Это точно, даже Алех777 подкатил

Зря выставил свое сокровенное, Киргудонович выбрал самые уловистые
Напрасно я метался вокруг него сегодня и вчера
"Обул и раздел"

Саша, я тоже вспоминаю то время

Средний заработок попрошайки в метро сравним с зарплатой машиниста

Ежедневно в столичную подземку спускаются десятки людей, задача которых разжалобить пассажиров. Ни для кого не секрет, что сбор милостыни это хорошо налаженный бизнес. Средний заработок попрошаек двести рублей в час, около сорока тысяч в месяц. Примерно столько же в метро получает машинист, говорится в репортаже "Вести-Москва".

У всех попрошаек, которых пассажиры метро видят изо дня в день, есть свое начальство. Подопечные должны быть всегда на связи в случае непредвиденных обстоятельств. Недавно милиционеры задержали одну из "начальниц". Ее вычислили по номеру телефона он значился в телефонной книге многих "метробродяг". Она раскрыла некоторые секреты своей работы.

Ольга призналась, что попрошайки делились с ней выручкой. Она считает свою работу тяжелой. Больше всего возни, по ее словам, с пенсионерами и инвалидами. Их нужно сначала организованно привезти на пост, потом увезти. Иногда приходится помогать, приставлять "няньку".

Начальство берет на себя и оформление регистрации для иногородних, так что формально милиции придраться не к чему. Правилами поведения в московском метро запрещено приставать к пассажирам в целях гадания и попрошайничества. Стоять с протянутой рукой не воспрещается. Все, что может сделать милиционер, прогнать с места, на которое они тут же и возвращаются.

Сами попрошайки говорят, что начальство у них строгое. На платформе заставляют стоять по девять часов. Забирают почти половину заработка. Впрочем, многие не представляют для себя иной жизни, большинство их работа вполне устраивает.

Секрет большой выручки в хорошей актерской игре. Больше всего подают детям, беременным, инвалидам. Конкуренцию им составляют старики. Однако нередко в милиции выясняется, что не только "легенда", но и возраст, и увечье, и интересное положение могут быть липовыми.

Так, например, хорошо известная милиционерам метро 47-летняя Екатерина попрошайка со стажем. Ее роль сгорбленная старушка. В метро спускается ежедневно, как на работу. А вот бабушка в переходе на Павелецкой настоящая. Ей далеко за 70. В Москву приехала три года назад из Киева. Пенсия на родине, по ее словам, слишком маленькая. Сегодня у нее есть деньги и на еду, и на лекарства, и на мобильный телефон с пополненным счетом.

"За семь месяцев 2009 года были приняты меры в отношении двух тысяч попрошаек. Более 60% общего количества выявленных граждане СНГ, 30% приезжие с регионов России и только 3% составляют граждане Москвы и Московской области", сообщил Владимир Рябов, начальник 5-го отделения отдела обеспечения общественного порядка управления милиции в Московском метрополитене.

Очистить метро от попрошаек неоднократно обещало руководство ГУВД Москвы. Однако пока сделать это милиционерам не удалось. Как правило, подобные "зачистки" проводятся перед крупными городскими мероприятиями, однако спустя недолгое время бродяги, для которых в зимний период переходы и станции метро становятся настоящим спасением, возвращаются на привычные места.

По официальным данным, в столице на улицах обитает около 10 тысяч бездомных. По оценкам общественных организаций, бродяг в 10 раз больше, а их моральный облик вызывает не меньшее опасение, чем внешний вид.

Полун встал рано. Но когда вышел на крыльцо, заметил, что над некоторыми
домами уже струится дым. Струится, как из его трубки, когда он, отрешившись
от всего мира, уставляется долгим взглядом в одну точку. Мысли сами лезут в
голову, занимают её и так теснятся, что голова пухнет. Эх, что-то очень
важное упустил Полун в своей жизни. Это "важное" совсем, кажется, рядом, но
никак его не поймаешь в петлю мысли, всё ускользает. Что же угнетает самого
древнего человека на побережье, пережившего всех своих сородичей?..

Иногда то или иное давнее событие надолго занимает мысли Полуна. Он
обдумывает, взвешивает свои поступки и находит, что событие могло бы
обернуться по-другому, поступи он иначе. Свои рассуждения старик обычно
заканчивал вздохом: "Эх, что утруждать свою голову, когда это прошло
много-много лет назад".

Но вновь и вновь его одолевали думы. А думать было о чём. Полун --
последняя ветка из рода Кэвонгун. Его род пришёл на Сахалин одним из первых.
Это было много сотен лет назад. Некогда род Кэвонгун был могущественным. Но
от поколения к поколению он хирел. Последние шестьдесят -- семьдесят зим в
живых было всего несколько человек.

Потом, после чёрной болезни, осталось только несколько женщин и Полун.
Женщин забрали в другие рода, и Полун остался совсем один.
У него невеста была, но и её увели на западное побережье в большой род.
Что мог поделать Полун? Конечно, он мог бы уехать с невестой куда-нибудь
подальше в тайгу. Но так думает Полун сейчас. А в то время он даже не
сопротивлялся: куда ему одному против рода?

После этого Полун не искал себе жену. А когда спохватился, оказалось --
все женщины из рода тестей были замужем. Так и остался бобылём. С тех пор
горькая дума всё тяжелей наваливалась на плечи Полуна и с годами сгибала его
спину.

Струи дыма задумчиво уплывают ввысь Солнце застряло где-то между
горами, но живым заревом оповещало мир, что вот-вот выйдет к нему. Лёгкий
морозец холодной струей ворвался в тёплую грудь и бодрит дряблое тело
старика.

Полуна что-то тревожило. Он привычно закинул за спину одностволку и
осторожно вышел к реке.

Природа, затаив дыхание, ожидала восхода солнца. Небо оделось в
оранжевую шаль. Из сырого замолкшего леса выглядывают сумеречно-багровая
рябина и сморщенная бурая ольха. Они засмотрелись в дремлющую заводь реки.
Недолго им любоваться своим осенним нарядом. Скоро жгучий мороз опалит
листья, деревья оголятся и будут всю долгую зиму зябко трепетать под ударами
злых ветров. А вот из чащобной темноты и сырости поднялись ели. Они угрюмо,
с молчаливым ропотом стерегут тишину.

Охотничьим шагом вышел старик к толстой, скрученной временем берёзе --
её он знает издавна.

На противоположном берегу реки задёргались нижние ветки рябины. Это
белка рвала обвисшие гроздья ягод. "Знает, когда собирать ягоду, -- сладка
рябина после заморозков", -- усмехнулся старик. На дымчатой спине белки
кое-где рыжел летний мех. "Какая ты некрасивая", -- старик улыбнулся. Как бы
стыдясь, что её застали в таком неприглядном виде, белка юркнула в кусты.

То ли в берёзовом кустарнике, то ли в ветвях ольхи в глубине рощи на
другом берегу реки настойчиво дзенькаег сиротливая синичка. Над головой
старика на оголившихся ветвях черёмухи сидят два розовых рябчика. Они
притихли, совсем будто грибки-наросты. Душа Полуна сейчас, как поверхность
широкой заводи в тихую-тихую погоду. Достаточно лёгкого ветерка, и побежит
по заводи рябь и уничтожит зеркальную гладь. Грубый выстрел в такой
волшебной тишине разом убил бы мирное настроение старика.

Полун тихонько шагнул к реке, чтобы студёной водой освежить слезящиеся
глаза.
Из неба, лежащего под ногами, глянул на него старик с белыми, торчащими
во все стороны волосами. На морщинистом, как кора старой лиственницы, лице и
в потускневших глазах -- испуг и удивление. Потрескавшиеся губы так и
остались полуоткрытые, как будто всунули ему в рот что-то твёрдое и
невидимое. Старик, древний старик!

Хоть Полуну очень много лет, но его и сейчас, как в молодости, влекут
ели со снежными воротниками и острым дурманящим запахом смолы, мягкие
вмятины соболиных лапок на свежем снегу.

Наступает тиф -- сезон дороги. Скоро в тайгу. Как только приходила мысль
о зимней охоте, старик начинал суетиться. Ему бы хотелось вот сейчас, сию
минуту, оказаться на охотничьей тропе.

Всю зиму Полун будет жить в тайге, ставить ловушки и просить курна быть
доброжелательным к нему. Полун не позволит себе просить только чёрных
соболей. Он никогда не был алчным. Его никто в этом не обвинит.
Долгое время он рыбачил в артели. Сколько рыбы выловил он с бригадой!
Никто не сосчитает, сколько выловил.

Очень давно предок Полуна перевалил Сахалин по ветру Конгр [Конгр --
западный ветер.] в сторону восхода солнца через высокий хребет Аркво-вал. Он
вышел на солнечную долину, густо поросшую могучими тополями. Быстрые
студёные струи, соединившись, превратились здесь в большую реку. Тот человек
беспредельно обрадовался своему открытию -- тысячи и тысячи лососей
нерестились на многочисленных галечных плесах. И назвал человек открытую им
реку "Тым-и!" -- нерестовая река.

Предки сегодняшних нивхов заселили Тыми, потому что она была богата
рыбой. Теперь рыбы стало меньше. С каждым годом она убывала, и это тревожило
старого Полуна из рода Кэвонгун.

Теперь, при новой жизни, русские научили нивхов кормиться не только
дарами природы. Они научили их копать землю, класть в ямки картошку. Полун,
как и другие нивхи Тыми, неохотно учился новой работе. Но всё-таки иногда в
руки брал тык -- берестяную посудину -- и поливал свой небольшой кусок
земли. Каково же было его удивление, когда из одной лунки, куда в начале
лета он бросил две картошинки, осенью достал целых восемнадцать картофелин!
Многие нивхи в поселке привыкли к земледелию и даже образовали нивхский
колхоз, а Полун так и остался рыбаком и охотником.

Чем больше старел Полун, тем чаще задумывался над своей жизнью. И каждый
раз оставался чем-то недоволен, как будто в чем-то допустил непростительную
ошибку, как будто где-то поступил не так, как надо было.

Старик заметил, что у него появилась непонятная нежность ко всякой
живности. Он теперь не закапывал живых щенков в снег Выкормив, дарил их
односельчанам. Пусть будет больше собак.

Сородичи не могли не заметить странностей в поведении Полуна. Во время
хода кеты древний Кэвонг выходил до восхода солнца на нерестилище и подолгу,
ссутулясь, сидел неподвижно на берегу. Что его тянуло туда, о чём он думал,
никто не знал. Наверно, он и сам не мог бы сказать, зачем приходит к
нерестилищу. Он ласково и грустно смотрел на нерестящихся рыб, и по его лицу
лучиками разбегалась улыбка, свойственная добрым душам.

Однажды его обожгла и уже не оставляла мысль: "Лосось может исчезнуть!"
Она поднимала его с топчана, на котором он проводил большую часть времени,
выгоняла на улицу, и старик подолгу бродил, не зная, за что взяться.
Эта мысль беспокоила, наверное, не только его. Недалеко от старинного
нивхского селения Тлаво русские люди построили странные дома. Говорят, там
выводят из икры кету. Но Полун туда ни разу не ходил.

Когда всяким людям с плохими мыслями запретили ловить кету, Полун
обрадовался всем сердцем. И всё же ему приходилось сталкиваться с бесконечно
жадными людьми, которые сотнями вылавливали кету, брали икру, а тушки
выбрасывали. Каждый раз при встрече с ними у него закипало всё внутри.

В это лето, как раз перед ходом кеты, как пожар в сухостойном лесу,
распространился слух: древний Кэвонг стал рыбнадзором. Все были удивлены.
Зачем нивху становиться рыбнадзором? Какое ему дело до того, что другие
ловят рыбу? Нивху-то никто не запрещает ловить рыбу на юколу.
-- Полун, наверно, порезал обе свои сети, -- посасывая трубки,
издевались сородичи.

А Полун набивал обгорелую трубку махоркой, закуривал и делал вид, что не
слышит этих слов. Браконьеры поначалу всячески пытались задобрить старика.
Но тот хладнокровно наказывал их. Они стали угрожать ему, пугать, что
поймают где-нибудь и утопят. В ответ Полун только ухмылялся.

С тех пор как новый рыбнадзор отвадил браконьеров, оштрафовав одних и
отдав под суд других, на нерестилищах стало спокойно. И на душе у Полуна
было хорошо. Его походка приобрела уверенность.

Но в это утро тревога не покидала его. Он всё смотрел в воду и вот
увидел пару лососей. Каждый раз, увидев рыбу на нересте, Полун преображался.
Даже будучи не в духе, он вдруг начинал весело щуриться: его радовало, что
он, древний Кэвонг, оберегает потомство лососей от нехороших людей.

Полун прошёл немного вверх по реке, остановился у мелкого
плёса-нерестилища. Плёс кипел от лососей.

Старик наклонился над водой. Вот большая брюхатая самка. У неё левый
плавник истрёпан. А у самца на боку багровый рубец. Какое расстояние им
пришлось пройти из далёкого океана в верховья Тыми? Никто не считал. По
дороге их поджидали японские железные крючки, стеной стоящие в море, длинные
сети, зубы морских животных. Многие их сёстры и братья не дошли до заветных
нерестилищ. А они дошли. Израненные и избитые, добрались они до места, где
должны оставить после себя жизнь. Полуну хочется погладить своей жёсткой
рукой каждую рыбину. Ласки у него хватит на всех.

Самка плывёт тихо-тихо, выбирает место для своих икринок. Со стороны к
ней подплыл длинный самец. На него набрасывается самец с израненным брюхом,
хватает огромной пастью. Тот стрелой пролетает вверх по течению, а
израненный возвращается к своей самке. Она не спеша выбирает место. Самец
торопит её, тычет крючковатым носом, кусает. Самка ускальзывает от его
острых зубов.

Но вот она остановилась. Прижалась к гальке. Плавниками щупает дно.
Место ей понравилось. Хвостом ударила в гальку. Течение потянуло, как пыль,
поднятый ил. Под самкой образовалась лунка. Самка замерла, застыла. Лишь
хвост подёргивается нервно. И вот в ямку золотистой струёй потекла икра!

Струя! Ещё струя! В каждой икринке играло по солнцу. А икринок -- сотни.
Вода, казалось, до упругости пропиталась солнцем. И рыбы плавали в солнце.

Сердце Полуна затрепетало в груди, забилось сильно, радостно. Он видит
начало жизни! Вот они, тысячи будущих кетин! Самец нетерпеливо вился вокруг,
устрашающе разевая пасть, предупреждая других самцов. Наконец, вяло вильнув
хвостом, самка отодвинулась в сторону. Самец стремительно занял её место.
Белое мутное облачко закрыло искрящуюся икру. Затем самец принялся бить
хвостом по дну, заботливо загрёб ямку -- колыбель своих потомков.

