометью бросился к избушке, из дверей которой показался
дым. Выскакивая, Петрович не заметил, как задел горевшую
свечу. От нее загорелась лежавшая на столе бумага, в которую
были завернуты какие-то сухие продукты. От бумаги занялась
рубашка и теперь смрадно и густо дымила. Петрович, опустил
на топчан Дымку и стал сбивать со стола пламя. Выбрасывая
за дверь рубашку, закашлялся. Справившись с огнем, нащупал
в ящике новую свечу, зажег и принялся осматривать глубокие
раны на вздрагивавшем теле собаки. В глазах Дымки читалась
и вина - прости, мол, хозяин, что не углядела опасность, - и
надежда на то, что человек поможет, облегчит боль, не даст
сдохнуть. И человек помогал, как мог и умел. Какой-то мазью
Петрович смазал мелкие раны, тампонами из ваты и бинтом
остановил кровотечение из глубоких порезов.

- Ничего, Дымка, на войне и не такое бывает. А у нас, брат,
однако, настоящая война начинается. Терпи, друг, заведем сей-
час «Буран» и поедем с тобой домой. Тебя лечить нужно, да и
мне кое-что из дома прихватить. Тозовка-то сейчас нам ни к
чему, картечь нам нужна.

Так, разговаривая то ли сам с собой, то ли с Дымкой, измо-
тал Петрович весь запас бинтов из аптечки.

- Лежи, - приказал он Дымке и вышел за дверь.

Сзади что-то щелкнуло, боль обожгла правое ухо. Рысь спрыг-
нула под берег и бросилась вдоль ручья. Вскоре она поняла, что
ее никто не преследует, и вскарабкалась на кривое дерево. За-
лизать рану на ухе она не могла, поэтому только часто и мелко
трясла им. Крови почти не было, пуля порвала тонкий хрящик
прямо под черной кисточкой. Кошка еще не остыла от схватки
и нервно дергала коротким хвостом.

Возбуждение не проходило,
рысь спустилась на снег и осторожно по длинной дуге двинулась
обратно к зимовью. До человеческого жилья было еще далеко,
когда она услышала неприятный, чуждый тайге звук вонючей
повозки, на которых иногда ездят люди. Рысь вышла к ручью
и легла в кустах на высоком берегу. Прошло немного времени
и тарахтящий высокий звук начал быстро приближаться. Рысь
вжалась в снег, всматриваясь зоркими глазами.

Снегоход с нартами двигался по руслу ручья, вдоль того бе-
рега, где притаилась рысь. Когда до тарахтевшей повозки ос-
талось не больше тридцати метров, рысь, наконец, разглядела
лицо своего врага и по его суровому, решительному выражению
поняла, что они еще встретятся. Снегоход проехал в нескольких
метрах, и если бы рысь захотела, она могла бы одним прыжком с
высокого берега достать своего врага. Но она не была настроена
на еще одну смертельную схватку и только проводила взглядом
удалявшиеся нарты, на которых лежал раненый Дымка. Прошел
час, звук машины давно потерялся среди густых кедрачей и кру-
тых склонов, а рысь все лежала на том же месте. Наконец, она
поднялась, спрыгнула с берега и пошла по следу, оставленному
снегоходом, в ту сторону, куда тот уехал.

Ухо не болело, только зуд время от времени заставлял рысь
останавливаться и чесать его задней лапой. В символизме
правое ухо воспринимает дыхание жизни, а левое - дыхание
смерти. Было ли попадание пули в правое ухо зверя знаком,
не знала ни рысь, ни человек, но судьба вела ее по этому не-
прерывному следу все ближе и ближе к месту, где жило много
людей и собак. До этого места от зимовья охотника было сорок
три километра.

След вел на север, символ холода, темноты, мрака, зла и
смерти.

