Наступила осень, осень одна тысяча девятьсот восемьдесят шестого года. Спросите, почему я запомнил эту дату? Все просто. В этом году нашу Солнечную систему посетила вечная небесная странница - комета Галлея. Ну и что, подумаешь, комета, скажет кто-то и будет не прав. Часто, очень часто приходилось мне слышать об аномальных явлениях, но до той осени я ни разу ни с чем подобным не сталкивался. Может быть, в истории, которую я хочу рассказать, и нет ничего необычного или аномального, и все имеет вполне научное объяснение. Может быть. На ту осеннюю рыбалку меня пригласил двоюродный брат Саша - рыбак, большой любитель хариусов и по совместительству летчик-наблюдатель базы авиационной охраны лесов от пожаров. Почему летчик по совместительству? Потому что на работе он проводил в три раза меньше времени, чем на рыбалке и охоте. Здесь нужно отметить, что самым большим завоеванием социализма, по крайней мере, в наших краях было то, что народ на производстве проводил гораздо меньше времени, чем занимаясь личными делами. Никому не был нужен голодный бунт, поэтому народу позволяли добывать хлеб насущный кто как может. С заводов и фабрик несли все, что было можно и нельзя, у нас охотились и рыбачили. Третьим участником экспедиции был товарищ и партнер Александра Олег. Он в нашей экспедиции отвечал за материально-техническую часть, которая состояла из лодки «Казанка», подвесного мотора «Вихрь-30», двух стареньких карабинов и одного ружья.

Первый день наша лодка, преодолевая не очень сильное течение красавицы О-мы, несла нас мимо слегка всхолмленного рельефа Приленского плато, расчлененного ручьями и речушками. Прошли устье Ч-ы, в верховьях которой добывают лучший из самоцветов - чароит.

На следующий день нас уже окружали холмистые берега, где встречались вечнозеленые кедры и пихты. Трижды мы замечали лосей и северных оленей. Мимо редких поселений проходили не останавливаясь, стараясь не привлекать внимания местных жителей. К вечеру вошли в устье интересующей нас речки и медленно, маневрируя между завалами топляка, двинулись вверх. Появились пороги, для преодоления которых к тридцати моторным силам часто нужны были и три наши человеческие силенки. Буйная растительность по берегам реки становилась все суровее. Все чаще встречались лоси и олени, однажды видели медведя и что совсем удивительно осторожную росомаху. Наконец, уставшие и голодные достигли конечной точки нашего путешествия - устья небольшой речушки, названия которой я оставлю в тайне, дабы оградить этот чудесной красоты кусочек первозданной природы от частых посещений.

Более подходящего для лагеря уголка трудно было придумать: много воды, дров и прекрасной тайги. Правда, хватало и гнуса.
Мы разгрузились, развели костер и, прежде чем начать готовить ужин, соратники мои побросали в костер по кусочку хлеба с маслом. Я не удивился этому, так как знал, что, постоянно охотясь и рыбача в этих местах, русские перенимали у аборигенов способы промысла, а также их обычаи.

У северных народов вся природа считается живой. Есть духи цветущей травы, текущей воды, священного огня, гор, рек, озер, лесов, дорог и даже предметов, сделанных руками человека. Русские же ограничиваются в основном поклонением общему духу, хозяину леса, покровителю охотников - Бай-Байанаю. Мы, русские переселенцы в третьем поколении, перед началом рыбалки или охоты, обязательно исполняли ритуал угощения духа огня, обращаясь через него к Байанаю с просьбой о помощи в нашем деле и заступничестве от злых духов. Кто-то, возможно, считает все это пустым занятием, но многие запреты и правила общения с духами имеют чисто практический смысл. Например, в тайге нельзя кричать, шуметь, ругаться, проклинать дорогу, местность; запрещено располагаться на лесных дорогах и тропинках, разводить на них костры, засыпать на них, чтобы не загораживать путь духам. А только ли духам? Нельзя убивать медведя, наказание будет суровым.

Пока Олег и Саша ставили палатку и ощипывали уток, подстреленных по дороге, я, не отходя от лагеря, прямо в устье речушки поймал на спиннинг трех небольших ленков, которые уже через тридцать минут после крутой засолки и интенсивного встряхивания превратились в закуску.

Вскоре солнце опустилось за горизонт, прорезав последними лучами небо до самого зенита. Его лучи постепенно гасли и расплывались в огненно-оранжевое зарево, охватывая небо и воду. Еще полчаса, и горизонт только чуть-чуть теплится алой зорькой. Наступила ночь.

Много раз я пытался описать ужин у ласково потрескивающего костра в темной, дикой, наполненной таинственными звуками тайге. Но все не получалось. Не умею я передать словами вкус наваристого бульона, который охотники пьют из эмалированных кружек. Не знаю, как рассказать о том, что вкус черного хлеба с соленой рыбой, выловленной час назад в чистейшей горной реке, слаще любого пирожного, а обыкновенная водочка за три шестьдесят две пьется лучше самого дорогого французского коньяка. Можно написать о звездах, о горах и реках, но описать ту духовную связь, которая невидимыми нитями, каким-то сверхъестественным полем объединяет сидящих у костра людей, невозможно. Это можно только почувствовать.

Жизнь многогранна, человек несовершенен. Когда ему вдруг приспичит, то никакое дело не сможет заставить игнорировать самую естественную потребность. Вот это и случилось с Олегом. Пищеварение подвело. Взял наш Олег карабин и отправился искать открытое место, где бы ветерок обдувал и мошки поменьше было. Ушел далеко, метров за триста от лагеря и устроился на галечной косе, возле большого валуна, за поворотом реки. Сидит. Недалеко черной горой проглядывался нанос из сухих стволов деревьев и таежного мусора, принесенного весенним паводком. Вдруг видит он, как из кустов к наносу направляется зверь. А что за зверь, медведь или росомаха, понять не может. Зверь тем временем стал что-то в наносе шумно ворошить, не обращая внимания на наш костер.

Олег так со спущенными штанами и замер, боясь даже вздохнуть. Вот в этот самый не подходящий момент, может, с перепуга, а может, организм, наконец, мобилизовался, но начался у него тот самый естественный процесс да еще с громкими характерными звуками. Зверь насторожился, повернул в его сторону морду и вдруг направился к валуну, за которым сидел наш друг. Олег схватил карабин и всадил в зверя подряд четыре пули.

Услышав частую стрельбу, мы, перепрыгивая через камни и коряги, помчались на звук выстрелов. Друга нашего так и застали с карабином в руках и спущенными штанами. Метрах в пятнадцати от него лежал совсем молодой медведь. Кроме шкуры, желчного пузыря и жира ничего от несчастного зверя мы не взяли, памятуя о случаях отравления медвежьим мясом.

Утром ребята поехали ставить сети, я же, запарив раскаленными в костре камнями три деревянных бочонка, отправился с удочкой и спиннингом облавливать окрестные ямы и ручьи. Клевало отменно. Стоило опустить самодельную «муху» в стремительный поток, как немедленно следовала резкая поклевка. Тонкое удилище сначала изгибалось, а после того как серебряная рыба взмывала над водой, разгибалось и начинало трястись от неистовой пляски хариуса.

К сожалению, с каждого места удавалось взять не больше пяти рыбин, после чего клев резко прекращался. Это говорило о том, что рыба еще не начала скатываться вниз, а выловленные хариусы - местные. То же происходило с ленками. В каждой яме стояло три-четыре пятнистых разбойника, которые охотно соблазнялись любой блесной. За два часа я обловил все прилегавшие к лагерю места, в результате чего моя сумка потяжелела килограммов на пятнадцать.

Услышав приближающийся гул мотора, я решил вернуться к лагерю, до которого было метров триста. Прыгая с камня на камень и глядя только себе под ноги, я, скорее, почувствовал, чем увидел появившуюся из-за поворота реки лодку. В следующее мгновение я замер не в состоянии поверить тому, что видел. Лодка неслась по плесу зигзагами, а за ней на расстоянии нескольких метров летел яркий огненный шар, точно повторявший все движения лодки. Шар был размером чуть больше баскетбольного мяча и, как мне показалось, то увеличивался, то уменьшался в размере. Складывалось впечатление, что он дышит. Ребята пригнулись и постоянно оглядывались. Лодка сходу врезалась в берег возле нашего лагеря. Саша вылетел из нее, а Олег упал на дно. Шар, проплыв в метре над лодкой, взмыл в небо и исчез за верхушками деревьев.

Я бросил сумку, снасти и побежал к лодке. Саша поднялся, держась за локоть, и прихрамывая побрел к лагерю. Олег лежал, закрыв голову руками. Я дотронулся до лодки и получил такой разряд статического электричества, что был слышан треск. Наконец, держась руками за голову, поднялся и Олег.

У обоих моих товарищей болела голова. Если у Саши к утру боли прекратились, то Олег чувствовал себя все хуже и хуже, он на какое-то время даже терял сознание. Мы решили немедленно свернуть лагерь и возвратиться в О-ск. Сделав для Олега в лодке какое-то подобие лежачего места, мы отплыли. Вниз по реке шли быстрее и менее чем через сутки доставили его в районную больницу.

Вот такая история.

Что это было: шаровая молния, НЛО или наказание за невинно убиенного медведя, - остается только гадать.