А кругом и рядом сотни таких же пар совершали великое дело продолжения
рода. А после стояли над бугорками гальки, охраняли их, обессиливали и здесь
же умирали. Их дряблые тела выносило на берег течение.
"Вы можете спокойно умирать, -- думал старик, -- вы совершили самое
важное в своей жизни -- оставили после себя жизнь".

Полун попятился назад, тихо отошёл от нерестилища и направился дальше,
вверх. В километре от этого места -- второе нерестилище. Как там дела?
Уже издали тонкий слух таёжника уловил тревожные всплески воды на
нерестилище. Кто там -- медведь? Полун зарядил ружьё жаканом. Быстрыми, но
мягкими шагами подошёл к кустам и осторожно выглянул из-за них.
То, что увидел старик, настолько поразило его, что он чуть не крикнул:
"Ыйка!" [Ыйка -- восклицание, выражающее испуг, крайнее удивление.]

Человек в длинных резиновых сапогах стоял по колено в реке, ловкими
ударами остроги бил лососей и выбрасывал их на берег. Там лежало уже
несколько десятков рыбин. У некоторых вспороты животы. Рядом стояла бочка.
"Заготовляет икру", -- будто острым ударило в сердце Полуна.
Человек метнул острогу в проплывающую рыбину и поднял её, трепещущую,
над водой. Из рваной раны, сверкая кровавыми слезинками, стекала упругая
икра.

Полун узнал в браконьере Серёгу. Того самого Серёгу, который некоторое
время жил на берегу Тыми. Серёга приехал на Сахалин по вербовке. Работал
трактористом. У нивхов научился солить икру. Днём работал в поле, а по ночам
ловил кету. Добычу продавал.

Полун уже имел с ним неприятную встречу. В прошлую осень старый охотник
возвращался со своего участка, где разбрасывал приваду. На этом самом
нерестилище он неожиданно наткнулся на Серёгу, который точно так же
заготовлял икру. Тогда Серёга поставил кружку водки и взял с него слово
никому не говорить.

Вскоре Серёга исчез. Говорили, что он уехал куда-то на материк.
Сейчас он в сапогах стоял на нерестилище.
Почувствовав пристальный взгляд Полуна, Серёга резко обернулся. В его
глазах вспыхнул страх: незнакомый человек стоял, опираясь на ружьё. Но тут
же страх как рукой сняло. Глаза Серёги засияли, будто луна, с которой сошло
облачко.

-- Ах, это ты, Полун! Чего ты уставился на меня?
Полун не двинулся с места. Его взгляд, наверное, был страшен, потому что
Серёга перестал улыбаться. Сдерживая волнение, браконьер, не торопясь, вышел
на берег.
-- Подойди сюда, -- голос Серёги срывался.
Полун не шелохнулся.
-- Ну, иди же ко мне! Утро холодное У меня есть, чем согреться. --
Браконьер хищно, по-рысьи, улыбнулся и положил перед собой длинный
окровавленный нож.
-- Вот что, -- старательно выговаривая слова, сказал Полун. -- Уходи
отсюда! И не вздумай возвращаться. Если хоть раз твоя нога ступит на эти
угодья, я убью тебя. Выслежу, как медведя, и убью. Ни один шатун-разбойник
ещё не ушёл от меня. Уходи!

Это был последний случай браконьерства. Теперь на всех нерестилищах
стоял покой.
Окончился нерест. Сородичи не узнавали в Полуне прежнего Кэвонга. Он
стал общительным, заходил к односельчанам. Полун, казалось, помолодел. Даже
спина его стала выпрямляться. Чувствовалось, гнетущие старика мысли ушли в
забытье.

Прошёл сезон дороги. Зима вступила в свои права. Многие охотники уже
сдавали пушнину. А Полун только закончил приготовления к охоте. Скорей в
тайгу! Туда, где стоят вековые ели со снежными воротниками, где даже сильный
ветер не в силах пробиться сквозь тайгу, и о нём догадываешься только по
шуму верхушек елей. Туда, где осторожный соболь оставил на свежем снегу
отпечатки мягких лапок.

Широкие, упругие охотничьи лыжи -- энь, -- подбитые снизу нерпичьим
мехом, легко скользят по рыхлому снегу. Полун вышел к большому озеру,
соединённому с рекой Тыми протокой. Чтобы не делать большого крюка, охотник
решил перейти озеро поперёк.

Снял лыжи, привязал к ним бечёвку и потащил за собой. Вода у берега
замёрзла наплывами. Но дальше пошёл чистый, ровный лёд. Сквозь него на
жёлтом песчаном дне виднелись островки водорослей.

Вдруг что-то живое шевельнулось подо льдом. Живое и страшное. Дрожь
холодной волной прошла по всему телу. Волосы вздыбились, приподняли шапку.
Кто это, как тень, движется по дну? Не водяной ли подкараулил Полуна? Старик
напряжённо сощурил щёлки-глаза, силясь разглядеть, кто там, подо льдом.
Большое и тёмное приближалось. Вот оно обрело форму рыбы. Да это же кета!
Огромный, сгробившийся самец с кроваво-бурыми полосами на боках. Он
медленно, будто находясь в глубоком раздумье, подплыл под самые ноги
старика. Полун опустился на четвереньки и стал разглядывать рыбину.

Странно! Все лососи, отметав икру, давно умерли. А этот жив. На боках у
него рубцы -- раны -- свидетельство трудных дорог из океана в верховья рек;
жабры выцвели, пообтрепались, и из них, как космы бороды, свисают зелёные
водоросли.

"Лосось не выбросил молоки, -- подумал старик, -- не оставил после себя
потомства; и курн наказал его долгой, одинокой, бесполезной жизнью. Будет он
теперь пугать своим страшным видом рыбное население озера"

Полуну стало жаль лосося. Он прекратил бы страдания несчастной рыбы. Но
как это сделать? Между рыбой и человеком лежит толстый лёд. Глаза старого
охотника, всю жизнь прожившего холостяком, затуманились.

-- Ты-то почему остался бобылём? -- спросил старик лосося.
Омертвевшие глаза рыбины, преломляясь сквозь воду и лёд, становились всё больше и больше.

Старик видел теперь только два огромных рыбьих глаза, и в них -- тоску и укор.

----------
Last edit by: aborigen at 28.02.2010 16:07:33

Давно это было. Но тот день я навсегда запомнил. Мне тогда исполнилось
восемь лет. И помню эту дату не потому, что её отмечали как-то по-особому.
Во времена моего детства нивхи ещё не знали такого праздника. Мои сородичи
переняли его у русских немного позже. Да и другие праздники проходили как-то
незаметно, без прежней яркости и радости. Это было такое время, когда в
нашем селении не стало мужчин. Остались одни немощные старики и женщины. Уже
давно никто не волновал сердца стариков сильным взмахом весла, уже давно не
вспарывал вечернюю гладь залива мощный ход многовесельной долблёнки. Даже
чайки и те покинули притихший залив.

Было голодно. Помню дни, когда одну наважью юколу мы делили пополам с
моим аки -- старшим братом. Мне и теперь всё кажется, что мой аки всегда был
взрослым, хотя он старше меня всего на шесть лет.

Отца помню плохо. Но помню, как моя скрученная ревматизмом мать, забыв
свои недуги, опираясь на палку, радостно выходила на студёный берег залива и
садилась свежевать огромные туши лахтаков. Длинные, тонкие, изогнутые ножи
ловко ходили в её слабых руках. Мне было тоже радостно, потому что мать
брала меня помогать. Когда она прорезала брюхо морскому зверю, я поддерживал
края шкуры с толстым, в ладонь, салом.

Поддерживать сырую шкуру -- дело трудное. Руки быстро уставали, и шкура
помимо моей воли выскальзывала из рук, звучно шлёпалась в песок. Мать
бранила меня. Но я не обижался, потому что то были сытные дни.

Когда мать высвобождала от сала шею, грудь и брюшину лахтака, к нам
подходил аки. Он переступал через могучую шею морского великана, вонзал в
основание шеи острый нож, выкованный из японского напильника дедушкой
Ламзиным, налегал всей силой на костяную рукоять. Грудь с хрустом
распарывалась, обнажая перерезанные белые рёбра. Перерезать толстые хрящи --
рёбра -- мог только сильный мужчина. И мой аки прекрасно справлялся с этим
делом.

Аки разрубал лахтака на много кусков, прорезал в каждом дырочки, чтобы
можно было продеть в них пальцы, и я носил мясо в нё -- амбар, очень похожий
на избушку на курьих ножках из русских сказок. Сало, нарезанное большими
кусками, носил сам аки.

Затем мы, трое мужчин -- отец, аки и я, -- садились за пырш -- низкий
стол, -- скрестив по-восточному подогнутые ноги. Мать подавала нам ещё
тёплую кровавую печёнку, и мы, каждый своим ножом, разрезали её на мелкие
кусочки и, обмакнув в раствор соли, не спеша ели. Я глотал шумно,
подчеркивая этим, что добыча охотников очень вкусна и я, которого они
кормят, доволен ею. Мать и сестра моя садились за другой пырш, погружали
пальцы в расколотый череп лахтака и выбирали нежный мозг. К великой радости
моей сестры, голова у лахтака большая, с полведра.

Аки ездил на весеннюю охоту с отцом в лодке-долблёнке. Аки, как и все
взрослые нивхи, мастерски правил шаткой, круглой, как бревно, лодкой.
Сколько я помню, он ни разу не перевернулся на ней. Это -- искусство,
доступное только настоящим охотникам-зверобоям.

Отец и брат привозили много нерп. Никто не спрашивал, кто из них добыл
больше, потому что у нас не принято спрашивать, кому люди обязаны пищей,
если в охоте принимало участие двое или больше мужчин. Это и неважно. Важно,
что люди сыты.

Однажды, когда снег растаял, а льды угнало течением и ветрами в море и я
стал бегать босиком по буграм за бурундуками, исчез отец. Исчезли отцы
многих моих сверстников. Позже я узнал: они ушли на войну.

Раньше мы любили играть в игру "олени и охотники", которая требовала от
"оленей" умело скрываться в кустах, а от "охотников" -- угадывать, где
спрятались "олени", и подходить сторожко, чтоб ни одна ветка не хрустнула
под ногами. Теперь же мы, разбившись на две команды, играли в "войну".
Мой аки и русский мальчик Славка были командирами. У Славки глаза
прозрачные, будто из стекла. И я ловил себя на том, что мне очень хотелось
потрогать их -- вдруг они на самом деле стеклянные.

Одна команда пряталась в кустах, а другая наступала. Когда мимо куста,
где я замаскировался, проходил "противник", я поднимал кручёный сук, похожий
на обгорелую трубку дедушку Ламзина, и тихо стрелял:
-- Кх!
Если "противник" не слышал моего выстрела, стрелял громче и несколько
раз:
-- Кх! Кх!

Часто мы всей армией ходили в атаку. Тогда Славка, став в чинную позу
взаправдашнего полководца, каких показывают в кино, громко кричал: "За мной!
Ура-а-а!" И его армия поднималась навстречу нам. Я громко стрелял из моего
сучка. Сучок у меня волшебный: он мог быть и пистолетом, и автоматом -- в
зависимости от того, что мне хотелось иметь в данное время.

Я стрелял в Славку, потому что "убить" командира всегда почётно. Но
Славка не падал. И тогда волей-неволей начиналась рукопашная, которую мы все
любили. Вообще-то раз в тебя стреляют, да ещё длинными очередями, полагалось
падать. Когда стреляют одиночными выстрелами, можно сказать, что тебя лишь
ранили, а то и вовсе промазали. А я стрелял в Славку длинными очередями и в
упор. Но он всё равно догонял меня, убегающего от него, отстреливаясь,
хватал сильными пальцами и больно бросал на землю. И когда я начинал шумно и
обиженно протестовать, он пренебрежительно отвечал:

-- Не хнычь! Вы же -- "немцы", а мы -- "наши". Мы должны победить!
А потом, махнув рукой, говорил:
-- Давай по новой!
И мы начинали игру сначала. Только на этот раз мы -- "наши", а Славкина
команда -- "немцы". Но всё равно повторялось то же самое: Славка не хотел
проиграть ни одного сражения. И на наше возмущение отвечал:
-- У-у-у, молокососы! Что вы, не знаете, что на войне сейчас наши
отступают?
Потом, опять махнув рукой, сокрушённо говорил:
-- Да и откуда вам знать? Ме-люз-га-а-а.
После этого мы возвращались к милой игре "олени и охотники".

Как-то само собой, незаметно, мы стали встречаться всё реже и реже.
Дети, как могли, помогали дома своим матерям. Каждый день я ходил в лесок за
хворостом. И всегда брал с собой свой волшебный сучок. На этот раз он
превращался в охотничье ружьё. "Оленями" были ветвистые кусты корявой ольхи.

Иногда играл в "охоту" дома, во дворе. Я скрадывал "уток" -- консервные
банки -- и стрелял из-за угла дома. Все банки были ржавые, ещё времён моего
отца.
Уже давно недоедание в нашем доме стало таким же обычным и частым
явлением, как дни и ночи.

Мой аки, которому в то лето исполнилось четырнадцать лет, ушёл в
рыболовецкую бригаду. Но рыбу мы видели нечасто. Потому что сдавали всё.
Даже мелочь и так называемую сорную рыбу: большеротого, брюхатого, тощего
бычка и морских ершей, которых сейчас никто и за рыбу-то не считает.

Аки приходил с рыбалки усталый и промокший до последней нитки. Мне
становилось неловко, когда я видел брата, измученного изнурительной работой.
Дед Ламзин, старший в нашем роду, древний и дряхлый, вскоре научил меня
удить рыбу. И я иногда приносил небольшой улов.

Сам же дед целыми днями сидел на осыпающемся склоне песчаного бугра и
зачем-то пристально и долго смотрел через бинокль в море. Может быть, он
ждал, когда среди беснующихся валов-волн появится маленькая точка -- катер,
который привезёт моего отца с войны. Но отец не приезжал. И дедушка с
какой-то угрюмой настойчивостью проводил все дни на берегу и смотрел в
бинокль.

Я видел, как брату тяжело. Но не мог ничем помочь.
Когда наступили голодные дни, я поймал себя на том, что стал часто
поглядывать на отцово ружьё, висящее на пышных, по пятнадцати веток, оленьих
рогах. Оно могло как-то помочь нам. Но некому было воспользоваться им.
Единственный мужчина, кормилец семьи нашей, мой аки, все дни находился на
тони.

Я с надеждой поглядывал на ружьё. С ним связаны далёкие воспоминания о
вкусной печёнке, печёных нежных плавниках и ластах лахтаков и нерп,
воспоминания о жирных супах из уток и гусей, оленины и даже то сердце
медведя, которого подстрелил отец где-то в тайге.