Через два дня рысь стояла на склоне горы, поросшей густым
лесом, и с интересом разглядывала раскинувшуюся перед ней
долину, реку, закованную льдом, и два ряда деревянных домов
на одном из берегов. Время было вечернее. Над крышами в
бледное небо поднимались столбики дыма, лаяли собаки, где-то
мычала корова, по единственной улице шли два человека.
Зоркие глаза рассмотрели в третьем от леса дворе знакомый
снегоход с нартами. Машина стояла возле большого дома, ого-
роженного с одной стороны штакетником, с другой - глухим
деревянным забором. Недалеко от дома было еще три строения
разных размеров.

Дождавшись темноты, рысь спустилась в долину и бесшум-
но, словно привидение, пошла вдоль дворов к намеченной цели.
Ее ход был настолько тих и незаметен, что не залаяла ни одна
собака.

Очутившись за забором, она долго принюхивалась, после чего
тихо двинулась к бревенчатому строению в углу двора. Несколь-
ко раз она оглядывалась на свет в окнах, останавливалась, при-
слушивалась. Наконец, достигнув цели, очутилась возле стены,
из-за которой пахло домашними животными. Рысь уже собира-
лась прыгнуть на плоскую крышу, когда в большом доме откры-
лась дверь, на расчищенный от снега двор упала полоса света, и
следом появилась женщина с ведром в руках. Зверь мгновенно
прижался брюхом к снегу и приготовился к прыжку.

Шаги приближались. Один, второй, третий… седьмой. Семь
шагов Будды символизируют восхождение на семь космических
стадий, что означает выход за пределы пространства и времени,
то есть в вечную жизнь. Может, и седьмой шаг Клавы стал бы
таким же переходом от земной жизни к небесной, но тут дверь
снова открылась, и на улицу выскочил мальчик.

- Ма, я к Сашке, - крикнул он и вдруг замер.

На темном фоне хлева, возле самой земли светились два гла-
за.
- Ты чего? - глядя на сына, спросила женщина.
Мальчик молча поднял руку в сторону горевших в темноте
глаз. Клава повернула голову, и из ее руки со звоном выпало
ведро.
Прозрачная тень метнулась в темный угол двора - ни зву-
ка, ни шороха. Саша, наконец, опустил руку. Клава побежала к
дверям дома.
- Федя! Федя! - позвала она. - Там зверь какой-то!
Петрович в одной майке выскочил на крыльцо.
- Где ты, мать, зверя увидела? Не с рогами, часом, зверь-
то? - весело спросил он. Но если бы кто-нибудь внимательно
поглядел в это время в его глаза, то увидел бы неподдельную
тревогу.
- Бать, он там был, - Саша показал пальцем, взял лопату,
приставленную к крыльцу, и пошел в темный угол двора.
- Никого.
- А кого ты там думал найти? - спросил Петрович.
- Ну, я же видел глаза…

- Чьи? Подружки Светки, наверное, - засмеялся Петрович.
- Иди уже. А ты, мать, - повернулся он к жене, - зайди домой.
Я сейчас накину что-нибудь и посмотрю, кто тебя напугал.
В свете электрического фонаря Петрович отчетливо разглядел
знакомые круглые следы. «Не может быть, - думал он, - почти
полсотни километров. Да не бывает такого».
Клава заметила тревогу на лице мужа.
- Что там? - бледнея, спросила она.
- Мне показалось. Дурь, конечно, но, кажется, это рысь.
Ну, та, что Дымку порвала. Сюда пришла.
- Свят, свят! - Клава присела на край табуретки. - Федь,
что теперь будет-то?
- Ничего не будет. Завтра я ее добуду с Василием, - на-
кидывая на плечи телогрейку, пробормотал Петрович. - Я к
Ваське, договариваться.

Василий был соседом Петровича. Он работал трактористом,
или по-новому - механизатором. В тайгу надолго не уходил,
но охоту любил. Было у Василия две хороших лайки и полный
арсенал охотничьего оружия.

Сидя за застеленным клеенкой столом с остатками недавнего
ужина, Петрович, рассказывал о встрече в тайге и обнаружен-
ном сегодня следе во дворе.