«Надо было лететь самолетом, -
подумал Николай, оглядев купе,
- душно и народу много. Самолет все же лучше, зря я решил
любоваться просторами южной России из окна вагона. Из купе
ничего не увижу - у окна все занято». Вслух же сказал:
- Здравствуйте. Мое место номер… Не могу понять, где это.
- Здравствуйте, - тут же ответила дама средних лет, - ваше
место вот здесь, но я прошу вас, если, конечно, возможно, раз-
меститься на моей верхней полке.
«Началось. Что меня понесло на этот паровоз при бесплат-
ном-то авиабилете, и бронь была на 18.08.1984 г. Разве я не
давал себе зарок после пары поездок на поезде больше к нему
не подходить? Нет, приперся. Сейчас будет как всегда, душно и
шумно». Николай поставил сумку:
- Да, конечно, занимайте, - ответил он и вышел из купе.
За окном медленно проплывали серые московские строе-
ния.
«Если мы будем с такой скоростью до Таганрога добираться,
то и к концу отпуска не доедем, на самолете уже полдороги про-
летел бы, - грустно думал Николай, разглядывая дачные доми-
ки, больше похожие на курятники. - У нас посолиднее строят,
и уж таких почерневших от сырости халуп точно нету. Неужели
Маршрут «Большая Медведица»
все Подмосковье такое - бедное, не ухоженное, а в книгах-то
совсем по-другому. Как там у Пушкина:
Я твой - люблю сей темный сад
С его прохладой и цветами,
Сей луг, уставленный душистыми скирдами,
Где светлые ручьи в кустарниках шумят.
Везде передо мной подвижные картины:
Здесь вижу двух озер лазурные равнины,
Где парус рыбаря белеет иногда,
За ними ряд холмов и нивы полосаты,
Вдали рассыпанные хаты,
На влажных берегах бродящие стада,
Овины дымные и мельницы крилаты;
Везде следы довольства и труда...
Что-то ни овинов, ни мельниц, ни довольства я нигде не
наблюдаю, а ноги между тем уже устали. День ходьбы по Моск-
ве смело можно прировнять к трехдневному переходу по тайге.
Пойду в ресторан, перекушу».
Свободный столик нашелся сразу. Николай заказал бульон с
яйцом, гуляш и бутылку минеральной воды. Выбирать не при-
шлось - других блюд просто не было.
Поморщившись после первой же ложки, вспомнилась Нико-
лаю малюсенькая столовая в селе Кюпцы, что на берегу Алдана.
Зашли они туда с товарищем и не удивились, что дородная по-
вариха встретила их как самых желанных гостей. В огромных та-
релках она подала им наваристый густой борщ, в котором к тому
же было по внушительному куску вареной грудинки. А на второе
в таких же суповых тарелках принесла котлеты размером с ладонь
здорового мужика и полкило картофельного пюре на каждого.
За крайним столиком очень громко разговаривали четыре
кавказца. Рядом мамаша пыталась накормить сына-школьника,
который категорически отказывался кушать гуляш. «Я бы тоже
не стал это есть, но уж больно проголодался», - запивая мине-
ралкой последний кусок, подумал Николай.
В купе между дамой и атлетически сложенным мужчиной
лет двадцати пяти шел оживленный разговор о Царском Селе.
Молодая девушка, вероятно, дочь дамы, листала журнал и в раз-
говор не вмешивалась.
- Вы же знаете, уважаемая Надежда Васильевна, что Екатери-
на Вторая имела репутацию просвещенной царицы и старалась
поддерживать ее во всем. Поэтому она и построила роскошный
дворец с таким же роскошным парком по проекту Растрелли.
- А почему она выбрала именно это место?
- Я думаю, что собирала там грибы или охотилась, вот ей и
понравилось это место.
Николай присел возле входа и стал слушать. Уже через мину-
ту он заметил много неточностей в рассказе молодого человека
и решил поправить его:
- Прошу меня извинить, но вы несколько неверно расска-
зали. Парк и дворец начали строить задолго до Екатерины Вто-
рой, соответственно и место для них нашла не она.
- Да? Очень интересно, - повернулся к Николаю молодой
человек. - Может, поправите?
- Да-да, - подхватила дама, - было бы интересно услышать
вашу версию.
- Не мою версию, а исторический факт. Извините, не пред-
ставился - Николай.
- Очень приятно, а меня зовут Надежда Васильевна.
- Я Александр, - протянул руку молодой человек.
- Нина, - чуть слышно сказала девушка.
- Так вот, - начал Николай, - в составе земель, освобож-
денных в 1702-м году русскими войсками от шведского влады-
чества, была Сарская мыза, расположенная к югу от устья Невы,
в двадцати пяти километрах от будущего Ленинграда. Мыза, как
вы знаете, это поместье шведского феодала. В 1707-м году Сар-
ская мыза была пожалована Петром I Меньшикову, а через три
года передана во владение жене царя - Екатерине Алексеев-
не. Именно Екатерина Первая, а не Вторая, начала превращать
мызу в дворцово-парковый ансамбль.
- И дворец тоже она построила?
- Смотря какой. Первый каменный дворец был построен
именно при ней в период между 1717-м и 1724-м годами по
проекту архитектора Браунштейна. К этому же времени отно-
сится и зарождение парка, разбитого за дворцом садовым масте-
ром Фохтом. Тогда же посадили первые дубы и липы.
- А этот, нынешний, дворец кто построил?
Маршрут «Большая Медведица»
Маршрут «Большая Медведица»
- Можно считать, что это была Елизавета Петровна. Сна-
чала она пыталась расширить дворец с помощью нескольких
архитекторов, сменявших друг друга, и только в 1748-м году
строительство возглавил упомянутый вами Растрелли, который
начал капитальную перестройку старого дворца. Он же и довел
работы до завершения в 1756-м году.
А вот к парку Екатерина Вторая действительно приложила
свою руку, многое перепланировав и наполнив его памятника-
ми, свидетельствующими о величии ее царствования. К приме-
ру, победам в русско-турецких войнах были посвящены Башня-
руина, Чесменская, Морейская, Крымская колонны, Кагуль-
ский обелиск, Турецкий киоск и Турецкий каскад.
- А вы в Ленинграде где живете? - спросила, как только
замолчал Николай, Надежда Васильевна.
- Я не живу в Ленинграде.
- Да? А откуда такие подробности о Царском Селе?
- Я же сказал, из истории и пеших экскурсий.
- А сам-то откуда? - спросил Александр.
- С Якутска.
- Из Иркутска? - переспросила Надежда Васильевна.
- Да, из Якутска. Это немного дальше и чуток севернее.
- Ой, наверное, там холодно, - передернула плечиками На-
дежда Васильевна.
- Бывает и холодно.
- И как там люди живут! Страшно, наверное?
- Нормально живут.
- Расскажите нам, Николай, о Якутии… прошу вас.
- Нет там ничего такого, о чем бы вы не знали. Край как
край. Если вы думаете, что там по улицам медведи ходят, то это
неправда. По улицам там машины ездят.
- Но все же…
- Я на такие вопросы обычно отвечаю, что у нас там комары
такого размера, что способны кусок сахара со стола в своих ла-
пах унести, как вертолет. И знаете, верят. Но у меня сегодня нет
настроения сочинять небылицы, поэтому я вам расскажу просто
одну историю из жизни, а вы по ней и составите представление
о тех местах. Согласны?
- Конечно, конечно. Это даже интереснее… Как вы считае-
те, Александр? - и Надежда Васильевна вопросительно устави-
лась на молодого человека.
- Согласен, уважаемая Надежда Васильевна. Истории в до-
роге - всегда хорошо. Давайте, Николай, вашу историю.
Николай оперся спиной о стенку купе и стал пересказывать
попутчикам повесть Григория Федосеева «Злой дух Ямбуя». В
сокращенном варианте на это ушло минут сорок, и за все это
время его никто не перебил. Когда он закончил, еще несколько
секунд все молчали.
Первым заговорил Александр:
- Да, интересный случай… Это вы о себе рассказывали?
- Нет, конечно. Но практически каждый северянин может
рассказать и о себе что-нибудь подобное.
- Какая интересная у вас там жизнь, - вставила Надежда
Васильевна, - тайга, медведи, суровые мужчины… И заработки,
говорят, там сказочные.
- Ага, длинные рубли, - улыбнулся Александр.
- Николай, не скрывайте от нас правды. Рубли там длинные?
- Да все там, как везде. Есть, конечно, бытовые трудности,
связанные с отсутствием разного рода благоустройств. Стареют
на Севере раньше. Питание не такое разнообразное, как в сто-
лице. Но зато чистый воздух, охота, рыбалка и неплохие зара-
ботки.
- Стареют? От чего?
- На кожу влияют резкие перепады температуры. Напри-
мер, на улице минус шестьдесят, а в помещении плюс двадцать.
Опять же воздух очень сухой, витаминов мало. Короче, есть от
чего стареть.
- А театр у вас там есть?
- И не один. Якутск - столичный город и по возрасту стар-
ше Ленинграда. Есть и консерватория, и университет, и Акаде-
мия наук. Правда, во всей Якутии живет всего девятьсот тысяч
человек, но это же хорошо.
- И все же оторванность от цивилизации… - Надежда Ва-
сильевна поправила прическу.
- Не уверен, что северянин видит и знает меньше, чем, ска-
жем, москвич. Вот какому москвичу придет в голову поехать в
отпуск на Дальний Восток, Камчатку или Чукотку?
- Да, уж лучше вы к нам, как говаривал один известный
персонаж, - засмеялся Александр.
- Вот-вот. А северянин в год по два-три раза летает в отпуск,
потому что вынужден вывозить детей на материк, к морю, к
фруктам. Деньги позволяют, льгот всяких полно. Например, я
один раз в год могу бесплатно слетать на самолете в любую точ-
ку СССР. Два раза в пять лет, опять же бесплатно, съездить всей
семьей на смешанном транспорте куда угодно - в Крым там, в
Юрмалу. А с октября по апрель хоть каждый день могу летать
на самолетах нашей авиакомпании за пятьдесят процентов цены
билета. Вот и получается, что мы постоянно летаем и ездим в
разные концы страны. Благо, отпуск - сорок два рабочих дня.
Может разве себе позволить так путешествовать ленинградец
или москвич? Нет, не может. В результате, северянин увидит
за свою жизнь значительно больше любого жителя европейской
части страны.
- А вы, к примеру, где успели побывать в свои… сколько
вам, тридцать? - спросила Надежда Васильевна.
- Тридцать один. Якутия, Колыма и прочая Восточная Си-
бирь не в счет, я там по работе все облетал. Был во Владивос-
токе, Хабаровске, Улан-Удэ, Чите, на Байкале и вокруг него. В
Саянах, на Алтае, Сочи само собой, в Грузии, Питере, Крыму,
Новгороде, Прибалтике, Белоруссии, Монголии. В общем, легче
перечислить, где я не был, чем где я был. Да и в самих городах
мы стараемся увидеть как можно больше, бродя по галереям,
музеям, выставкам. Однажды меня с дочкой даже арестовали
за то, что я вечером забрался с ней на закрытую для публики
территорию Екатерининского дворца, чтобы показать древние
кареты. Правда, когда узнали, что мы из Якутии, отпустили -
что с нас, чукчей, возьмешь. А прилетая с супругой в Москву,
первое, что мы делаем, это покупаем на каждый вечер билеты в
театры и концертные залы. В общей сложности получается, что
мы в музеи, галереи и театры ходим чаще, чем коренные моск-
вичи. Так что, уважаемая Надежда Васильевна, оторванности от
цивилизации мы не ощущаем. Скорее, наоборот.
- Ну не все же такие активные, как вы, Николай.
- Все. Кто по путевкам, кто по делам, кто просто так, но ез-
дят все. Это как ритуал под названием «Где провести отпуск».
- Может, и так. А воспитание детей, кружки там разные,
музыка, танцы? Где там найдешь хорошего учителя?
- И тут не согласен. Северянин знает и умеет много боль-
ше, например, жителя большого города. Телевизор у нас есть.
Между прочим, мы новости раньше Москвы узнаем, так как на
шесть часов раньше их встаем. Книги в библиотеках те же, что и
в Москве, и читают их не меньше темными холодными вечера-
ми. Учителей из бывших ссыльных хватает. Но кроме этого мы
еще умеем делать то, чего не умеет житель большого города.
- Что именно?
- Охотиться, рыбачить, выживать в экстремальных услови-
ях. Согласитесь, что это немало.
- Зато у нас магазины лучше.
- Согласен. Поэтому я перед новогодними праздниками
прилетаю в Москву за подарками. А вот москвич никогда не
решится прилететь за подарками к Новому году в Якутск.
- Сдаюсь, - подняла руки Надежда Васильевна.
Николай встал.
- Пойду покурю и пора укладываться, - Николай достал
пачку «БТ».
- Да-да, - поднялся следом Александр, - я тоже курить, а
вы укладывайтесь.
В тамбуре свистело, гремело и специфически пахло железной
дорогой.
- Я тоже люблю путешествовать, - после первой затяжки
произнес Александр, - бывал в Карелии на Валдае. А уж как
мечтаю попасть в ваши края!
- Так прилетайте, билет стоит недорого.
- Ну, просто так не полетишь. Нужно чтобы кто-то и на
месте встретил, и помог, и посоветовал.
- Прилетайте. Встретим, поможем. У нас туристов полно.
Сплавляются, просто бродят, рыбачат.
- Если не шутите и на самом деле поможете, я бы с удоволь-
ствием воспользовался такой возможностью.
- Не шучу. Записывайте адрес, как надумаете, напишите.
Николай продиктовал адрес, который Александр записал на
сигаретной пачке.
Однажды, возвращаясь с работы, Николай вынул из почто-
вого ящика письмо.
«Из Москвы? Интересно. Фамилия ни о чем не говорит. Мо-
жет, ошиблись? Нет, мне». Николай распечатал конверт:
«Здравствуйте, Николай.
Вы уж и забыли, наверное, попутчика из поезда по имени Алек-
сандр? А я вот все это время жил под впечатлением вашего рас-
сказа о тайге и, наконец, решился написать. Вы обещали помочь,
если я с товарищами прилечу в Якутск, чтобы отправиться на
пару недель по какому-нибудь интересному маршруту с трудно-
стями и приключениями.
Ваше предложение остается в силе? Если да, то мы бы хотели
пройти по совершенно необитаемым местам. Мы - это три ту-
риста. Вернее, два туриста и туристка. Не пугайтесь, мы подго-
товленные ребята и опыт имеем.
Назовите, пожалуйста, такое место, а мы по картам пост-
роим маршрут.
Да, напишите еще о ценах на транспорт и продукты. У вас,
наверное, цены отличаются от столичных?
И еще. Если возможно нанять проводника, было бы совсем хо-
рошо.
Заранее благодарен,
Александр Челядин».
«Придется откликнуться», - с неудовольствием подумал Ни-
колай.
«Здравствуй, Александр.
Если соберетесь к нам, лучшее время - сентябрь. Почему,
объяснять не буду (раз уж вы опытные). Человек, согласившийся
пойти с вами, нашелся. Зовут его Карл Гертер. Российский, вер-
нее наш, северный, немец. Он опытен, но суров и спуску не даст.
Предлагаемый маршрут: пос. Себян-Кюель - р. Саганджа, далее
на один из притоков реки Леписке. По ней, минуя приток Муосун-
ган, через ущелье на приток Буруолах, потом на реку Люнкюби,
восхождение до истока реки Чочума и по ней до поселка Сангар.
Все это восточные склоны Верхоянского хребта.
Авиабилеты из Якутска до Себян-Кюель и от Сангара до
Якутска стоят около 45 рублей. С собой необходимо иметь очень
крепкую обувь и соответствующую климату одежду, оружие. Все
остальное - на ваше усмотрение. Рассчитывайте, что тащить
все придется самим. Сейчас апрель, времени у вас на принятие
решения достаточно.
Пиши.
Николай».