Сердце медведя дали мне, чтобы дух могучего хозяина гор и тайги отпугнул
от меня чувство страха, чтобы я вырос сильным мужчиной, удачливым
добытчиком.

Стрелять из настоящего ружья -- мечта всех нивхских ребятишек-малышей. Я
не раз просил брата дать выстрелить просто так, по какой-нибудь мишени, уж
очень хотелось стрельнуть из оружия взрослых и хотя бы на мгновение
почувствовать себя мужчиной. Но он не давал, потому что охотничьего
снаряжения у него было в обрез. Да и мал был я. Но в день, когда мне
исполнилось восемь лет, аки впервые разрешил стрелять из ружья.

Он сказал:
-- Хаскун, вот тебе два патрона. Иди потренируйся по куликам. Только
крепче прижимай приклад к плечу -- ударит больно.
В это время у нас сидел Славка. Он посмотрел на меня как-то необычно.
Никто до этого не смотрел на меня так. Его задумчивый взгляд пронзил меня и
ушёл куда-то далеко-далеко. В глазах Славки холодно сверкнул и ещё долго
мерцал огонёк удивления -- так смотрят на что-то большое и непостижимое.

В коридоре у истоптанного дощатого порога под ноги мне попался кручёный
сучок, который мог быть и автоматом, и пистолетом, и охотничьим ружьём. Я
было замахнулся ногой, чтобы затолкнуть его куда-нибудь, но спохватился,
поднял и засунул в щель между досками разбитой завалинки: может, ещё
пригодится когда-нибудь -- мне только восемь.

Было жаль тратить драгоценные патроны на мелких куликов, которые
большими стаями скапливаются на береговой отмели, и я пошёл на болото в
надежде найти уток. Прошёл кустарники, взобрался на песчаный бугор. Смотрю:
внизу, в луже посредине маленького болота, плавают две утки.

Нивхские дети моего возраста уже знают почти все виды диких уток. И в
этот раз по небольшим размерам, маленькой голове, тонкому клюву, по
тёмно-пёстрому оперению и суетливым движениям я определил -- плавают чирки.
Утки ужинали. Глубоко погрузив голову в воду, они так и плавали с опущенной
головой. Над водой забавно торчали их вздёрнутые хвосты. Иногда клали голову
на воду и быстро-быстро работали клювиками. И до меня доносилось их частое
чавканье, похожее на журчание ручейка: утки, как сквозь сито, процеживали
воду через зубчатые края клюва, а на широком чувствительном язычке
оставались рачки и другая мелкая живность болота. Изредка утки поднимали
голову и оглядывались -- не грозит ли им опасность.

Это была моя первая охота. Никто не учил меня её законам: брату некогда,
не до меня, дедушка Ламзин уже давно не охотился -- силы оставили его, а
другие мужчины нашего рода были на войне. Не знаю, откуда у меня появились
повадки охотника. Скорее всего это передалось по наследству, в крови.

До уток далековато. Необходимо скрасть их. Для этого придётся спуститься
по оголённому склону бугра, проползти до заросшей багульником кочки. И с неё
стрелять. И ещё можно было дать большой круг за буграми, обойти болото и
стрелять с противоположного берега из-за кустов кедрового стланика, что
густо нависли над самой водой. Но этот план я тут же отверг. Может быть,
потому, что пришлось бы тратить много времени, и я боялся, что утки улетят.
Я тогда ещё не мог знать, что утки без причины не покидают богатые кормом
болота.

Оставалось первое решение, рискованное -- скрадывать на виду у уток. Моя
одежда -- рубахи и брюки цвета хаки -- не выделялись на фоне песка. Я быстро
оценил это. И решился. Когда обе утки опустили головы в воду, вышел из
ольшаника и, не спуская с них глаз, сделал несколько быстрых шагов. Босые
ноги мягко, бесшумно ступали по песку.

Одна утка подняла голову. Я мгновенно остановился и застыл в очень
неудобной позе -- с отставленной рукой, в которой держал ружьё. Я даже
перестал моргать.
Заметит или нет?

Утка повернула голову, уставилась на меня долгим взглядом. Вот сейчас
взмахнёт крыльями. За ней, так и не поняв, в чём дело, ошалело взмоет в
воздух и вторая. Только с крыльев мелкой дробью посыплются брызги.

Утка наверняка заметила посторонний предмет. Но её смутило то, что этот
предмет не шевелится. По-видимому, ей показалось, что он был тут и раньше,
просто она не замечала его.

Утка успокоилась, снова занялась ужином. Вторая перестала было цедить
воду, но увидела спокойную подругу и тут же вновь погрузила голову в болото.
Быстрыми пружинистыми шагами спустился с бугра. И когда утки подняли
головы, я уже сидел за прикрытием из редкого ольшаника. Предо мною, в десяти
шагах, -- кочка с багульником. До неё нужно добраться. Кочка низкая. К ней
даже пригибаясь не подойдёшь -- утки заметят. Оставалось одно -- подбираться
ползком.

Охота целиком захватила меня. Хотелось вернуться непременно с добычей.
Ведь это моя первая охота!
Не раздумывая, ложусь в болото. Чувствую -- не прогретая скудным солнцем
холодная вода леденяще обволокла моё тело, захватило дыхание. Одежда
прилипла к коже, мешая движениям.

Ползу. Стараюсь держать ружьё высоко, чтобы вода не залила стволы.
Вот и кочка. Утки метрах в двадцати. Они спокойны. Продолжают кормиться.
Удобно положил ружьё на кочку. Перевёл дыхание. Заметил -- кормящиеся утки
сидят низко. Только тонкие полоски спины остаются над водой. Попасть трудно.
Жду, когда спарятся, чтобы одним выстрелом ударить по обеим. Но они никак не
сходятся. Аккуратно целюсь в ближайшую. Плавно нажимаю на спусковой крючок.
Хотя и плотно прижимал ружьё, ударило больно. Но мне было не до боли в
плече.

Утки взлетели и, обалдело махая крыльями, поднялись прямо вверх. Но вот
одна свернула в сторону. Вторая же столбом поднималась надо мной. Голова
как-то неестественно подтянута. Понял -- утка ранена. И действительно, она
застыла на секунду и, растопырив крылья, упала на противоположный берег.
Вторая вернулась к подруге и громко и взволнованно кричала в кустах.

Я перехватил ружьё и, утопая по колено в грязи, побежал через болото на
крик. Утка, увидев меня, поднялась, но тут же села рядом. Она кричала громко
и часто. Хвост её при этом подёргивался, и она казалась смешной.

Первая мысль была -- стрелять в неё. Но я боялся, что вспугну раненую, и
она улетит. И вдруг ещё промажу и вернусь вовсе без добычи. А раненую можно
добить вторым выстрелом.

Я долго искал её. И всё время, пока я рыскал по кустам, вторая утка
вертелась под ногами. Мне даже стало жаль её.
Через некоторое время её крики стихли. Она улетела, так и не найдя
подругу. И я не находил. Я уже сожалел, что не стрелял во вторую -- ведь она
была совсем близко, и вряд ли я промазал бы.

Повернулся было к болоту, чтобы посмотреть, там ли вторая утка, как
между кустами кедрового стланика увидел чирка. Он лежал на спине. И на его
светлом гладком брюшке играло солнце. Я порывисто подхватил его и, ликуя,
помчался домой.

Мать достала из тощего кошелька талоны на крупу. У нас в семье, когда
удавалось, хранили талоны на конец месяца, чтобы потом сразу купить
побольше. И хоть раз в месяц мы чувствовали себя почти сытыми.

Но в тот день, хотя и было далеко до конца месяца, мать достала талоны и
купила крупы.
В нашем доме собрались старушки и дедушка Ламзин. Гости обсасывали
косточки моей добычи и хвалили охотника.

После ужина, когда старушки дымили самосадку из одной трубки, пуская её
по кругу и затягиваясь на кругу по разу, подошёл ко мне старейший рода
дедушка Ламзин, мягко положил свою большую руку на мои худые узкие плечи,
посмотрел мне пристально в глаза и почему-то приглушённым голосом сказал:
-- Я знал, что ты станешь настоящим мужчиной.
Потом отвёл глаза в сторону, часто-часто замигал воспалёнными оголёнными
веками и, как мне показалось, скорбно добавил:
-- Но не думал, что ты станешь им так рано.

----------
Last edit by: aborigen at 28.02.2010 16:04:28

Далёкие они, горы Высокие они, горы. Высокие и голубые.
Голубые-преголубые. Ветрами и легендами овеяны они.

В молодости мечтал Курлан побывать в тех горах, пройти по их склонам,
подняться на вершины Говорят, вон там, на той двугорбой вершине, что
возвышается сразу же за седлообразным перевалом, -- глубокая расщелина. Из
неё вырывается ветер. Вырывается морозной волной и, радуясь обретенной
свободе, носится по земле, обжигая зверей и людей, угнетая растительность.

Курлан подростком потаённо вынашивал дерзкую мечту: вскарабкаться по
крутому склону и скалой заткнуть горло этой зловещей расщелине.
А вон справа от перевала -- плоская гора. Говорят, она потому и плоская,
что на самой вершине -- большое мирное озеро. Озеро то полно всякой рыбы.
Жирные там рыбы, нежные. Каждая порода рыбы раз в год спускается в реки
несметными стаями, чтобы нивху было сытно, чтобы нивх заготовил про запас
юколы себе и собакам. Заготовил побольше: зима длинная, вьюжная.

Берега этого озера окаймлены узором из пены. Вы видели нивхских женщин в
национальной одежде -- х'ухте? Так вот: самый красивый орнамент на полах
х'ухта снят с той каймы. Узоры орнамента плавные, волнообразные.
Курлан в юности долго вынашивал мечту побывать в тех горах. Ступив на
охотничью тропу, он иногда порывался пойти вслед мечте. Но дела и заботы
захватывали его, и мечте не оставалось места.

Курлан -- отличный охотник. О нём ходит множество легенд. И любил он
такую охоту, которая требовала от человека сноровки, большой воли. Он не
любил охотников ни по боровой, ни по водоплавающей птице.

Как-то весной жители всего поселка были свидетелями одного любопытного
разговора. По главной улице возвращался из лесу молодой рыбак Хакун. Через
его плечо тяжело свисали три гуся. Охотник шёл бодро, шёл так, будто не
исходил за день десятки километров. И когда проходил мимо Курлана, его
остановил резкий окрик хозяина:

-- Как тебе, здоровенный хор [Хор -- олень, бык-производитель.], не
стыдно уничтожать невинную птицу? Что, по-твоему, она для того и облетела
полсвета, чтобы попасть в твой ненасытный желудок?! Если каждый болван убьёт
по три гуся, то их скоро вовсе не останется на земле. Тоже сыскался охотник!
Храбрец! Нашёл кого расстреливать. Тебе бы ломать хребты медведям. Их в лесу
не меньше, чем собак в нашем селении. Иди, бей их!

Парень сник. Он поспешно завернул в переулок и исчез в воротах дома.
Курлану нынче весной стукнуло шестьдесят пять. Несмотря на такой
возраст, он был ещё крепок. Его высокую, редкую для нивхов фигуру не брал
возраст. Он был прямой, как тяжёлая лиственница. Голову держал с лёгким
наклоном к левому плечу. Верхняя губа стянута шрамом, отчего казалось -- с
его лица не сходит кривая усмешка.

В прошлое лето он убил сорок восьмого медведя.

По селению ходили разговоры, что на этом он бросил опасное занятие. В
подтверждение слухов медвежатник всю осень не выходил на охоту.
Лето нынешнего года началось с того, что высокоудойная корова колхозного
бухгалтера, приехавшего с Украины два года назад, не вернулась в посёлок. На
другой день её нашли в полукилометре от крайнего дома. Тех, кто видел
останки коровы, охватил панический страх. Гонимые ужасом, они прибежали в
посёлок и наперебой стали рассказывать об увиденном. И весь посёлок
направился в лес смотреть следы ночного разбоя.

Только Курлан оставался невозмутимым. Когда все всполошились, он вышел
на улицу, протянул между шестами сеть и стал чинить её.
В полдень мимо него проходил Заркун, бригадир рыбаков.
-- Аткычх уже готовится к кетовой путине? -- как бы между прочим спросил
бригадир.
-- Ты что, ослеп? Видишь, горбушечья сеть, -- даже взглядом не удостоив
высокопочтенного человека, бросил старый охотник.
Заркун сел на чурку. Вынул портсигар и протянул старику. Тот молча взял
папироску. Прикурил. Глубоко, с заметным наслаждением затянулся.
-- Знаешь, медведь-то большущий. У меня сапоги сорок третьего размера и
то меньше его следа, -- будто случайную малоинтересную вещь сообщил
бригадир.
-- Ну и что же, мало ли в лесу крупных медведей, -- в тон ему ответил
охотник.
-- А ты знаешь, старики утверждают, что он хромает на левую переднюю
лапу.
И тут безразличие исчезло с лица Курлана.
-- Что ты говоришь? А след-то большой?
-- Я же говорил, больше моих сапог.

Папироска задергалась в крючковатых пальцах Курлана. Дым, извиваясь,
потянулся к небу.
-- Вот что, у тебя есть время? -- быстро, будто вспугнутый чем-то,
проговорил Курлан.
-- А что?
-- Сходим туда. Я хочу посмотреть на его следы.

Они вышли за посёлок. Прошли невысокие песчаные бугры и вошли в лес.
Старому охотнику не нужно было показывать следов борьбы. Не обратив на них
внимания, он направился дальше.
-- Ты куда?
-- Надо найти следы спокойного хода. А здесь ничего не разберёшь --
следы затоптаны.
Нашли следы, уводящие в глубь леса.
Пристально вглядываясь в них, Курлан ушёл вперёд. Его загипнотизировали
следы разбойника. Он опустился на четвереньки, застыл и стал внимательно
рассматривать отпечатки на влажном песке.
-- Да, это он! Сколько лет его не было в наших краях. А на старости лет
решил вновь встретиться с Курланом.

Это случилось восемь лет назад.

Возвращаясь домой с морского берега, Курлан увидел огромные свежие
следы.
В посёлке охотник узнал, что медведь напал на стадо оленей, которое,
спасаясь от гнуса, вышло на берег залива. Он задрал крупного самца, но не
успел полакомиться -- спугнули.

Курлану показали место, где лежал труп оленя. Отчаянию его не было
предела, когда он узнал в нём своего единственного самца, на котором ездил
зимой соболевать. Тогда он мысленно сказал себе: "Ах ты, бандит, вор,
грабитель!" А вслух проговорил: "Как же ты не мог среди огромного стада
поймать другого оленя? У меня он единственный ездовик, мой кормилец. За что
же ты так меня обидел?" И подумал со злой решительностью: погоди же, мы ещё
встретимся.