- Поможем, - заверил Василий. - Часиков в одиннадцать
я освобожусь и сразу выйдем. А как Дымка-то?
- Лежит. Боюсь, как бы не помер. Рысь-то, похоже, бешеная.
- Это точно. Не типичное у нее поведение, - блеснул ум-
ным словом Василий.

- Ну, раз договорились, пойду я тогда, - Петрович повернул
голову в сторону горницы. - Маруся, спасибо за угощение.
Рысь прошла огородами три двора, обогнула по тропинке
сарай и очутилась на деревенской улице. Нос щекотали десятки
новых запахов, отовсюду доносились незнакомые звуки. Воз-
ле одного из домов, на крыльце, освещенном тусклым светом
электрической лампы, рысь заметила небольшую собачку. Дом
этот был сельским магазином, а собачка по имени Умка была
ничейной. Когда-то ее оставили в поселке проезжие туристы,
а так как она не была охотничьей, то никому не приглянулась
кроме продавщицы Дуськи, которая ее подкармливала и позво-
ляла жить под крыльцом сельмага.

Хищнику ничего не стоило, прячась за столбами и заборами,
незаметно подкрасться к ничего не замечающей, занятой обгла-
дыванием косточки, жертве.

Умка коротко взвизгнул. Когда сердце собаки перестало
биться, дикая кошка разжала смертельную хватку и, удовлетво-
ренно мурлыкнув, пошла в сторону леса. Истекающая кровью
жертва так и осталась лежать возле крыльца магазина.
Зарезав собаку, рысь успокоилась. Беспокойство, заставив-
шее идти по следам человека и собаки, отступило, и, очутив-
шись в лесу, она привычно отправилась на охоту. Сытая и до-
вольная, уже глубокой ночью рысь легла отдыхать в мягкий суг-
роб в густом ельнике.

Обнаружившая утром мертвого Умку продавщица долго ру-
гала охотничьих собак, коих в деревне было не меньше двух
десятков. Она жаловалась на них всем немногочисленным по-
купателям:

- Вы посмотрите, до чего дожили, - кричала она, - средь
бела дня волкодавы раскормленные беззащитных собачек режут.

Зашедшая в магазин Клавдия, защищая охотничьих собак,
рассказала о пришедшей в поселок рыси и о том, что Петро-
вич с соседом Василием сегодня пойдут ее добывать. Весть эта
мгновенно разнеслась по всей деревне, в результате к одиннад-
цати часам, возле дома Петровича собралось пять вооруженных
мужиков и четыре собаки.

На след вышли быстро, спустили собак.
Очень осторожный и чуткий зверь задолго до того, как соба-
ки подошли к его лежке, услышал и почувствовал их.
Беспокойство и раздражение вновь вернулись. Рысь начала
уходить от преследователей, петляя по распадкам, делая длин-
ные прыжки и переходы по верху. Но вскоре рысь поняла, что
преследуют ее не только собаки, но и люди. Хитрые люди так
организовали гон, что очень скоро рысь была прижата к берегу
быстрой реки, на которой еще парили многочисленные полы-
ньи, где шумящая и бурлящая вода боролась с холодом, сковы-
вавшим ее буйный нрав.

Со всех сторон к ней подступали враги. Рысь вскарабкалась
на высокое дерево, внимательно осмотрелась и поняла, что от-
ступать ей можно только за реку.

Собак рысь не боялась, не боялась и воду, боялась она только
«длинной руки» человека.