Александр Челядин, Юрий Лукин и Лена Васина склонились
над картой северо-востока России. Территория, превышающая
по площади треть Европы, пестрела протяженными горными
хребтами и нагорьями, прорезаемыми долинами многочислен-
ных рек.
- Вот она, Верхоянская горная система, над правобережьем
великой сибирской реки Лены, - восторженно сказал Алек-
сандр.
- Да, населенных пунктов почти нет, - продолжил разговор
Юрий. - Я узнавал: там, куда нас хочет заслать твой якутский
знакомый, попадаются лишь отдельные оленеводческие хозяйс-
тва, редко разбросанные в предгорьях и у Ленских берегов.
- И я узнавала. Там во всей Якутии на квадратный километр
приходится 0,3 человека и те в основном в городках и промыш-
ленных поселках.
- Вот, смотрите, большая часть поверхности суши в преде-
лах этого региона имеет ярко выраженный уклон в сторону бас-
сейна Северного Ледовитого океана, в который впадает Лена.
Там, куда мы пойдем, преобладают среднегорье с абсолютны-
ми высотами 1000-1500 метров и низкогорье, где вершины не
превышают 1000 метров. В общем, это низкогорные хребты и
гряды. Перепады высот от вершин до подножий склонов здесь
100-400 метров, наибольшие уклоны не превышают 30 граду-
сов. Пройдем?
- В легкую, - бодро ответил Юрий.
- А комары? Звери? Броды? - вмешалась Лена. - А груз на
плечах? Это сколько километров получается?
- Много, но маршрут проходит в основном по долинам.
Вот, смотри. Сюда и сюда, - Александр водил пальцем по кар-
те, - потом сюда и сюда.
- Ты сейчас нарисовал созвездие Большой Медведицы, -
улыбнулся Юрий.
- О! Так и назовем этот маршрут! Маршрут «Большая Мед-
ведица», - захлопала в ладоши Лена.
- Ну, сильна старуха. Звучит.
- А ледянки там есть?
- Наверное. Вернее, нет. Наледи есть, это точно. Наледи
обычно в межгорных впадинах и называются они - тарыны.
- Откуда ты знаешь? - спросил Александр.
- Читала.
- Ну, что еще. Ах, да! Климат там суровый, резко конти-
нентальный. Регион находится в высоких широтах, почти на
полярном круге. Ну что, идем?
Коренастый, смуглый Юрий почесал бровь. Лена, стройная
шатенка со скуластым лицом, отошла от стола и уселась на ди-
ван.
- Давай пару дней подумаем, - предложил Юрий. - Якутия
не Валдай.
- Я согласна.
- Два, так два, - подвел итог Александр. - Об оружии еще
подумать нужно. Тебе.
И он указал пальцем на Юрия.
Ил-62 мягко коснулся бетонной полосы, взревели двигате-
ли, переведенные на реверс, заскрипели тормоза. В динамиках
щелкнуло: «Наш самолет произвел посадку в аэропорту города
Якутск. Температура воздуха в Якутске плюс двенадцать граду-
сов. Экипаж корабля прощается с вами и желает удачи». И через
минуту: «До полной остановки самолета просим всех оставаться
на своих местах».
Бортпроводницы отдергивали шторки в проходах. После
душного салона, воздух столицы алмазного края казался божес-
твенно чистым и прозрачным. Возле старенького здания аэро-
вокзала пассажиров выпустили из тесных автобусов, и они уст-
ремились в узкий проход в металлическом заборе.
Александр сразу узнал Николая.
- Здравствуйте, Николай.
- Привет! Как долетели? Не тяжело шесть часов на пятой
точке?
- Тяжеловато. Здравствуйте, меня Юрой зовут, - протянул
руку молодой человек в джинсах и ярко-красной ветровке.
- Здравствуйте, я Лена.
- Здравствуйте, здравствуйте. Пойдемте к машине, вон туда,
к павильону выдачи багажа. Его в нашем аэропорте не принято
выдавать быстро.
Так оно и вышло, багаж ждали сорок минут.
Загруженная под завязку «Нива», бойко преодолев пятнад-
цать километров, остановилась перед деревянным забором, ук-
рашенным резьбой. На фасаде дома красовались искусно на-
рисованные комары, бабочки и мухи. Окна обрамляли белые
резные наличники.
- Вот здесь вы поживете, пока в горах не распогодится. За-
одно познакомитесь с вашим проводником. Вот, кстати, и он.
Из калитки вышел невысокий, сухощавый тридцатилетний
мужчина, одетый в энцефалитный костюм. Это был Карл Гер-
тер. Никто никогда не признал бы в нем немца. Карл обладал
внешностью и темпераментом кавказского горца.
- Карл, - крепко пожимая руку Александру, представился
он.
- Мадам, - Карл сделал резкий кивок головой и щелкнул
каблуками хромовых сапог.
Юрию он сказал «Привет» и тоже пожал руку.
Вошли во двор. С крыльца навстречу гостям спустилась мо-
лодая стройная женщина, в чертах лица которой легко было
разглядеть сибирскую породу.
- Люба, - представилась она. - Прошу в дом.
Но в дом никто идти не хотел. Все расселись на открытой
террасе, которую хозяин дачи называл чайханой.
Лена прошла чуть дальше по дорожке и увидела такой же
огород, какие бывают на подмосковных дачах.
- Смотри, Саш, тут даже болгарские перцы растут. Помидо-
ры! Ой, арбуз! Саша, смотри!
- Ты что, арбузов никогда не видела? - попытался одернуть
ее Александр.
- Так это же Якутск, Саша. И арбузы.
- Ничего удивительного, - сказала подошедшая к ней
Люба, - у нас сосед вот за этим забором клубнику выращивает.
А огурцы с помидорами всю жизнь тут росли.
Юра же обнаружил среди берез странное сооружение - столб
с огромными рогами северного оленя на вершине, а чуть ниже
- рога какого-то неизвестного животного. Столб был обмотан
толстой веревкой и стоял возле широкого мангала, выложен-
ного из красного кирпича. Рядом с мангалом, на деревянной
площадке, в виде чаши были укреплены четыре лосиных рога.
- Николай, это для чего? - спросил Юра, показывая на
лосиные рога.
- Это для дров, я в них дрова складываю… для мангала. А
это жертвенный столб, - подмигнул он Юрию.
Потом была баня, которая не меньше арбузов удивила гостей
своим дизайном и благоустроенностью.
На ужин Люба подала гостям фаршированных карасей и от-
варную, рассыпчатую картошку.
Утром Карл попросил москвичей показать ему их снаряже-
ние, оружие и обувь, которые те собирались взять на маршрут.
Александр пытался возражать, но Юра и Лена посчитали это
даже полезным и быстро разложили перед Карлом весь свой
скарб. Тот деловито осмотрел все и остался если не довольным,
то вполне удовлетворенным.
В десять утра он предложил провести тренировку - поход
на пятнадцать километров с полной экипировкой и рюкзаками
за спиной, в каждом из которых лежало по двадцать пять кило-
граммов груза. Александр снова попытался возразить, но Карл
настоял на своем.
Маршрут был прост: семь километров по тайге до озера Су-
гун и обратно. Никаких восхождений и переправ на этом мар-
шруте не было.
Карл бодро шел во главе маленького отряда, не сбавляя тем-
па. Время от времени он оглядывался на ребят, после чего обя-
зательно менял направление, то углубляясь в густой ерник, то
спускаясь в закоряженный распадок. Через полтора часа Алек-
сандр предложил устроить привал.
- Ты устал? - спросил Карл.
- Нет, но зачем надрываться, если можно передохнуть.
- Я хочу посмотреть на вашу физическую подготовку, оце-
нить выносливость и вообще способность ходить по тайге. За-
меть, не по горам.
- Хаживали и больше, - заявил Александр, - и никто нас
не экзаменовал.
- Не нравится? Вернись. Дорогу, я думаю, ты запомнил.
Медведей тут нет, одни зайцы.
- Саша, перестань. Разве не интересно пройтись, посмот-
реть. Где мы еще такую красивую природу увидим, - сказала
Елена.
- Точно, старик. Пошли дальше и покажем нашему опыт-
ному другу, что мы не маменькины сыночки, а славные пред-
ставители столицы нашей необъятной родины! - весело подде-
ржал Лену Юрий.
- Как хотите, - почти без эмоций ответил Александр.
Привал устроили только когда дошли до озера.
Берега резко обрывались в темно-синюю воду, в которой от-
ражался осенний лес и еще не пожелтевшая трава. В прозрачной
воде, над черным илистым дном кипела жизнь: гольяны стайка-
ми шныряли между водорослями, разные, порой причудливые
насекомые копошились на поверхности озера и в иле. Вдали от
берега плавали утки.
- Как хорошо! - лежа на спине, сказала Лена. - У нас тако-
го не увидишь. А воздух, ребята, заметили какой?! Пахнет всем
сразу: лесом, водой, солнцем.
- А разве солнце пахнет? - спросил Юра.
- Конечно! Ты закрой глаза, поверни лицо к солнцу и по-
нюхай.
- Потом я пахну, - сказал на это Александр.
- Все-то ты, Челядин, испортить пытаешься, - Лена даже
отвернулась от Александра.
- Как ноги? - спросил Карл. - Не набили?
- Да, нет, Карл, все нормально, - ответил за всех Юрий.
- Мы же на самом деле иногда ходим в такие вот маршруты.
Все путем!
- Вот и отлично… Тогда вперед? Вернее, назад.
- Карл, ну, Карл. Давай еще чуток полежим, так хорошо!
- взмолилась Лена.
- Ну, хорошо. Отдохните минут двадцать и возвращайтесь
на дачу. Дорогу Александр, думаю, найдет, а я схожу к леснику.
Он живет на той стороне озера. Если смогу, то нагоню вас, а
нет, так на даче вечером встретимся.
Карл забросил за спину рюкзак и до того, как кто-то успел
что-то спросить, скрылся в кустах.
- Солдафон, - зло сказал Александр, когда стихли шаги
проводника. - Может, ну его на фиг, этого проводника, сами
пойдем, а?
- Ты что! Неудобно как-то. Сами просили… - ответил
Юрий.
- Чем он тебе плох? - спросила Лена.
- А чем хорош?
- Да хотя бы тем, что нам его Николай порекомендовал.
- Не нравится он мне, - Александр сорвал травинку и стал
ее нервно покусывать. - Молчит, сопит… деревенщина.
- А о чем он должен с нами говорить? Он даже не знает, кем
мы работаем, чем живем. По-моему, он ведет себя тактично, не
задает лишних вопросов и не болтает о чем не попадя, - всту-
пилась за Карла Лена.
- В самом деле, Саша, что ты взъелся? Четверым все легче в
тайге будет. Да и то, что он профи, сразу видно, - Юрий встал
и подал руку Лене. - Ну, что? Двинули?
Карл тем временем, сделав небольшой крюк, вышел на
обратный маршрут группы и стал ждать. Когда через полчаса
москвичи появились, он укрылся за поворотом, подождал,
когда они пройдут мимо него, и скрытно двинулся парал-
лельным маршрутом. Всю дорогу он наблюдал за ними, пы-
таясь понять, на сколько каждый из этих молодых людей
готов к серьезному переходу по далеко не простому марш-
руту. Карл считал, что без него ребята будут вести себя ес-
тественно, ведь им нечего было доказывать друг другу свою
состоятельность. Поэтому он и оставил их одних. Он угадал.
Наблюдения подтвердили, что Юрий был явно готов к мар-
шруту не только физически, но и морально. Лена также вы-
глядела хорошо и, скорее всего, пусть не легко, но маршрут
пройдет. А вот Александр все больше и больше не нравил-
ся Карлу. Внешне сильный, хорошо сложенный Александр
не был вынослив. Он мог легко переносить значительные
кратковременные нагрузки, но монотонный, тяжелый труд
быстро выматывал его. Кроме этого, Карл заметил, что па-
рень привык быть лидером, и его (Карла) активность явно
не нравилась Александру.
Вечером во время ужина Карл сказал:
- В тех суровых местах, куда мы собрались, нам предстоит
тяжелый труд. Сегодня мы прошли примерно половину пути,
который нужно будет преодолевать там ежедневно. Я предлагаю
вам взвесить еще раз свои возможности, и, может быть, кому-
то отказаться от маршрута. Никто вас не упрекнет, все люди
взрослые и все все понимают. Там у нас не будет ни связи, ни
транспорта, и если кто-то сломается, отдуваться придется ос-
тальным.
- Да все будет нормально, Карл, - сказал Юрий.
Александр и Лена промолчали...

Маршрут «Большая Медведица»

