автор: Зоя Светова
журналист, член ОНК Москвы

До окончания моего срока в ОНК Москвы остается чуть больше месяца и я теперь очень хорошо понимаю смысл поговорки «перед смертью не надышишься». Каждое посещение СИЗО воспринимается, как последнее, и увы, огорчаешься каждый раз, потому что за эти восемь лет стена непонимания между правозащитниками и СИСТЕМОЙ, в лице конкретных сотрудников - не преодолена. Да, это уже не та Пропасть, которая казалось, существует между нами, людьми с воли, пришедшими наблюдать, как заключенных содержат в тюрьме и теми, кто их там содержит. Не пропасть, но все-таки стена. Хорошо помню, как директор женской тюрьмы в Лондоне, рассказывая о том, что происходит в ее тюрьме, сказала: «Мы относимся к нашим арестанткам, как к заблудившимся детям». Это в Лондоне, а в России за эти восемь лет я не встретила ни одного начальника который мог бы сказать нечто похожее. Среди сотрудников СИЗО низшего звена попадались такие, кто, кажется относился к арестантам пусть не с состраданием, но все-таки с пониманием и был готов их услышать, но установка в самой системе мало изменилась со времен ГУЛАГа: все арестанты априори преступники, даже, если суд еще не вынес приговор.

Вчерашнее посещение СИЗО-6 с Анна Каретникова- это история про про равнодушие и преступную халатность тюремщиков, от которых зависят человеческие условия содержания в тюрьме. Напомню, СИЗО-6- это единственная женская тюрьма в Москве, где еще пару месяцев назад сотни женщин сходили с ума от перенаселенности, спали на матрасах на полу, спали под столами в душных кухнях. Благодаря членам московской ОНК в это СИЗО пришла уполномоченная по правам человека Татьяна Москалькова, заместитель начальника ФСИН России Валерий Максименко и буквально через несколько дней из тюрьмы вывезли заключенных мужчин, бывших сотрудников, а женщин переселили в их камеры и с тех пор на полу никто не спит. В нескольких камерах починили вытяжки, ФСИН распорядилось поставить во всех камерах телевизоры и холодильники и казалось, что жизнь налаживается. Но вот вчера выяснилось, что в камере для новорожденных младенцев, которые содержатся вместе с мамочками, нет памперсов.

Мы вызвали заместителя начальника СИЗО по тылу Зезюлю Юрия Леонидовича и спросили его, почему младенцев памперсами перестали обеспечивать. Тыловик признался, что знает об этой проблеме, но «нет финансирования». То есть, повторил знаменитое: «Денег нет, но вы держитесь там». «Что делать мамочкам, которым родственники памперсы не передают?» - спросила я. «Я рос без памперсов, -гордо сообщил мне Зезюля.- У них же там есть стиральная машина, пусть стирают». «А раньше откуда у вас памперсы были?»- поинтересовалась я. «Сам не знаю, я пришел работать сюда в июне. Они лежали на складе».

Мы предложили тыловику, что кинем клич и нам принесут благотворительные памперсы. Спросили: «Как их передать поскорее. Дайте нам пожалуйста, Ваш телефон для связи». Тут майор Зезюля покраснел и сказал, что жена у него ревнивая и телефон мобильный для связи он не даст. Мы просили именно сотовый номер телефона, потому что в тюрьму по городскому дозвониться невозможно. Видимо, Зезюля был не заинтересован в получении памперсов. Свои телефоны мобильные нам дают все начальники СИЗО и по пустякам мы их не беспокоим.

Дальше - больше. Выяснилось, что арестанткам уже три месяца не выдают гигиенические наборы, которые положены им по закону. В эти «наборы» входит туалетная бумага, зубная паста, прокладки.

То ли кладовщица в отпуске, то ли денег нет. Одна женщина, у которой нет родных, сказала что ей неудобно каждый месяц просить прокладки у более обеспеченных сокамерниц. А как ей быть? Другие женщины рассказали, что вытаскивают вату из старых матрасов и используют ее вместо прокладок.

Другая сотрудница СИЗО, которую я спросила, решила ли она вопрос с получением паспорта для беременной заключенной, (у нее готовый паспорт лежит в паспортном столе и сама получить она его не может. Паспорт ей очень нужен, ей скоро рожать и она не хочет младенца по этапу в колонию тащить, хочет оформить опекунство - без паспорта это невозможно) ответила: «Не было времени разобраться». Сказала она так равнодушно, что я поняла, она об этой проблеме забыла, как только мы ушли в прошлый раз из СИЗО.

В одной из камер карантинного отделения было безумно холодно, а в соседней пустой камере уже затопили. Мы попросили переселить женщин в эту теплую камеру. Сотрудники же сказали, что это надо согласовывать с начальником. Знаю, что в тюрьме даже самая мелкая проблема решается неделями и месяцами, очень боюсь, что в соседнюю камеру их так и не переселили.

И вот по «мелочи», хотя в тюрьме каждая «мелочь» важна. Женщины с переломанными позвоночниками, с больной спиной месяцами спят на тоненьких матрасах, хотя по медицинским показаниям им положен ортопедический матрас или хотя бы второй. Теплой одежды те, кому не делают передачи, ждут неделями, а одежда по сезону им положена по закону.

В камерах - унитаз без стульчаков, души без леек. В общем все, как мы любим. В связи с этим бардаком и безобразием у меня вопрос: В СИЗО-6 действительно считают, что чтобы заставить начальника заботиться о своих арестантках, обеспечивать им то, что положено по закону, нужно каждый раз, как скорую помощь вызывать уполномоченного по правам человека и заместителя начальника ФСИН России?

Уверена: перед их посещением в тюрьму завезут ПАМПЕРСЫ и женские ПРОКЛАДКИ. И еще вопрос к сотрудникам СИЗО: «Вы своих детей и внуков тоже в XXI веке растите без памперсов? А вы, сотрудницы СИЗО, когда у вас случается менструация, из матрасов вату вынимаете?»

Зачем же вы людей унижаете? Они и так унижены, и так уже наказаны тем, что оказались в тюрьме.

И еще важная история: адвокаты записываются в два часа ночи, чтобы на следующий день попасть к своим подзащитным. Когда приходят на следующий день оказывается, что старый список уничтожен и приходится записывать заново. Попадают те, кто контролирует список всю ночь. Кабинетов для встреч арестантов с адвокатами не хватает. В СИЗО-6 по прежнему перелимит.

Сейчас более 300 «лишних» арестантов. Очень много сидит женщин по 159 статье «мошенничество». Молодые, старые - предпринимательницы, бизнесменши, бухгалтерши - большинство с московской пропиской. Но это уже вопрос к Ольге Егоровой - председателю Мосгорсуда. Она до сих пор уверена, что в СИЗО-6 москвичек нет и что ее судьи берут под стражу - законно, потому что эти женщины сплошь иногородние, без определенного места жительства. И поэтому им домашний арест не назначают.

И перепост пожалуйста, может тогда прокладки и памперсы найдут в закромах Родины.

Линк на страницу (откроется в новом окне)

В обществе ГУЛАГ жив!

19 ОКТЯБРЯ 2016 г. ЕЛЕНА САННИКОВА

Юные комсомольцы в своей «акции» у Музея ГУЛАГа наглядно продемонстрировали сущность своего комсомола, да и собственную садистскую сущность. Возможно, повесили бы и живого человека, если бы время благоприятствовало. Что поделать - таков посыл большевизма: вешать. Других методов полемики большевизм не знает, нам еще раз напомнили это. Равно как и то, в каком дичайшем состоянии находится наше общество, где молодежь ищет самореализации в начиненных ненавистью объединениях - от крайне левых до крайне правых.

Стоит заметить, что на сайте РКСМ(б) поступок юных вешателей не замолчали, не осудили, а назвали правильным делом. Впрочем, какой спрос может быть с организации, провозглашающей целью социалистическую революцию с последующим переходом от социализма к коммунизму? Клоунада, хоть и не смешно.

Страшнее другое. Казнь через повешение ушедшего уже из жизни писателя - это не просто хулиганская выходка горстки трагикомичных маргиналов. Это посыл эпохи, повседневная реальность наша, в которой за слово правды убивают реально. Какой может быть спрос с этих юнцов в стране, где официальное лицо во всеуслышание предлагает размазать по асфальту печень инакомыслящих? Не власть ли взращивает этих мутных вешателей своей повседневной агрессивной пропагандой?

И если нынешние комсомольцы повесили куклу Солженицына на ворота музея, посвященного памяти ни в чем не повинных жертв политических репрессий, то действующая власть вешает и удушает сегодня не кукол, а дело жизни великого писателя. Что было целью титанического труда над «Архипелагом ГУЛАГ», как не преодоление зла, предание огласке безумного кошмара ради того, чтобы это эпохальное зло не повторилось, чтобы ГУЛАГ не вернулся?

Сегодня можно подивиться лицемерию политический системы, которая одной рукой допускает к изучению в школах «Архипелага ГУЛАГ» Солженицына и «Колымских рассказов» Шаламова, а другой возрождает сталинский ГУЛАГ. Власть демонстрирует и приводит в действие дикое заблуждение, будто насущные проблемы общества и страны можно решить с помощью арестов. Парламент бешеными темпами ужесточает законодательство, вводя за ненасильственные преступления такие санкции, какие и сталинским законодателям не снились. А исполнительная власть работает по принципу: чем больше приговоров, тем лучше, при полнейшем безразличии, виновен человек или не виновен.

Система под завязку заполняет тюремные камеры и зоны, делегируя системе ФСИН - прямой наследнице сталинского ГУЛАГа - безграничные полномочия по уничтожению попавших в ее жернова.

Сказать спасибо, что не расстреливают? Пожалуй. И песенку Кима можно вспомнить:

И за то, что не жгут, как в Освенциме, Ты еще им спасибо скажи…

Вот что написала на днях в соцсети член московской ОНК журналист Зоя Светова о своем последнем посещении тюрьмы «Матросская тишина»:

«…Камеры туберкулезной больницы… Больные арестанты находятся в антисанитарных ПЕРВОБЫТНЫХ условиях - раздолбанный при обыске унитаз типа крокодил, текущие краны, десяток лет неремонтированные стены. Больные туберкулезом, к которым по несколько дней не приходят врачи. В одной камере вместе сидят туберкулезники с открытой и закрытой формой туберкулеза. Уже не в больнице, а в одной из маломестных камер на два человека - ЧЕТЫРЕ дня находятся, именно находятся, потому что сидеть там невозможно - ШЕСТЬ человек. Они там ни стоять, ни сидеть, ни лежать не могут - места на всех нет. Камера 8 квадратных метров, делим вместе с изумленным сотрудником на шесть - получается чуть больше метра на человека! Между тем на днях в этом СИЗО, как и во всех других проходила инспекторская проверка ФСИН России. Похоже, ни в туберкулезные камеры, ни в эту переполненную камеру никто из инспекторов не заходил…
Жалобы в тюрьме все те же, что и все семь лет, что я по этой тюрьме хожу - нет врачей, нет лекарств, выведите к стоматологу. Не выдают справки о здоровье, на суды спускают на сборное отделение в 6 утра, а конвой приезжает в 11 утра. Пять часов арестанты проводят в переполненных стаканах. Голодовки по уголовным делам - прокуроры не приходят. Никому нет дела до голодающих, люди сходят с ума. В больнице Матросской тишины некомплект врачей 88 человек. Нет и главного врача - уволился неделю назад…»

Это не «Архипелаг», не эпоха Сталина. Это - сегодня и сейчас. И ведь заметим: в таких условиях сидят не осужденные, а помещенные в тюрьму в качестве меры пресечения до следствия и суда. А что их ждет потом, когда они будут осуждены? И не надо себя утешать, что это преступники, заслужившие страдания. Попасть туда сегодня может каждый, виновен он или нет.

Язвительные публицисты не раз в эти дни помянули Солженицына: мол, хулиганы славу ему вернули, а то, дескать, став государственником, он сам себя прежнего похоронил. Однако уместно ли в свете этого сюжета поминать произошедшие с поздним Солженицыным перемены? Не лучше ли перечесть «Архипелаг» и задуматься о том, почему за столько долгих лет не преодолела страна этого кошмара. «Архипелаг» задал высокую планку сострадания к человеку. Дальше уже - дело читателя и гражданина, проснется ли он к тому, чтобы хоть что-то сделать самому для преодоления кошмара.