Медведь должен был вернуться к добыче.
И Курлан засветло пришёл на засаду. Место было ровное, вокруг -- ни
дерева. Ближайший кустарник находился шагах в восьмидесяти. Далековато для
ночной засидки. Тогда охотник приволок короткое, но толстое бревно. Оно было
и укрытием и подставкой для стрельбы, Курлан залёг за бревном.

Скоро солнце спустилось за горы, окрасив небосклон пылающим огнём,
который быстро угасал. Темнело. Запоздалые кулики торопились к местам
ночлега и, вразнобой вереща, пролетали табунками над головой охотника.

В прибрежных кустах замолкли неутомимые певуньи-пташки. Вскоре стали
расплываться бугры. Заря поблекла и потухла. Кривой кровавой саблей месяц
повис над сопкой, подкарауливая кого-то.

Наступила ночь.
Потянулись бесконечные минуты. Курлан до боли в глазах всматривался в
темноту. Иногда ему казалось: что-то тёмное движется к нему. Но стоило
напрячь внимание, и пятно исчезало.
Было тихо. Только лёгкий плеск приливной воды да далёкий лай чьей-то
собаки нарушали ночную тишину.

Огромная тень оторвалась от бугра и стала быстро приближаться.
Ветер дул от зверя, и он шёл, не чувствуя постороннего запаха. Шёл
крупно, уверенно. В нескольких шагах от оленя он на мгновение остановился и
стал обходить стороной. Медведь заметил посторонний предмет. Что это могло
быть?

"Ага! Не выдержал! -- злорадствовал старик. -- Боишься! Обходи, обходи!"
Но медведь не закончил дугу. Шумно втягивая воздух, он напрямик пошёл на
охотника.
"Какой уверенный! Обнюхивает меня, как будто я пень или сгнившее
дерево".
Оскорблённый Курлан направил ружьё в середину квадратной головы. Но
голова у зверя подвижная. Трудно в неё попасть, особенно в темноте. "Я тебе
покажу, как лезть ко мне напрямик!" Курлан нажал на спусковой крючок. Гром
выстрела и рёв раздались одновременно.

Вспышка ослепила охотника. Он хотел было вскочить на ноги, но невидимая
масса сшибла его с ног и навалилась всей тяжестью. Острая боль пронзила
левое плечо. Свободной рукой Курлан прикрыл лицо. Правая рука крепко держала
ружьё. Но как направить его в медведя? И Курлан стал водить стволом по
животу зверя, направляя в грудь.

Вместе с вспышкой стало легко. Исчезла давящая тяжесть. Руки охотника
пощупали воздух и безжизненно упали.
Когда он пришёл в себя, солнце уже стояло над прибрежными буграми.
Невыносимо болело плечо. Лицо, казалось, было всё в рваных ранах. Левая рука
не двигалась. Он попытался встать, опираясь на ружьё. Надо рассмотреть следы
медведя, чтобы запомнить его, не спутать с другим. С выстрелом медведь
сделал большой прыжок и уткнулся носом в песок. Здесь остались сгустки
крови. Дальше он уходил прыжками, волоча переднюю левую лапу.

Курлан изучил и следы подхода. На мизинце правой передней лапы нет
когтя. Очевидно, он потерял его в драке с другими самцами.
Теперь Курлан запомнит этого разбойника навсегда.
Пять месяцев пролежал охотник в районной больнице.
А когда вернулся в родной посёлок, его первым вопросом был:
-- Не убил ли кто того медведя?
-- Нет, никто, -- ответили ему.
Медведь ушёл с косы и больше не появлялся.

С тех пор Курлан добыл ещё двадцать медведей. И вот, когда он навсегда
бросил медвежью охоту, его старый враг сам явился к нему
-- Что ты там нашёл? -- спросил Заркун.
И Курлан, помедлив, ответил:
-- Мы с ним уже встречались. Это он восемь лет назад крепко помял меня.
-- Что ты будешь делать?
-- Почему у меня спрашиваешь? -- вдруг разозлился старый охотник. -- Как
будто в посёлке больше некому ходить на медведей. Хотя бы Лозган. Он
удачливый охотник. Или другие старики.
-- Они не пойдут на него. Ты же сам рассказывал об особенностях его
следа. Весь посёлок уже знает, что это он. Ты узнал последний. А остальные
мужчины, ты ведь знаешь, уехали далеко на лов сельди.
-- Ну, тогда ждите, пока он сожрёт всех ваших коров и колхозных лошадей.
-- Хакун пойдёт с тобой.
-- А-а, -- как от мелкой назойливой мухи отмахнулся старик.
Всю обратную дорогу оба молчали.

Вернувшись домой, Курлан с невозмутимым видом взялся за сети.
Через два дня нашли растерзанного бычка. Стало ясно, что старый хозяин
тайги потерял способность ловить быстроногих диких животных. На одной ягоде
и муравьях далеко не уедешь. Он и поселился близ человеческого жилья, где
мог без особых усилий ловить неуклюжих домашних животных.

В тот вечер Заркун не один час просидел у Курлана. Но и четырёхлитровый
чайник густого терпкого чая не решил вопроса. Проводив гостя до крыльца,
Курлан долго смотрел в густое чёрное небо, будто просил у него помощи.

Он вспомнил своего отца, затем отца своего отца. В этих воспоминаниях о
предках старик искал прилива сил. С неба льдинками мерцали ему немые звёзды.
Как Курлан один пойдёт на хитрого зверя? Но слово, данное когда-то
самому себе, не давало старику покоя. Да и весь посёлок ждёт Надеется
Был бы хоть один помощник? Но кто пойдёт на страшного зверя? Если бы все
мужчины были дома, конечно, кто-нибудь решился бы.

Старик ссутулился, входя в дверь, хотя в этом не было необходимости.
Он уже стелил постель, когда дверь открылась и на пороге неслышно
появился Хакун.
-- Раз вошёл, проходи и садись. Чая нет. Угощать не буду.
-- Не стоит беспокоиться, дедушка.
-- Так зачем же ты навестил меня так поздно? Что, соскучился по вредному
старику?
-- Не надо так говорить. Однажды осмеяли меня на глазах у всего посёлка,
и хватит.
-- А я ничего ещё не сказал.
-- И не надо говорить. Лучше, дедушка, выслушайте меня. Я знаю, что вы
рассердитесь, и знаю, что вы один не можете идти на охоту. Возьмите меня с
собой. Я стрелять умею. Я никогда не был трусом.
-- Медведь не гусь. И даже не пять гусей. Хакун не охотник. Тем более --
не медвежатник. Медвежатником так просто не станешь.
-- Я же просил не вспоминать о прошлом, -- прервал старика Хакун.

На другое утро все видели, как Курлан и Хакун направились в лес с
ружьями за плечами.
Охотники уже шли полдня, а свежих следов всё не было.
И только к вечеру наконец нашли "тёплые" отпечатки огромных лап. Следы
вели в сторону селения. И прошёл разбойник каких-то полчаса назад.
-- Он, наверное, возвращается к бычку, -- сказал Хакун.
-- Не думаю. Этот хитрец боится засады. Он наверняка задерёт ещё одну
корову.
-- Надо догнать его. Пойдём напрямик к посёлку!
-- Нам не догнать. А если и пойдём по его следу, он может проскочить в
тайгу. И мы не заметим его между буграми. Надо ждать его на перешейке. Там
его и перехватим, когда он будет возвращаться с очередного ужина.

Через час быстрой ходьбы охотники были на перешейке, устеденном низким
кедровым стлаником. Через стланик просматривается далеко. Впереди, в
полукилометре в сторону посёлка, грудятся зелёные бугры; позади в сотне
шагов чернеет роща из лапистой корявой лиственницы. Курлан засел у следа, а
его молодой напарник выбрал место на берегу залива, в сотне шагов от
старика.

Солнце уже село за голубые горы, что возвышаются за синим массивом леса.
Небосклон облепили тяжёлыми кровавыми пятнами облака. С залива потянуло
сыростью. От настывшего песка холод проникал в тело и студящими толчками
поднимался вверх по позвоночнику. От долгого сидения в одном положении
затекли ноги и больно ломило спину.

Взошла полночная луна. Её серебристый свет резко выделил в ночи
окружающие предметы, и от них упали длинные тени.

Курлан несколько раз встряхнулся, изгоняя из тела холод. Вдруг он увидел
приближающееся чёрное пятно. Старое сердце не выдержало. Оно, захлёбываясь,
заторопилось невесть куда. Старик положил горячую руку на холодный металл
ружья. Так он делал всегда, когда хотел успокоить сердце. Но это не помогло.
Чёрное пятно приближалось, угрожающе громадясь и приобретая такую
знакомую старику форму. Курлана бросило в мелкую дрожь.

Он с усилием сделал несколько глубоких вдохов. Так он поступал всегда,
когда хотел унять волнение. Но и этот испытанный метод не помог. Волнение не
проходило.
Медведь идёт широким спотыкающимся шагом. Вот уже стали различимы
маленькие уши на большой голове. Несколько раз сверкнули, отражая лунный
свет, глаза.

Курлан поднял ружьё. Этого было достаточно, чтобы опытный осторожный
зверь заметил движение и резко остановился.
Оглушающий выстрел прорезал тишину, гулко перекатываясь, пробежал по
отдалённым буграм. Дым густым облаком повис перед охотником. И вдруг из
облака вырвалась огромная разъярённая голова. Она была настолько близка, что
Курлан отчётливо видел серебристую седину на загривке.

И видно, старость была виной тому, что не успел охотник выстрелить во
второй раз. Страшный удар бросил его на землю.

Курлан очнулся от тряски. На месте возницы сидел Заркун. Хакун шёл
рядом с телегой. Увидев, что старик пришёл в себя, он остановил лошадь.
Запёкшиеся губы старика шевельнулись, но не издали ни звука.
-- Медведь убит, -- сказал Хакун.
Старик вновь впал в беспамятство.

Потом он пришёл в себя уже на кровати, весь перебинтованный. В комнате
было много народу. Люди тихо перешёптывались, чутко прислушивались, скорбно
молчали.
Дышать тяжело. Мутнеет в глазах. И перед ним, то проваливаясь в небытие,
то вновь смутно проясняясь, прошла его долгая жизнь.

Голова кружится. Тошнит. Перед глазами плывут круги. В одном круге
появился его сын. Точно такой, как на фотокарточке. В военной форме, со
снайперской винтовкой и медалью "За отвагу". Он похоронен на берегу русской
реки Волги. Интересно, Волга больше нашей Тыми?

Стучит в висках. Нет, это стучит колхозный катер. Наверно, везёт рыбаков
на тони. Стучит громко, у самых ушей. От него болит голова.
Хакун молод. Он сильный. Он смелый. Ему нужен новый карабин
Где-то стреляют. Нет, это тарахтит колхозная электростанция.
Лампочки-круги, круги-лампочки. Сейчас ведь день. Почему работает станция?
От шума болит голова.

Курлан много ездил. Он объездил всё восточное побережье Сахалина. Бывал
и на западном побережье, и на самом севере, и на Миф-Тенгре. Но ни разу не
бывал он в горах, что синеют далеко в центральной части Сахалина. Древние
нивхи утверждают, что на самой высокой горе обитает Пал-ызнг -- хозяин гор.
Медведи -- его собаки. Охотники, павшие в схватке с медведями, не просто
умирают. Их забирает к себе Пал-ызнг, и они превращаются в пал-нивнгун --
горных людей, самых счастливых людей, и покровительствуют живущим сородичам.
Интересно, какое там счастье?

Что-то тяжёлое подступило к горлу, перехватило его.
-- Вынесите меня на воздух, -- еле слышно произносят горячие губы.
О! Как много света! Небо то синее, то красное. Веером разбегаются по
нему длинные разноцветные лучи. Что это?
А горы? О, горы голубые! Они такие голубые, какими никогда ещё не были.
Высокие они и голубые. Голубые-преголубые.

Не видел их вблизи. Не был там

----------
Last edit by: aborigen at 28.02.2010 16:01:23

Легенда

В нивхских тылгурах герои -- всегда безымянные. То ли потому, что обычай запрещает называть имена людей, которых давно нет, то ли потому, что потомки забыли имена своих предков за давностью лет. Но сегодня я расскажу вам предание о человеке, имя которого не забыли сказители. Это предание о подвигах человека из рода Руй-фингун. И его звали Кульгин.

Давно ли жил Кульгин или недавно, но люди Руй-фингун, приехав в селения других родов или принимая гостей у себя, всегда рассказывают о Кульгине, о его подвигах.

1

А жил Кульгин в то время, когда в лесах Ых-мифа было множество зверей и птиц. Так много, что добыча не обходила ни одной ловушки. А в реках было так много рыбы, что её ловили руками. Жили нивхи и горя не знали. Люди добывали зверя и рыбу, все нё были завалены вяленой рыбой и мясом. Но вот однажды осенью на прибрежное стойбище, где жил Кульгин, откуда-то налетело много ворон. Так много, что, когда они взлетали, крыльями закрывали всё небо, и днём становилось темно, как ночью. Налетели вороны на стойбище, стали грабить людей. Сожрали вороны все запасы жителей стойбища и стали нападать на людей. Выйдет человек из жилища по своим нуждам, налетят на него тысячи ворон, выклюют глаза. И уже казалось: нет никакого спасения. Тогда-то люди узнали о своём сородиче Кульгине, который жил, как и все, в стойбище и ничем не отличался от других.

В тот день, когда особенно много было ворон, Кульгин шёл из сопок, где ставил ловушки на соболя. Подошёл Кульгин к своему стойбищу, и тут напала на
него большая стая ворон. Стрелял Кульгин в ворон из лука, прострелял все стрелы, убил много ворон, но их в стае не стало меньше. Вернулся Кульгин в тайгу, тем и спасся. Но знал Кульгин: там, в стойбище, люди ждут не дождутся спасения. Выстругал Кульгин стрелы. Выстругал много, взвалил на плечо целую вязанку стрел и пошёл к стойбищу. Не дошёл Кульгин до стойбища -- налетела на него несметная стая ворон.

Целый день отстреливался Кульгин, убил сотни ворон, но к вечеру кончились стрелы. А ворон в стае не стало меньше. Бежал Кульгин в тайгу, тем
и спасся. Но вот заметил Кульгин: что-то блестящее и длинное торчит в кустах, выдернул его, стал разглядывать. На одном конце -- удобная ручка, другой конец заострён. Лезвие широкое и острое. Взял Кульгин за ручку, взмахнул и ударил по дереву. Перерубил дерево с одного удара. Кульгин нашёл саблю. "Теперь можно спасти сородичей", -- подумал Кульгин.