IV
Старенький трудяга Ан-2, надрывно гудя своим поршневым
мотором, с трудом набирал высоту. Смотреть в иллюминатор,
сидя на откидном сидении, очень не удобно, но все равно все
неотрывно в него смотрят. Так уж устроен человек - нравится
ему смотреть на мир свысока.
Справа осталась долина Туймаада, затянутая дымкой город-
ского смога. Городок-то так себе, сто тысяч, а нате вам - смог.
Через пойму Лены летели долго - огромная река. Острова, пес-
чаные и поросшие зарослями тальника. Протоки, мелкие и глу-
бокие. Корабли, лодки, плоты, шлейф пыли над дорогой, петля-
ющей светлой лентой вдоль берега. Озера с водой всех оттенков
зеленого. Притоки с темной, то синей, то черной водой и тайга
без конца и края.
Перекричать тарахтение двигателя и дребезжание фюзеляжа
тяжело, поэтому все молчали и иногда показывали друг дру-
гу пальцем вниз, мол, «смотри!». От постоянной качки мутило.
Хорошо, что было прохладно. Гигиенические пакеты, выданные
перед взлетом, лежали не востребованные на сидениях.
Сразу за Леной начались предгорья. Красота! Внизу рассти-
лались долины и речки, а впереди громоздились величествен-
ные горы. Котловины и мягкие склоны были покрыты типич-
ной якутской таежной растительностью - лиственницей. Из-за
сурового климата деревья растут редко, чаща сгущается лишь в
узких речных поймах.
- Вам повезло, - закричал командир «лайнера», - по мно-
голетней статистике даже в благоприятное летнее время в этих
местах в среднем бывает два летных дня в месяц. Подлетаем!
Все вглядывались в склоны гор - все те же лиственницы,
камни.
Самолет коснулся грунтовой взлетно-посадочной полосы и,
безбожно громыхая по булыжникам, покатился к стоянке.
К самолету сразу сбежалось много народу. Эвены здорова-
лись с прилетевшими туристами, как будто это их давние друзья
прилетели из отпуска. Каждый норовил помочь.
- Какой доброжелательный народ! - восхищалась Лена.
- Это так. Но в данном случае есть и еще одна причина,
- ответил ей Карл. - Дело в том, что в этот поселок законом
запрещено ввозить спиртное. Вот любители «огненной воды» и
Маршрут «Большая Медведица»
1
Маршрут «Большая Медведица»
вьются возле нас в надежде за шкурку соболя, мясо или просто
деньги, причем большие, разжиться этой отравой. А для них,
эвенов, водка - сущая отрава.
К Карлу подошел улыбчивый, низкорослый, одетый в обыч-
ную городскую одежду эвен:
- Карл, дорогой, каким ветром тебя к нам занесло?! Груз
привез или дела?
- Здравствуй, Афанасий. Вот ребята из Москвы решили
природой вашей полюбоваться, буду их сопровождать.
Афанасий внимательно осмотрел приезжих.
- Ко мне пойдем? - спросил он.
- Нет, мы сразу на маршрут. Времени у ребят немного, а
путь предстоит долгий.
- Куда пойдете? Леваневского искать?
- Через Саганджу и притоки Леписке на Сангары. Там ник-
то не кочует?
- Конечно, нет. Стада сейчас высоко, рано в долины ходить,
тепло совсем. А может, все же погостишь?
- Нет, Афанасий, в следующий раз.
Карл повернулся к топтавшимся возле рюкзаков ребятам и,
показывая рукой в сторону гор, сказал:
- Нам туда… и быстро.
Он первым поднял огромный рюкзак с притороченной к
нему скаткой спального мешка и закинул кавалерийский кара-
бин в брезентовом чехле на плечо.
Москвичи с интересом разглядывали сначала поселок, потом
окружающую его местность. Себян-Кюель по здешним меркам
оказался крупным поселком.
- А говорили, что эвены кочевники. Деревня, дома четы-
рехквартирные и народу полно… Карл, а о каком Леваневском
говорил этот эвен? О том, что пропал при перелете в Америку в
тридцатые годы? - спросил Юрий.
- О том самом. Есть версия, что их самолет упал в озеро
Улахан-Силян-Кюель, оно тут недалеко.
- Может, зайдем на него? - предложила Лена.
- Озеро на противоположной стороне. Да и не нашли его
там.
- А что, искали? - спросил Александр.
- Искали… И я искал.
1
- Карл, ты нам вечером про это расскажешь? - попросила
девушка.
- Посмотрим.
- А про это село ты что-нибудь знаешь?
- Село тут с 1939-го года. До этого времени советской власти
тут не было. Бродила банда братьев Захаровых, которые держа-
ли в страхе все местное население. В сороковые на озеро стали
садиться гидросамолеты, потихоньку приносили цивилизацию.
Правда, эвенам это пошло во вред. Короче, стали они спиваться,
вымирать. И тогда один умный эвен по фамилии Кейметинов
собрал все рода, создал совхоз под названием «Кировский», за-
претил ввозить сюда водку, и началось возрождение села. Рус-
ские давно пытались закрепиться в этих местах. Не из-за пушни-
ны - ее-то как раз собирали без проблем, а из-за серебра.
- Серебро здесь? - удивилась Лена.
- Недалеко есть местечко, Эденбал называется.
- Может, зайдем? - предложила девушка.
- Нет, это на восток от Себяна, а мы идем на север. Так вот,
серебро на речках Тыр и Кандой нашли казаки еще в середине
восемнадцатого века. Через тридцать лет после этого там пос-
троили плавильные печи и попытались наладить производство
свинца и серебра. Но этот край легко свои богатства не отдает,
поэтому все попытки провалились. Даже при Сталине не уда-
лось отладить это дело, хотя следы в виде сторожевых вышек
остались. Я был в этом бывшем лагере, где заключенные добы-
вали руду. Удивился больше всего тому, что колючая проволока
до сих пор смазанная стоит и не ржавеет. Замки на воротах
штольни тоже смазанные. В одном из помещений, наверное,
это был красный уголок, сохранился портрет Сталина. Написан
масляной краской прямо на досках и выглядит так, как будто
его вчера написали.
Юрий покачал головой:
- А сейчас что там?
- Ничего. Разруха и запустение.
- Карл, сколько мы сегодня должны пройти? - спросил
Александр.
- Сколько успеем. Сейчас мы еще немного пройдем вдоль
реки Момыя, и было бы неплохо, если бы дошли до перевала.
Там есть озерцо с таким же названием. Но к озеру мы не пой-
дем, там сейчас наверняка эвены, да и не реально сегодня дойти
Маршрут «Большая Медведица»
20
Маршрут «Большая Медведица»
до перевала - двадцать километров в гору нам не одолеть. Пе-
реночуем в одном симпатичном местечке.
Карл прибавил темп, и все замолчали.
- Мы идем по тропе, - показывая под ноги, заметил Юрий.
- Это звериная?
- Нет, конечно. Стада кочуют, люди ездят на лошадях и оле-
нях, вот и пробили тропы, как поется - по долинам да по взго-
рьям. Рано нам еще со зверями встречаться. Местные ребята хо-
рошие охотники, так что едва ли так близко от поселка удастся
встретить кого-нибудь, - не оборачиваясь, ответил Карл.
День в горах короче, чем на равнинах. Солнце, только что
гревшее правую щеку, очень быстро исчезло за горой и больше
не выглянуло.
- А вот и наша гостиница, - показал Карл на расщелину в
скале-останце высотой метров двадцать. Расщелина была узкой
вверху, но книзу расширялась и углублялась настолько, что в
ней вполне могли разместиться четверо человек.
- Настоящая пещера Алладина, - осматривая каменный
приют, сказала Лена.
- Да уж, только лучше обойтись без разбойников, - улыб-
нулся Юрий и скинул рюкзак с натруженных плеч. - Пойду я
дровишки собирать.
- А я на реку, за водой, - заявила Лена. - Карл, я видела у
вас котелок, не дадите?
- Только осторожнее, камни могут быть скользкие. Не про-
мочите ноги, - подавая ей котелок, сказал Карл.
Александр сидел с закрытыми глазами, опершись спиной на
рюкзак. Его лицо было покрыто потом. Карл внимательно пос-
мотрел на него и, ничего не сказав, пошел помогать Юрию.
Дров собрали немного, но их должно было хватить для того,
чтобы приготовить ужин. Кашеварила неутомимая Лена. Рисо-
вая каша с тушенкой должна была восстановить силы и об-
легчить два из четырех рюкзаков на целых восемьсот граммов.
Юрий тем временем освободил площадку от мелких камушков
и расстелил свой и Ленин спальные мешки.
Александр молча сидел на том же месте. Карл, подсев поб-
лиже к костру, снял чехол с карабина и стал его внимательно
осматривать.
- Карл, так ты нам про самолет Леваневского расскажешь?
- приняв от Юрия вскрытую банку тушенки, спросила Лена.
21
- Расскажу, только сначала вы мне скажите, что вы вообще
об этом случае знаете.
- А почти ничего. Попалась как-то в «Комсомолке» статей-
ка, но я ее так, бегло просмотрел, - ответил Юрий.
- А я вовсе ничего не слышала.
- Понятно. Тогда представьте. Тридцать седьмой год. В мае
большая воздушная экспедиция высадила научный десант, чет-
верку папанинцев, на Северный полюс. Экипаж Валерия Чкало-
ва выполняет трансарктический перелет через полюс в Америку.
Спустя три недели то же совершает экипаж Михаила Громова.
А был тогда в стране еще один ас - Сигизмунд Леваневский,
честолюбивый человек, который тоже хотел стать героем. И он
настоял на еще одном перелете в Америку на четырехмоторном
самолете конструктора Болховитинова, построенном в ЦАГИ.
Самолет имел бортовой номер Н-209. Он создавался как грузо-
пассажирский, развивал скорость около трехсот километров в
час, поднимал почти двенадцать тонн груза, потолок его полета
равнялся шести тысячам метров, а дальность - семи тысячам
километров. Дальность была небольшой, поэтому предполага-
лось лететь через полюс с посадкой на Аляске. До полюса Ле-
ваневский должен был идти трассой двух предыдущих переле-
тов, затем взять правее, пролететь над районом относительной
недоступности, совершить промежуточную посадку на Аляске
и финишировать в Америке. До полюса все шло нормально,
а потом радисты в Москве получили радиограмму: «Отказал
крайний правый мотор, идем в облаках на высоте четыре тыся-
чи шестьсот метров, на стеклах кабины иней». И дальше связь
прекратилась. Самолет долго искали и наши, и американцы.
Поиски затягивались. Надвигалась полярная ночь. Один из ави-
ационных отрядов даже оборудовали специальными фарами для
подсветки льдов. Однако этого света оказалось мало. Самолет
так и не нашли.
И вот уже в наши дни один пилот из Ленска по фамилии По-
пов сообщил, что в 1965-м году на берегу озера Себян-Кюель он
видел доску, на которой была надпись о гибели 13 августа 1937-
го года самолета Н-209. Там также были перечислены фамилии
летчиков, в том числе и Леваневского. Сначала все это казалось
невероятным. Но, с другой стороны, Фербенкс, куда он летел,
и озеро Себян-Кюель находятся на одной и той же широте. То
есть Леваневский теоретически мог заблудиться. Кроме этого
Маршрут «Большая Медведица»
22
Маршрут «Большая Медведица»
нашлись в архивах обрывки радиограмм Леваневского, из кото-
рых можно было предположить, что он разбился на земле, а не
в Ледовитом океане.
- Сказки все это, - вдруг подал голос Александр. - Этот
поляк просто сбежал к американцам вместе с золотом, которое
было на самолете.
Все недоуменно посмотрели на парня.
Лена тем временем убрала от костра котелок с кашей.
- Давайте миски. Саша, ты кушать будешь?
- Позже.
- Ты не прав, Александр. Эта версия отпадает по той прос-
той причине, что Леваневскому нужна была слава, а не деньги.
Он мечтал быть героем, а предатели, как известно, героями не
бывают.
- Рассказывай, Карл, дальше, - беря из рук Лены миску с
кашей, попросил Юрий.
- После всех этих сообщений в Себян прибыл первый по-
исковый отряд, который от местного жителя Захарова услышал
рассказ о том, что незадолго до войны в районе озера Себян-
Кюель упал большой самолет. Один из летчиков остался жив.
Он похоронил своих погибших товарищей, поставил в районе
перешейка между двумя озерами Себян-Кюель знак и пошел
вниз по течению. Вскоре у него кончились патроны, и он вы-
бросил уже ненужный наган. Захаров (кстати, потомок старин-
ных бандитов) утверждал, что нашел этот наган еще в детстве.
А еще через некоторое время труп пилота нашли эвены-олене-
воды.
Доску с надписью якобы видели еще шестнадцать человек.
Были и другие рассказы, например о том, как незадолго до вой-
ны две маленькие девочки нашли в районе реки Сутаня мертво-
го человека. Они показали то место своему отцу, который потом
рассказал своим родным, что на земле ничком лежал мертвый
человек, одетый в меховую куртку. Правая его рука была вытя-
нута и сжимала кинжал, воткнутый в землю. Через плечо был
перекинут длинный гладкий ремень, а на нем висела прямо-
угольная сумка. Он был обут в зимние унты с сильно изрезан-
ными голенищами. Еще одна эвенка рассказала, что до войны,
ранней осенью, ее отец поехал с товарищем на оленях в поселок
Сечен-Кюсль и возле тропы, которая проходила мимо озера,
в районе его перешейка увидели лежащего на спине мертвого
2
человека. Это был не эвен, а здоровый носатый русский. Лицо
его было белое, глаза уже выклевали вороны. Одет он был очень
странно для таежных условий - черный костюм, белая рубашка
и галстук, на ногах ботинки. Документов при нем не было. Эве-
ны испугались и ушли.
Экспедиция нашла тогда на левом берегу, в самом начале
второго озера Себян-Кюель, на высоком заметном бугре, не-
обычный, высокий крест. Крест лежал на земле, потому что у
основания был подкопан медведем. Недалеко от креста нашли
странный полуразвалившийся шалаш, который строил явно не
эвен.
- Да и кресты, я думаю, эвены не ставят, - предположил
Юрий.
- У жителей поселка бытует легенда, согласно которой на
озере был большой шум, что-то упало с неба, и поднялась вы-
сокая волна. Когда волна опустилась и наступила ночь, у озе-
ра появились глаза. Озеро иногда открывает глаза и печально
смотрит в небо...
- Это как? - почти шепотом спросила Лена.
- Не знаю, - ответил Карл. - Еще у одной местной жи-
тельницы нашелся дюралевый бак. Предварительная экспертиза
показала, что это часть бензобака самолета довоенного образца.
Промерила экспедиция и глубины озера. Нашли подводный
холм, который соответствовал размерам самолета, но проверить
тогда этот холм не смогли. Вернулись тремя годами позже и ни-
чего там не нашли. Так что тайна этой катастрофы до сих пор
остается не разгаданной.
- Интересно и страшно, - задумчиво проговорила Лена. -
Исчезли известные люди, большой самолет, а найти не могут.
- Ничего странного, - возразил Юрий. - Ты посмотри вок-
руг - сплошные горы и никого. Лежит сейчас этот самолет где-
нибудь в ущелье, камнями заваленный, стлаником заросший, и
не заметишь ты его, даже если в трех метрах пройдешь. А люди,
как я понял, ходят тут по одним и тем же тропам столетиями и
не пытаются с них сходить.
- Не нашли, значит, в Америке живет, - наконец поднялся
со своего места Александр. - Давай, Лен, твою кашу.
Сумерки постепенно заполнили темно-серой вязкой тенью
сначала щели в скалах, затем распадки и ямы. Наконец, ос-
Маршрут «Большая Медведица»
2
Маршрут «Большая Медведица»