Ну предположим, не оставил бы тему ГУЛАГа Александр Исаевич. Ездил бы по тюрьмам, вернувшись в страну, взывал бы к власти о милосердии, страдал бы душой о зэках сегодняшних, а не о Столыпине. Могло ли это изменить хоть что-то к лучшему, если бы все остальные при этом сидели сложа руки?

Почему сегодня только Зоя Светова, Анна Каретникова да еще две-три женщины об этих ужасах пишут? Сами мы - много ли делаем для того, чтобы протянуть руку помощи осужденному без вины, чтобы добиться облегчения условий арестанту? Часто ли пишем письма политзаключенным, в конце концов, помним ли о них вообще и об их судьбах стране и миру напоминаем?..

Ведь только от градуса милосердия в обществе зависит, жив будет ГУЛАГ или превратится в музеефицированное прошлое.

Фото: 1. Россия. Москва. 1 ноября 2015. Новое здание государственного музея истории ГУЛАГа в 1-м Самотечном переулке. Юрий Смитюк/ТАСС
2. Хабаровск. 02.03.1994. Писатель Александр Солженицын по пути следования из Владивостока в Москву прибыл в Хабаровск. На снимке : Александр Солженицын дает автографы жителям города. Владимир Табаращук/ТАСС.

ЕЛЕНА САННИКОВА

Линк на страницу (откроется в новом окне)

Ильдар Дадин, политзаключенный

Письмо Ильдара Дадина жене Анастасии Зотовой

Настя! Если решишь опубликовать информацию о происходящем со мной, то попробуй распространить ее как можно более широко. Это увеличит шансы на то, что я останусь жив. Знай, что в колонии ИК-7 действует целая мафия, в которой участвует вся администрация учреждения: начальник колонии майор внутренней службы Коссиев Сергей Леонидович и абсолютное большинство сотрудников колонии, включая врачей.

С самого прибытия в колонию 10 сентября 2016 года у меня сразу отобрали практически все вещи и подкинули два лезвия, а затем при обыске «нашли» их. Здесь это повсеместная практика - применяется для того, чтобы обязательно посадить вновь прибывших в ШИЗО, чтобы они сразу поняли, в какой ад попали. В штрафной изолятор меня отправили без всяких постановлений, но при этом отобрали все вещи, включая мыло, зубную щетку, зубную пасту и даже туалетную бумагу. В ответ на эти незаконные действия я объявил голодовку.

11 сентября 2016 года ко мне пришел начальник колонии Коссиев с тремя сотрудниками.
Они вместе начали меня избивать. Всего избивали за этот день четыре раза, по 10-12 человек одновременно, били ногами. После третьего избиения опустили голову в унитаз прямо в камере ШИЗО.

12 сентября 2016 года пришли сотрудники, сковали мне руки за спиной и подвесили за наручники. Такое подвешивание причиняет страшную боль в запястьях, кроме того, выкручиваются локтевые суставы и чувствуешь дикую боль в спине. Так я висел полчаса. Потом сняли с меня трусы и сказали, что сейчас приведут другого заключенного и он меня изнасилует, если я не соглашусь прекратить голодовку. После этого - привели к Коссиеву в его кабинет, где он в присутствии других сотрудников сказал: «Тебя еще мало били. Если я отдам распоряжение сотрудникам, тебя будут избивать гораздо сильнее. Попробуешь пожаловаться - тебя убьют и закопают за забором». Потом избивали регулярно, по несколько раз в день. Постоянные избиения, издевательства, унижения, оскорбления, невыносимые условия содержания - все это происходит и с другими заключенными.

Все дальнейшие взыскания и выдворения в ШИЗО были сфабрикованы и основаны на откровенной лжи.

Все видеозаписи, на которых мне объявляли взыскания, - постановочные: перед тем, как их снимать, мне говорили, как себя вести и что делать - не спорить, не возражать, смотреть в пол. Иначе говорили, что убьют, и никто об этом не узнает, потому что никто даже не в курсе, где я нахожусь. Я не могу отправлять письма, минуя администрацию, а администрация обещала меня убить в случае, если я буду писать жалобы. Настя, в моем первом письме из ИК-7 я писал тебе про ЕСПЧ, чтобы обойти цензуру и дать хоть малейший намек о том, что у меня не все в порядке и мне требуется помощь (ни одно из писем Дадина, отправленных из ИК-7, Зотова не получила. - Ред.).

Я прошу тебя опубликовать это письмо, поскольку в этой колонии - настоящая информационная блокада, и я не вижу других возможностей ее прорвать.

Я не прошу меня отсюда вытаскивать и переводить в другую колонию: я неоднократно видел и слышал, как избивают других осужденных, поэтому совесть не позволит мне отсюда бежать - я собираюсь бороться, чтобы помочь остальным. Я не боюсь смерти, и больше всего боюсь не выдержать пыток и сдаться.

Если в России еще не уничтожен «Комитет против пыток», я прошу их помочь в обеспечении права на жизнь и безопасность для меня и других заключенных.

Я прошу предать гласности информацию о том, что майор Коссиев напрямую угрожает убийством за попытки жаловаться на происходящее. Я буду рад, если ты найдешь адвоката, который сможет постоянно находиться в Сегеже и оказывать юридическую поддержку.

Время играет против меня. Видеозаписи с камер наблюдения доказали бы и пытки, и избиения, но на то, что они сохранились, остается все меньше и меньше шансов. Если меня сейчас снова подвергнут пыткам, избиениям и изнасилованиям, я вряд ли продержусь больше недели. В случае моей внезапной скорой смерти тебе могут сказать, что причиной тому стало самоубийство, несчастный случай, выстрел при попытке побега или драка с другим заключенным, но это будет ложью, это будет спланированное администрацией убийство с целью убрать свидетеля и жертву пыток.

Люблю тебя и надеюсь когда-нибудь увидеть. Твой Ильдар.

Линк на страницу (откроется в новом окне)

Также: Политзеки, Тюрьма, Право, Акции протеста, Россия, Общество, Политика, Здоровье | Персоны: Ильдар Дадин, Дмитрий Песков, Владимир Путин

новость Политзека Дадина систематически пытают в колонии

01.11.2016
Ильдар Дадин в Замоскворецком райсуде, 03.02.2015. Фото: Юрий Тимофеев/Грани.Ру

** это не картинка **

Политзека Ильдара Дадина систематически избивают и пытают в карельской ИК-7 общего режима в Сегеже. Об этом он сообщил в письме своей жене Анастасии Зотовой, которое опубликовала «Медуза». Письмо 31 октября записал адвокат политзека Алексей Липцер со слов своего доверителя.

«Граням» Липцер пояснил, что встречался с Дадиным несколько раз, после того как политзек 26 октября вышел из ШИЗО, где отбывал третий 15-суточный срок подряд. «Он выглядит несколько напуганным и подавленным, - рассказал юрист. - На руках заметны заживающие ссадины от наручников».

Дадин сообщил, что избиения начались практически сразу же после его прибытия в ИК-7. 10 сентября политзеку подкинули два лезвия, а затем при обыске «нашли» их. «Здесь это повсеместная практика - применяется для того, чтобы обязательно посадить вновь прибывших в ШИЗО, чтобы они сразу поняли, в какой ад попали», - пояснил Дадин. После помещения в ШИЗО он объявил голодовку.

11 сентября к нему пришел начальник колонии Сергей Коссиев с тремя подчиненными. «Они вместе начали меня избивать. Всего избивали за этот день четыре раза, по 10-12 человек одновременно, били ногами. После третьего избиения опустили голову в унитаз прямо в камере ШИЗО», - сообщил политзек.

«12 сентября пришли сотрудники, сковали мне руки за спиной и подвесили за наручники, - продолжил Дадин. - Такое подвешивание причиняет страшную боль в запястьях, кроме того, выкручиваются локтевые суставы и чувствуешь дикую боль в спине. Так я висел полчаса. Потом сняли с меня трусы и сказали, что сейчас приведут другого заключенного и он меня изнасилует, если я не соглашусь прекратить голодовку».

После этого Дадина привели в кабинет к Коссиеву, где начальник ИК-7 в присутствии подчиненных заявил: «Тебя еще мало били. Если я отдам распоряжение сотрудникам, тебя будут избивать гораздо сильнее. Попробуешь пожаловаться - тебя убьют и закопают за забором». После этого, сообщил политзек, его избивали регулярно, по нескольку раз в день.

Обвинения, по которым Дадина отправляли в ШИЗО в дальнейшем, также были сфабрикованы. «Все видеозаписи, на которых мне объявляли взыскания, - постановочные: перед тем, как их снимать, мне говорили, как себя вести и что делать - не спорить, не возражать, смотреть в пол», - рассказывается в тексте.

В колонии царит «настоящая информационная блокада», заметил Дадин, и он не видит других возможностей ее прорвать, кроме как опубликовав письмо.

«Время играет против меня, - также говорится в письме. - Видеозаписи с камер наблюдения доказали бы и пытки, и избиения, но на то, что они сохранились, остается все меньше и меньше шансов. Если меня сейчас снова подвергнут пыткам, избиениям и изнасилованиям, я вряд ли продержусь больше недели».

Как передает «Новая газета», в карельском УФСИН подтвердили «применение физической силы и спецсредств» к Дадину.

Причиной, по утверждению фсиновцев, стало то, что 11 сентября политзек «в грубой форме отказался выходить из камеры, принимать положение для обыска, стал хватать руками сотрудников за форменную одежду».

В свою очередь, Интерфакс со ссылкой на официального представителя центрального главка ФСИН Кристину Белоусову передает, что в ведомстве назначена проверка фактов, изложенных в письме Дадина. «Будут изучены все записи видеокамер и персональных видеорегистраторов», - заверила чиновница.

Омбудсмен Татьяна Москалькова заявила, что взяла ситуацию на личный контроль. Чиновница сообщила, что направила запрос во ФСИН и лично переговорила по телефону с руководством тюремного ведомства. Еще один запрос она послала прокурору Карелии Карену Габриеляну. Также Москалькова связалась с карельским омбудсменом Александром Шараповым.

Пресс-секретарь Владимира Путина Дмитрий Песков заверил, что его шефу доложат о письме Дадина. «Это случай, который заслуживает самого пристального внимания», - заметил чиновник.

Дадин получил срок два с половиной года по статье 212.1 УК (неоднократные нарушения на митингах). Вину он не признает.

О доставке политзека в сегежскую ИК-7 стало известно 28 сентября. Эта колония имеет репутацию пыточной.

http://graniru.org/Politics/Russia/Politzeki/m.256152.html

PS -- ПРОСТО ТВАРИ!!!

новость RT: В России могут появиться частные тюрьмы

08.11.2016

** это не картинка **

СИЗО-6 Московской области, Коломна. Фото: wikimapia.org

В России могут разрешить создание частных тюрем. Как передает RT, об этом сообщил депутат Госдумы от ЛДПР Иван Сухарев. По его словам, соответствующий законопроект уже разрабатывается в нижней палате парламента.

Сухарев пояснил, что частные тюрьмы выгодны для государства, которое тратит на содержание заключенных «колоссальные суммы». По его словам, это также поможет разгрузить переполненные следственные изоляторы. В столице, по информации депутата, они переполнены на 23 процента, и сейчас там находится уже на 2 тысячи человек больше, чем предполагает их максимальная вместимость.

Согласно законопроекту, владелец частной тюрьмы будет получать от государства средства на содержание каждого осужденного. Государство же будет определять для коммерческого места заключения конкретную норму прибыли. В случае неисполнения обязательств государство разрывает контракт, и он передается другим владельцам частных тюрем, пояснил депутат.

В законопроекте уточняется, что частной тюрьмой будет управлять негосударственная организация по договоренности с властями того или иного уровня. В заведениях будут присутствовать инспекторы, получающие зарплату из госбюджета и следящие за соблюдением установленных контрактом правил содержания.

В свою очередь, организация, отвечающая за режим, безопасность заключенных и тюрьмы в целом, будет получать за каждого зека соответствующую плату от государства.

«Закон пока дорабатывается, но есть все шансы на то, что он будет принят - надеемся на здравый смысл думского большинства и соответствующую поддержку ФСИН», - отметил Сухарев.

В сентябре 2014 года стало известно, что Минюст отказался от идеи перепрофилировать исправительные колонии в тюрьмы. Причиной стало отсутствие средств для перепрофилирования почти 500 колоний и постройки нескольких десятков новых тюрем. Как утверждалось, на это необходимо 1,8 триллиона рублей.