Она недовольно фыркнула, спустилась с дерева и вопреки здра-
вому смыслу побежала в сторону цепи собак и людей, ее пре-
следовавших. Заметив первую собаку, рысь сделала небольшой
круг и затаилась в ветвях полусваленного дерева. Когда собака,
шедшая по ее следу, оказалась рядом, рысь приготовилась к
прыжку. Но на этот раз собака была готова к неожиданному
нападению и, заметив кошку, залилась громким лаем. Через
минуту все четыре собаки были тут же. Рысь, рыча, поднялась
по дереву выше и перепрыгнула на соседнее. Она уже присела,
для того чтобы прыгнуть на ветку соседнего дерева, когда за-
метила внизу сразу двух людей, снимавших с плеч свои «длин-
ные руки». Рысь поглядела на небо, потом осмотрелась вокруг и
вдруг заметила рядом с наполовину поваленным деревом еще и
сломанное. Острая длинная щепа, как лезвие клинка, рукоятью
воткнутого в землю, зловеще блестело. Рысь бросила взгляд на
людей, уже направивших в ее сторону две «длинных руки», еще
раз посмотрела на небо, густо затянутое тяжелыми, свинцовыми
облаками, и бросила свое гибкое тело вниз, точно на острие
щепы сломанного дерева.

Петрович с Василием опустили ружья и молча смотрели на
стекающую по лишенному коры остатку ствола кровь.
- Да-а-а… - протянул Василий. - И у них есть гордость. Не
захотела она принять смерть от нас. Дела. Шкуру свою испорти-
ла, как будто и ее нам отдать не хотела. Дела.

Последняя судорога пробежала по телу зверя. Сердце - центр
существа, духовного и физического - перестало биться.
Петрович достал пачку «Примы» прикурил и, присев возле
сломанного дерева, подумал о том, что именно сердце, олицет-
воряющее мудрость чувства в противовес рассудочной мудрости
головы, и заставило этого дикого зверя принять такое челове-
ческое решение.

Этот поступок рыси для Петровича означал не что иное, как
покаяние.

Н.Решетников Нвсб Маршрут «Большая Медведица»
----------
Last edit by: aborigen at 15.12.2013 13:51:26

Россия позавчера

Письма президенту

Г-н президент, некоторые слабоумные всё ещё гадают: что такое «ПЛАН ПУТИНА»? Они когда-то прочли эти слова на предвыборных плакатах и не могли понять. А ведь курс совершенно ясен. Достаточно включить радио, и услышишь:

- Вернуть на Лубянку памятник Дзержинскому.

- Дать третий срок Ходорковскому.

- Закрыть РИА «Новости», а на этом месте создать мощную структуру пропаганды и назвать «Россия сегодня».

Г-н президент, ваша Россия-сегодня должна называться «Россия позавчера».

Было бы здорово, если б на всей планете только Россия имела нефть, газ и атомную бомбу. Но это, увы, не так.

Было бы здорово, если б Россия делала лучшую в мире электронику; продавала миллиарды компьютеров и мобильных телефонов, тем самым держа под контролем всех политиков, учёных, генералов и бизнесменов планеты.

К вам на инструктаж съезжались бы короли и президенты (а не только случайные однофамильцы Достоевского, Пушкина, Лермонтова).

Было бы здорово, если б Россия имела самую мощную в мире банковскую систему и самую главную мировую валюту. --Вы бы тогда диктовали всей планете.

Но наша власть сделала всё, чтобы этого не случилось. А телефоны и компьютеры делают японцы, финны и южные корейцы, у которых ни нефти, ни газа, ни такого президента и правительства. (Можно было бы добавить сюда США, но, к сожалению, у них есть нефть и газ, а в остальном они помесь Финляндии с Южной Кореей.)

Г-н президент, недавно вас какой-то журнал назвал самым влиятельным человеком планеты. Это лестно; мы радовались. Но никто не сказал: положительное это влияние или отрицательное? плюс или минус? Что если учредят премию «Главный тормоз планеты»?

ПРЕЗИДЕНТ. Политика - дело грязное. Нужны люди практические, не брезгающие кровью, торговлей трупами и скупкой нечистот. Но избиратели до сих пор верят в возможность из трёх сотен негодяев построить честное правительство.