мелев, стали подбираться к догорающему костру. В сумерках
всегда видятся какие-то неясные тени, возникающие то тут, то
там. Что это за тени? Может, воспоминания прошедшего дня,
а может, грядущие события, нарисованные прозрачной краской
мысли.
Александр, лежа в спальном мешке, мысленно представил
путь, который им предстояло пройти, и ужаснулся тому, как
мало и тяжело прошел сегодня. Безотчетная тоска, как холод-
ный воздух Верхоянья, заползла в душу. Ему не спалось.
V
В абсолютном безмолвии черно-белого сна с неясным сю-
жетом Юрий отчетливо услышал треск ломающейся ветки. Он
открыл глаза и удивился, что вокруг все те же сумерки. Карл
сломал еще несколько веток и чиркнул спичкой. Вялый огонек
подрагивал, качался и никак не мог зацепиться за кусочек бе-
ресты. Наконец, почерневшая кора брызнула искоркой, и ого-
нек вспыхнул, ярко осветив лицо Карла.
- Доброе утро, - расстегивая спальный мешок, тихо сказал
Юрий, - а береста откуда?
- Привет. Из рюкзака, вестимо. Если встал, присмотри за
костром, я на ручей спущусь.
Каждое утро Елены начиналось со сладкого ощущения здо-
рового тела и только потом, спустя миг, она ощущала себя -
человека мыслящего. «Какая короткая ночь, - подумала она.
- Не хочу вставать, поваляюсь еще минут пять». Но здоровое
тело не желало оставаться без движения.
- Юрик, привет. Сколько времени?
- Не знаю. Но, наверное, пора вставать, - Юра подкинул в
костер маленькую ветку.
- Саша, пора вставать, - положив руку на спальный мешок
Александра, громко сказала Лена.
- Я не сплю, - отозвался Александр.
- Тогда вставай, пойдем умываться.
«Что за показной оптимизм? Чему она радуется? - думал
Александр. - Неужели им на самом деле нравится здесь? Чах-
лый лес, унылые горы… Зря я все это затеял. Может, пред-
ложить вернуться на аэродром? Нет, посчитают трусом. А я
не трус, просто погорячился, согласившись на этот маршрут».
2
Вслух же он сказал:
- Ну, что ж, умываться, так умываться. С добрым утром
всем.
Карл принес воды и повесил котелок над огнем.
Небо затянуло плотными, свинцовыми облаками, готовыми
пролить на головы путешественников мелкий осенний дождь,
а может, и ударить в лицо колючими холодными снежинками.
Где-то в разгаре бархатный сезон, а здесь осень.
Лена поежилась, но опустила руки в прозрачную ледяную
воду.
«Карл рассказывал, что осень здесь начинается с первыми
заморозками, в первые дни сентября. Сегодня третье и не очень
холодно. Какой прозрачный воздух, дышится легко. Еще он го-
ворил, что только ночью стоят морозы, а днем тепло и безвет-
ренно. Похоже, и днем будет не очень тепло», - думала Лена,
брызгая себе в лицо водой.
- Она еще не закипела, - показал на котелок Юрий, видя,
что Карл всыпал в него заварку и снял с огня.
- В самый раз, - ответил Карл. - Чай варить, это тебе не
самогон гнать. Вода для него должна быть особая. Она у нас
есть. Знаешь, что китайцы воду для чая различают по качеству:
горная вода - высшая, речная - средняя, колодезная - низ-
шая. Как кипятить - тоже целая наука. Например, есть три
стадии кипения воды. Первая - когда вода начинает кипеть и
пузырьки воздуха, образующиеся в первую очередь у стенок со-
суда, поднимаются вверх. Вторая - когда пузырьки бурно под-
нимаются к поверхности. Говорят, вода кипит «белым ключом».
Эта стадия не продолжительна, но ее надо уловить, потому что
именно она оптимальна для заварки чая. Третья стадия - когда
вода бурлит. Для заварки чая такая вода не пригодна, некоторые
считают ее даже вредной. Интересно, что не докипевшая вода
не так отрицательно влияет на качество напитка, как переки-
певшая. И уж совсем не стоит брать воду, кипевшую несколько
раз, или добавлять к ней некипяченую, как вы это делаете в
городах.
- А кто это проверял?
- Время, Юра, оно давно все проверило, - Карл разложил
на четыре кучки сухой паек.
- Юра, а ты знаешь, какой рукой лучше размешивать чай?
- неожиданно спросил Карл.
Маршрут «Большая Медведица»
2
Маршрут «Большая Медведица»
- По-моему, чаю все равно, какой рукой его размешивают.
- Нет, Юра, чай все-таки лучше размешивать ложечкой, - и
Карл засмеялся.
Уже три часа маленькие люди шли среди гигантских гор.
Местами тропы проходили по склонам. Иногда встречались
скалистые обрывы высотой в несколько метров, иногда - ка-
менные осыпи. Наконец путешественники спустились в забо-
лоченную, плоскую долину. Болото было покрыто бурым сухим
мхом и островками кустарника. Кое-где кустилась чозения, на
склонах невысокие тонкие лиственницы.
- Юра, дай-ка мне свое ружьишко и патроны, а карабин возь-
ми. Тут зайцы есть и куропатки, попробую подстрелить. Алек-
сандр, если есть желание поохотиться, можешь пойти со мной.
- Нет, я с ребятами. Боюсь, только помешаю. Мы с Юрой в
следующий раз пойдем. Да, Юра?
В знак согласия Юра кивнул.
- Понятно. Идите по тропе, она здесь отчетливо видна.
Встретимся вон там, за поворотом, - сказал Карл и быстрым
шагом ушел в сторону ручья.
Минут через двадцать товарищи услышали первый выстрел,
а спустя пять минут второй.
- Если не промазал, то будет у нас на обед мясо, - предпо-
ложил Юра.
- Ага, и какава с чаем, - буркнул в ответ Александр.
- Саш, ты что второй день сам не свой? - Лена взяла Алек-
сандра за рукав. - Болеешь?
- Я думал, что здесь тайга, большие реки. А это что? - Алек-
сандр показал на склоны. - Камень вокруг, камень под ногами,
кругом камень!
- Но мы же об этом знали, - вмешался Юрий.
- Что мы знали? Вот такие пейзажи?
- Чем они тебе не нравятся? Где ты еще такое увидишь?
Саня, очнись, такое счастье раз в жизни выпадает, - дернула
Лена его за рукав.
- Ладно, завязали с партсобранием, - отмахнулся Алек-
сандр. - Пошли, тут до этого «поворота» еще топать как до
Пекина босиком.
Лена внимательно осмотрелась. Вокруг почти безлесные, по-
логие склоны гор. Редкие деревья росли среди камней. Мхи.
2
Багульник. Бурая, серая, выцветшая за лето травка. Но сколько
при этом суровых красок и фантастических форм. «Красиво,
- подумала она, - как это может не восхищать».
Подстрелив двух зайцев, Карл забросил ружье на плечо и
быстро пошел к торчавшей впереди скале-останцу. К приходу
группы он освежевал добычу, развел костер и теперь разутый
сидел на камне, о чем-то думая и поглядывая на трехлитровый
котелок, сделанный из жестяной банки из-под сгущенного мо-
лока.
- А-а-а! - заметив костер, закричала Лена и замахала ру-
кой.
- Точно что-то варит, - обрадовался Юрий. - Сейчас за-
кусим горяченьким.
Подойдя к костру, друзья увидели, что впереди начинается
узкий каньон.
- Это приток Тынгкачан, - показал вперед Карл. - Пойдем
по нему до Саганджи, потом вдоль нее, форсируя левые прито-
ки Аллара-кимбе и Абыландя. Километрах в двадцати от Абы-
ланди перевалим на водораздел Леписке, к которой спустимся
по ее притоку Игельте.
- Это сколько всего верст до Леписке получится? - спросил
Александр.
- Не больше шестидесяти.
- Завтра дойдем, - сбрасывая рюкзак, сказал Юрий.
- Верно, а сегодня нужно дойти до того места, откуда мы
повернем на приток Леписке, согласны?
- По крайней мере, попробуем, - сказала Лена.
- Пробовать нужно похлебку из зайчатины, - пошутил
Юра, - а не свои силы.
- Потерпи еще немного, минут через десять будет готово,
- Карл подбросил в костер пару веточек. - Лена, давай по паре
галет, кружки. А ты, Александр, тащи котелок с водой для чая.
В это время над ними стремительно пролетела хищная птица
и уселась на скалу-останец.
- Смотри, Юра, это сокол, - показала на птицу Лена.
- Нет, это чеглик, - сказал Карл. - Он, конечно, из отряда
соколиных, но все же не сокол.
- А как ты его от сокола отличаешь? - спросила Лена.
- Ну, во-первых, размер - сантиметров тридцать, наверное.
Маршрут «Большая Медведица»
2
Маршрут «Большая Медведица»
Во-вторых, окрас - спина черно-сизая, брюшко светлое с тем-
ными пестринами.
- Красивый, - Лена не могла оторвать взгляд от птицы, - и
гордый.
- Тут таких гордых охотников много. Пойдем по рекам, кого
только не увидишь.
Лена вынула блокнот и карандаш, внимательно посмотрела на
чеглика и очень быстро нарисовала птицу, сидящую на скале.
- Однако, - увидев рисунок, удивился Карл.
- Она у нас художница, - похвалил Лену Юрий.
- Карл, а какие еще хищные птицы здесь водятся? - спро-
сила Лена.
- Черный коршун, зимник, полевой лунь, перепелятник и
тетеревятник, канюк, скопа, беркут, конечно, кречет. Если по-
везет, можно увидеть орлана-белохвоста, - загибая пальцы, пе-
речислял Карл. - Так, кто еще… Ах, да! Пустельга, сапсан.
- И ты их всех отличить можешь? - удивилась Лена.
- Не всегда… Все от расстояния зависит.
- А из съедобных птичек кто тут живет? - спросил Юрий.
- Что, прямо всех и перечислять?
- А что их так много?
- Считай. Буду перечислять только водоплавающих и только
съедобных. Так, значит: малый лебедь и лебедь-кликун…
- Ой, Карл. Разве лебедей едят? - нахмурилась Лена.
- Не мешай, Лена, - замахал руками Юрий.
- …гуменник, белолобый гусь, черная казарка, пискулька
- это гуси. Дальше утки: кряква, чирок-клоктун, свистунок и
трескунок, касатка, свиязь, шилохвость, синьга, каменушка,
морянка, красноголовая чернеть, морская и хохлатая чернеть,
гоголь, длинноносый и большой крохали, луток и самая люби-
мая якутская утка - турпан.
Заканчивая перечисление, Карл снял с огня котелок. К кос-
тру с подошел Александр.
Через тридцать минут отряд двинулся в путь. Тынгкачан те-
чет среди гор, словно в каменном желобе. Холодные его воды
бьются о камни, сжимающие его то с одной, то с другой сто-
роны. Чтобы не мочить ноги, путешественникам приходилось
карабкаться вверх.
- Может, напрямик, по воде, - предложил Александр.
2
- Холодная, - возразил Карл, - простынете, а поликлини-
ки здесь нет.
- Не простынем, - поддержал Александра Юра. - Ты, Лен,
как?
- В Карелии бродили, не заболели, может, и тут пронесет.
- Хорошо, этот прижим обойдем, а перед следующим поп-
робуем вброд.
С каждым пройденным километром природа вокруг менялась.
Там, наверху, где они недавно шли, ближе к вершинам зеленели
островки кедрового стланика. Чуть ниже мелкими бурыми пят-
нами ютились кумарники и лишайники. Еще ниже, между осы-
пями, рыжело подмерзшей хвоей лиственничное редколесье.
В короткие минуты привалов Лена вынимала блокнот и ри-
совала.
- Смотри, какая мышка симпатичная, - говорила она Саше,
успевая делать набросок.
- Это лемминговидная полевка, - подсказал Карл.
Между тем, крохотный, неуклюжий зверек с пепельно-серой
шерсткой и небольшим, покрытым длинными волосами хвости-
ком успевал что-то грызть.
Через два часа группа вышла в относительно широкую, ок-
руженную высокими горами долину Саганджи. Дно долины и
подножья гор были густо покрыты редкостойной лиственницей.
По берегам начали встречаться тополя и ивы-чозении.
Остановившись возле громадного валуна, Карл решил остать-
ся здесь на ночевку. Ребята с радостью сняли с натруженных
плеч тяжелые рюкзаки.
- Саша, я пробегусь вокруг, посмотрю, что на ужин мож-
но раздобыть, а вы устраивайте лагерь. Думаю, ночью дождь
пойдет, так что шалаш нужно строить. Короче, командуй. Если
через час не вернусь, готовьте ужин из наших запасов.
- Хорошо. Немного отдышимся и построим.
- Юра, одолжишь еще разок ружьишко?
- Возьми мое, - предложил Саша.
- Не жалко? Дорогое оно у тебя.
- Возьми, попробуешь, как оно в деле, а то я, честно говоря,
и не охотился с ним ни разу.
- Ну, спасибо, - Карл взял в руки новенькую двустволку
двенадцатого калибра, повертел в руках. - Хороша! Ладно, я
скоро!
Маршрут «Большая Медведица»
0
Маршрут «Большая Медведица»
Начав строить шалаш, ребята услышали несколько выстре-
лов.
- Карл опять что-то добыл, - сделала вывод Лена. - Надо
полагать, что действительно скоро придет.
Она отложила свой блокнот и пошла за дровами для костра.
Собрав, по ее мнению, достаточное их количество, она достала
два котелка и отправилась к реке.
«Вода без вкуса, цвета и запаха, - опустив руку в прозрач-
ную, холодную и подвижную воду, вспомнила Лена слова учи-
теля физики. - Какая глупость. Вот она - пахнет свежестью и
снегом. И вкус у всякой воды разный. Эта по вкусу совсем не
такая, что течет из крана в Москве». Уходить от реки не хоте-
лось.
Запахло дымком. Это Юра разжег небольшой костерок.
В прозрачных, ранних сумерках пасмурного дня на поворо-
те реки появилась фигура Карла. Добычей опытного охотника
стали четыре каменушки. Он бросил их аспидно-черные тушки
с пестрыми головками на серую гальку возле костра. Лене стало
их жалко.
Стемнело. Только свет костра, горевшего вблизи валуна, ос-
вещал усталые лица сидевших вокруг него путешественников.
Костер потрескивал сухими сучьями, выбрасывал снопы искр
и с жадностью облизывал горячими языками закопченные бока
котелка.
- Мальчики, - нарушила молчание Лена, - как вы думаете,
мы одни здесь или есть кто-то еще?
- Да кому здесь быть? Разве что медведям, - пошевелив
палкой головешку в костре, ответил Саша.
- А мне кажется, что на меня кто-то смотрит, - тихо ска-
зала Лена.
- Снежный человек, наверное, - засмеялся Юра. - Ты ему
понравилась, и он строит планы, как тебя украсть.
- Дурачок, - бросила Лена в Юру маленьким камушком.
- Карл, а на самом деле снежные люди бывают? Есть же какие-
то местные легенды о них.
- Легенды, конечно, есть. И не легенды тоже. Но лично я
не верю в чудеса.
- А все же…
- Давай, Юра, снимай котелок и разливай по кружкам. Если
после ужина не уснете, что-нибудь расскажу.
1
Впереди была длинная ночь, и все, что оставалось путешес-
твенникам, это сидеть, глядя на огонь, слушать рассказы про-
водника и ждать прихода сна, приносившего покой и дававшего
силы для нового дня.
Карл хотел, чтобы его спутники быстрее уснули, но они пот-
ребовали рассказ о снежном человеке.
- Ладно, слушайте. В этих горах четко разделяют рассказы о
настоящих враждебных и чужих людях и сказочных персонажах.
Настоящие плохие люди, появляющиеся с северо-востока, это
бюлюны, что переводится как «враг». Эвены считают бюлюнов
вовсе не диким племенем, потому что у тех есть луки и копья.
Бюлюны нападают на эвенов и якутов, чтобы угнать оленей или
увести в плен женщин. Вот эти самые бюлюны и порождают
всякие легенды о пропавших женщинах и оленях. Чуть восточ-
нее старые русские называли это племя худыми чукчами, пото-
му что приходили они с Чукотского носа показать перед своими
товарищами удаль, а некоторые разведать пастбища для своих
оленей. Лица у них были красные, темные, как железо. Одева-
лись эти чукчи в сырые шкуры, которые сохли прямо на них.
Переправлялись через реки на каких-то пузырях. Как правило,
встречались они русским далеко от населенных пунктов. К до-