У стойбища снова налетели на него вороны -- большая стая. Кульгин
отбивался саблей. Взмахнёт раз -- перерубит несколько ворон, взмахнёт второй
раз -- перерубит столько же.
Шесть дней и ночей бился Кульгин с воронами. Горы вороньих трупов
выросли перед ним.
Шесть дней и ночей бился Кульгин с воронами, победил. Те вороны, кого не
задела сабля Кульгина, улетели подальше. Они стали бояться людей.
И даже сегодняшние потомки тех ворон не забыли, как бил их предков
человек по имени Кульгин.

Потому и по сей день только человек, увидев ворону, наклонится за палкой
или камнем, сорвётся ворона и в страхе улетит прочь.

2

Живут жители прибрежного стойбища, и не опасаются ворон -- их стало
мало, и они побаиваются даже детей.
Но другая беда пала на людей. Пойдёт охотник в тайгу -- не возвращается.
Находят его мёртвым, с вырванным языком. Перестали люди ходить в тайгу,
боятся. И стойбище стало голодать -- осталось без мяса.

И тогда Кульгин один отправился в тайгу, нарубил много дров, развёл
костёр. Потом вырубил чурку. Положил её у костра, сам лёг отдыхать, упираясь
ногами о чурку.
В полночь слышит крик. Такой сильный, что кора на деревьях с треском
отлетает.
Лежит Кульгин, думает: кто это может так кричать?
Прискакала откуда-то белка, вскочила на чурку у ног Кульгина и смотрит
на него маленькими глазками.

"Что, белка, -- думает Кульгин, -- наверно, милка испугалась?"
Но тут белка так крикнула, что кора на деревьях отлетела с треском. А
Кульгин только вздрогнул. Понял Кульгин: это таёжный милк -- халу-финг
явился в образе белки. Это он криком своим убивает охотников. Охотники
умирают от разрыва сердца. А милк поедает их языки.

Изловчился Кульгин, толкнул чурку ногой. Упала белка в костёр. От милка
только и остался запах палёного.
И опять вернулся Кульгин в стойбище победителем.

3

В голодную пору, когда весна слишком затянулась и у людей не осталось
припасов, выбросило штормом огромного кита. Люди благодарили Тол-ызнга --
хозяина моря -- за такой дар, и каждый ходил к тому киту и вырезал себе сала
и мяса.

Но вот пошёл человек к киту и не вернулся. Пошёл второй человек и тоже
не вернулся. Перестали люди ходить за мясом. А в стойбище нет припасов, и
стали жители стойбища голодать.

Тогда взял Кульгин саблю и вышел на берег.
Подошёл Кульгин к киту, а из его вырезанного бока выходит медведь.
Выходит медведь из брюха кита, с рёвом бросается на Кульгина. Но Кульгин не
дрогнул, встретил медведя сильным ударом сабли. Ударил медведя саблей, но
отрубил только ухо. Второй раз бросается медведь -- Кульгин отрубил ему
другое ухо.

Долго бились Кульгин и медведь, полдня бились. Изрезал Кульгин
медведя-разбойника, изрубил его на куски. Теперь людям ничто не угрожало.
Голод покинул стойбище. А вскоре наступило сытное лето.

4

После удачной зимней охоты два охотника -- один помоложе, другой
постарше -- уехали на лодках к торговым людям. Дал им Кульгин свою саблю --
может, понадобится в дороге. Уехали к торговым людям двое, но вернулся
только один, тот, кто был помоложе. Вернулся охотник от торговых людей,
привёз много товару. Привёз много товару, но привёз и страшную весть.

Собрал охотник стариков и рассказал, что случилось в пути.
Выехали они вдвоём из своего стойбища, поплыли вдоль берега. До самой
ночи плыли. И когда пристали к берегу, увидели большой ке-раф. Охотники
вытащили лодки на песок, чтобы не унесло волною, зашли в ке-раф. Он пустой,
а очаг тёплый. "Наверно, хозяева уехали куда-нибудь", -- решили охотники и
развели огонь. Развели огонь, поужинали. Ночью старший видел сон: явился
хозяин и сказал, чтобы люди уходили из этого дома.

Проснулись утром охотники, старший за завтраком рассказал о сне. Сказал,
что хозяин-милк грозил прогнать их из своего дома. Сказал и рассмеялся,
показав на саблю и пригрозив: "Пусть только явится, изрублю его на куски".
Тогда младший сказал, что так говорить грех. На это старший ответил, что
младший ничего не понимает и потому пусть лучше молчит.

После завтрака охотники спустили лодки на воду, поехали дальше.
Несколько дней они ехали, ночевали на берегу в кустах. И доехали до большого
селения торговых людей. Долго торговались охотники, выторговали всяких
дорогих товаров. Младший ко всему ещё взял в жёны молодую женщину.

Ехали охотники домой вдоль берега. И вот доехали до того ке-рафа, где
старший охотник видел сон.
Младший говорит: "Не будем заезжать в этот ке-раф". А старший говорит:
"Идём, переночуем в нём".
Уж так заведено у нивхов: младший слушается старших. Пристали охотники к
берегу, вытащили лодки на песок, чтобы их не унесло волной, и зашли в
ке-раф.

Зашли охотники в ке-раф, притронулись к очагу: он тёплый. Старший
сказал: "Наверно, хозяева утром ушли. Приготовим еду, поедим. Переночуем
здесь, а утром поедем домой".
Развели охотники огонь, приготовили еду, поужинали и легли спать.
Младший видит сон. Явился хозяин-милк, говорит: "Уходите из моего
жилища. А то приду, прогоню вас".

Проснулся младший, разбудил старшего, рассказал о сне.
А старший повернулся на другой бок, захрапел.
И вот слышит младший: кто-то подходит к ке-рафу, открывает дверь.
Является большой милк. Он говорит: "Я велел вам уходить, вы не ушли". Сказал
так и напал на старшего, который ничему не верил.
А младший схватил свою невесту, выбежал из ке-рафа, спустился к морю,
столкнул лодку и приехал в стойбище. А того охотника милк убил и забрал всё
его добро.

Кончил рассказывать охотник, и старики удивляются, качают головами.
А Кульгин задумался. Он знал обоих охотников. Старший был честный и
старательный человек. Младший всегда завидовал удаче других, был жадный и
злой.
Собрал Кульгин стариков, и поехали они к тому ке-рафу. Приехали, зашли в
него. И видят: лежит охотник с отрубленной головой. Лодка его пустая, а в
песке у воды лежит сабля.

Вернулись старики и Кульгин в стойбище, стали пытать и охотника и
молодую женщину. Молодая женщина призналась: её взял в жёны старший охотник.
По дороге охотники передрались из-за неё, и младший ударил старшего саблей.
Неслыханный случай возмутил жителей прибрежного стойбища. Они назвали
того охотника милком и наказали его: прогнали из рода.
Тот человек не вынес позора, ушёл из стойбища.

5

Живёт Кульгин. Сородичи благодарят его за подвиги и за то, что он живёт.
Долго не было в стойбище никакой беды. Женился Кульгин, и у него
родились дети -- два сына. Но не дожил Кульгин до седых волос, не пришлось
ему видеть своих детей взрослыми.

Случилось так, что в прибрежном стойбище стали пропадать дети. Выйдут на
морской песок поиграть и исчезают.
Тогда Кульгин взял с собой двух своих малых сыновей, позвал
друга-охотника и вышел к морю. Велел детям играть на песке, а друга
попросил, чтобы, когда придёт беда, забрал детей и уходил в стойбище.
Вышли Кульгин с детьми и его друг к морю, дети стали играть на песке, а
взрослые спрятались за кустами.

Играют сыновья Кульгина, резвятся, пересыпают сухой песок из ладони в
ладонь, а на мокром песке прутиком рисуют всякие узоры.
И тут в море показалось что-то большое, красное, похожее на морского
льва. Плывёт чудовище к берегу, грудью раздвигает воду, поднимая большие
волны.

Выскочил друг Кульгина, забрал детей и спрятал их в кустах.
А Кульгин прыгнул в море, схватился с чудовищем. Поднялась волна, гул
прокатился над побережьем. Бьются Кульгин и чудовище. Видел друг Кульгина,
как мелькала сабля, как рубил Кульгин чудовище -- только раздавались звуки,
будто били скалой о скалу.

Вот Кульгин ударил чудовище саблей. Брызнула кровь фонтаном, окрасила
волны. Заревело чудовище, но тут же, изловчившись, отхватило Кульгину левую
руку.
Закричал Кульгин от боли, выскочил из воды по пояс, сильно ударил
саблей. Взвыло чудовище от раны, но опять напало на Кульгина, перегрызло ему
ногу.
Закричал Кульгин от страшной боли, выскочил из воды по колени,
замахнулся и изо всей силы опустил саблю на голову чудовищу. И видел друг
Кульгина: сабля переломилась пополам.

На этот раз чудовище не выло и не ревело. Оно рвануло в сторону, подняло
большую волну. Но тут же силы покинули его, и чудовище испустило дух.
Вышел из прибрежных кустов человек и стал звать Кульгина. Долго звал он
храброго человека. Звали своего отца и два его сына. Но лишь окровавленные
волны ещё долго плескались и били о берег.

----------
Last edit by: aborigen at 12.02.2011 21:29:56

Наковырял ИНФУ про ЧЕРТИКА

Ловля на чертика уметь надо !

http://club-fish.ru/content/view/4492/199/

Тактика и техника зимней рыбалки

В последние годы так называемая безнасадочная ловля, то есть ловля без использования натуральных, естественных насадок, находит все больше поклонников среди рыболовов-зимников. Безусловно, это связано со значительным креном в сторону искусственных приманок во всем рыболовном мире.

Появление новых, доселе неизвестных материалов и использование их в рыболовной практике усугубляет эту тенденцию, стимулируя творчество и изобретательность рядовых великой армии рыболовов-любителей. А для рыбацкого самолюбия совсем не безразлично, будет ли пойман солидный трофей на традиционного мотыля или на абсолютно несъедобную резину.

Однако многие начинающие, попробовав раз-другой искусственные насадки бисер, кембрик, резину и пр. и потерпев фиаско, возвращаются к рубиновому мотылю, с нескрываемым удивлением посматривая на соседа "чертятника", без лишней суеты вынимающего из лунки очередного мерного подлещика с традиционным: "Уметь надо!" И речь в этой статье пойдет именно о том, как и что именно "надо уметь" применительно к ловле на весьма популярного ныне "чертика".

Немного истории

"Чертик", или многокрючковая мормышка вертикальной подвески, появился на водоемах Подмосковья в конце 70-х годов (хотя в рыболовной литературе был скупо описан О.Соболевым еще в начале 70-х) и быстро завоевал поклонников, прочно обосновавшихся на Истринском водохранилище главном рыбацком полигоне москвичей. Кто первым придумал "чертика" и дал ему такое меткое название сказать трудно, однако есть все основания полагать, что и "чертик", и сама мормышка, и поперечная блесна (ныне модный балансир) пришли к нам с востока России. Прообразом же "чертика" можно смело назвать "жучок" В.Захарова, успешно применяемый рыболовами Магаданской области при ловле на море зимой в 60-х годах. Вероятность "морского" происхождения "чертика" подтверждает тот факт, что ловить (читай: "дурить") рыбу на всякие несъедобные обманки, начиная с медицинской ваты и петушиных перьев и кончая кембриком с бисером, придумали именно морские рыболовы в незапамятные времена. Лично я, судя по записям в рыболовном дневнике (а начал его вести я в 1969 году), познакомился с этой уловистой "нечистью" в 1979 году, курс молодого бойца-"чертятника" прошел еще в 80-м под началом моих добрых друзей Ю.Мареева и В.Мамонтова вдумчивых и удачливых рыболовов, внесших много оригинального в монтажи снасти и технику ловли на "чертика". С тех пор с приходом перволедья я вновь и вновь беру в руки "чертят".

Удильник

Тип удильника для ловли на "чертика" определяется отнюдь не личным вкусом и пристрастиями рыболова, а условиями ловли и техникой проводки. Прежде всего он должен быть оборудован катушкой с диаметром шпули 55-60 мм (фото 1), позволяющей быстро сматывать снасть при активном поиске рыбы. С маленьких катушек леска сходит весьма крупной спиралью (особенно в начале ловли) и первые 5-7 проводок приманки уходят на выпрямление рабочего участка лески. Вид тормоза катушки глухой или фрикционный регулируемый выбирают в зависимости от глубины на месте ловли: на мелководье, от 1,5 до 4 метров, предпочтительнее фрикционный, на глубине 7-8 метров и более вполне достаточен глухой рычажной, длинная рабочая часть лески прекрасно самортизирует при подсечке.

Очень удобным оказался удильник для блеснения финской фирмы ТЕНО с открытой катушкой, рычажным секторным глухим тормозом и дуплоновой ручкой, к которой почти не прилипает снег, она не намокает, не холодит руку и не боится ударов о лед. Самодельные удильники часто делают с эргономической рукояткой -с такой рука меньше устает и технику проводки осваивать легче. Популярный удильник типа "балалайка" менее удобен, хотя если слегка его переделать заменить хлыстик более длинным (до 250-300 мм) и установить внешнее дисковое мотовильце для лески, то он будет вполне пригоден для ловли на "чертика", особенно при высоком темпе ловли, когда каждая проводка приносит поклевку, или при ловле с колена, что часто приходится делать во время сильного ветра.

Довольно большая длина удильника 400-450 мм дает возможность подсекать при малейшей поклевке едва заметным движением кисти, а не махать всем плечом, привлекая к себе внимание (попробуйте-ка раза три-четыре этак молодецки махнуть где-нибудь в районе Пятницы или Татищеве вас мигом "обрубят"). Длинный удильник позволяет начинать проводку, что называется, "от лунки", не наклоняясь в три погибели, и заканчивать игру "чертиком" почти в полутора метрах ото дна, не вставая с ящика и все время находясь в контакте с приманкой.

Кивок

Это основополагающий элемент снасти. Настоятельно рекомендую только длинные кивки 180-220 мм. Непривычно большая длина объясняется относительно невысокой частотой около 2 колебаний в секунду и довольно большой амплитудой колебания кончика кивка в полторы-две высоты "чертика". Длинный кивок дает очень стабильную игру при разном положении руки и удильника от начала до конца проводки.

Длину кивка можно и нужно регулировать. В сильный ветер, при ловле на большой глубине или сильном течении имеет смысл укоротить кивок до 120-150 мм, в зависимости от его упругости. При ловле на мелководье, наоборот, его нужно выдвинуть на всю длину -только тогда он даст плавную и ритмичную игру, так как трение лески о воду на малой глубине незначительно и всевозможные негармонические колебания удильника будут передаваться приманке. Длинный упругий кивок гасит эти нежелательные колебания, и случайный толчок, порыв ветра или задев удильником за одежду не повлияют на характер игры. Кивок является как бы продолжением хлыстика, в ненагруженном состоянии он сильно выгибается выше линии хлыстика, а под тяжестью "чертика" сгибается плавно на крайне незначительный угол. В процессе ловли кивок периодически выгибают в обратную сторону, пропуская его первую треть от конца хлыстика между большим и указательным пальцами свободной руки.