Очень откровенно, не правда ли? Но это не вы сказали. Это циничная речь президента США в спектакле Театра на Таганке «10 дней, которые потрясли мир». Спектакль шёл много лет, мы выучили наизусть. А Таганка умела так показывать президента Америки, чтобы мы видели родное Политбюро.

...Когда Ельцин назначил вас преемником, казалось, это ненадолго. Казалось, что ноша вам не по плечу; чиновник из органов не снесёт такую гигантскую тяжесть как Россия.

Вопрос решился иначе. Вы облегчили ношу. Выбросили всё, вам не нужное: науку, образование, промышленность и компетентность! Пришла стремительная деградация. Воцарились вороватые неучи.

Образованным, свободным, богатым, культурным странам такие правительства не нужны.

Кому вообще нужен агрессор? Другим ястребам и всяким жестоким негодяям. Они же должны как-то оправдывать своё существование и бюджет.

Планета ведь очень маленькая. Всего 8 минут (для тех, у кого есть современные баллистические и прочие средства доставки).

Если в маленьком городке (всего 8 минут от окраины до центра) поселяется бандит, какой-нибудь Цапок, склонный грабить и насиловать, то в каждом доме, на каждой улице главными становятся тоже жестокие, вооружённые. Потому что только они могут защитить свой дом, семью. Вместо того чтобы читать Достоевского или Гомера, берёшь ружьё и идёшь встречать ребёнка из школы.

А из этих жестоких и упрямых кто выигрывает в конце концов? К счастью, не тот, кто злее и наглее. Выигрывает тот, кто соблюдает законы, а не удовлетворяет свои капризы, мстительность, жадность и ярость.

В мировой истории выиграли не жестокие тираны, не Гитлер и Сталин, а Черчилль и Рузвельт. Рядом с великими диктаторами они были никто; человечки, зависимые от избирательных процессов (сегодня выбрали, завтра выгнали)...

Посмотрите, куда едут, куда бегут образованные, бедные учёные и богатые дельцы - в США, в Лондон. Даже воры бегут туда. Ведь воры не дураки - сперва покупают депутатский мандат, потом дом в Майами. (За кого они там голосуют - кто их знает.)

***

Всё это, безусловно, «Россия позавчера». Но вера в прогресс заставляет озираться по сторонам в надежде найти хоть что-то новенькое. И вот, пожалуйста, Россия-сегодня - наши дипломаты в Америке подделывают документы, чтобы получать из американского бюджета пособия на рождение ребёнка. Как нищие. Жульё.

Вдобавок ребёнок, родившийся в США, автоматически становится американским гражданином, и у российских дипломатов, его родителей, не будет никаких проблем с американским гражданством.

...По всему по этому можно уверенно предсказать, что третий срок Ходорковскому дадут легко, а все расходы на пропаганду светлого образа власти с помощью «России сегодня» не принесут ничего, кроме позора. Мы имеем в виду - стране.

Нам - расходы и позор. Пропагандисту - бюджет и мигалку. Лубянке - Железного Феликса.

Александр Минкин

Линк на страницу (откроется в новом окне)

Россия спишет $29 млрд советских долгов Кубы

08:4310 Декабря 2013 года

Новости
Мировая экономика / Экономика

МОСКВА, 10 дек - Прайм. Российская Федерация достигла соглашения с Кубой об урегулировании задолженности, согласно которому 90% долга времен СССР общим объемом 32 миллиарда долларов будет списано, что откроет путь к инвестициям и оживлению торговли, сообщает агентство Рейтер со ссылкой на российских и европейских дипломатов.

По словам собеседников агентства, окончательное соглашение было подписано в Москве в октябре. По его условиям, Куба выплатит оставшиеся 3,2 миллиарда долларов долга в течение 10 лет. Документ должен получить одобрение Госдумы. О планах реструктуризации долга стало известно в феврале по итогам визита на Кубу премьер-министра РФ Дмитрия Медведева.