мам чукчи подходили только в ночное время, иногда угоняли
лошадей, воровали юколу и ели ее в сыром виде. Костры не
разводили. Чукчи эти очень быстро бегали и при виде русских
охотников пускались наутек. Старики не припоминают случаев,
чтобы чукча убил человека, а вот русские и якутские охотники
убивали их часто. Было тогда среди охотников поветрие: тот,
кто убил чукчу, не говорил об этом в течение трех лет, а если
расскажет раньше срока, то ему будут сниться кошмарные сны.
На ружье, из которого охотник убил чукчу, он должен был обя-
зательно сделать напильником зарубку. Если не сделает, то у
него якобы появится желание стрелять в каждого.
Дрова в костре почти догорели, Карл взял несколько сучьев
из охапки, уложенной рядом, и положил их в огонь. Пламя жад-
но набросилось на новую пищу, осветив красноватым светом
лица путешественников. Где-то упал камень. Лена вздрогнула.
- О господи, какие страсти ты нам нарассказывал, - тихо
сказала она и пододвинулась поближе к Юре.
- Значит, эти чукчи и есть те снежные люди, о которых вре-
мя от времени говорят? - спросил Юра.
Маршрут «Большая Медведица»
2
Маршрут «Большая Медведица»
- Скорее всего, да. А того, кого русские называют «снежный
человек» тут называют «чучуна». Местные считают его чем-то
волшебным. Рассказывают, что он большой, без крови, с очень
тяжелым запахом, глаза как будто продольные. Появляется не-
заметно, крадучись между кочек. Ворует рыбу, женщин. С че-
ловеком не разговаривает, свистит. Одежда прилегает к телу, и
весь с ног до головы обмотан шкурой.
- Их кто-нибудь убивал? - спросил Саша.
- Я об этом не слышал, - Карл встал. - Не пора ли нам
спать?
Шум реки, потрескивание костра, непроглядная тьма - все
это действовало на опытного таежника убаюкивающе, что не-
льзя было сказать о его спутниках.
Долго еще у костра о чем-то тихо разговаривали Саша, Юра
и Лена.
VI
Весь следующий день путешественники шли вдоль изобилу-
ющего перекатами русла Саганджи. Под ногами хрустела галь-
ка, рядом из воды торчали валуны. Саганджа часто разбегалась
на мелкие рукава, на одном из которых Карл остановился на
привал.
- Лена, ты как-то говорила, что любишь рыбалку?
- Обожаю.
- Пойдешь со мной за хариусами?
- И я, - поднял руку, как школьник, Юра.
- Нет, вы с Сашей лучше костер организуйте, да такой, что-
бы к нашему приходу углей побольше было.
- Слушаюсь, товарищ генерал, - вытянулся Юра, отдав
честь.
- Не генерал, а сержант ВДВ, - вынимая из кармана рюкза-
ка маленькую металлическую коробочку, пробормотал Карл.
В коробочке оказалась леска и крючки, самодельные мушки
и такой же поплавок. Рядом были найдены две тонкие, гибкие
палки подходящей длины, из которых за пару минут Карл смас-
терил удочки.
- Ловить сейчас нужно в затишках за камнями. Осень уже,
поэтому хариус ушел со стремнин, и на сливах порогов его тоже
нет, - Карл показывал Лене перспективные места.
Сам он уже поймал две удивительно красивые рыбины в не-
глубокой яме сразу за сливом.
Лена встала возле заливчика с тихим течением, образовавше-
гося за грядой крупных камней, перегораживавших реку чуть ли
не до середины. После второго заброса удилище в руках Лены
вздрогнуло от резкого удара и согнулось в дугу. Она резко потя-
нула его на себя, и из воды с веером брызг вылетел серебряный
хариус. В воздухе он сорвался с крючка и шлепнулся на берег
прямо у кромки воды.
- А-а-а! - завопила Лена, пытаясь поймать скачущую по
берегу рыбину.
- Ты что кричишь? Распугаешь всю рыбу.
- Он убежать хотел, - оправдывалась Лена, держа в руках
серебряную рыбку.
За тридцать минут, переходя от одной ямке к другой, рыбаки
поймали двенадцать хариусов.
- Ну что, хватит? - спросил Карл Лену.
- Карл, ну давай еще по одной, - взмолилась та.
- А через перевал сама их понесешь? Заканчивай, на Лепис-
ке мы с тобой ленков наловим, а если повезет, то и тайменей.
- Никогда не ловила ни тех, ни других.
- Да откуда они у вас возьмутся. Эта рыба чистые реки лю-
бит, быстрые, а у вас там сплошные болота и грязь.
Если бы Лена с Карлом принесли сорок рыбин, путешест-
венники съели бы и их, до того вкусными оказались печеные на
углях хариусы.
На ночевку остановились с таким расчетом, чтобы утром с
новыми силами перевалить седловину и оказаться на притоке
реки Леписке. На этот раз Карл решил заняться строительством
шалаша, а Александру с Юрой предложил пойти на охоту.
- Ляжем мы спать с пустыми желудками или нет, зависит
теперь от вас, - объявил он.
- Да уж как-нибудь, - переломил ружье и посмотрел в ство-
лы Саша.
Как только охотники скрылись в тайге, Карл приступил к
постройке шалаша, а Лена устроилась на поваленном дереве с
блокнотом на коленях.
Через двадцать минут шалаш был готов. Карл подошел к
Лене и заглянул в блокнот.
- Хорошо рисуешь. Почему художником не стала?
Маршрут «Большая Медведица»
Маршрут «Большая Медведица»
- Наверное, наперекор родителям. Они меня то в музыкаль-
ный кружок записывали, то в рисовальный, а я больше любила
с мальчишками в футбол играть.
- И кем же ты теперь работаешь?
- В НИИ одном… Двигатели авиационные разрабатываем.
- Солидно.
- Ничего солидного. Рутина.
- А Саша с Юрой там же?
- Нет. Юра филолог, а Саша работает начальником какого-
то отдела.
- С детства дружите?
- Нет. Мы познакомились во время отпуска в Карелии, в ту-
ристическом лагере три года назад. После этого пару раз вместе
ходили в походы.
- Бродяги, короче. И как вас из дома отпускают?
- А некому нас держать. Не женаты и не замужем.
- Счастлив тот, кто счастлив у себя дома. Так, кажется, ска-
зал Лев Толстой. А вас по земле носит.
- Так и тебя носит.
- Я другое дело. Я вырос в тайге, и это моя работа.
- Карл Гертер и «вырос в тайге» как-то не вяжется.
- Почему? Все обыкновенно. Дед немец с Поволжья. В
тридцать четвертом репрессировали, сослали на Север. Бабушка
с детьми поехала следом. Прижились. Здесь их дети пережени-
лись, своих детей родили, то есть нас. Теперь и мои дети здесь
жить останутся, потому что это их родина.
Помолчали.
- А ты почему не замужем?
- Да вот не встретился такой, как ты.
- А Юра? Хороший парень, по-моему. Надежный.
- У Юры есть зазноба, да только она его не замечает, а он
меня…
- Понятно. Значит, ты здесь, потому что здесь Юра?
- В общем, почти так.
- Ладно, путешественник, разводи костер, а я пробегусь
вдоль берега, пока еще светло, а то охотники наши ни разу еще
не выстрелили.
В костре потрескивали ветки, через некоторое время Лена не
без удовольствия поддалась убаюкивающему, ласковому шуму
реки и теплу огня. Ушли все беспокойные мысли, тело налилось
свинцом. Все в мире потеряло значение. Сознание начало от-
ступать в приятную темноту, и вдруг она увидела себя бегущей
с эстафетной палочкой в руках по дорожке стадиона, сзади ее
нагоняет соперник, он громко топает, приближаясь все ближе
и ближе. Лена пытается бежать еще быстрее, но у нее ничего не
выходит. Отчаявшись, она делает стремительный рывок, осту-
пается и падает на мелкую колючую крошку, ободрав до крови
бедро и локоть. Лена вскрикнула и проснулась одновременно с
сухим звуком выстрела.
Долину заполняли сумерки, из ущелья, по которому бежал
ручей, повеяло холодом и сыростью. Лене стало неуютно и бес-
покойно.
- Ау! Это мы идем, - услышала она голос Юры, - как ко-
рабли на свет маяка. А-у-у!
- Смотритель маяка ждет вас! - закричала она в сумерки.
- А где Карл? - вешая ружье возле входа в шалаш, спросил
Саша.
- Он решил пробежаться по бережку в ту сторону, - махну-
ла рукой Лена.
- А мы никого не видели, - сказал Юра, - все звери разбе-
жались, как узнали, что мы на охоту идем.
- У нас есть из чего приготовить ужин, - успокоила их
Лена. - К тому же я один выстрел слышала. Если это не вы,
значит, стрелял Карл.
Из сгустившихся сумерек, как всегда бесшумно, появился
Карл.
- Вот и человек разумный приближается.
- Разумный, говоришь? - Карл положил рядом с костром
глухаря. - Скажи тогда, Юра, что такое разум?
- В биологическом смысле?
- Пусть будет в биологическом.
Карл сел на камень и принялся ощипывать глухаря, бросая
перья и пух в костер.
- Разум - это обратная связь живого, воли к жизни с про-
тивостоящей средой.
- Значит, в тайге может выжить только разумное существо?
- Почему же. Разум есть у всего живого, только в растении
он приближен к нулю, в звере как бы мерцает, в человеке достиг
своего земного, известного нам максимума. Растение отвечает на
меняющуюся объективность тем, что либо продолжает, либо пе-
Маршрут «Большая Медведица»
Маршрут «Большая Медведица»
рестает жить; зверь - более-менее сложными, но в основном еще
закодированными природой инстинктами; человек - отчасти и
инстинктами, но главное - отчетом в самой объективности и
своих целях в ней. Последнее - уже не инстинктивное, а объек-
тивное поведение, не специфическое и типовое, а универсальное
и персонализированное. И это уже не реагирование, а иниции-
рование; не функция, а свобода. Во всем этом жизнь и достигает
своего высшего воплощения, это и называется тем разумом, ко-
торый мы привыкли признавать исключительно за человеком.
- Мудрено, но понятно.
- Есть мнение, что все живое эволюционирует к разуму, а
разум по существу и состоит в непрерывной эволюции: отказы-
ваясь от застывших инстинктов, жизнь вынуждена заменить их
постоянной учебой - обретением и накоплением объективного
опыта. И тогда опыт индивидов становится достоянием вида. У
людей это называется культурой.
- Если, как ты говоришь, «все живое эволюционирует к ра-
зуму», то и животные через определенное время станут разум-
ными. Так?
- Наверное, так.
- Получается, что и сейчас разум есть не только в человеке,
но и в других существах, только он другой. Так?
- Считается, что разум - это способность объективности;
объективность одна и та же, соответственно, и разум один и
тот же - и в человеке, и в звере. На объективности представ-
лений только и может зиждиться их общезначимость, и разум
есть именно то в нашем внутреннем мире, что общезначимо,
способно найти соответствие во внутреннем мире другого. Раз-
личие лишь в силе, степени проявления. Ну, например, заводя
собаку или кошку, каждый вступает в контакт с иными мирами
и не сомневается в такой возможности. В звере разум смутен,
долг человека - прояснять его в себе больше и больше.
- Что же в человеке есть такого, что вывело его на самый
высокий уровень, а животных нет?
- Считается, что язык. Способность присваивать представ-
лениям имена - формализовывать опыт - и так делать его об-
щезначимым, пригодным к накоплению и передаче. Человек -
то же животное, но животное культурное, то есть собирающее
общезначимый опыт, и язык - важнейшее орудие разума в его
освоении общезначимого.
- Слышь, разумное животное, принеси лучше воды, - Лена
протянула Юре котелок.
- Ну вот, и пофилософствовать не дают.
- Есть философия, а есть и философствование. Фило-
софствующий - это человек, который начинает высказывать
свою обывательскую философию как некую истину, - заметил
Саша.
- Не вижу большой разницы между философией и фило-
софствованием, - опаливая глухаря, сказал Карл.
- Не скажи, Карл, своя философия, определенный взгляд
на мир есть, конечно, у каждого человека. Но не все люди яв-
ляются философами. Философ - тот, кто сознательно выбрал
свою философию, сделал разработку этого выбора делом своей
жизни. В остальных же случаях философия лишена этого своего
значения. Она не может стать ориентиром жизни, она сама вы-
растает из жизни. Скажем, обывательская философия вырастает
из жизни обывателя, она не выбирается, а именно прилагается
к ней, к жизни. Вообще все люди мыслят в таких категориях, в
которых они живут. И только для философа становится пробле-
мой жить в тех категориях, в которых он мыслит. Потому что
философию философ не принимает вместе с жизнью, а создает
ее. Или хотя бы продумывает до конца.
- И чем же человек-философ отличается от философствую-
щего человека? А, Саш? - улыбнулась Лена.
- Философствующие - люди скучные и надоедливые.
- Это, может, тебе они кажутся скучными, а другим инте-
ресными, - возразила Лена.
- Что, онтология нескучная наука или гносеология? А мо-
жет, тебе нравилась философская антропология или социальная
философия?
- Я эти науки не изучала.
- Зато я изучал и скажу тебе по секрету, что скука еще та.
- Ничего себе скука, - вмешался в разговор Юрий. - Да
перечисленные тобой функции философии можно назвать зна-
ниями обо всем, поскольку они крутятся вокруг человека, мира,
данного человеку, через человеческое же познание.
- Все. Юра сел на своего любимого конька, - вздохнул
Саша.
Карл разрубил глухаря на четыре части, посолил, насадил
каждую на заостренные прутья и установил возле костра.
Маршрут «Большая Медведица»
Маршрут «Большая Медведица»
- Жизнь, разум - все это более или менее понятно. А
смерть? Юр, что в философии говорится о смерти?
- Интересный и, наверное, самый актуальный во все века воп-
рос, - начал Юра. - Эпикур сказал: «Когда мы есть - смерти нет,
когда она придет - нас уже не будет». Стоит ли говорить больше?
- Да, сильно сказано, - поворачивая прутья с кусками глу-
харя, задумчиво произнес Карл.
- Богословы считают, что рождением, жизнью и смертью
управляет Бог. У них предпочтение отдается загробной жизни
- бессмертию души, а жизнь считается лишь подготовкой к
этому и не имеет самостоятельной ценности. Кстати, Кант по-
лагал, что идея Бога и загробная жизнь имеют для человека оп-
ределенную практическую значимость, ибо держат его в рамках
морали и приличия.
- Умный мужик.
- А вот наш Толстой, который, Лев, писал: «Зачем растить,
лелеять детей, зная, что их, в конечном счете, ждет смерть. За-
чем что-то делать, создавать, если все равно умрешь».
- Тоже умный.
- Так что вся философия буквально подчинена мысли о
предопределенности и конечности нашего земного существова-
ния. Грустно.
- Все, хватит философии, пора ужинать, - Лена расставила
на куске тонкого брезента чашки с кашей.
- Еще пару минут, и мясо будет готово. Да, не порадовал ты
нас, Юра, перспективами, - подсаживаясь к «столу», подвел
итог разговору Карл. - Зато эти горы такого еще никогда не
слышали. Видите, притихли - думают.
VII
С трудом переводя дыхание после крутого подъема, насквозь
мокрые от мелкого дождя и пота, путешественники замерли на
верхней площадке. Они молча стояли на леденящем, вперемеж-
ку с водяной пылью ветре, почти задевая головами облака.
Им не хотелось шевелиться и уж тем более снова надевать
тяжелые, холодные рюкзаки на мокрые спины.