08.11.2016

Линк на страницу (откроется в новом окне)

PS- ЧЕМ больше Тюрем - тем больше Беспорядка...

Сноб.

Главная / Как жить

Анна Карпова, Алёна Липатова

Как пытают в российских колониях

Оппозиционер Ильдар Дадин рассказал, что сотрудники сегежской ИК-7 жестоко избивали его, топили головой в унитазе и угрожали изнасилованием. Об издевательствах и насилии в местах лишения свободы рассказывает множество очевидцев и потерпевших. «Сноб» собрал каталог пыток, которые чаще всего применяют сотрудники российской пенитенциарной системы

Участники дискуссии: Азгар Ишкильдин

«Палестинское подвешивание»

Руки заключенного сковывают наручниками за спиной, затем наручники крепят к решетке камеры, чтобы ноги не касались пола. Чтобы наручники не оставляли следов на запястьях, кисти рук предварительно обматывают мягкой тканью. В таком положении заключенного могут держать несколько суток. «Подвешивание причиняет страшную боль в запястьях, кроме того, выкручиваются локтевые суставы, и чувствуешь дикую боль в спине. Так я висел полчаса», - писал Ильдар Дадин о пытках в сегежской колонии.

«Водолаз»

Заключенного опускают головой в ведро с водой, либо, как в случае с Ильдаром Дадиным, в унитаз - пока человек не начнет задыхаться. Так, в копейской ИК-1 сотрудники администрации, прежде чем окунуть заключенных головой в унитаз, сначала заставили их раздеться догола и проползти так на четвереньках с первого этажа на второй, где располагаются туалеты.

Избиения

Один из самых распространенных и неоригинальных способов пытки, в котором нередко участвует дюжина палачей как из числа сотрудников колонии, так и «активистов» - заключенных, работающих на администрацию. Чтобы от побоев не оставалось синяков и гематом, орудие избиения обматывают мягкой тканью - например, свитером или ватником, в которых заключенные ходят зимой. В карельской ИК-1 администрация, по словам одного из заключенных, предпочитает складывать тяжелые предметы в валенок, чтобы бить им по голове.

Изнасилование

«После отбоя осужденные из числа «актива» без сопровождения сотрудников колонии зашли в камеру, где я содержался, схватили меня и увели в другую камеру, где положили на стол. Привязав руки и ноги к ножкам стола, «осужденные-активисты» засовывали мне в задний проход руки, от чего я испытывал невыносимые боль и страдания, у меня текла кровь», - с такой жалобой обратился к правозащитникам один из бывших заключенных ИК-47 Каменска-Уральского. При изнасиловании нередко используются подручные предметы: бутылки, ножки стула, дубинки.

Пытки музыкой

Может применяться к заключенным с неустойчивой психикой: человека помещают в ШИЗО и включают громкую музыку, которая мешает спать, либо по кругу проигрывают одну и ту же песню. Осужденный шахматист Юрий Шорчев рассказывает, что его принуждали слушать композиции группы Rammstein: «Периодически меня выводили из камеры в коридор, голым ставили на «растяжку» и врубали на полную катушку Rammstein через динамик над головой. От такого сильного звука порой не просто глохнешь - физически ужасно больно, из ушей идет кровь. Пытка длилась всю ночь. Кстати, тот же Rammstein я слушал вообще каждый день и в камере - через маленький динамик над дверью. Такая музыка могла тоже свести с ума. Хотелось кричать!»

Удавка или пакет

Удавкой может стать любая веревка, ремень или резинка, которые чаще всего используются не самостоятельно, а с пакетом, надетым на голову заключенному. Иногда для усиления эффекта в пакет брызгают перцовым спреем. Если заключенный погибает от удушья, его смерть не составляет труда выдать за самоубийство.

Распятие

Руки и ноги заключенного растягивают на максимальную ширину и крепят к решетке наручниками или веревкой. Даже час нахождения в таком положении вызывает боли в суставах, а спустя сутки человек еще долго не может ходить, сгибать и разгибать руки и ноги. Нередко такое подвешивание сопровождается избиениями и сексуальным насилием.

Пытки суровыми условиями содержания

Для давления на заключенных администрации колоний придумали несколько способов ухудшить условия содержания: отключение отопления в холодное время года и пытки голодом. Об этом писала из мордовской ИК-14 Надежда Толоконникова: «В ШИЗО стоит невероятный холод. Это же старый, еще с советских времен изученный лагерным начальством ход - создание невыносимо низкого температурного режима в камерах ШИЗО, чтобы наказание превратилось в пытку. Я сижу на узкой холодной скамье и пишу. Сидеть на кровати - или тем более лежать на ней - я не имею права. Тусклый холодный свет, только холодная вода в кране».

Вырывание ногтей

Болезненное вырывание ногтей иногда сопровождается предварительными пытками, при которых под ноготь заключенному загоняют швейные иглы или деревянные щепки. В 2010 году родственники осужденного Виталия Бунтова, находящегося в тульской ИК-1, принесли правозащитникам ногтевые пластины в качестве доказательства пыток. Администрация колонии заявила, что заключенный остался без ногтей из-за грибка.

«Приемка»

Изобретение сотрудников омутнинской ИК-17, о котором рассказал бывший заключенный Михаил Пулин: «Каждый вновь прибывший бежит мимо построившихся фсиновцев, которые бьют его дубинками до тех пор, пока человек не падает лицом вниз. После того как все прибывшие достаточное время полежали лицом вниз с руками за головой, испачкав плац своей кровью, их гонят в помещение для проведения обысков».

«Промывка»

С помощью клизмы заключенному заливают в прямую кишку до пяти литров холодной воды якобы для того, чтобы сотрудники колонии исключили возможность проноса запрещенных предметов на территорию, рассказал Пулин.

«Хозработы»

Принуждение к уборке жилых, общих помещений и туалетов с помощью, например, зубных щеток. Этот метод также используется в отношении заключенных с заболеваниями: например, больного туберкулезом заключенного могут выгнать на улицу подметать чистый плац в дождь.

«Джокер»

Разрыв щеки от уголка рта, не обязательно с помощью ножа или другого острого предмета, но и просто усилием рук. Осужденный карельской ИК-1 рассказал правозащитникам, что сотрудники колонии, прежде чем порвать ему рот, сначала избили его, а затем душили противогазом.

Кипяток

Горячая вода из чайника насильно вливается в рот заключенному. Так, со следами ожогов головы и рта поступил в больницу Алексей Шангин, содержавшийся под стражей в «Матросской тишине», - он погиб не приходя в сознание.

«Парашютисты»

Заключенного помещают в камеру с осужденными, работающими на администрацию, те избивают его, принуждая лечь на пол, а затем прыгают на лежачего со второго яруса кровати. Таким избиениям подвергался не только погибший в «Матросской тишине» Алексей Шангин: по словам бывшего сотрудника КГБ, адвоката Михаила Трепашкина, он также столкнулся с этой практикой в колонии Нижнего Тагила.

«Опустить»

Самый распространенный способ - облить заключенного мочой или просто поселить его в камеру с «гаремом» (осужденными, о гомосексуальности которых известно всей колонии). В касту «опущенных» заключенный может попасть разными способами, все зависит от изобретательности администрации: например, сотрудники Белореченской воспитательной колонии, по словам осужденных, раздели их догола и заставили мочиться друг на друга.

Сайт «Snob.ru» - информационный русскоязычный портал проекта «Сноб», в формировании которого участвуют члены нашего клуба. Клуб «Сноб» - это сообщество самых ярких и активных представителей культуры Global Russians.

Линк на страницу (откроется в новом окне)

«Сноб» выяснил, что случилось за забором лагеря и к чему привел протест

Текст: Анна Карпова Иллюстрации: Влада Юрченко, Никита Расолько

На окне камеры почти не видны рисунки после ночных заморозков: пыль давно въелась в мутное стекло, которое никто не моет годами - из-за решеток до него сложно дотянуться. Что происходит на улице, разглядеть все же можно, но неинтересно: за 14 лет, проведенных в заключении, Олег Локтионов выучил наизусть - независимо от времени года в 6 утра раздается сигнал подъема и играет гимн России. В 6.30 заключенные выходят на плац, начальники отрядов пересчитывают, все ли на месте, заходят с обыском в барак, пока арестанты стоят на улице. В 7.30 - завтрак, в 8 все расходятся: кому повезло устроиться на работу - идут за станки, остальные разбредаются по баракам. То, что сегодня что-то шло не так, как обычно, Локтионов понял, не глядя в грязное окно: гул мужских голосов, перебивающих друг друга, - явление здесь редкое и непозволительное - донесся сквозь щели и трещины старого корпуса медицинской части. Локтионов поднялся с койки и прислушался.
- Мы боремся за свои человеческие права! Мы будем стоять, пока не выполнят наши законные требования!

В окно сквозь серую корку льда Локтионов увидел дюжину мужчин, забравшихся на крышу рабочего цеха; от края до края растянута белая простыня, но надписи не видно - из окна больницы режимная территория просматривается плохо. Заключенные высыпали из помещений на улицу: свист, хлопки, крики.

Замок двери щелкнул, она тяжело открылась, в камеру вбежал сотрудник медицинской части и спросил Локтионова, нужно ли ему второе одеяло. Осужденный озадаченно отказался и снова выглянул в окно. На его глазах разгоралась акция протеста заключенных исправительной колонии №6 (ИК-6) города Копейск Челябинской области против пыток и вымогательств со стороны администрации колонии. Протест заключенных и столкновения их родственников с полицией продлились три дня, правозащитники назвали это событие «бунтом отчаяния», а Следственный комитет - массовыми беспорядками.

Правозащитники назвали это событие «бунтом отчаяния», а Следственный комитет - массовыми беспорядками

Начальнику ИК-6 Денису Механову предъявили обвинения в превышении должностных полномочий, организации незаконного изготовления холодного оружия на территории колонии и в десятках эпизодов вымогательств. Его приговорили к трем годам условно за превышение полномочий, остальные дела были закрыты за истечением срока давности и по амнистии. Олег Локтионов вновь на скамье подсудимых, его называют организатором протеста. По версии следствия, у него было не менее 17 подельников; всех обвинили по тем же статьям, что и демонстрантов на Болотной площади 6 мая 2012 года: организация и участие в массовых беспорядках и причинение насилия сотрудникам полиции. В деле - 143 тома, 250 тысяч рублей ущерба, 15 потерпевших, 331 свидетель и около 300 неустановленных участников беспорядков. Один человек признал вину и получил два года и три месяца колонии строгого режима. Еще семнадцать подсудимых вину не признают, суд длится уже год и восемь месяцев, заседания по разным причинам постоянно откладываются. За это время исследовано 23 тома, допрошено 12 потерпевших и 6 свидетелей. Локтионову, который во время акции протеста находился в больнице колонии после очередной неудачной попытки суицида, грозит от 4 до 10 лет лишения свободы вдобавок к текущему сроку. Подсудимые не сомневаются, что приговор будет обвинительным, но убеждены, что на их судьбу еще могут повлиять общественный резонанс и Европейский суд по правам человека.

Пытки, издевательства, унижения, вымогательства, жестокие условия содержания характерны для большинства мест лишения свободы в стране; Мордовия, Карелия, Челябинск и десятки других регионов получили среди заключенных название «пыточные». В октябре Минюст подготовил поправки в закон о работе учреждений ФСИН с просьбой обеспечить авиационную поддержку для войск Национальной гвардии, чтобы в случае беспорядков оперативнее доставить их на место. Дело в том, что если в 2012 году в местах лишения свободы произошли 12 случаев «групповых противоправных действий», в 2014 году - 14, в 2015-м - 19, то в этом году только за первое полугодие зафиксировано уже 9.

В России 2016 года осужденные символически выделяют тюрьмы не только «черные» и «красные», но и «коммерческие». Причем дача взятки далеко не всегда происходит добровольно: отказ от этого может обернуться для заключенного пытками и издевательствами. За последний год число уголовных дел о коррупции против сотрудников ФСИН выросло на треть по сравнению с 2015 годом: с января выявлено 352 преступления, как правило, касающихся вымогательств, торговли условно-досрочным освобождением и послабления режима «за вознаграждение».

Четыре года спустя копейский бунт остается самым известным в России массовым протестом против незаконных тюремных порядков. Корреспондент «Сноба» Анна Карпова полтора месяца изучала 9 тысяч страниц обвинительного заключения, общалась с фигурантами уголовного дела, восстановила хронологию бунта, чтобы понять, что стало его причиной, как складывается судьба участников протеста и к чему приводит сопротивление.