Кивок обязательно оснащается концевым колечком 2,5-3 мм для свободного пропуска лески. Его можно сделать из нихромовой проволоки 0,10-0,12 мм. Материал для кивка лавсановая или пропиленовая лента сечением 2х0,3 мм, разного (но не белого!) цвета. Я и мои друзья предпочитаем красный, хотя он и несколько утомляет глаза. Неплохие кивки получаются из цветной упаковочной ленты.

Леска

В принципе годится любая, 0,10-0,14 мм в зависимости от глубины, течения и предполагаемого размера рыбы. Однако при нынешнем обилии лесок с разными свойствами я бы порекомендовал тонущую и жесткую. Тонущую потому, что ловля на "чертика" происходит чаще на сравнительно глубоких местах, где положительная плавучесть обычной лески вкупе с трением ее о воду сильно затрудняют игру в постоянном контакте с приманкой. Жесткая четче передает поклевку с таких глубин и меньше путается при вываживании.

Попытки ловить на "чертика" с многоволоконными лесками явного преимущества их перед монофильными не выявили, разве что добавили уверенности при вываживании. "Плетенки" без покрытия быстро пропитываются водой, обледеневают, стоят колом и смерзаются на катушке, а у многоволоконного "Fusion'a" (0,16 мм) от частого удаления ледяного "сала" на рабочем отрезке покрытие начинает ворситься, и этой весьма популярной среди спиннингистов -леске становятся присущи вышеперечисленные недостатки.

"Чертики": форма и варианты оснащения

Сами "чертики" весьма разнообразны по форме, размеру, весу, количеству крючков (фото 2). Разделение на собственно "чертиков" и "ведьм" (по количеству крючков 3 и 4 соответственно) существует лишь на страницах рыболовных изданий, не меняет сути способа ловли и определяется лишь технологией изготовления этих приманок. Из фабричных тройничков № 5 Колюбакинской фабрики проще "гнать" поточную продукцию а 1а "Птичка"; при самостоятельном же изготовлении используются одинарные крючки желаемого типа и размера, и спаивать их под углом 90° (т. е. 4) гораздо проще, чем под 120° (т. е. 3).

Рис. 2. "Чертики" и их оснащение для ловли на мелких и глубоких местах и на течении; в середине "чертик" В. Мамонтова с четырьмя крючками
Форма тела "чертиков" варьируется от каплеобразной, почти шаровой, до удлиненно-сигарообразной, с соотношением диаметра к высоте 1:4-1:5, что тоже чаще обусловлено технологией изготовления. У каждой формы есть свои приверженцы, однако "чертик" конструкции В.Мамонтова с четырьмя крючками № 4,5 (по отечественной нумерации) оптимален: он дает стабильную игру, зацепист, при свободном падении занимает горизонтальное положение и не цепляется за леску, удлиненная форма позволяет легко извлекать его из пасти рыбы.
Цвет "чертиков" не оказывает решающего влияния на количество поклевок, и традиционный черный вне конкуренции. Всякие отступления в сторону разнообразия красный, зеленый, с блестками и т. д. и т. п. носят субъективный характер и влияют скорее на рыболова, чем на рыбу.

В качестве подсадки мы с друзьями используем кусочки мелкопористой мягкой резины желто-оранжевого (реже белого и бледно-розового) цвета от детских игрушек. Кусочек размером с просяное зерно насаживается на каждый крючок и надвигается до начала "лба" загиба. Использование на "чертиках" кембриков, так называемых "крыльев" в виде шайб и тому подобных жестких элементов отрицательно сказывается на зацепистости: при определенном положении на крючке эти "насадки" не позволяют ему глубоко проникать в ткани рыбьей пасти. Оригинальная подсадка была предложена Ю.Мареевым на один крючок "чертика" надевается полоска из резинового надувного шара длиной 10-15 мм и шириной около 1,5 мм. Такой "микротвистер" оказался очень уловистым, особенно при ослабленном клеве.
Оснастки с двумя "чертиками" (так называемый "паровоз") или с подвесным крючком имеют довольно много поклонников, но первая может быть справедливо признана "хапужистой", а вторая сводит на нет принцип безмотыльной ловли.

Здесь мне бы хотелось остановиться на очень важном, на мой взгляд, аспекте рыбалки. Количество пойманной рыбы все же не самое главное в любительской рыбалке, ведь не добыча ставится во главу угла, а радость от реализации собственных знаний и навыков. Дополнительные крючки, незабвенная "резинка", перемет, потом "экран", электроудочка Еще шаг, и уже позади осталась сабанеевская этика "правильной охоты" наша национальная гордость. Неужели нет большей радости, чем "поймать любой ценой"?

Техника проводки

Техника определяется прежде всего способом удержания удильника (захватом) прямым или нижним и, в некоторой степени, типом самого удильника. Удильники с рукоятью допускают оба вида захвата (и в этом тоже их преимущество, фото 3-4); "балалайку" предпочтительнее удерживать нижним (фото 5).

Основной прием игры -медленный подъем приманки ото дна на высоту 30-40 см (иногда до метра) с постоянным ритмичным покачиванием удильника с незначительной частотой и относительно большой амплитудой. При этом "чертик" выписывает некое подобие "пилы": подъем на высоту тела, спуск на 1/3-1/2 этой высоты, мгновенная остановка и цикл повторяется. Темп -2-3 цикла в секунду.
При нижнем захвате движения кистевые, предплечье участвует лишь в перемещении приманки от дна до высшей точки. Этот способ быстро осваивается новичками и не столь утомителен, однако подсекать приходится почти всей рукой.

Прямой захват предполагает хорошее владение техникой игры. Кисть руки почти расслаблена и только удерживает удильник, меняя угол его наклона во время проводки, а колебания осуществляются предплечьем. Это несколько утомляет, но подсечка получается незаметная и быстрая.

Тактика

Основная тактика быстрый поиск по "штатным точкам", скоплениям рыбы на известных участках водоема. Ими могут быть бровки затопленных русел рек и ручьев, бугры, остатки дорог и старых гидротехнических сооружений (мостов, мельниц, дамб). На подмосковных водохранилищах это изгибы и крутые повороты русел затопленных рек в зависимости от метеоусловий уловистой может оказаться либо крутая внешняя, бровка, либо пологая внутренняя, переходящая в ровный полив. В таких местах рекомендуется просверлить серию лунок по прямой, секущей излучину пополам, на расстоянии 5-7 метров одна от другой, по крайним лункам определить точность "попадания", и начинать ловлю, продвигаясь с глубины на мель.
Первая проводка самая ответственная, начинать ее надо, непременно положив "чертика" на дно, полезно плавно постучать 2-3 раза по дну приманкой и затем начать игру в медленном темпе. Чаще всего поклевки бывают на первых 7-10 см проводки. Если поклевки нет, темп последующих проводок можно ускорить. Имеет смысл в верхней точке проводки делать полусекундную паузу, после которой, независимо от того, произошла поклевка или нет, сделать быструю короткую подсечку так называемую "контрольку". Очень часто при вялом клеве (особенно подлещика и густеры) рыба сопровождает "чертика", почти касаясь "носом" бусинки, находящейся выше "чертика", но не берет. Рыба, пойманная на "контрольку", обычно засекается за нижнюю губу. Засиживаться на лунке не следует и после 7-10 проводок лучше переходить к следующей.

Часто подлещик и крупная плотва выходят на участки водоема с абсолютно ровным дном и глубиной 7-9 метров, например в районе острова на Можайском водохранилище. Такие места и выходы рыбы давно известны поплавочникам, которые обильно кормят "свои" лунки и ловят на них "вахтовым методом", сменяя друг друга.

Вы сделаете большую ошибку, пристраиваясь рядом с таким "вахтенным". Будет гораздо лучше, если вы, примерно определив направление перемещения рыбы по прикормленным лункам, найдете свою "рыбью тропу", терпеливо, проводка за проводкой, добиваясь поклевки.

Чем больше рыболовов побывает на водоеме в выходные дни, тем больше разнообразной подкормки окажется в данном районе водоема. Пройдясь с "чертом" в понедельник по таким местам, можно нарваться на фантастический улов.

По перволедью поиски окуня лучше начинать именно с "чертиком" (очень часто в полводы), и, найдя стаю, быстро переключиться на блеснение. В лунках, где его брали на мормышку, бесполезно трясти блеснами, а вот после поимки на "чертика" 2-3 окуней по 70-100 г можно смело запускать в эту лунку блесну как правило, окунь здесь ловится заметно крупней.

При блеснении судака все происходит с точностью до наоборот: если на участке водоема найдена стая этого лупоглазого хищника, но поклевки на блесну вялые и много сходов без промедления запускайте "чертика" чуть крупнее обычного, оснащенного "микротвистером" оранжевого или ярко-красного цвета, и пять против одного, что вскорости клыкастый будет мелко бить хвостом у только что пробуренной лунки.

Маленькие хитрости

При активном поиске рыбы, перемещаясь от лунки к лунке, нужно постоянно контролировать глубину порой незначительный перепад может оказаться решающим фактором в клеве. Проще всего отслеживать это по рабочему участку лески, но, не сматывая ее на катушку при переходе на новое место, а намотав эту леску на сомкнутые пальцы руки, удерживающей удильник.

Однако в сильный мороз, когда приходится ловить в перчатках, это становится неудобным. Тогда выручает дисковое мотовильце, сделанное из пластмассы (сгодится подходящая по размеру половина шпули из-под лески) и приклеенное к внешней стороне удильника "балалайка". На такое мотовильце можно быстро подмотать леску почти не глядя, а сбегает она с него при опускании "чертика" в лунку без малейшей задержки, как со шпули безинерционной катушки.
Все остальное снаряжение ничем не отличается от обычных принадлежностей рыболова-зимника. Из личной практики хочу порекомендовать брать с собой на каждую рыбалку запасные ножи с винтами к ледобуру и отвертку или торцевой ключик: точить севшие ножи на морозе дело пустое.

При ловле с колена необходимы наколенники. Искать фирменные рыбацкие хлопотно, а самодельные войлочные быстро приходят в негодность. Купите защитные щитки-наколенники для катания на роликовых коньках они прочны, легки, непромокаемы, даже элегантны, и проблема будет решена.

На "чертика" берет вся рыба, обитающая в среднерусских водоемах и ведущая активную жизнь подо льдом от карася до сига. Можно ловить и по открытой воде: на Селигере я успешно ловил подлещика, плотву и красноперку, не говоря о традиционном окуне, а в Карелии хариуса, но это уже другая история

По материалам "Рыболов Elite" А. Шишигин

Этот чертовски уловистый Чёртик

http://club-fish.ru/content/view/4306/198/

Снасти для зимней рыбалки

Главное - поверить в него, или немного истории.

Сам я осваивать ловлю на "чертика" начал в 80-м году на Москве-реке в районе Строгинской поймы. Тогда пойма представляла собой два карьера - большой "Грязный" с островами и "Чистый", находящийся в лесочке. Оба карьера протоками соединялись друг с другом и с Москвой-рекой (в районе Серебряного бора). Глубины были на карьерах приличные и рыбы - леща, плотвы, окуня, судака и щуки - водилось много.

Как-то в конце марта я решил опробовать "чертика" на "Чистом" карьере. Если кто знает, глубина там, на середине доходит до 7 м, а на выходе к протоке дно постепенно повышается до 3 2,5 м. В "чертика" я тогда еще не верил. Поэтому сначала расставил жерлицы и только потом стал на отмелях пробовать ловить на "чертика". Однако ничего путного из этого не выходило. На жерлицы было несколько поклевок - правда, рыба не засекалась. Осмотрев живца и увидев, что он не порезан, я понял, что бьет его окунь. И вот метрах в пятнадцати от жерлицы я просверлил лунку и опустил "чертика". Глубина здесь была около 5,5 м. При первой же проводке - "зажим" (остановка) кивка: обычная поклевка окуня. Подсекаю одной кистью и вытаскиваю окуня весом около 500 г. Воодушевленный таким успехом, скорее опять опускаю "чертика" в лунку - снова поклевка. На этот раз окунь был чуть меньше. Всего в тот день я поймал больше десятка окуней (самый крупный был на 800 г) и одну плотву - но какую! На 500 г и почти в мет ре от дна.

Вот именно в этот день меня и "захватил" "чертик" и не "отпускает" до сих пор. Так что первая задача при освоении ловли на "чертика" - попасть на хорошее место, уловы на котором заставят вас поверить в эту приманку. Потом я стал облавливать "Чистый" карьер уже планомерно. Плотвы местной было мало, в основном брал окунь - по руслу на глубине от 4,5 до 7 м. А в один прекрасный день начали промывать Москву-реку, и вся плотва из нее ринулась в заливы. Вот это была настоящая рыбалка! Плотва весом от 300 г и до килограмма шла вперемежку с окунем.

На "Грязном" же карьере много моих друзей сидели на ночной ловле леща с обильной подкормкой. Утром и днем по неписаному рыбацкому закону практически никто к этим лункам не приближался. Мне же было разрешено здесь рыбачить. Первый мой улов был просто удивителен. Я знал, что нередко у лещатников на 8 - 9-метровой глубине попадались крупные окуни. Так вот за какой-то час-два я поймал на "чертика" (кстати, он у меня стоял небольшой) около двух десятков таких окуней, которых в "Чистом" карьере и не видывал. Самый крупный был больше килограмма, а мелкий - 500 г!

Потом я перебрался на Москву-реку в район дровяных складов. Здесь на "чертика" ловились крупная плотва, окунь, подлещик и - самое удивительное для меня - небольшие судачки (впоследствии я уже не раз сталкивался с тем, что судак берет на "чертика").

В следующий сезон я стал осваивать Истринское водохранилище. Тут уже выступал, можно сказать, как опытный "чертятник" - ловил на уровне своих коллег.

Снасть "чертятника" - механизм тонкий

Удильник и катушка.