ЧИТАТЬ: Мексика спишет Кубе большую часть 500-миллионного долга>>

Переговоры о том, в каком виде Куба будет выплачивать оставшуюся часть долга, продолжаются. Дипломаты отмечают, что даже ежегодные платежи в размере 320 миллионов долларов являются бременем для кубинской экономики, поскольку страна должна членам Парижского клуба кредиторов еще 5-6 миллиардов долларов.

«Соглашение признает часть советского долга Кубы, и это важно для России с политической точки зрения. Кроме того, оно открывает дорогу для новых кредитов, что имеет большое значение для Кубы», - заявил один из российских дипломатов, пожелавший сохранить анонимность.

ЧИТАТЬ: Мантуров: РФ частично спишет Кубе долг в $30 млрд>>

В последние годы Куба активно ведет переговоры с другими государствами относительно реструктуризации своих долгов. Так, в 2010 году острову удалось реструктуризировать долг перед Китаем в размере почти шести миллиардов долларов, а в прошлом году уладить долговые споры с Японией, которая списала 80% долга объемом 130 миллиардов иен (примерно 1,4 миллиарда долларов). Оставшуюся часть долга предстоит выплатить в течение 20 лет.

В ноябре текущего года стало известно, что 70% кубинского долга 15-летней давности в размере 500 миллионов долларов спишет Мексика. Багамы и другие англоязычные соседи Кубы либо списали ее долг, либо получили взамен ресурсные и транспортные концессии на острове Свободы.

Линк на страницу (откроется в новом окне)