IО своей жизни на свободе 39-летний Олег Локтионов говорит неохотно, будто ее никогда не было и рассказывать не о чем: «Жил вольно, учился в Магнитогорском индустриальном колледже. Я сижу с 21 года». В 1998 году суд приговорил его к 22 годам лишения свободы в колонии особого режима за убийство и разбой: «Люди сразу думают, что если человек сел за убийство, то все, что с ним происходит в тюрьме, он заслужил. Но я не наемник, который совершил преступление целенаправленно: была бытовая ссора, драка, много человек, один из них погиб, и я за это сел. Что это было убийство по неосторожности, с целью самообороны, в суде я доказать не смог». Рассказывать подробности событий, после которых Локтионова обвинили и в грабеже, он отказывается. После приговора Локтионов провел несколько лет в Харпах, потом его перевели в колонию №1 Копейска, а оттуда, в 2004 году, - в «шестерку» на строгий режим. Локтионов мог бы выйти на свободу в 2020 году, если бы не попал в ИК-6, где отношения с администрацией сразу не сложились, а попытка сопротивления вымогательству и пыткам закончилась новым уголовным делом.

Избиения и вымогательства были во всех колониях, в которых побывал Локтионов: вновь прибывших бьют и сотрудники, и другие заключенные - это традиция, «приемка», чтобы осужденный знал, что таким будет весь срок, если не подчиняться требованиям администрации. Правда, на особом режиме беспредела было меньше: туда попадают осужденные за тяжкие и особо тяжкие преступления - люди, как правило, социально неблагополучные, и у них отнимать просто нечего.

В ИК-6 Копейска попадают осужденные на строгий режим, совершившие преступление впервые. Локтионов поначалу жил в отдельном от колонии бараке на строгих условиях содержания, где заболел туберкулезом, из-за чего на два года попал в больницу. В 2007 году он вернулся в «шестерку» и лично столкнулся с системой вымогательств под видом благоустройства колонии. Начальником ИК-6 в то время был Рустам Каримов, который, как утверждают Локтионов и другие заключенные, и отладил этот механизм, создав отряд «адаптации», в котором арестанты живут в более строгих условиях, чем остальная колония, и СДиПы - запрещенные законом секции дисциплины и порядка, состоящие из заключенных-надсмотрщиков. В каждом отряде были организованы группы «активистов» - осужденных, сотрудничающих с администрацией, которым в обмен на это пообещали послабление режима и содействие при условно-досрочном освобождении. Одна из главных задач «активистов» - подружиться с новичками и разузнать, кем они были на воле, есть ли родственники, оказывающие поддержку, насколько они материально благополучны. В зависимости от этого принимается решение, какую сумму ежемесячно требовать с заключенного и понадобится ли для этого оказывать на него дополнительное давление. Хуже всего приходится тем, кто осужден по экономическим статьям и за хранение и торговлю наркотиками: предполагается, что у таких людей больше денег и есть обеспеченные знакомые.

Один из заключенных ИК-6, осужденных по 228-й статье (хранение и сбыт наркотических веществ), утверждал, что сразу по прибытии в «шестерку» он был подвергнут обыску и анальному досмотру с привлечением четырех человек из числа «активистов». Затем сотрудники колонии заставили его мыть унитазы, но, когда он отказался, на него надели наручники, нагнули над столом и стали бить табуреткой по ягодицам, заткнув рот книгой, чтобы не было слышно криков. После этого ему сообщили, что пытки прекратятся, если он заплатит 100 тысяч рублей, на что ему пришлось согласиться из страха за свою жизнь.

Локтионова в колонии встретил замначальника по оперативной работе Евгений Зяхор. «Это стандартная процедура. Приезжает этап, всех заводят в пропускник, раздевают догола и избивают. Кто-то после этого ложится в медсанчасть, кто покрепче - попадает в отряд “адаптации”. Чтобы оттуда перевестись на общую зону, надо заплатить деньги. Так администрация понимает, что ты платежеспособный, и весь срок продолжает вымогать», - рассказывает Локтионов. После встречи с Зяхором он получил травму ноги, из-за повреждения мягких тканей начался тромбоз, нужна была операция. Локтионов просил снова перевести его в больницу, но руководство колонии решило, что лечить его будут в тюремной медсанчасти. Тогда Локтионов и начал писать жалобы.

Другие заключенные изменить ситуацию даже не пытались: за годы следствия и судов у людей появляется убеждение, что обращения в надзорные органы бесполезны, а вот издевательства и побои за это будут точно, говорит Локтионов. Сам он решил, что в поборах администрации участвовать не будет, а значит, через избиения пройти придется независимо от того, как активно он будет писать жалобы.

В 2008 году в соседней ИК-1 до смерти были избиты четверо заключенных, якобы напавших на конвой. Прокуратура начала проверки по колониям Челябинской области, поэтому сотрудники лагерей стали тщательнее следить за тем, чтобы никто не жаловался на условия содержания. В том же году Госдума приняла в третьем чтении закон об общественных наблюдательных комиссиях: у заключенных появилась возможность обращаться к правозащитникам лично, но пользовались ею в основном осужденные, срок которых подходил к концу - так безопаснее. Но, хотя Локтионову оставалось сидеть еще 12 лет, он продолжал писать жалобы и учить других, как это делать.

Администрация изобретала самые разные способы давления: в гололед его выводили во двор на прогулку, где натравливали конвойных собак - убежать по скользкому льду от них было практически невозможно, руки и ноги часто были покусаны

За это, говорит Локтионов, его регулярно избивали «активисты», а администрация изобретала самые разные способы давления: в гололед его выводили во двор на прогулку, где натравливали конвойных собак - убежать по скользкому льду от них было практически невозможно, руки и ноги часто были покусаны. Много раз Локтионова переводили в штрафной изолятор, полы и стены которого вымазывали хлоркой, чтобы было невозможно дышать. День и ночь в ШИЗО на большой громкости играли песни Rammstein и «Голубая луна» Моисеева: «Неважно, какую именно музыку включали, мучения доставляло ее однообразие и необходимость слушать круглые сутки». В душе включали либо ледяную воду, либо ошпаривающий кипяток, под которыми невозможно мыться. Пытки голодом, содержание в камере, в которой холодная вода стояла по щиколотку, обливание водой на морозе - Локтионов и другие заключенные проходили через это много раз. «Когда в камеру брызгали перцовым спреем, это уже и не пытка: умываешься - и нормально».

Первая попытка заключенных «шестерки» провести акцию протеста в 2010 году прошла незаметно для остального мира: несколько десятков заключенных собирались вскрыть вены, чтобы привлечь внимание правозащитников и СМИ к условиям содержания. Протест не состоялся: «активисты» узнали о планах заранее и доложили об этом сотрудникам оперативного отдела, а те - администрации. Дюжину заключенных отправили в штрафные изоляторы, остальным сделали взыскания. На воле о планируемой акции никто так и не узнал, пока на допросах после бунта в 2012 году многочисленные свидетели обвинения из числа «активистов» не повторяли друг за другом слово в слово: «Осужденные неоднократно планировали сломать режим и заменить руководство лагеря, требовали, чтобы у них были мобильные телефоны, алкоголь и наркотики. С этой же целью и по этим же причинам были организованы ноябрьские массовые беспорядки». Сторона защиты же утверждает, что одна из главных причин, по которой заключенные ИК-6 вышли на акцию протеста в 2012 году, помимо пыток и поборов, - смерть осужденного Николая Коровкина.

IIО том, что у Коровкина администрация требует 100 тысяч рублей, Локтионов узнал от него самого: «Я давно уже сижу, юридически соображаю, ко мне частенько осужденные обращаются с разными просьбами: как то написать, как это написать. Коровкин ко мне подошел, говорит, что у него вымогают какую-то сумму денег, и спрашивает, что делать. Я говорю: “Ну, я здесь тебе ничего не посоветую, кроме как обратиться в прокуратуру. Но отсюда жалоба вряд ли уйдет, потому что отсюда не уходят никакие жалобы. Можешь еще сходить на свидание, поговорить там с родственниками. Ну а дальше уже дело техники”. На этом мы разошлись».

Свидетелем избиений Коровкина стал заключенный Даниил Абакумов, которому оставалось сидеть меньше восьми месяцев, поэтому он решил помочь и написал жалобы от своего имени. Их долго не получалось передать ни в прокуратуру, ни адвокатам - администрация забирала документы и выкидывала их. В июне Коровкина перевели в медицинскую часть колонии, и когда Абакумову наконец удалось связаться с правозащитниками, чтобы они навестили Коровкина, было уже поздно: Николай Коровкин умер за день до их визита.

Врачи колонии сообщили, что причиной смерти был ВИЧ, а так как Абакумов продолжал утверждать, что Коровкин был убит, досидеть до конца срока спокойно у него не получилось: «На меня надели наручники, скрутив руки за спину. На пропускнике есть кушетка, меня на нее бросили и стали засовывать в анальное отверстие какие-то предметы», - рассказал осужденный членам ОНК. Замначальника по оперативной работе Евгений Зяхор дал ясно понять Абакумову, что лучше ему перестать общаться с правозащитниками:
- Ты зачем это сделал? Тебя же предупреждали.
- Мне человека жалко: его избили на моих глазах, и вот он умер.
- Ну теперь жди. У меня для тебя есть сюрпризы, а у начальника - еще больше. Сгниешь в ШИЗО - не освободишься. И возбудим на тебя дело о нападении на сотрудников.

Администрация колонии подала в суд на Абакумова за заведомо ложный донос. Локтионов выступил в деле косвенным свидетелем, подтверждая факты пыток и вымогательств в «шестерке»: «Вчера Коровкина убили - завтра меня убьют. Для меня стало делом принципа участие в этом суде». Тогда Денис Механов, начальник колонии, подал на обоих еще и иск о защите чести и достоинства.

Кроме того, на следствии старшина медицинской части ИК-6, заключенный Анатолий Громов, сообщил, что Коровкина избил начальник отдела безопасности Константин Щеголь: «После избиения его принесли в санитарную часть, и меня под давлением заставили подделать документы, что Коровкин не подвергался избиению, а упал с лестницы. У осужденного по всему телу были гематомы, в том числе на лице и голове, вследствие чего состояние Коровкина ухудшилось, и его госпитализировали в больницу, где он позже скончался. Мои показания могут подтвердить осужденные Малышев Антон, Чернышов Максим, но они также находятся под давлением администрации ИК-6. Но если им обеспечат перевод и обезопасят от преследования, то они дадут правдивые показания по избиению Коровкина, чтобы виновных привлекли к уголовной ответственности».

В возбуждении уголовного дела по факту смерти Николая Коровкина следствие все равно отказало - за отсутствием состава преступления. А дело о лжедоносе суд вернул в прокуратуру из-за процессуальных нарушений, обвинения с Абакумова и Локтионова в конце концов сняты по истечению срока давности.

Во время следствия по делу о клевете, рассказывали и Абакумов, и Локтионов, администрация принуждала их отказаться от обвинений в пытках и убийстве Коровкина - с помощью пыток и избиений. Локтионова поместили в одиночку, где его каждый день навещали «активисты». Тогда он написал заявление с просьбой предоставить ему безопасное место от сотрудников ИК-6, но ирония в том, что заявление подается в адрес администрации колонии. Спустя несколько недель избиений в одиночке Локтионова вызвали в оперативный отдел и снова избили.
- Нервы сдали. Я увидел окно и подумал: надо выпрыгивать.

Локтионов дождался момента и рванул к окну, но успел только разбить стекло головой - сотрудники поймали его за ноги, уложили на пол, ударили по голове и в живот и увели обратно в камеру. Посреди ночи к нему пришли оперативники и перевели его в одиночный бокс медсанчасти.

После этого происшествия правозащитники не раз навещали Локтионова: приезжали члены ОНК и помощник уполномоченного по правам человека Челябинской области. На беседы Локтионова выводили в административное помещение. В это время в коридорах медицинской части шел ремонт: стены обшивали евровагонкой, которую прикручивали на саморезы или прибивали гвоздями. Каждый раз, когда Локтионова выводили из камеры, он незаметно подбирал их с пола или умудрялся выдергивать их из стен. На этот раз он не планировал покончить с собой, но решил наглотаться гвоздей и саморезов, чтобы его перевели в больницу другой колонии по медицинским показаниям. «Я понимал, что если эти предметы проколют мне желудок, я могу умереть, но я готов был рискнуть». Саморезы вышли естественным путем, Локтионова снова перевели в ШИЗО.