Я пользовался разными типами удочек, но остановился на таком варианте. Пробковая ручка диаметром 23 25 мм и длиной 200 мм, хлыстик - 200 мм (убирается в ручку). Ручка имеет катушкодержатель с отверстием для пропуска лески с катушкой (она сделана из оксида алюминия) с диаметром шпули 30 - 50 мм. Обычно я применяю 40-миллиметровую шпулю, она позволяет достаточно быстро сматывать снасть при поиске рыбы и оперативно подматывать леску при перемещениях по льду. Шпули меньшего диаметра при размотке лески, как известно, образуют "спираль", да и подматывать леску на них довольно долго. Тормоз у катушек глухой. Но так как на "чертика" часто ловят на солидной глубине, амортизация у лески получается при подсечке одной кистью достаточной. К тому же нельзя забывать, что удильник довольно длинный. Некоторое время назад у нас появились в продаже финские удильники с катушкой приличного диаметра, которые я тоже использую. Что же касается катушек со шпулей 30 мм, то они подходят для ловли на мелкого "чертика". Длинный - до 450 мм - удильник дает возможность не только подсекать одной кистью, но и при необходимости предельно высоко поднимать приманку от дна.

Кивок.

Сбалансированность всей снасти при ловле на "чертика" в основном зависит от кивка. Оптимальная длина его, как давно определили "чертятники", не менее 150 мм. Я применяю кивок еще длиннее - такой сигнализатор обеспечивает невысокую частоту и большую амплитуду колебаний кончика кивка. Естественно, сигнализатор регулируется по длине в зависимости от условий ловли: например, на течении и на большой глубине его нужно укорачивать. Подгруженный "чертиком" кивок должен прогибаться очень незначительно. Материалами для кивков я пользовался разными - капролон, металлизированный лавсан, пропиленовые ленты, но самым лучшим, на мой взгляд, является сигнализатор из часовой пружины. Идеальным вариантом будет использовать для кивка пружину с антикоррозийным покрытием. В свое время мне удалось приобрести несколько десятков таких пружин, которыми я пользуюсь уже 20 (!!!) лет и они фактически не испортились. Обычная же часовая пружина более хрупкая и, естественно, ржавеет.

Кивки из часовой пружины дают очень стабильную игру, им не страшны порывы ветра. Пружина у меня идет на конус. На конце ее припаивается или крепится на клею колечко для лески. Часть кивка, прилегающая к колечку, окрашивается в красный цвет, где-то посередине кивка стоит кембрик, тоже заметного цвета. Через кембрик пропускается леска, а с другого конца - кусочек вакуумной трубки, в которую входят как пружина, так и кончик хлыстика (см. рисунок). На трубку надевается кембрик большего диаметра, чтобы под ним можно было протянуть тонкий кембрик под леску. Можно обойтись и без большого кембрика, если тонкий кембрик пропустить через отверстие в вакуумной трубке (его легко проделать иглой). Есть еще вариант: пружина вместе с тонким кембриком проходит через отверстие, проделанное в трубке, только не в то, в которое вставляется кембрик (см. рисунок).

Леска. Я советую применять леску жесткую диаметром 0,12 - 0,14 мм. Она меньше путается и лучше передает поклевку. С учетом того, что не так уж редко на "чертика" попадается рыба за килограмм и более, леску надо подбирать особенно прочную.

"Чертик". Эти приманки, как известно, могут иметь самую разную форму и размер (вес). Весьма желательно, чтобы в вашем арсенале было как можно больше разных "чертиков" и лучше с импортными крючками темного цвета.

В спор между теми, кто говорит, что крючки должны выступать за тело "чертика", и теми, кто так не считает, я вступать не хочу. Ловил я и на те, и на другие с одинаковым успехом. Лишь бы была правильно сбалансированная снасть. Это значит, что нужно иметь несколько различных типов "чертиков", уже сбалансированных с кивками.

Цвет "чертиков" я бы отнес к тем факторам, которые не являются решающими при поклевке. Но нет правил без исключений: я попадал в ситуации, когда рыба брала только на красный (омедненный) "чертик". И все же основной цвет - черный или зеленый с блестками.

Довольно часто, особенно на таких водоемах, как Истринское водохранилище, применяется оснастка "паровоз" с двумя "чертиками". Мне совершенно непонятна позиция Андрея Шишигина ("Рыболов-Elite" №6, 1999 г., статья "Ловля на "чертика": уметь надо"). Он пишет, что "паровоз" может быть справедливо назван "хапужистой" снастью. Однако, на мой взгляд, совмещение двух "чертиков" просто дает преимущество в количестве поклевок, причем же здесь "хапужистость"? Если так рассуждать, то при ловле спиннингом на оснастку с грузилом, оснащенным тройником, или тандемом из двух блесен либо грузилом и двумя стримерами тоже проявляется "хапужистость".

Едва ли уместно здесь сотый раз повторять, что при виде совмещенных приманок у рыбы возникает реакция опередить соперника. Кстати, на "паровоз" я ловлю только леща и судачков. Окунь же и плотва совершенно не требуют совмещения двух "чертиков".

Для подсадки использую как кусочки мелкопористой мягкой резины, так и бисер. Резину я использую при летней ловле, когда замена цвета подсадки должна быть сокращена по времени до минимума. И все же более эффективен, по-моему, бисер, но он должен свободно перемещаться по поддеву крючка "чертика" - это дополнительно привлекает рыбу. Ограничителей я не ставлю - им должна являться бородка. Ну а надевать бисер на крючок надо до пайки. Цвет бисера самый привлекательный, как мне кажется, белый, желтый, оранжевый и зеленый. Бисер можно надеть и на леску выше "чертика", что тоже увеличивает количество поклевок.

А теперь пошли ловить!

Поиск. Обычно мы ищем рыбу с "чертиком" большой компанией - одному делать это гораздо сложнее. На водохранилище у нас есть свои точки - бровки русел рек и ручьев, "столы" (плоские возвышения дна, окруженные большой глубиной), повороты русел и т.д. По своим ориентирам определяем место и начинаем облавливать участок. На одной лунке долго не задерживаемся, 4-5 проводок - и переходим на следующую. Чаще всего берет около дна, хотя подлещик иногда поднимается до метра. Начинать, как мы убедились, лучше с глубины, переходя потом на мель. При этом очень важно отмечать даже незначительные изменения в длине лески, что происходит, когда приманка попадает на бугор или, наоборот, опускается в какую-нибудь впадинку. Отметить, естественно, надо и лунки, в которых была поймана рыба, и периодически возвращаться на них. У меня был случай, когда я время от времени подходил к одной и той же лунке и вытаскивал несколько подлещиков, а разница глубины в ней по сравнению с другими лунками, находящимися рядом, была всего в несколько сантиметров (!!!). Очевидно, в эту ямку подлещики периодически наведывались потому, что там скапливался корм.

Ну а если вернуться к "столам", то я считаю их самыми уловистыми местами: сюда рыба выходит подкормиться наиболее часто. Но только само собой разумеется, надо знать "расписание" этих подходов, потому что нередко рыба начинает и заканчивает кормиться в одно и то же время.

Надо сказать, что самые большие уловы случаются обычно по понедельникам, когда за выходные в лунки высыпается много прикормки. Ловля по старым лункам - увлекательнейшая, добычливая охота. Такой же удачливой бывает рыбалка на "чертика" весной где-нибудь при впадении в водохранилище ручья. Однажды в конце марта в Овсянниках на Рузском водохранилище мы ловили на "чертика" вдоль острова. Попадались окунь и подлещик, но не часто. Мой приятель заметил одинокого рыболова, сидящего напротив оврага. Мы подошли поближе и увидели, что из оврага под лед уходит ручей. У рыболова поклевки были частые и мы присоединились к нему. И были вознаграждены богатым уловом. Глубина оказалась 4 м. Ну а подлещик брал с 3 м на "паровоз".

Как-то я рыбачил на Вазуском водохранилище. Пробовал половить на "чертика" ночью. Так вот поплавочными удочками подлещик ловился, на "чертика" же - ни одной поклевки. А с рассветом я ловил только на "чертика" и очень удачно.

Когда ищешь подлещика группой, иногда то тут, то там случаются обрывы лески или кто-то вытащит судака. Тут же в лунки опускаются блесны, и рыболовы начинают охоту за судаком.

Что же касается ловли на блесну окуня, то я заметил: если его поклевки стали неверными, стоит опустить "чертика" - и убеждаешься, что хищник никуда не делся.

Проводка "чертика". Она начинается с того, что приманка опускается на дно, а потом вы как бы "пилите" удильником, равномерно поднимая "чертика" до метра, а то и выше. В конце делается контрольная подсечка, при которой очень часто подлещик садится за нижнюю губу. После этого цикл повторяется. Иногда хорошие результаты дает ритмичное покачивание "чертика" в горизонтальной плоскости на том расстоянии от дна, на котором чаще случаются поклевки. Захват удильника может быть произвольным - главное, чтобы вам было удобно "пилить" и подсекать одной кистью.

Поклевка. У различных видов рыб она, естественно, имеет свои особенности. Хотя гарантировать при характерной поклевке, что вы вытащите рыбу именно того вида, которую определили по поклевке, нельзя. Все зависит от положения рыбы относительно "чертика". Но все же с большой долей вероятности можно определить вид берущей рыбы по поведению кивка при поклевке.

Так, например, подлещик, находящийся ниже приманки и догоняющий ее, приподнимает кивок, а рыба, расположенная выше "чертика", "придавливает" сигнализатор. Или сигнализатор может дрогнуть, как при поклевке мелкой плотвы или ерша. Окунь, как это я уже говорил, как бы "зажимает" сигнализатор, т.е. при ритмичном "пилении" меняются частота и амплитуда колебаний кончика кивка. Плотва и язь обычно "бьют" по "чертику" сверху, и сигнализатор сгибается. Судак тоже сгибает кивок, а еще в руку передается удар.

К. Басков Рыболов-клуб № 1

Ловля на Чертик

Всем известно, что в конце зимы рыба активизируется Б это время "чертик" становится особенно популярным, в первую очередь из-за своей универсальности на него помимо вездесущего окуня и плотвы берут и хищники, например, судак или щука На ;;чертика>; чаще, чем на мормышку, попадается крупная рыба Есть и еще одно несомненное достоинство не нужна насадка, что существенно ускоряет процесс ловли активной рыбы Правда, если насадить на один из крючков мелкого мотыля или личинку репейной моли, это может существенно увеличить число поклевок.
________________________________________

"Чертик" Мормышка : 1 леска; 2 тело мормышки; 3 крючок; 4 стопор; 5 кембрик.

Как выбрать "чертика"?

В продаже можно найти "чертиков" разных форм н размеров, сделанных из свинца или вольфрама На одних крючки украшены бисером, на других пусте. Многие из "чертиков" раскрашены в самые невообразимые цвета. Какую же приманку выбрать?

На мой взгляд, цвет приманки не очень важен. Я, например, обхожусь "чертиками" всего трех цветов Самым универсальным из них является темно-зеленый, потом идут черный и серебристый, причем не блестящий, а немного тусклый (свинцовый), который больше всего по вкусу судачками, щурятам, хотя и другие рыбы стороной его не обходят. Для ловли белой рыбы я использую темно зеленые и черные "чертики", хотя, повторюсь, цвет не имеет первостепенного значения.

Опробовав множество разнообразных "чертиков", я пришел к некоему образцу, который работает практически на любом водоеме. На мой взгляд, можно обойтись приманками всего двух видов с ровным телом и веретено-образным, плавно сужающимся к крючкам.

Принято считать, что если приманка безнасадочная, то ее крючки лучше украшать искусственными подсадками, такими как бисер или поролон Я позволю себе с этим не согласится По моим наблюдениям, реакция рыбы на подсадки может быть самой разной, поэтому я советую заранее не украшать крючки Лучше хранить искусственные подсадки в отдельной коробочке и экспериментировать с ними уже на водоеме Иногда лучшей подсадкой является естественная наживка мотыль или личинка репейной моли.

Снасть

"Чертик" это приманка, которая практически всегда должна двигаться в толще воды. Чтобы игра была безупречна и эффективна, помимо тренировок необходима хорошо подобранная снасть удочка, леска и кивок. Как говорится "Игра создается руками и тем, что б руках"
У меня есть несколько удочек, оснащенных "чертиками" разных размеров, соответственно, и леской разной толщины, и кивками разной длины Я предпочитаю удочки с маленькой катушкой и небольшой рукоятью. Они хорошо лежат в руке и позволяют создать разнообразные проводки Оптимальная длина хлыстика 20-30 см
Придать "чертику" нужные колебания может кивок с определенным изгибом. Обычно на водоем я беру несколько оснащенных удочек Для плавных проводок с большой амплитудой колебания мне удобнее использовать кивки, изогнутые под углом 20-30 градусов от горизонтали и длиной 7 9 см А вот для проводки с большой частотой и маленькой амплитудой, я использую кивок длиной 13 15 см с углом изгиба 15-20 градусов.

Леска подбирается под конкретную приманку Толщина мононити зависит не только от предполагаемого веса добычи Чтобы побить на большой глубине на миниатюрные приманки, надо использовать самые тонкие лески При ловле на "чертика?' я использую леску 0.10-0.12 мм

Тактика ловли

Ловля с "чертиком" обычно требует перемещения по водоему, постоянного поиска активной рыбы.

В период последнего льда старые лунки не замерзают, для активного поиска просто раздолье Я проверяю все старые лунки, встретившиеся на моем пути Чем больше их будет обловлено, тем больше будет улов. Облавливать каждую старую лунку следует не дольше 1-2 минут, вернее даже будет сказать, что если после 7-12 подъемов поклевки не случилось, следует менять место

Я стараюсь уделять особое внимание лункам, около которых разбросано немного прикормки это значит, что днем раньше она была прикормлена, и под ней могут держаться подлещики или плотва. Ловля по старым лункам позволяет вести поиск на достаточно большом пространстве с наименьшими затратами сил и времени Но не стоит расслабляться, сверлить придется в любом случае, так как не всегда старые лунки находятся в интересующем вас месте.

Если посчастливилось встретить на водоеме группу блеснильщиков, то можно пристроится за ними Зачастую у блеснильщика случаются холостые поклевки или же рыба на игру блесны подошла, а брать ее отказалась И тут "чертик" может творить чудеса. На него попадается и судак, и окунь, и щурята

Грубо говоря, облавливая лунки после блеснильщиков, можно собрать всю рыбу, которая игрой блесны была привлечена под лунку, но не клюнула (возможно, из-за размера приманки или манеры игры)
Во время перехода от лунки к лунке не стоит наматывать леску на катушку, ее нужно смотать на руку Благодаря этому, опустив приманку в новую лунку, можно сравнить глубину и мысленно нарисовать рельеф дна в обловленных местах игра приманки.