БЕЗ ТРУДА НЕ ВЫНЕШЬ РЫБКУ ИЗ ПРУДА

Завтра на рыбалку! На Гравский берег!
Рыбачим мы закидушками, а для них нужна наживка, много наживки. Плата наша за рыбалку, за то, что берут с собой взрослые и есть наживка.
Июль.
Притихла в знойной истоме якутская тайга. Где-то попрятались птицы и звери. Вялые листья кустарников висят безжизненно; по коре сосен сползает тягучая смола и беззвучно падает на землю чистыми каплями.
Голову дурманит запах трав.
Жарко!
В воду бы сейчас, а мы на болоте, сдираем грязными руками мох между кочек, рвем его на десятки кусочков, вынимая из тысяч перепутанных волокон извивающихся червяков. Пот заливает глаза, раздеться бы, да только стонет болото гулом мошкары, комариным звоном. Чертит в воздухе замысловатую вязь пучеглазая стрекоза, гоняясь за комарами. Стремительно взмывает в небо и вдруг, повисает, трепеща целлофаном крыльев. Словив комара и отяжелев, опускается стрекоза на низко склонившуюся над кочкой травинку, отдыхает. Только нам отдыхать некогда, много нужно наживки, очень много - литра три, не меньше. Копаем уже часа три, а и половины не насобирали - скудна на дождевого червя якутская, вечномерзлая земля.
- Не накопаем, не возьмут - говорит Мишка. - Нужно другое место искать.
- Нужно - соглашается Вовка, - и червяк тут мелкий совсем, ничего на такого не поймаешь.
- А может, на сугунскую дорогу рванем, а? - предлагает Колька. - Помните в прошлом году нашли там кучу макулатуры кем-то вываленную посредине леса и в ней целый литр набрали. А потом там же еще кучу щепок нашли и там много нарыли.
Все облегченно вздыхают, готовые ехать хоть куда, лишь бы подальше от болота, от этих злых, рыжих комаров.
Выбираясь из болота, топчут подростки желтые цветы. Ярких цветов у болота много, но слабы они запахом, и едва уловимый их аромат совершенно теряется в густом всеобъемлющем духе болотного багула - узколистного вереска. Ползучий кустарник, усеянный зонтиками белоцветной мелкотни, заполнил и горки, и болота, и сухие мшаники, и все прогалы между деревьями, - ему нипочем ни вечная мерзлота, ни тень, ни ярость солнца.
Идут по склону распадка, под ногами похрустывают бледно-желтые кустики оленьего мха. Полые, густоветвистые стебельки его, сросшиеся в сплошной дерновик, свернулись на верхушках, как подпаленная шерсть, в коричневые узелки спор. Идут к мотоциклу - трехколесному любимцу сельской молодежи, безотказному и не прихотливому помощнику во всех делах и потехах.
- А может в устье Мархинки съездим, за вьюнами? - Спрашивает Мишка. - Если хоть два десятка вьюнов поймаем, точно возьмут, а?
Вьюн наживка знатная и годна на всякую рыбу, кроме мелкой, мелкой рыбе вьюн не по зубам. Не откажется закусить вьюном и любой хищник, но главное это любимое лакомство осетров.
Знойно и тяжело дышит истомленный жаждой понурый лес. Все живое прячется в тень или бредет к воде.
- Поехали! - Махнув рукой, соглашается Колька.
- Ура! - Кричит Вовка, вскакивая на заднее сидение.
Перегорала земля в зольную пыль, дымиться под колесами. Все вокруг дороги серо от пыли: деревья, машины, лица и одежда людей.
Вот и река с волнующим запахом здоровой воды, запахом прибрежных трав и донных растений, и не хочется вспоминать болотную лужу ржаво-красную, с радужной пленкой, загадочно затаившуюся между лохматыми кочками.
Еще пыль не улеглась над прибрежной дорогой, а подростки уже огласили речку фырканьем и плеском, криком и фырканьем. Старший о наживке не забывает, кричит выбирающемуся из воды, долговязому, с выцветшими волосами пареньку:
- Мишка, ведро за сидением достань и нам кидай, а сам банку поищи или еще чего для вьюнов….
Плюхается помятое цинковое ведро в воду, поднимая веер брызг.
Добыть вьюна целая проблема, но Колька залазит по пояс в воду, зачерпывает ведром донный ил и спешит на берег. А ил топкий, ноги вязнут, а под илом ледяная стужа мышцы сводит. Вывалил ил на берег, быстро, быстро в шесть рук прощупали весь - нет вьюнов. И снова в воду, оттуда с тяжеленным ведром на берег. Не каждое ведро и донести доводится, падает Колька, не вытянув увязшую ногу из ила. Наконец мелькнула юркая змейка, выскочила из кучи ила и тут же винтом попыталась обратно зарыться. Не успела, схватил ее Мишка, заорал:
- Е-е-е-сть!
Вовка взялся ил со дна поднимать. Колька отдыхает, вдыхая полной грудью теплый загустевший воздух, насыщенный тальниковым духом. Хорошо! Кукушка отсчитывает ему бесчисленные годы жизни.
Мишка успел схватить еще двух, и очень этим доволен. Вьюнов он кладет в трехлитровую стеклянную банку наполненную илом и водой.
Долго еще копаются в донном иле пацаны, устали, голодные и все в грязи, но довольны - четырнадцать вьюнов. Целое богатство!
День отошел. Огромное солнце раскаленным багровым шаром скатилось за синеватую гряду дальнего леса. Закат пламенел. Огненный разлив небес ширился, полыхал огромным незатухающим костром. Потом краски померкли. А когда в густых сумерках утонули заречные дали, мотоцикл подкатил к деревянному дому на краю поселка. Куривший на крыльце мужчина спросил:
- Ну, как?
- Будет рыбалка…. - Ответили от мотоцикла.
- Лады. - Огонек сигареты вспыхнул светлячком и скользнул вниз. - Теперь воды натаскайте матери, чтоб на два дня хватило. Картошки из хранилища принесите и с собой и домой. Ты Вовка сапоги заклей свои рваные, и лодку за одно накачай, посмотри цела ли… Ну, и собирайтесь…..
- Ура!!! - в три голоса рванулось в тишину, и было в этом «ура» все, и восторг и готовность хоть всю ночь таскать в дом воду, и даже снова поехать на болото копать червей.

Н.Решетников