Когда Локтионова повели в душ, он вытащил из бритвы лезвия, унес их в камеру, вскрыл себе живот и перерезал на руках вены.

В сентябре, в день, когда в колонию приехала очередная проверка из Главного управления ФСИН, Локтионова повели в душ: там он вытащил из бритвы лезвия, унес их в камеру, вскрыл себе живот и перерезал на руках вены. Его сразу перевели в медицинскую часть, но сделать это втайне от комиссии не удалось: «Они администрацию пожурили, и с тех пор я сидел в медицинском блоке спокойно - бить меня перестали».

Предоставлено Ириной Локтионовой

В медсанчасти Локтионов провел несколько месяцев: чтобы ограничить любые контакты, говорит он, администрация перевела его в изолированный инфекционный блок, подделав справку о кожном дерматите. Там Локтионов сидел в камере с еще одним заключенным и все ждал, что за ним опять придут из администрации, чтобы избить или, например, перевести в другую колонию «пыточного региона».

Но день за днем проходили спокойно, о Локтионове будто забыли: сотрудники колонии навещали его только для медосмотра и проверок. А потом ранним утром 24 ноября 2012 года непонятный шум за окном насторожил Локтионова. Хор мужских голосов, зазвучавших сначала наперебой, потом все более слаженно, нарушил привычный распорядок дня.
Локтионов спросил соседа:
- Ты копейский? У вас тут стадион есть? Фанаты, что ли, футбольные?

Сосед пожал плечами, дверь за их спиной открылась, в камеру вбежал сотрудник медицинской части и вежливо спросил Локтионова, нужно ли второе одеяло. Локтионов озадаченно отказался и посмотрел в окно на улицу, где заключенные ИК-6 города Копейска устроили акцию протеста против пыток и вымогательств.

IIIПримерно в 8 утра 24 ноября 2012 года зазвонил дежурный телефон нарядчика промышленной зоны ИК-6 Усманова. Он взял трубку и услышал обеспокоенный голос коллеги: «Что у вас происходит? Почему заключенные взобрались на циклон?»

Усманов надел ватник, натянул шапку поплотнее - последнюю неделю морозы стояли до -10, - позвал с собой дежурного сотрудника колонии и вышел с ним на улицу, чтобы оглядеть пылеулавливающую установку лагерной лесопилки. На ней действительно стояла дюжина мужчин в черной арестантской одежде.
- Вы какого черта творите? - спросил Усманов.

«Жилка, поддержи промку!» - проорали в ответ осужденные, растягивая на перилах циклона простыни с надписями «Нас 1500 человек» и «Люди, помогите!» К нарушителям порядка прибежал замначальника по оперативной работе Евгений Зяхор, но заключенные говорить с ним отказались: «Мы хотим видеть Механова». Начальник колонии прибыл через полчаса, к нему тут же спустился один из арестантов, и они ушли говорить в помещение пожарной части. Позже Механов скажет следователю, что заключенный требовал «разморозить зону»: «Осужденный сказал, что им надоело так жить, они не хотят выходить на зарядку, заправлять кровати, заниматься уборкой помещений и ходить строем».

Когда Денис Механов вышел на улицу, он увидел, что протестующих промышленной зоны решили поддержать осужденные из жилого сектора: они вышли из бараков и начали взламывать ворота локальных участков. Механов схватил мегафон и призвал всех к порядку, требуя разойтись. «Чего вы хотите?» - спросил начальник колонии еще раз. К нему вышел осужденный Наил Камалетдинов: «Мы хотим говорить с прокурором, общественниками и журналистами». Механов быстрым шагом отправился в свой кабинет: он понимал, что журналисты и так обо всем узнают, ведь к колонии уже начали приезжать родственники осужденных. Заключенные на это и рассчитывали: это был «день открытых дверей».

Нарядчику промышленной зоны Усманову приказали вернуться на рабочее место и следить, чтобы никто не выходил на улицу. На швейном участке находилось несколько десятков осужденных, все собрались у окон и в нерешительности наблюдали за теми, кто стоит на крыше. В цех вошли двое заключенных и позвали всех присоединиться к протесту: «Скоро тут будет телевидение!»

В это время начальник отдела безопасности Константин Щеголь наблюдал за заключенными через мониторы дежурной части: двери швейного участка открылись, осужденные вышли на улицу, прошли через центральную аллею лагеря к жилой зоне и начали раскачивать ворота, пока они не рухнули на землю. Арестанты зашли в бараки и стали выносить оттуда теплые вещи, еду и чай, чтобы передать их заключенным, захватившим циклон. Еще несколько десятков человек забрались на крыши зданий жилой зоны и растянули сшитые простыни с надписью «Администрация вымогает $. Пытают, унижают».

К 10 часам утра Механов понял, что без штурмового отделения ФСИН ситуация может полностью выйти из-под контроля: сотрудников отряда, находящихся на выходном, срочно вызвали в штаб. Бойцам выдали легкие шлемы ЗШ-1, бронежилеты, наколенники, налокотники, резиновые палки ПР-73 и алюминиевые щиты. К «шестерке» они прибыли к двум часам дня, когда вокруг колонии уже собрались полторы сотни родственников заключенных.

Фото: STR/AFP; A picture taken on November 25, 2012, police officers in riot gear cordon off the Prison Number 6 in Kopeisk in the Chelyabinsk region, and a group of inmates standing atop towers and a roof of the prison during their protest which the authorities said was aimed at obtaining the release of convicts from solitary confinement and the easing of conditions. The Russian authorities said today they had quelled a rare uprising at a prison in the Urals region that saw inmates climb on the roof and bloody clashes between police and supporters outside

До вечера сотрудники колонии решительных действий не предпринимали. Сотни заключенных свободно ходили по территории лагеря, носили друг другу горячий чай и нервно курили. Один из начальников отряда подошел к группе арестантов, где увидел осужденного Константина Малашенко:
- Кость, ну вы че творите? Вы знаете, чем это может закончиться? Спецназ в колонию придет.
- Все будет нормально, как на ИК-1: подъедут прокуратура, журналисты, все будет по-нашему, мы просто поговорим.

На улице стемнело. Родственники у стен колонии не расходились, требуя пропустить их внутрь, чтобы убедиться, что заключенных не избивают и они в безопасности. Проход на территорию «шестерки» перекрыли бойцы ОМОН. Один из родственников подошел к оцеплению и крикнул омоновцу:
- Эй! Иди сюда.

Омоновец усмехнулся:
- Только не бей нас!
- Ты, дырявый, иди сюда!
- Дырявые у вас по ту сторону забора! Вы сами и друзья ваши. Три класса образования. Ум еще в детстве отсох?
- Пацаны, вы за тридцать тысяч себя продали и теперь стоите здесь.

Вокруг начала собираться толпа. Над головами в сторону бойцов ОМОН пролетели куски льда. Омоновцы построились и начали стучать палками по щитам, вытесняя всех дальше от забора, люди с криками разбежались. Один из бойцов плюнул под ноги:
- Сука, очкодавы ****, улепeтывают ***.

Растерянный мужчина подошел к командиру отряда:
- У вас же тоже родители - мамки, папки есть, правильно? Есть же, че, я не прав? Да я сам был там. Вас провоцировать никто не хочет. Ну как с вами разговаривать еще. Вы же люди тоже. Ну вы че смеетесь стоите… Где руководство, руководство давай! С людьми пообщайтесь. Здесь матери, женщины пришли.

Коломейцев въехал в оцепление ОМОН на машине и прокричал: «Почему вы меня не пропускаете? Моего отца убивают в ИК-6! Я сам отсидел 8 лет и знаю, что творится в колониях».

Журналистов и членов ОНК в лагерь не пускали; по толпе поползли слухи, что 600 заключенных вскрыли себе вены, с циклона упал человек, надписи на простынях сделаны кровью, а после полуночи спецназ начнет жесткую зачистку в колонии. Позже выяснилось, что с вышки упала куртка, никто из осужденных не резался, а баннеры нарисованы краской, но приехавший к ИК-6 поддержать заключенных Дмитрий Коломейцев решил, что, если сейчас родственники не попадут на территорию лагеря, спасать будет уже некого. Он сел за руль своего «Ваз-2112» и взял курс на ворота колонии прямо через оцепление. Бойцы ОМОН бросились врассыпную, падая друг на друга. Коломейцев затормозил у ворот, вышел из машины и обратился к силовикам: «Почему вы меня не пропускаете? Моего отца убивают в ИК-6! Я сам отсидел 8 лет и знаю, что творится в колониях».

Для ОМОНа это стало последней каплей, начальник отряда дал команду разгонять толпу и задерживать самых активных. Омоновцы достали резиновые палки, гражданские вооружились кусками льда и пластиковыми бутылками, наполненными снегом.

В час ночи в отделение скорой помощи Копейска поступило сообщение: бригаду врачей ожидают у стен шестой колонии. Фельдшер Владимир Грау был на месте через полчаса. Он вышел из машины и увидел оцепление по периметру лагеря. Никого, кроме сотрудников ФСИН и спецназа, вокруг не было: обстановка была спокойная, мужчины в форме переговаривались по рации, только на одной из вышек на территории лагеря болтались какие-то белые тряпки и маячили черные фигуры.

К бригаде Грау обратились несколько бойцов ОМОН: Занькин лишился двух зубов и получил сотрясение, Лавренчук предъявил синяк на левой лодыжке, Дайбов пожаловался на боли в правой руке, у Букова зафиксировали «кровоподтек на ногтевой фаланге 1-го пальца левой кисти», кроме того, он сообщил о болях «в области пятого пальца левой ноги». На следствии сотрудники полиции утверждали, что травмы они получили из-за наезда автомобиля Коломейцева, и их заявления легли в основу обвинений по статье «Причинение насилия сотруднику полиции».

В 5 утра 25 ноября начальник ИК-6 Денис Механов объявил своим сотрудникам, что массовые волнения предотвращены. 38 человек из тех, кто находился у стен колонии, провели следующие сутки в ОВД. Семеро из них потом оказались на скамье подсудимых по обвинению в участии в массовых беспорядках. Утром 25 ноября ГУФСИН по Челябинской области выпустило срочное сообщение: ситуация в колонии стабилизирована, драку у лагеря устроили пьяные граждане, заключенные «шестерки» разошлись по отрядам.

К утру осужденные действительно начали самостоятельно расходиться по отрядам; вводить спецназ не понадобилось, тем более что для этого не хватало оснований - насильственных действий на территории лагеря никто не совершал. Еще сутки заключенные продолжали голодовку - до тех пор, пока их требование о встрече с прокурором области, правозащитниками и журналистами не было выполнено. Олег Локтионов утверждает, что о произошедшем в «шестерке» он узнал через несколько дней, когда в медицинском блоке его навестили члены президентского Совета по правам человека. Тот факт, что Локтионов весь бунт провел взаперти, не помешал следствию обвинить его в организации массовых беспорядков на территории колонии.

Асим Ахмедов

Владислав Баязитов

Якуб Велиев

Наил «Тайсон» Камалетдинов

Александр «Кислый» Киселев

Дмитрий Коломейцев был снаружи ИК по время бунта

Александр Кондратьев был снаружи ИК по время бунта

Олег «Локтион» Локтионов

Сергей Лещенко был снаружи ИК по время бунта

Константин Малашенко

Евгений «Набик» Набиуллин

Анар Рагим

Сергей Слепцов

Евгений «Тереха» Терехин

Владислав Хабиров был снаружи ИК по время бунта
признал вину в участии в массовых беспорядках

Максим Полещук был снаружи ИК по время бунта

Рауф Ахметшин был снаружи ИК по время бунта

Сергей Гуров был снаружи ИК по время бунта

IVВсю неделю после акции протеста Следственный комитет под надзором представителей Совета по правам человека принимал заявления о поборах и пытках со стороны администрации ИК-6. На основании 140 заявлений 25 декабря 2012 года Денис Механов был задержан по подозрению в превышении должностных полномочий с применением насилия. Его сняли с должности, но арестовывать не стали. От работы в копейской колонии освободили также Щеголя и Зяхора, но к уголовной ответственности их не привлекли.