Впереди внизу можно было разглядеть корявую тайгу, над
которой громоздились лысые горы со скальными выходами, и
над всем этим - рваные серые облака.
- Там, - показывая вниз, заговорил Карл, - совсем ди-
кие места. Никто, кроме геологов, никогда туда не заходит.
Оленей не пасут, и охотников не бывает. Если вдруг встре-
тится человек, то он, скорее всего, прячется от кого-то. Места
безлюдные, но очень красивые. Так что, Лена, будет тебе что
нарисовать.
Спустившись в долину реки, путешественники попали в на-
стоящие таежные дебри. Вокруг, заняв все пригодные, для того
чтобы зацепиться за почву корнями, места, рос великолепный
по красоте лес. Лиственницы и ели, березы и тополя, зарос-
ли шиповника, жимолости, багульника переплетались ветвями,
стволами и какой-то лианоподобной сухой травой. Это был мир
первозданной природы, мир зверей и птиц.
- Леписке - река сильная и своенравная, - на ходу рас-
сказывал Карл, - она одна пересекает четыре горных хребта,
через которые и нам предстоит перебраться, прежде чем вый-
дем в пойму Лены. Идти будем берегами - в тайге сплошные
валежники и буреломы. Не дай бог попасть в горелый кедровый
стланик, в одних лохмотьях из него выберемся. И еще. Здесь
много хищных зверей: медведей, росомах, волков. Иногда бы-
вают встречи, как говорится, нос к носу. Первое правило - не
паниковать и не пугаться. Звери нас тоже боятся и всегда или
почти всегда уходят с тропы первыми.
- А если не уйдет? - спросил Юра.
- Тогда попроси его, чтобы ушел.
- Смотрите, сколько ягоды! - Лена наклонилась над крас-
ным брусничным ковром. - Вкусная какая!
- Брусники здесь много и голубики.
Вошли в грязную, темную полосу ельника.
- Скоро берег, - сделал вывод Карл. - Там выберем место
для ночлега.
Река встретила путешественников ровным шумом переката
и валунами. Переход выдался тяжелым, все устали, но нужно
было строить шалаш, готовить ужин, сушить обувь.
Стоянку устроили на крохотной полянке над рекой. С трех
сторон густой ельник с мохнатыми ветками, почти достававши-
ми до земли, источал густой запах тайги. За рекой и темным
лесом громоздились голые склоны, по которым скользили тени
уже редких облаков. Последние лучи заходившего солнца вы-
свечивали разноцветные каменные глыбы.
Маршрут «Большая Медведица»
0
Маршрут «Большая Медведица»
- Смотри, Лена, настоящий затерянный мир, - Юра не мог
оторваться от великолепного пейзажа.
- Насмотритесь еще, а сейчас таскайте лучше лапник для
шалаша, - Карл уже рубил жерди для каркаса.
Темнота она везде разная. Здесь ее черный плащ редко прожи-
гает свет костра и никогда - свет фар. Не любит темнота города,
где ей приходится бороться с тысячами огней. Любит она тайгу и
горы, где может укрывать от опасностей одних и пугать других. Но
и один костер среди бескрайней тьмы не дает ей покоя. Темнота
по земле подбирается к нему за спинами сидящих вокруг людей,
бросает свою тень почти к костру, когда в том гаснут языки пламе-
ни и лишь переливаются оранжевым светом догорающие угольки.
Лена смотрела в звездное небо, где среди неподвижных звезд
пролетали в разных направлениях светлячки спутников.
- Сколько их там много.
- Это все шпионские, - пошутил Саша.
- И связи, - добавил Юра.
- А космонавты там есть?
- Мне кажется, они теперь есть там всегда.
- Какой все же мир огромный, и нас оттуда не видать.
- Потому что мы маленькие среди этой природы, и если она,
такая громадная, захочет, то раздавит нас, даже не заметив.
- Скорее, человек раздавит природу, - Карл подбросил в
костер веток. - Я хоть и плохо учился, а помню, что сказал
Энгельс: «Человека встречали леса, а провожали пустыни». Нам
еще повезло, что можем вот так любоваться ею. А что будет
через сто лет!
- Через сто лет на природу будут пускать смотреть за деньги,
- сказал Саша, - а на охоту будут ходить только избранные.
- Да и теперь во многих местах охота - привилегия силь-
ных мира сего. Я читал, что тысячу лет назад князь Олег убил
Свенельда, сына литовского князя, за то, что тот охотился в его
лесах, - сказал Юра.
- И сейчас убивают за угодья, - вздохнул Карл.
- И здесь?
- И здесь. Не именно в этом месте, но вблизи поселков
случается.
- И все же природа сильнее человека, и она ему это уже не
раз доказывала.
1
- И как же, Саша, она ему это доказывала? - спросил
Карл.
- Устраивала такие вселенские катастрофы, из-за чего чело-
веку приходилось все начинать с нуля.
- Это информация из Священного Писания?
- Нет, Лена. Хотя и в Писании об этом много чего есть.
- Саша, расскажи хоть об одном таком событии, - попро-
сил Карл. - Что за вечер у костра да без истории.
- Правда, Саш, расскажи, - Лена придвинулась к Юре.
- Это, конечно, теория, но вполне стройная. Так вот. При-
мерно десять тысяч лет назад на всей планете был довольно
мягкий климат. По берегам нынешнего Северного Ледовитого
океана шумели города ариев. Льдов тогда еще не было, а где те-
перь тундра, были прерии, по которым бродили стада мамонтов,
оленей, диких лошадей и овцебыков. Европа представляла собой
лесостепь, в ней водились и тигры, и слоны. Но однажды неиз-
вестные космические силы сблизили орбиты Земли и Луны, что
привело к пробою оболочки земной коры западнее Шотландских
островов. Последовал разлом коры, вызвавший мощнейшие зем-
летрясения и подъем дна Атлантического океана в этом месте.
Столб вырвавшихся из пролома газов породил сильнейшую удар-
ную волну, которая, сметая все, прокатилась по Европе, Америке
и Африке. Цунами смели все на своем пути на материках и ост-
ровах на десятки километров от береговой линии. Потом поднял-
ся ветер, пошел дождь, быстро перешедший в снег и сильнейший
мороз. Из разлома на высоту в десятки километров поднялся
столб газа и пара, который составлял несколько кубических ки-
лометров. Газы за счет стремительного адиабатного расширения
мгновенно превратили океанскую воду в переохлажденные почти
до абсолютного нуля снеговые облака. Эти облака были перене-
сены струйными течениями воздуха на огромные расстояния и
накрыли собой гигантскую полосу побережья Северного океа-
на и Сибирь, Аляску и Канаду. Полоса переохлажденного снега,
несколько раз обогнувшая земной шар в Северном полушарии,
погубила всех мамонтов и почти всех людей.
Правда, хищники и люди сумели выжить. В мерзлоте уче-
ные находят трупы мамонтов и травоядных животных, но еще
ни разу не находили трупы хищников и людей. Остатки этого
снегопада сейчас заморожены в виде многометрового панци-
ря вечной мерзлоты. Меньше пострадали районы, защищенные
Маршрут «Большая Медведица»
2
Маршрут «Большая Медведица»
горами, именно там остались живые люди, и оттуда началось
возрождение цивилизации.
- Саш, а как же тогда люди не сгорели, не замерзли? - Лена
еще плотнее прижалась к Юре.
- Людей погибло очень много. Предполагается, что в Европе не
осталось почти никого. Очень немногие спаслись в горах Греции,
в Закарпатье. На Русской равнине погибли практически все. Под
защитой вот этих Верхоянских гор спаслись тюрки, жившие племе-
нами вдоль Лены и на Среднесибирском плоскогорье. Пострадали
равнины Китая, но меньше. Не пострадала Индия, защищенная
Гималаями. В Северной Америке погибли все, а в Центральной
и Южной Америке жизнь сохранилась только на Тихоокеанском
побережье, защищенном горными цепями. Именно из спасшихся
здесь остатков древних племен и возникли впоследствии цивили-
зации майя и инков. В Африке жизнь сохранилась лишь в верхнем
течении Нила, где возник известный нам Древний Египет.
- Может, все так и было, но насчет того, что тюрки жили по
берегам Лены, согласиться трудно. Их древние следы обнаруже-
ны далеко от Лены, - возразил Юра.
- Это было так давно, что доказать что-либо невозможно,
но как легенда вполне интересна, - Карл встал, посмотрел на
небо. - Ночью будет холодно, может, нодью соорудим?
- Нодья - это костер такой?
- Да, Лена, костер такой, чтоб не замерзнуть.
- В спальниках и так не замерзнем, - Саша встал к шалашу.
- Как хотите, пойду и я спать.
Ночью, как и предполагал Карл, похолодало. Лене снился
сон, как будто она бредет по пустой Земле, вокруг тысячи ки-
лометров хаоса. Над всем этим висит непроглядное серое небо,
сыпется жуткий, холодный снег. Очень холодно. От снегопада
вокруг ничего не видно. Лена открыла глаза и поняла, что тем-
но, оттого что она с головой забралась в спальный мешок, через
который ее пробирал холод. Она прижалась спиной к Юриному
спальнику и снова заснула.
VIII
На рассвете холод окончательно прогнал сон. Лена выгляну-
ла из спальника и увидела недалеко сидящую птицу величиной
примерно с дрозда. Птица переступала с ноги на ногу, показы-
вая Лене то черное брюшко, то грудку с рыжеватой и белой по-
лосами. Две широкие белые надглазничные полосы сливались
сзади на изящной головке, черный верх которой был похож на
шапочку.
- Это хрустан, - услышала Лена и, повернув голову, заме-
тила Карла, также наблюдавшего за птицей. Он сидел на кор-
точках возле входа в шалаш.
Звук голоса испугал птицу.
- Ты что, никогда не спишь?
- Сплю, но не долго. Завтрак готовить будем или чайком
обойдемся?
- Туман-то какой, - Лена выбралась из мешка. - Дождь,
наверное, будет?
- Наоборот, туман к теплому, солнечному дню.
- Поспать не дадут, - заворчал Юра.
- Вставай уже, - ткнула его в бок Лена, - нас ждут великие
дела.
После завтрака путешественники бодро зашагали вниз по
притоку. Через несколько километров дорогу им преградил при-
жим. Речка пробивала себе путь среди скал десятиметровой вы-
соты. Обойти их можно было, только вскарабкавшись на гору.
В самом крутом месте Карлу пришлось помогать Лене и Саше.
С трудом, рискуя переломать ноги, они преодолели эту скалу
и присели отдохнуть. Восстановив дыхание, двинулись дальше.
Два часа спустя Карл вдруг сделал знак остановиться и прило-
жил палец к губам. Все присели на корточки, вертя головами и
пытаясь разглядеть то, что насторожило Карла. Проводник по-
казал на склон, и только тогда метрах в двухстах ребята увидели
горных баранов. Завидев людей, животные бросились вверх по
склону, но Карл уже сорвал с плеча карабин и выстрелил с ко-
лена. Четыре барана удивительно быстро достигли хребта горы
и скрылись на другой стороне. Один остался лежать на склоне.
- Самка, - подойдя к барану, сказал Карл. - В это время
козлы еще ходят отдельно.
На камнях лежало животное желтовато-коричневой окраски
с полусерповидной формой рогов. Короткая мощная шея и та-
кие же ноги говорили о его силе и ловкости.
- Килограммов шестьдесят будет.
- Жалко… Красивая.
Маршрут «Большая Медведица»
Маршрут «Большая Медведица»
- И вкусная, - вынул нож Карл. - Юра, поможешь?
- Конечно.
Карл ловко работал ножом, Юра успевал раскладывать на
камнях куски жирного мяса, а в снятую шкуру - потроха, ноги,
голову.
Лена отвернулась от кровавого зрелища.
- У них отлично развито зрение и очень плохой слух, - го-
ворил Карл. - Мы хоть и шумно шли, но были скрыты скалой.
Вот поэтому они нас так близко и подпустили.
- Карл, давай мясо срежем, а кости не потащим, - предло-
жил Саша.
- Кое-что, конечно, срежем, но самое вкусное на костях,
- возразил Карл. - Мы с Юрой возьмем побольше, а вам с
Леной килограммов по семь-восемь достанется.
В этот день путешественники так и не дошли до Леписке.
Место для ночевки было выбрано возле устья ручья, сбегавшего
по узкому ущелью, густо поросшему кустарником. На илистом
берегу всюду виднелись следы медведей и оленей.
В котелке варилось мясо. Над костром томился шашлык из
печени, источая в прохладный воздух невообразимый аромат.
- Карл, давай уже есть, - в который раз просил Юра, -
умру от спазмов в желудке.
- Сначала бульончик, потом мясо. Можно, наоборот, но бу-
льончик вперед, - бормотал Карл, снимая котелок с огня.
Сначала ели обжигаясь, потом с наслаждением.
- Все, больше не могу, - Юра упал на спину.
- Сейчас еще чуток сварим для завтрашнего обеда.
Карл выбрал четыре увесистых куска, положил их в опустев-
ший котелок, залил водой и повесил его над огнем.
- Бездна, - разглядывая небо, произнес Юра. - Бесконеч-
ность. Карл, ты можешь представить бесконечность?
- Бесконечности не бывает, - уверенно произнес Карл.
- Почему?
- Просто не бывает и все. А почему да отчего, об этом нам
задумываться не стоит. За нас когда-то давно все продумал тот,
кто создал это все.
- Ты имеешь в виду Бога?
- Ну, не знаю, Бог ли это был или еще что или кто, но факт
остается фактом - все это есть, и ты это видишь.
- Упрощаешь, Карл, - вмешался в разговор Саша. - Есть
наука, которая реально может доказать, что все это появилось в
соответствии с физическими законами.
- И что это за наука?
- Разные науки объясняют теорию возникновения и разви-
тия жизни. Есть теория Большого взрыва, в результате которого
якобы появилась Вселенная, есть теория эволюции…
- Дарвина? О том, что человек произошел от обезьяны? -
перебил его Карл. - Только все это смешно и слишком строй-
но, чтобы быть правдой.
- Саш, а есть еще и креационизм, с этим как? - спросила
Лена.
- Религия - опиум для народа.
- Как же тогда русские с этим опиумом восемьсот лет про-
жили и такую державу отстроили? - улыбнулся Карл.
- Пока человек изучает аэродинамику полета птицы, чтобы
применить эти знания в авиации, или устройство глаза, чтобы
применить в оптике, это одно. Но когда вместо взгляда на это
как на совершенство творения Творца ученые берут, скажем,
схожие по типу разновидности глаз одновременно существую-
щих моллюсков, потом выстраивают их в гипотетическую вре-
менную последовательность и выдают за доказательство эволю-
ции, что это как не фальсификация фактов? - вмешался в спор
Юрий.
- Опять философия, - поморщился Саша.
- Наверное, задачи науки и должны ограничиваться изу-
чением творения для его блага, но в реальности философия и
наука неразрывны. Поэтому и преподается эта глупость про
Большой взрыв и поэтому очень многие, познавшие Бога в
детстве и юности, оставляют Его после промывки мозгов про-
фессорами-дарвинистами. Если ты считаешь, что наука должна
быть отделена от неизвестного, недоказуемого и неизучаемого,
как ты смотришь на то, что она на самом деле делает с верой
людей в Творца, став альтернативой этой веры и фундаментом
атеизма?
- Лен, ты считаешь, что нужно ограничиться верой и не
мудрствовать лукаво, как бы ни научно это сегодня звучало?
Ваша Библия учит, что нужно верить Богу на слово и не пола-
гаться на свой разум свой, этот очень сложный кусочек мышеч-
ной ткани. Так? А не кажется ли тебе, что любая попытка убить
двух зайцев враз приведет к конфликту сердца и разума?