Описывать всевозможные проводки нет смысла. Я расскажу о двух базовых, а лучшую для конкретного дня все равно придется подбирать на водоеме

Проводка с частыми, колебаниями

Подводное насекомое стремительно поднимается со дна вверх, равномерно или небольшими скачками В этом случае удобнее удочка с длинным кивком. Чтобы заставить "чертика" играть с мелкими колебаниями, надо взять удочку большими указательным пальцем так, чтобы она находилась под углом примерно 45 градусов по отношению ко льду, и с небольшим ускорением задавать колебания кистью и предплечьем Когда при проводке удочка окажется на уровне плеч, угол ее наклона к горизонтали должен уменьшится до 20 градусов
Скорость подъема в этом случае может быть абсолютно разной, подбирайте ее под активность рыбы на данный момент Во время проводки можно делать небольшие передышки после каждых 10 -15 пройденных сантиметров

Проводка с покачиваниями

Насекомое шевелится на дне, создавая облачко мути, затем начинает перемещаться в толще в оды коротенькими "перебежками", с остановками для отдыха после каждого нового подъема
Такую игру удобнее создавать с более коротким кивком Несколько плавных постукиваний по дну, плавный и короткий подъем на 1 -5 см, пауза, и снова подъем овладеть этим приемом нетрудно, достаточно немного потренироваться Продолжительностью паузы можно варьировать, чтобы угадать настроение рыбы

Я рекомендую поднимать приманку настолько высоко, насколько позволяет рука, то есть проводку лучше завершать в тот момент, когда удочка находится над головой. Обычно после остановки игры я выдерживаю 2 -3-секундную паузу, и если в этот момент поклевки не случилось, делаю короткую подсечку Иногда она приносит плотвиц или подлещиков, которые сопровождали "чертика" до остановки, но что-то им мешало его атаковать, и только на паузе они приблизились к нему максимально близко или даже ткнулись в него носом Такую поклевку-касание заметить можно не всегда, а контрольная подсечка иногда позволяет ее реализовать
поклевка

Порой поклевка на "черта" едва заметна, поэтому нужно реагировать на любое отклонения кивка от заданной игры Часто крючок цепляет подлещика или плотву под нижнюю губу Это не значит, что они случайно были забагрились, скорее всего, рыба просто осторожно "дегустировала" приманку.

Ловля на "чертика" увлекательна и энергична На мой взгляд, это одна из самых интересных приманка для подледной рыбалки
Главное вы должны быть уверены в том, что она универсальна и способна поймать практически любую рыбу, живущую в подмосковных водоемах

http://profishclub.ru/index.php?name=Page&op=page&pid=66
Инструктор рыб. школы "Подсекай" Солопов Впадимир
Источник: Большая рыбалка #3 2006г. http://www.fishingmagazin.ru/

Чертик как он есть

Даже самую лучшую по форме и цвету мормышку с одинарным крючком, пожалуй, нельзя сравнить по уловистости с "чертиком". Видимо, ни одна из них так не напоминает рыбе какую-то только ей известную живность - от того и эффект. Особенно хорошо "чертик" показывает себя при ловле по первому и последнему льду.

Однако вот парадокс: удильщики нередко отказываются от этой приманки после первых неудач при ее освоении, так и не разобравшись, отчего "чертик" не работал у них нужным образом и не давал ожидаемых результатов. Попытаемся разобраться, в чем причины этих неудач и попробуем дать несколько рекомендаций тем, кто серьезно решил заняться охотой с "чертиком".

Начинающие осваивать эту приманку не всегда знают о том, что помимо идеальной (сцентрованной) формы она должна иметь крючки, чуть выходящие за ее тело. Иначе не будет зацепистости и большинство подсечек окажутся пустыми.

Если вы в состоянии сами изготовить эту приманку, то вот вам один совет: спаяйте тройничок из импортных крючков. При этом не увлекайтесь особо тонкими, хотя бы и прочными на вид - они все равно могут сломаться, если возьмет крупная рыба.

Отечественные же крючки для "чертика" необходимо выбирать очень тщательно. Но даже если они прочны и упруги, как импортные, то все равно по большей своей части имеют, к сожалению, один очень неприятный недостаток - быстро тупятся. Через несколько активных рыбалок от их жала ничего не останется, так как вам придется подтачивать их чуть ли не после каждой пойманной рыбы.

Среди многих удильщиков устоялось мнение: чем приманка мельче, легче, тем лучше привлекает рыбу. Это правило, конечно, действует, но далеко не всегда. Мне не раз приходилось наблюдать, как на метровой глубине, где, казалось бы, сам Бог велел ловить на миниатюрную, невесомую приманку, поразительных успехов добивались именно те, кто охотился с "чертиком" двух-, а то и трехсантиметровой длины, да еще с тройниками из крючков №№ 4-5! Только одно важное уточнение: у опытных "чертильщиков" приманки хоть и длинные, но, как правило, очень узкие по диаметру. И еще: все чаще удильщики ловят на двух "чертиков": снизу - длинный, потяжелее, а чуть выше (сантиметрах в двадцати) - мелкий, легкий. Причем рыба порой активно берет как на того, так и на другого, но чаще все-таки на верхнего, привязанного на коротком поводке.

На крючки тройничка некоторые рыболовы не надевают ничего, кроме отрезков кембрика, например белого или красного цвета. Но пока вы не почувствуете, что можете привлечь рыбу несъедобными подсадками, лучше наживлять каждый из крючков сначала личинкой репейной моли, а затем мотылем колечком. Если ловить только на одного "чертика", не помешает надеть на леску перед его привязыванием пару миниатюрных бисеринок, например, ярко-желтого и зеленого цветов. Отверстия у них должны быть широкими, тогда при игре "чертика" они будут свободно опускаться и подниматься по леске, как бы паря в воде. Тем самым для рыбы создается дополнительный соблазн.

Удочка для ловли на "чертика" должна быть не только очень легкая, но и обязательно с катушкой, причем очень четко работающей, с в местательным барабаном и с удобной, не слишком короткой ручкой, за которую вы ее вращаете.

Особый разговор - кивок. Он делается из эластичного и не ломающегося при падении в снег или на лед материала. Лучше всего подходят капролон, металлизированный лавсан. Длина кивка - не менее десяти сантиметров, а лучше сантиметров двадцать. И еще: если смотреть на кивок сверху, он должен постепенно идти на конус, а диаметр его головки должен быть таким, чтобы леска проходила через нее без задержки. Кстати, кембрик для головки надо подобрать особо прочный, эластичный: за день ловли вам придется столько раз сматывать и подматывать леску, что слабый материал при этих манипуляциях быстро прорежется.

Пожалуй, самое главное - как играть приманкой. Чаще всего рыба соблазняется, когда "чертика" довольно быстро ведут от дна, придавая ему кивком скачкообразные движения. Бывает, рыбе нравится другая игра: "чертика" поднимают очень медленно, заставляя при этом мелко, интенсивно трепетать в воде, и он как бы зависает на одном месте. Случается, что рыба хватает приманку, когда она плавно покачивается у самого дна или сантиметрах в десяти-двадцати от него. Удивительно, но я не однажды неплохо ловил на "чертика", когда он вообще неподвижно висел над дном - как мормышка при ужении белой рыбы.

Так что надо самому искать нужный прием. При этом не забывайте, что зачастую поклевки бывают, когда "чертик" находится очень высоко от дна - порой до метра и более. Вот почему опытные "чертильщики" обязательно облавливают все слои воды, а на глубине до трех метров даже работают приманкой у самой нижней кромки льда: иногда рыба долго поднимается за "чертиком", но решается схватить его только в последний момент. Полезно время от времени останавливать приманку на секунду-другую: это тоже вызывает хватку.

Хотел бы дать еще один совет начинающим: старайтесь как можно точнее запомнить, на какую именно игру чаще всего были поклевки. Дело в том, что при ловле на "чертика" особенно важно не сбиться с нужной игры: едва ли вы сразу добьетесь очередной хватки, если вдруг в ваших действиях произойдет даже малейший сбой и вы хоть чуть-чуть измените игру. "Чертик" любит монотонность.

Обычно рыба быстро разоблачает несъедобность "чертика" и поэтому редко основательно заглатывает его. Вот почему подсекать надо при малейшем намеке на поклевку. Чаще всего она выражается в несильном нажиме на кивок, его подъеме или остановке, замирании, когда вы интенсивно играете приманкой. Заметить такую поклевку новичку непросто. А ведь нередко бывают дни, когда рыба берет только так. Но не отчаивайтесь: стоит вам раз-другой зацепить рыбу в такой момент или хотя бы задеть ее "по губам", как вы научитесь легко определять малозаметные поклевки. Так как рыба при ловле на "чертика" обычно засекается несильно, подсекать надо резче, а вываживать очень быстро, ни в коем случае не ослабляя лески, иначе добыча сойдет с крючка.
http://uoor.dp.ua/winter_nas_4.phtml?maingroup=3&menu=l

Зимняя рыбалка. Секрет ловли на черта.
________________________________________
Семь заповедей "чертильщика"

Даже самую лучшую по форме и цвету мормышку с одинарным крючком, пожалуй, нельзя сравнить по уловистости с "чертиком". Видимо, ни одна из них так не напоминает рыбе какую-то только ей известную живность - оттого и эффект. Особенно хорошо "чертик" показывает себя при ловле по первому и последнему льду.

Однако вот парадокс: удильщики нередко отказываются от этой приманки после первых неудач при ее освоении, так и не разобравшись, отчего "чертик" не работал у них нужным образом и не давал ожидаемых результатов. Попытаемся разобраться, в чем причины этих неудач и попробуем дать несколько рекомендаций тем, кто серьезно решил заняться охотой с "чертиком".

Первое

Начинающие осваивать эту приманку не всегда знают о том, что помимо идеальной (сцентрованной) формы она должна иметь крючки, чуть выходящие за ее тело. Иначе не будет зацепистости и большинство подсечек окажутся пустыми.

Если вы в состоянии сами изготовить эту приманку, то вот вам один совет: спаяйте тройничок из импортных крючков. При этом не увлекайтесь особо тонкими, хотя бы и прочными на вид - они все равно могут сломаться, если возьмет крупная рыба.

Отечественные же крючки для "чертика" необходимо выбирать очень тщательно. Но даже если они прочны и упруги, как импортные, то все равно по большей своей части имеют, к сожалению, один очень неприятный недостаток - быстро тупятся. Через несколько активных рыбалок от их жала ничего не останется, так как вам придется подтачивать их чуть ли не после каждой пойманной рыбы.

Второе

Среди многих удильщиков устоялось мнение: чем приманка мельче, легче, тем лучше привлекает рыбу. Это правило, конечно, действует, но далеко не всегда. Мне не раз приходилось наблюдать, как на метровой глубине, где, казалось бы, сам Бог велел ловить на миниатюрную, невесомую приманку, поразительных успехов добивались именно те, кто охотился с "чертиком" двух-, а то и трехсантиметровой длины, да еще с тройниками из крючков №№ 4-5! Только одно важное уточнение: у опытных "чертильщиков" приманки хоть и длинные, но, как правило, очень узкие по диаметру. И еще: все чаще удильщики ловят на двух "чертиков": снизу - длинный, потяжелее, а чуть выше (сантиметрах в двадцати) - мелкий, легкий. Причем рыба порой активно берет как на того, так и на другого, но чаще все-таки на верхнего, привязанного на коротком поводке.

Третье

На крючки тройничка некоторые рыболовы не надевают ничего, кроме отрезков кембрика, например белого или красного цвета. Но пока вы не почувствуете, что можете привлечь рыбу несъедобными подсадками, лучше наживлять каждый из крючков сначала личинкой репейной моли, а затем мотылем колечком. Если ловить только на одного "чертика", не помешает надеть на леску перед его привязыванием пару миниатюрных бисеринок, например, ярко-желтого и зеленого цветов. Отверстия у них должны быть широкими, тогда при игре "чертика" они будут свободно опускаться и подниматься по леске, как бы паря в воде. Тем самым для рыбы создается дополнительный соблазн.

Четвертое

Удочка для ловли на "чертика" должна быть не только очень легкая, но и обязательно с катушкой, причем очень четко работающей, с в местательным барабаном и с удобной, не слишком короткой ручкой, за которую вы ее вращаете.

Особый разговор - кивок. Он делается из эластичного и не ломающегося при падении в снег или на лед материала. Лучше всего подходят капролон, металлизированный лавсан. Длина кивка - не менее десяти сантиметров, а лучше сантиметров двадцать. И еще: если смотреть на кивок сверху, он должен постепенно идти на конус, а диаметр его головки должен быть таким, чтобы леска проходила через нее без задержки. Кстати, кембрик для головки надо подобрать особо прочный, эластичный: за день ловли вам придется столько раз сматывать и подматывать леску, что слабый материал при этих манипуляциях быстро прорежется.

Пятое

Пожалуй, самое главное - как играть приманкой. Чаще всего рыба соблазняется, когда "чертика" довольно быстро ведут от дна, придавая ему кивком скачкообразные движения. Бывает, рыбе нравится другая игра: "чертика" поднимают очень медленно, заставляя при этом мелко, интенсивно трепетать в воде, и он как бы зависает на одном месте. Случается, что рыба хватает приманку, когда она плавно покачивается у самого дна или сантиметрах в десяти-двадцати от него. Удивительно, но я не однажды неплохо ловил на "чертика", когда он вообще неподвижно висел над дном - как мормышка при ужении белой рыбы.

Так что надо самому искать нужный прием. При этом не забывайте, что зачастую поклевки бывают, когда "чертик" находится очень высоко от дна - порой до метра и более. Вот почему опытные "чертильщики" обязательно облавливают все слои воды, а на глубине до трех метров даже работают приманкой у самой нижней кромки льда: иногда рыба долго поднимается за "чертиком", но решается схватить его только в последний момент.

Полезно время от времени останавливать приманку на секунду-другую: это тоже вызывает хватку.

Хотел бы дать еще один совет начинающим: старайтесь как можно точнее запомнить, на какую именно игру чаще всего были поклевки. Дело в том, что при ловле на "чертика" особенно важно не сбиться с нужной игры: едва ли вы сразу добьетесь очередной хватки, если вдруг в ваших действиях произойдет даже малейший сбой и вы хоть чуть-чуть измените игру. "Чертик" любит монотонность.

Шестое

Обычно рыба быстро разоблачает несъедобность "чертика" и поэтому редко основательно заглатывает его. Вот почему подсекать надо при малейшем намеке на поклевку. Чаще всего она выражается в несильном нажиме на кивок, его подъеме или остановке, замирании, когда вы интенсивно играете приманкой. Заметить такую поклевку новичку непросто. А ведь нередко бывают дни, когда рыба берет только так. Но не отчаивайтесь: стоит вам раз-другой зацепить рыбу в такой момент или хотя бы задеть ее "по губам", как вы научитесь легко определять малозаметные поклевки.

Седьмое

Так как рыба при ловле на "чертика" обычно засекается несильно, подсекать надо резче, а вываживать очень быстро, ни в коем случае не ослабляя лески, иначе добыча сойдет с крючка.

http://www.megane2.ru/forum/showthread.php?t=4028

Посидел, смастерил "кивки" для зимней снасти

http://aborigen.rybolov.de/photo/1683