Вскоре среди заключенных прошел слух, что следствие активно разыскивает людей, участвовавших в стычках с омоновцами у ворот лагеря. Спустя три месяца после акции СК возбудил дело об организации массовых беспорядков; осужденные ИК-6 узнали об этом лишь в марте, когда на воле задержали первого подозреваемого - Дмитрия Коломейцева, того самого, кто наехал на оцепление. Следующие полтора года следствия каждый месяц в деле появлялось по новому фигуранту - всего их сейчас 18.

Олегу Локтионову предъявили обвинения летом 2013 года: «К ответственности начали привлекать две категории людей: конкретных жалобщиков - типа меня, Малашенко, Терехина, Баязитова и Камалетдинова, которые не боялись общаться с прессой и писать заявления, - и, скажем так, несколько человек кавказской национальности. Это люди, приехавшие к нам в лагерь незадолго до акции. Один из них много лет провел в соседней ИК-1, тоже известной своими “особенными” условиями. Конечно, некоторые заключенные пытались использовать акцию протеста, чтобы продавить для себя послабление режима. А следствие использовало это дело, чтобы наказать тех, кто доставляет слишком много неудобств».

Пока велось расследование по делу о беспорядках, суд переквалифицировал обвинение Денису Механову на менее тяжкое: с превышения должностных полномочий с применением насилия (до 10 лет лишения свободы) на превышение должностных полномочий из корысти (от 80 тысяч рублей до 4 лет лишения свободы). Экс-начальник ИК-6 вину не признал и заявил, что вымогательства и пытки совершали другие сотрудники, без его ведома. Суд приговорил Механова к трем годам лишения свободы условно.

Фото: Александр Кондратюк/РИА Новости; Бывший начальник исправительной колонии №6 города Копейска Денис Механов в зале заседаний челябинского Центрального районного суда, где ему была избрана мера пресечения в виде домашнего ареста сроком до 25 февраля 2013 года

Второй суд по нескольким десяткам эпизодов вымогательств прошел быстро и незаметно: экс-начальник ИК-6 полностью признал вину, суд назначил ему еще полтора года условно, но тут же вынес постановление об амнистии к 70-летию Победы.

Первый приговор по делу о массовых беспорядках в Копейске был вынесен 28-летнему челябинцу Владиславу Хабирову, который сразу признал свою вину; суд прошел в особом порядке. Хабиров во время акции протеста находился снаружи колонии, где, как следует из приговора, «бросал в стоящих в оцеплении сотрудников ОМОН камни, пластиковые бутылки, заполненные снегом и льдом, куски снежной наледи, в результате чего множество сотрудников получили травмы».

Локтионов и еще 16 обвиняемых уже год и восемь месяцев три раза в неделю встречаются в зале Челябинского областного суда: в основном, чтобы судья объявила о переносе заседания - то заболеет один из многочисленных адвокатов, то прокурор, то следователь, то судья отпуск возьмет. Обвинение утверждает, что заключенные устроили акцию протеста из-за недовольства режимом, ограничения доступа к наркотикам, алкоголю и мобильным телефонам. Защита настаивает, что акция протеста прошла мирно и фактически была крайней необходимостью: когда преступление может быть совершено для устранения большей опасности. Но применить соответствующую 39-ю статью Уголовного кодекса адвокаты не могут: превышение должностных полномочий из корысти, в котором обвинили Механова, - менее тяжкая статья, чем организация и участие в беспорядках, которые предъявили фигурантам «копейского дела», соответственно, говорить о крайней необходимости протеста нельзя. «Заключенные действительно сломали несколько замков и ворот, но не было насилия и вооруженного сопротивления. Действия во время протеста подпадают под Административный кодекс - нарушение правил внутреннего распорядка», - говорит Локтионов.

Константин Малашенко, Олег Локтионов, Александр Киселев

Если приговор будет обвинительным - а подсудимые в этом не сомневаются, - к их срокам могут добавить от 4 до 10 лет лишения свободы. На усмотрение судьи наказание может быть назначено сложением сроков: часть нового зачтется из старого - частично или полностью. Локтионов почти не надеется на второй вариант: «Судья не дает нам защищаться в суде, отклоняет наши ходатайства, нам не дают даже с адвокатами переговорить один на один - как тут строить защиту?»

Подсудимые вновь обратились за помощью к правозащитникам: сотрудники челябинской ОНК пригласили для надзора за процессом международную правозащитную сеть Prison Litigation Network, которая проводит правовые экспертизы и, при необходимости, помогает передавать дела в Страсбург, если с ними не справились национальные суды. Из-за того, что заседания постоянно откладываются, наблюдатель сети смог добраться до суда лишь в этом октябре. В деле тут же появился второй прокурор, а судья Давыдова объявила о намерении допросить все три сотни свидетелей до конца года.

Евгений Набиуллин, Александр Киселев, Сергей Слепцов, Олег Локтионов, Константин Малашенко

«То, каким будет “копейское дело” и чем оно закончится, определит общую тенденцию в решении проблемы пыток и вымогательств в тюрьмах».

Делать однозначные выводы о ходе судебного процесса еще рано, но сам факт, что он вообще существует, - это повод для беспокойства, утверждает участник правозащитной сети Prison Litigation Network Алессандро Бартолини: «Факты пыток и вымогательств в колонии уже доказаны: начальника Механова осудили по двум делам и множествам эпизодов. Но заключенные все равно оказались на скамье подсудимых и таким образом были лишены права на мирный протест, когда других способов не оставалось. Ситуация в копейской колонии очень характерна для других мест лишения свободы в России. Поэтому то, каким будет “копейское дело” и чем оно закончится, определит общую тенденцию в решении проблемы пыток и вымогательств в тюрьмах». Первое время после акции в ИК-6, когда на Механова завели дело, появилось ощущение, что правозащитникам удалось «пробить стену»: об этих событиях говорила вся страна, под чиновниками зашатались кресла, говорит Бартолини: «Существование же “копейского дела” сейчас нам говорит о том, что эту стену отремонтировали, покрасили и хорошо укрепили».

Олег Локтионов не устает писать жалобы, в том числе на собственных адвокатов, которые вошли в дело по назначению суда. Подсудимый обратился в Общественную палату с просьбой разобраться с работой своих защитников, которых он обвиняет в бездействии и халатном отношении к делу. «Адвокаты выбрали следующую тактику защиты: ходатайства не подавать, на нарушения не реагировать, поручения подзащитных не выполнять, позицию не согласовывать, незаконно подходить к защите нескольких обвиняемых», - написал Локтионов в своем обращении. Кроме того, он обвиняет адвокатов в намеренном затягивании процесса, так как оплачивает их труд государство: 30 рабочих дней обходятся в среднем в 40 тысяч рублей.

Локтионову предстоит еще один суд о защите чести и достоинства: на этот раз истцом выступил он сам. Среди ответчиков: агентство новостей «Mail.Ru», издательский дом «Комсомольская правда» и агентство новостей «Доступ 1.ру», которые, по его мнению, некачественно освещают «копейское дело» и допускают множество фактических ошибок. Локтионов не требует от них материальной компенсации, но настаивает на публикации опровержений, в частности, тех материалов, где подсудимых называют организаторами беспорядков до решения суда. «Гласность процесса усиливает чувство ответственности судей и укрепляет наше право на справедливый процесс, без которого, - говорит Локтионов, - нас всех осудят на максимальные сроки».
Как пытают в российских колониях
Жизнь после »Матросской тишины»

Бывшие заключенные и их охранники против закрытия колонии

** это не картинка **

текст Анна Карпова

редактор Юлия Любимова

корректор Наталья Сафонова

иллюстрации Влада Юрченко,
Никита Расолько

руководитель интернет-проектов Антон Чугринов

дизайн Алёна Липатова

верстка Алексей Маркушин

фоторедактор Михаил Ставцев

руководитель проекта Егор Мостовщиков

Линк на страницу (откроется в новом окне)

Доступные в России зеркала Граней: Линк на страницу (откроется в новом окне)

Грани.Ру/Тюрьма

Также: Тюрьма, Пытки | Персоны: Виталий Бунтов

Избитого сотрудниками колонии заключенного будут судить за ложный донос

30.11.2016

** это не картинка **

Следы от побоев на теле Виталия Бунтова. Фото из Фейсбука Дмитрия Сотникова

Заключенного ИК-12 Пермского края Виталия Бунтова, ранее избитого сотрудниками колонии, будут судить за ложный донос.

Об этом на своей странице в Фейсбуке написал юрист Дмитрий Сотников.

Рассмотрение уголовного дела начнется 8 декабря в городе Гремяченске Пермского края. Бунтова обвиняют по части 3 статьи 306 УК (ложный донос, соединенный с искусственным созданием доказательств обвинения).

22 февраля 2015 года Бунтов был избит сотрудниками колонии, требовавшими отозвать жалобы из ЕСПЧ и остановить исполнительное производство по выигранному делу. Начальник колонии Герман Назаров, а также сотрудники колонии Шамин и Муленко в течение часа избивали Бунтова по спине, груди и животу резиновой дубинкой. После пыток Назаров, по словам Бунтова, позвонил в медсанчасть и приказал его не принимать или составить акт о том, что заключенный сам себе нанес повреждения. Ему не было оказано медицинской помощи.

После этого в отношении сотрудников было возбуждено уголовное дело, но после вмешательства в ситуацию начальника отделения УФСБ по Пермскому краю майора А.Г. Казачука ситуация резко изменилась.

"Блатные пресанули основного свидетеля по делу Зубова, которого склонили изменить показания и сообщить, что именно он нанес Бунтову побои по просьбе последнего. Следствие описывает это как «причинение себе побоев посредством Зубова», - пишет Сотников.

Дело в отношении сотрудников ИК было прекращено с правом на реабилитацию, а в отношении Бунтова возбудили уголовное дело о ложном доносе.

В 2012 году ЕСПЧ вынес решение в пользу Бунтова. В жалобе в ЕСПЧ Бунтов рассказал, что в ИК-1, расположенной в Плавске Тульской области действовала группа добровольных помощников администрации из числа заключенных. Бунтову предложили присоединиться к этой группе, рассказав о необходимости пытать других заключенных, вымогая деньги и «выбивая» показания.

В январе 2010 года он был избит другими заключенными, а затем сотрудниками колонии и помещен в ШИЗО, где также подвергался избиениям и пыткам.

В частности ему вырвали девять ногтей, предварительно загоняя под них иглы. На плановом свидании он смог передать матери свои ногти. Также, согласно жалобе, его оставили ночевать голым, связанным в сидячей позиции и с открытым окном.

Следственные органы отказались возбуждать уголовное дело по заявлению Бунтова. После пыток в ИК-1 Бунтова перевели в ИК-4, где сотрудники администрации вынуждали зека отказаться от жалобы в ЕСПЧ, разбив большой палец левой ноги 30-килограммовой гантелью. По этому факту Бунтов подал новую жалобу.

Бунтов был осужден в 2002 году Хабаровским краевым судом по ст.105 ч.2 п «з» (убийство, связанное с разбоем); ст.162 ч.3 пп «б, в» (разбой в особо крупном размере с причинением тяжкого телесного вреда); ст. 325 ч.2 (похищение паспорта); 317 (покушение на представителя власти); 222 ч.1 (незаконное приобретение оружия) УК и приговорён к пожизненному лишению свободы.

Позднее Верховный суд в кассационном порядке заменил срок заключения на 25 лет строгого режима.

Семья считает, что дело сфабриковано.

30.11.2016

Линк на страницу (откроется в новом окне)

В 2016 году к уголовной ответственности привлекли более миллиона граждан РФ

На 1 января в колониях и СИЗО сидели 630 тысяч арестантов

В 2016 году к уголовной ответственности привлекли более миллиона граждан РФ

Фото: ТАСС, Юрий Белинский

Москва. 12 января. INTERFAX.RU - Тюремное население России в ушедшем году сократилось более чем на 15 тысяч человек, а общее количество граждан, привлеченных к уголовной ответственности, превысило один миллион, свидетельствует статистика Федеральной службы исполнения наказаний.

«По состоянию на 1 января 2017 года в учреждениях уголовно-исполнительной системы содержалось 630 тыс. 155 человек (-15 тыс. 259 чел. к 1 января 2016 г.)», - говорится в сообщении на сайте ФСИН.

В частности, отмечают в ведомстве, в 717 исправительных колониях отбывало наказание почти 519,5 тысяч человек (на 5357 человек меньше), в СИЗО содержалось 107,3 тыс. арестантов (почти на 10,5 тыс. меньше), в колониях для осужденных к пожизненному лишению свободы - 2005 преступников (в течение года их поступило 50) и в воспитательных колониях - 1655 подростков (на 28 меньше).

Порядка 10% (49,2 тыс.) заключенных колоний и СИЗО в прошлом году составляли женщины. По данным ФСИН, при женских колониях имеется 13 домов ребенка, в которых проживает 577 детей.

На учете уголовно-исполнительных инспекций к началу текущего года состоят почти 407 тысяч граждан, осужденных к наказаниям, не связанным с изоляцией от общества, еще 5409 подозреваемых и обвиняемых в совершении преступлений находятся под домашним арестом.

Таким образом, по данным тюремного ведомства, всего на протяжении года в России уголовному преследованию было подвергнуто свыше 1 миллиона граждан.

При этом штатная численность персонала уголовно-исполнительной системы составляет около 296 тыс. человек, говорится в сообщении.
Теги: ФСИН

Линк на страницу (откроется в новом окне)

25 января 2017, время 01:45

Арестантское уркаганское единство: в «Бутырке» обнажилось грязное дно

Работники тюремной системы поощряют беспредел в старейшем следственном изоляторе столицы

Вчера в 16:17, просмотров: 45049

Жизнь заключенных в СИЗО и так не сахар, и мы все к этому давно привыкли. Но то, что происходит сейчас в «Бутырке», - выходит за рамки понимания.

Изначально история «закрутилась» вокруг одного оперативника - Константина К. (фамилия в распоряжении редакции), который позволял себе «вершить судьбы» арестантов. Заключенные утверждают, что сотрудник оперчасти требовал от них следить друг за другом и писать доносы, а тех, кто не соглашался - подвергал репрессиям.

Арестантское уркаганское единство: в «Бутырке» обнажилось грязное дно

фото: Алексей Меринов

Пожаловаться на действия «узурпатора» было невозможно: обращения на имя начальника СИЗО и правозащитников пропадали как самолеты в Бермудском треугольнике. С этим тюремщиком столкнулся за решеткой даже «золотой мальчик» Александр Шарыго, обвиняемый в изнасиловании модели: сокамерники считают, что именно из-за прессинга он пытался покончить с собой.

Но история с Константином открыла трагедию куда более масштабную - в «Бутырке» некие силы навязывают заключенным свои «понятия». Перед теми, кто им не следует, открываются печальные перспективы...

А ведь еще несколько лет назад один из заключенных на суде прокричал, что сотрудник «Бутырки», некий Константин обманным образом заставил его подписать документ о сотрудничестве!

«Но я не хочу ни за кем следить и ни на кого “стучать”, - выкрикивал парень. - Меня обманули и напугали! Помогите мне кто-нибудь, отмените контракт!»

Так именно благодаря этой истории и оперативнику Константину члены Общественной наблюдательной комиссии (ОНК) Москвы узнали, что такое «оперативный контракт».

Вообще с советских времен на СИЗО возложена функция раскрытия преступлений, совершенных не только внутри изолятора, но и вне его (вдруг, например, сидельцы в камере проговорятся о каком-то неизвестном криминальном эпизоде). Занимается этим оперативная служба, сотрудники которой подчас совсем молодые, без опыта и без достаточной подготовки. В итоге действуют они топорно: ради раскрываемости порой заставляют одних заключенных оговаривать других, манипулируют условиями содержания и т. д. Завербованные таким образом подследственные и являются участниками такого «оперативного контракта».

Одним из таких «молодых да ранних» и является Константин К. Если бы вы взяли в руки журнал посещений «Бутырки» членами ОНК за последние пару лет, то ФИО этого тюремщика (слово, оскорбительное для многих сотрудников ФСИН, здесь употребить вполне уместно) встретили бы там множество раз. Правозащитники регулярно фиксировали жалобы на него от заключенных из разных корпусов.

Только после вмешательства членов ОНК удавалось «снять с контракта» некоторых арестантов, которые не хотели «шпионить», но боялись огласки и репрессий. По словам арестантов, усердный оперативник бил их синей папкой для бумаг по голове и палочкой по пальцам. Причем подобного рода жалобы поступали от арестантов разного возраста, профессии и т.д.. В числе обращавшихся были интеллигентные люди, впервые обвиняемые по не тяжким статьям (соответственно, уровень доверия их словам достаточно высок). Все они одинаково описывали внешность и поведение сотрудника СИЗО. Особенно доставалось от него заключенным из категории «обиженные».

фото: Геннадий Черкасов

Вообще если в других изоляторах от тюремной субкультуры АУЕ (в переводе «Арестантское уркаганское единство») более-менее удалось отойти, то в «Бутырке» она сейчас чуть ли не на пике. Из писем, которые передают заключенные, вырисовывается опасная картина.

Подробнее про АУЕ читайте в материале «В детдомах ребят “опускают” за отказ собирать общак: ужасающая система»

Цитирую: «При попадании на карантин новых заключенных здешние АУЕшники с ходу навязывают “дорогу” (межкамерную связь с помощью самодельных веревок) и спрашивают: “Кто вы? Откуда? Какая беда (то есть статья)? Давайте номер телефона родных”. Зачем они это делают? Чтобы затянуть в свою хату “сладкого” заключенного, при деньгах, и качать их с него.

Деньги в “Бутырке” берут за все и за них можно практически все. Перевести человека из камеру в камеру стоит 15 тысяч рублей. “Ноги” (услуги того, кто носит телефоны) стоят 25 тысяч рублей. Это с приходом нового положенца Маги Большого (а сейчас - Васи Большого) они подорожали. Раньше было 10 тысяч плюс стоимость самого телефона.

Сами “продольные” (дежурные по коридору) говорят, что на работу в “Бутырку” очередь как в самую коммерческую организацию. Когда была проверка УФСИН, был “прогон” от братвы: “Не кричите, не налаживайте дороги”. Выходит, что воспитательно-педагогическую работу в СИЗО ведет исключительно АУЕ. Все приспосабливаются к порядкам АУЕ, как могут».

Но вернемся к нашему «герою». Однажды члены ОНК даже провели с ним разъяснительную беседу, указав на недопустимость подобных методов работы.

- На беседу он пришел с той самой синей папочкой, которую описывали заключенные, - рассказывает бывший член ОНК Анна Каретникова.

Константин обещал пересмотреть свое отношение к заключенным, но слово не сдержал.

- Меня заставили оговорить моего сокамерника, - рассказывает 22-летний Эмиль Муравлев, которого члены ОНК опрашивали в середине января 2017 года в камере № 20. - Якобы тот всех агитирует после освобождения ехать воевать в Сирию. Это было вранье, и я отказался. В итоге я отправился в камеру с худшими условиями, затем в карцер.

Я писал несколько заявлений на имя начальника СИЗО и в ОНК, но они не доходили до адресатов. Пришлось побывать даже в корпусе, где содержатся осужденные к пожизненному сроку, причем мне сказали, что здесь меня никто из правозащитников не найдет и не поможет. Сам он (Константин К. - прим. Авт.) составил на меня уже 12 рапортов о якобы имевших место с моей стороны нарушениях.

Общение с Константином не прошло бесследно и для «золотого мальчика» Александра Шарыго, обвиняемый в избиении и изнасиловании модели Анны Лисовской. После того, как оперативник «заморозил» его (жалобы Александра не доходили до адресата), тот пытался покончить жизнь самоубийством. В итоге попал в психиатрическую больницу, где провел 5 дней.

Александр Шарыго в СИЗО.

- Потом он вернулся в камеру и сотрудник его больше старался не доставать, испугавшийся последствий, - рассказывают сокамерники Шарыго.

Конфликт между Александром и Константином, очевидно, мог бы закончиться весьма плачевно, если бы Шарыго не выпустили на свободу: предельный срок содержания под стражей у него истек.

Кстати, на своей страничке в соцсети Шарыго разместил фото из камеры СИЗО. То есть у него за решеткой был телефон с интернетом. Но! Приносят телефоны за решетку не заключенные, а сотрудники. И наказывать надо их, а не арестантов, которым они любезно свои услуги предоставляют.

Зато начальник «Бутырки» Сергей Телятников грудью встал на защиту оперативника Константина: считает, что тот - хороший работник, борется с преступностью за решеткой, и, в частности, с проносом телефонов.

А вообще, как выражаются правозащитники, «Бутырка» - самая черная карта из колоды московских централов. Большой, сложный изолятор, где сидят представители многих диаспор, где ведутся войны «за лучшие нары и Канары» (адвокаты рассказывают историю, как один арестант, чтобы выжить в «Бутырке» переписал на другого человека имущество, в числе которого было несколько островов на популярном архипелаге). Управлять им надо тонко, как оркестром.

- А вместо этого что произошло? - восклицают правозащитники. - По сути всю власть в СИЗО взяли в руки оперативники. И все решают здесь они. С другой стороны, мы наблюдаем резко возросший объем недовольства «рядового» спецконтингента, так называемых «мужиков» на обнаглевшее и живущее по ложным понятиям АУЕ.

Один их последних случаев - арестанта сокамерники избили за то, что он хотел читать книги и заниматься обжалованием решения по своему уголовному делу (кстати, этот человек сам добился отмены в кассации, теперь будет пересмотр). Еще одного «выжили» из камеры за то, что он заявления писал по своему делу в ФСБ. Это кто когда запрещал по своему уголовному делу жаловаться?! Это в каких понятиях, в каких «укладах» такое прописано? В том то и дело, что нигде. И у нас есть подозрение, что это придумали те же оперативники.

Правозащитники намерены инициировать изменения в законодательство, которые позволят упразднить оперчасти в СИЗО. Ну а судьбой Константина и других оперативников «Бутырки» займутся во ФСИН, куда отправлены официальные обращения.

Комментарий зам директора ФСИН России Валерия МАКСИМЕНКО:

- В отношении всех изложенных фактов будет проведан служебная проверка. Особенно мы изучим, насколько достоверно то, что заявления в адрес ОНК и вышестоящие инстанции, уничтожались. Это грубейшее нарушение закона.

Читайте материалы: «Комы в перечне нет»: заключенного Бутырки убила система»

«В “Бутырке” обнаружили секретную башню, забитую арестантами»

Ева Меркачева

Заголовок в газете: Грязное дно Бутырки

Опубликован в газете «Московский комсомолец» №27307 от 25 января 2017 Тэги: Суд, Уголовное дело, Изнасилование, Власть Организации: ФСБ Места: Россия, Москва, Сирия

© ЗАО "Редакция газеты «Московский Комсомолец» Электронное периодическое издание «MK.ru»

Линк на страницу (откроется в новом окне)

В обществе

Идеология зоны: народ и власть в России наконец едины

30 ЯНВАРЯ 2017 г. АНДРЕЙ МОВЧАН

ТАСС

Мораль и ценности, охранять которые в России от влияния Запада предлагают всенародно избранный и поддерживаемый президент России и его коллеги и единомышленники, просто не могут иметь евангельских корней. О какой морали и ценностях говорят российские политики, по привычке употребляя слово «христианские», если не о евангельских? Ведь для апелляции к морали нужна идеология, которая эту мораль вводит и проповедует.

Идеология у правящей верхушки есть. Эту идеологию разделяет и большая часть населения страны. Я бы назвал ее идеологией «зоны в кольце свободных поселений». Психологи, вероятно, употребили бы вместо «зоны» термин «примитивная группа». Примитивная группа не занимается сложными творческими процессами, не производит сложный продукт. Она может добывать, распределять, потреблять - решать простые, стандартные задачи в рамках неограниченного ресурса. Уровень сотрудничества в таких группах минимален, само сотрудничество механистично (иначе в иерархии ценилась бы способность сотрудничать), результат (объем приобретаемых ресурсов) мало зависит от качества действий членов группы (иначе в иерархии ценились бы эффективные игроки). В условиях, когда личные свойства индивидуума незначительно влияют на изменение общего результата действий, дифференциация происходит только по способности индивидуума присвоить себе большую часть общего дохода. Члены примитивной группы оцениваются исключительно с точки зрения положения в иерархии, которое, в свою очередь, определяется силой (в широком смысле) и корреспондирует с правом на распределение (в первую очередь отбор в свою пользу) имеющихся у группы ресурсов.

Примитивная группа уходит корнями в сообщества давних предков человека. Ученые изучают такие группы на примерах современных обезьян, в частности гамадрилов, макак, некоторых павианов. «Экономика» стада гамадрилов на сто процентов дистрибутивна: во главе стада стоит вожак (альфа) и несколько самцов «ближнего круга» (бета); добыча сдается вожаку, который ее распределяет; самостоятельное потребление найденного пресекается. Социальная иерархия определяется физической силой и смелостью; самцы стоят выше самок, ниже бета в иерархии находятся гамма-самцы - ведомые, послушные вожаку, и еще ниже дельта - забитые, не имеющие почти никаких прав. «Ниже в иерархии» и «ты для меня как самка» - синонимы: утверждающий свое превосходство самец может имитировать половой акт с более слабым. Демонстрация силы не ограничивается собственными возможностями - вожаки имеют «охрану». Другие стада гамадрилов воспринимаются только в качестве претендентов на ресурсы твоей территории. При встрече вожаки «ведут переговоры» на границах территорий, окруженные с тыла телохранителями. Люди воспринимаются гамадрилами прагматически: понимая невозможность конкуренции, гамадрилы знают: у людей можно выпрашивать подачки; можно даже воровать, пока сородичи отвлекают выпрашиванием подачек. При этом идей сотрудничества с людьми у гамадрилов не возникает.

В современной человеческой жизни нет ярче примера примитивной группы, чем российские места лишения свободы.

Российская история заставила огромное множество людей пройти через зоны - в жесточайшей форме ГУЛАГа, жесткой форме современной тюрьмы (у нас и сегодня в тюрьмах 603 человека на 100 тысяч населения, в Германии - 95), в мягкой форме армейской службы, легкой форме советского детского сада, школы, пионерского лагеря. Этим и волнами геноцида (с 1917 года с завидной регулярностью войны, репрессии и эмиграции уносили в первую очередь ярких, независимых, не готовых подчиняться системе примитивной группы) XX век сформировал в России доминанту зонной идеологии. Чего удивляться, что именно эта, «почвенная», идеология стала новой идеологией власти - мало того что ее поддерживает народ, она еще и является экстремально удобной для ее (власти) удержания, так как в своей сущности предполагает абсолютное отсутствие лифта из народа во власть любым способом, кроме полного принятия идеологии «зоны» и следования ей.

Экономика «зоны» основана на полной зависимости от внешнего мира (для колонии - буквально, для страны-зоны - через экспорт и импорт), низкоэффективном производстве низкокачественного продукта и стопроцентной дистрибутивной модели распределения.

Идеология «зоны» сложна, но ее мораль можно свести к нескольким основным идеям.

Первая: незыблемость законов, устанавливающих иерархию, в которой почти нет социальных лифтов, а между сидящими (народ) и охраняющими (представители власти) их нет вообще.

Вторая: абсолютная поддержка иерархии всеми ее представителями через принцип «как с нами, так и мы».

Третья: расчет только на себя - «не верь, не бойся, не проси», все кругом враги, сотрудничество отсутствует, только соперничество; единственный способ подняться вверх - через опускание других вниз.

Четвертая: принцип идентичности - не отличайся, не высовывайся, не спорь, не стучи, не жалуйся, не проявляй ни доброты, ни слабости, ни инициативы, принимай все как должное.

Наверное, излишне говорить, насколько наша жизнь пропитана зонной культурой. Лексика, песни, понятия, переплетающиеся с законами, стремление иметь большую (признак силы) черную (видимо, признак положения в иерархии?) машину, зашкаливающий уровень агрессии (на дорогах, в интернете, в быту), табу на самокритику и критику своей страны, агрессивный консерватизм, неприятие нового, постоянная ностальгия по прошлому и отсутствие какого бы то ни было видения будущего (иначе как в виде возврата к прошлому) - свойства примитивной группы. Лояльность населения к нынешней власти (в отличие, кстати, от предыдущих) - результат соответствия ее действий общей идеологической модели. Власть даже разговаривает с намеренным добавлением фени и блатных слов и выражений, а ее действия - это действия «правильного» пацана, зону держащего: пайку увеличивает, своих не сдает, силу показывает, когда надо, и, главное, полностью воспроизводит спектр действий лидера примитивной группы - поддерживает понятия, консолидирует дистрибуцию ресурса, регулирует иерархию, вознаграждая лояльность. С точки зрения зэка, на такое начальство молиться надо: все «расконвоированные», на волю ходят по желанию (лишь бы к перекличке успевали), товаров с воли завались, чего еще надо?

Более того, если рассматривать Россию в контексте зонной идеологии, то многие кажущиеся абсурдными вещи становятся на свое место.

Первый признак зоны - общее ощущение «не-дома». Согласно опросам, 63% россиян хотят сменить страну проживания. В кучах мусора, оставляемых по обочинам и в местах отдыха, в краткосрочности всех планов (включая инвестиционные), в пассивности и нежелании строить и создавать - во всем в России есть это ощущение «не-дома»: все не мое, я пользуюсь украдкой, заботиться не о чем, жалеть нечего.

В стаде гамадрилов, на зоне и в России те, кто распределяет и контролирует, всегда выше тех, кто производит. Силовики, чиновники, власти - весь этот набор, в разы превышающий своей численностью любые мировые стандарты бюрократии - заведомо не только имеют право на притеснение бизнесмена, но и обязаны в силу понятий (подкрепленных законом, который в России понятия очень напоминает) всячески контролировать и эксплуатировать последнего. Отсутствие защиты собственности в России, о котором так много говорят, не есть досадная недоработка: какая может быть собственность в зонной культуре, где «начальник дал - начальник взял»?

Стереотипы «командно-административного» управления оттуда же. Привычка высших российских чиновников унижать подчиненных, и даже независимых от них людей, публично, в том числе в прямом эфире, принятый фамильярно-хамский стиль обращения менеджмента с сотрудниками, традиции многочасовых ожиданий приезда высокого начальства или приема в высоких кабинетах своими корнями уходят в армейскую систему управления войсками охраны и жесткую дисциплину для обитателей колонии. «Мотивация» как понятие российской власти незнакомо, а знакомы лишь «запрет» и «приказ», что тоже характерно для зоны, и нет нужды объяснять, насколько эти понятия архаичны и неэффективны.

Коммуникация с населением России со стороны власти мало отличается от коммуникации с заключенными по стилю. Достаточно прочесть письмо из налоговой инспекции. Там не будет «Спасибо, что Вы своими налогами финансируете нашу страну!». Там будет десять предупреждений о карах за неуплату и просрочку.

Граждане не отстают: согласно докладу ИНДЕМ, есть только три страны в мире, где отношение к полиции хуже, чем в России.

Всего в 14 странах граждане чувствуют себя менее безопасно на улице. Это объективно? Конечно, нет: в России полиция, конечно, не особенно хороша, но уж и не так плоха и на улицах сравнительно безопасно. Это - зонная идеология: никому не верь, все враги.

Тотальность отвержения гомосексуалистов в России тоже стопроцентно зонной природы. Это неотъемлемый элемент примитивной группы, в которой половой акт указывает на иерархию. При этом в отличие от СССР в России запрет на гомосексуализм вводиться не будет - кто же будет олицетворять собой дельта-уровень, с кем сравнивать оппонентов (кроме несистемной оппозиции)? Когда популярный политик публично приказывает жестко изнасиловать журналистку, не стоит ошибочно считать, что он подстрекает на тяжкое преступление и даже - что он оскорбляет женщину. Он всего лишь в рамках нашей системы ценностей и морали обращает внимание женщины на ее место в иерархии - традиционным (еще со времен, когда его предки были похожи на гамадрилов) способом, путем объяснения, кто может быть инициатором полового акта. Кстати, Государственная дума, ограничившаяся по этому поводу «порицанием», вполне понимает невинность данного действия и его соответствие нашим нормам.

Получение средств «с воли» на любой зоне строго регламентировано, так как добавляет к пайке, за которую надлежит работать и быть покладистым, неконтролируемый довесок. Поэтому неудивительно, что благотворительные организации, получающие деньги из-за рубежа, должны быть под жестким контролем. Призыв руководителя благотворительного фонда голосовать за кандидата в президенты лишь потому, что иначе он угрожает не дать денег (государственных) на детскую больницу и вообще прикрыть благотворительный фонд, только в свободном мире кажется абсурдным. А на зоне - естественным.

Наконец, последний запрет на выезд за границу сотрудников МВД кажется даже запоздавшим. Если смотреть на них как на срочников, охраняющих зону, то непонятно вообще, почему они должны иметь право на увольнение в город. Увольнение - это поощрение, пусть его в отделе кадров вместе с паспортом и выдают.

Не надо думать, что зона - это место, из которого всем хочется сбежать. Есть как минимум две категории людей, которые, наоборот, хотят на зоне оставаться: это те, кто пассивен, не готов на собственную инициативу, собственное мнение и собственные риски; это также те, кто обладает возможностями и/или способностями на зоне хорошо устроиться - от «начальников» до блатных (так сказать, актив зоны). Если ты принимаешь правила игры и находишься вверху иерархии, почему не оставаться «на зоне»? В России особенно много представителей и первой, и второй группы. Есть даже идеологи зоны, которые мечтают превратить в нее весь мир и видят в этом «особую миссию России». Хорошо, что пока эта версия разумно не поддерживается нашей властью. Отсюда - весьма особое отношение к внешнему миру.

Отношение к Западу у нас похоже на отношение стада гамадрилов к людям в поселке неподалеку. Мы не любим Запад, мы его боимся, мы его презираем.

И мы же его боготворим, мы от него получаем почти все жизненно важное. Мы бесконечно у него просим: когда дела похуже, то кредитов, когда получше - то прав «как у людей», признания и уважения, при этом категорически отказываясь сотрудничать. Мы бесконечно возмущены, когда не получаем то, что просим, и презрительно усмехаемся, когда получаем. Мы все время остерегаемся их «коварных планов» и открыто веселимся, когда нам удается наш коварный план по отношению к ним.

Отношение к другим «зонам» у нас братское, можно и помочь, если надо. Помощь другой зоне состоит в поддержке на ее территории законов зоны и начальства зоны. Но если вдруг «братская зона» начинает менять свою идеологию на «вольную», мы видим в этом только одно - бунт заключенных. «Петухи взбунтовались!» - кричим мы в таком случае в праведном гневе и ужасе, что такое может случиться и у нас. Там, где мы не можем послать своих охранников «навести порядок», нам приходится посылать свой «актив» и помогать местным «активистам зоны». Неудивительно, что и в Крыму, и в ДНР и ЛНР у нынешних руководителей так много уголовного прошлого и/или слухов о связях с уголовным миром - где еще взять передовой отряд носителей этой идеологии?

Зонная идеология, ценности зоны, мораль зоны - это и есть наши «традиции и устои». Они не хороши и не плохи, их не надо стесняться, так же как ими, наверное, не стоит гордиться. Просто у нас своя мораль, у Запада - своя. Сходство с гамадрилами тоже не должно нас оскорблять: самолеты похожи на птиц лишь потому, что и те и другие должны летать. Гамадрилы и мы обречены жить в экономике одного типа - с неограниченным ресурсом, который мы легко собираем и на который живем. Понятно, почему президент России говорит о защите нашей морали от влияния Запада - нашей экономике западная мораль не подойдет. Но я бы поспешил его успокоить: наша мораль и наши ценности - продукт экономической модели. Их не вытравить ничем, пока потоки нефти и газа будут приносить нам доход, в ожидании доли которого все население будет выстраиваться в очередь - кто в огромном офисе с сотней охранников, кто с метлой в робе в толпе мигрантов.

Проблема в будущем. На зоне кажется, что она существует вечно. Но как бы ни была прочна колючая проволока, высоки вышки, сильны водометы и точны АК-74, современная зона существует, только пока она нужна воле (например, обеспечивает ресурсом и удерживает на своей территории множество ненадежных личностей). Когда-нибудь, не скоро, поток нефти из России закончится или станет не нужен. И тогда нашим детям (или даже внукам) придется встретиться с выбором, который сделали наши давние предки, видимо, во время резкого изменения климата: поменять мораль или - вымереть. Мы не знаем, какая их часть предпочла вымереть, не изменив устоям. Мы не знаем, что выберут наши дети. Но хочется верить, что они смогут выбрать западную мораль, избавившись от зонной идеологии. Она, собственно, ничем не плоха. Просто - ведет к вымиранию.

Фото: Гурин Владимир/Фотохроника ТАСС

АНДРЕЙ МОВЧАН

Линк на страницу (откроется в новом окне)