Маршрут «Большая Медведица»

- Если креационисты не правы, то только в том, что пы-
таются использовать науку там, где работает только вера. В
остальном - это единственная сила, противостоящая твоему,
Саша, научному атеизму.
- А вот тут и ты, Лена, не права, - сказал Юра. - Самое
печальное в твоей философии примирения Библии и эволюции
- это то, что она никогда не будет приемлема ни для эволю-
ционистов, ни для церкви. Для первых - потому что учитывает
Бога, что для них уже не наука, а религия, а для вторых - по-
тому что исключает буквальное понимание Писания и строится
больше на разуме, чем на вере.
- Ой, ребята, однако и эти горы сегодня спать не будут,
- Карл подбросил в огонь сухих веток. - Никакой фантазии.
То ли дело у северных народов: верхний мир, средний, нижний,
куча плохих и хороших богов, абаасы, душа… Заслушаешься.
- Тоже религия, - Саша бросил в костер маленький каме-
шек, от которого в небо метнулись испуганные искры.
- Называй, как хочешь, но у них все красиво и практично.
Вот ты сейчас бросил камешек в огонь, почему?
- Да так просто.
- Если бы рядом с нами сидел эвен, он посчитал бы тебя ди-
ким и некультурным человеком, потому что они огонь берегут
от осквернения, запрещают бросать в него мусор, шишки, кам-
ни, касаться чем-либо острым, лить в него воду. Эвены считают
огонь живым существом, имеющим душу и даже…
Не договорив, Карл метнулся к шалашу и через секунду с
карабином в руках целился в густые сумерки.
- Выходи! - крикнул он в темноту.
Послышался шорох гальки, и в оранжевом свете костра поя-
вилась сгорбленная фигура давно не стриженного и не бритого
человека. Разбитые кирзовые сапоги, дырявые брезентовые шта-
ны, рваная телогрейка, когда-то черная фуражка и заплечный
мешок дополняли впечатление о нем, как о бродяге. Единствен-
но хорошую вещь он держал в заметно дрожащих руках. Это
была мелкокалиберная винтовка.
- Мир вашему дому, - хриплым голосом давно не разгова-
ривавшего человека сказал он, оглядывая всех настороженным
взглядом.
- Привет, - Карл опустил ствол, - есть хочешь?
- Хлеба… если можно. Давно, знаете, без хлеба обхожусь.
Соскучился.
Лена во все глаза смотрела на гостя.
- У нас только галеты.
Гость бережно положил мелкашку на камень, снял мешок и
сел на предложенное ему Карлом место.
- Меня Алексеем зовут.
Лена налила в свою кружку бульон и протянула ее незнаком-
цу. Карл подал кусок вареной баранины и две галеты.
- Ты откуда здесь взялся, земляк? - Карл впился в гостя
колючим взглядом.
- Унюхал дымок, вот и пришел…
- Откуда пришел?
- Снизу.
- Понятно, что не сверху. Идешь-то откуда и куда или к
кому и от кого?
- Да… Думал, что вы, может, партия экспедиционная, хо-
тел прибиться в попутчики до поселка… Думал, лодки, может,
у вас… Мою-то унесло еще летом, а пешком одному тяжело с
бутаром.
- Так у тебя сидор почти пуст. Или все-таки тяжел?
- Все у меня есть, только ниже, километрах в пяти отсюда.
- И что, ты за пять верст дымок унюхал?
- Унюхал…
- Карл, дай человеку поесть, - прервала допрос Лена.
Алексей благодарно посмотрел на нее и снова спрятал взгляд
в кружку с бульоном. Он пил маленькими глотками, отламывал
от галет кусочки и долго жевал их. Когда гость закончил ужи-
нать, Юра спросил:
- А что ты делаешь в тайге, заблудился?
- Нет. Решил пожить в тайге… Эксперимент то есть.
- А как попал-то сюда?
- Вертолетом попутным, еще весной, с геологами.
- И с весны живешь?
- Да… Вот теперь собрался уходить.
Карл видел, что гость чего-то не договаривает.
- Ну, коль пришел, оставайся. Мы идем в Сангары, хочешь,
присоединяйся, только, понятное дело, налегке. Саша, Юра, да-
вайте поможем гостю шалашик построить.
- А лодки у вас нет?
- Нет.
Маршрут «Большая Медведица»
Маршрут «Большая Медведица»
Вчетвером шалаш для гостя соорудили за пятнадцать минут
и все снова уселись вокруг костра.
- Так ты что, Алексей, так вот просто жил в тайге и все?
- спросил Саша.
- Ну да. Рыбачил, охотился…
- А сам-то откуда?
- С Урала я, из Свердловска.
- А что по жизни делаешь?
- Учусь в политехническом…
- И что, удачно рыбачил? - Карл буравил гостя взглядом.
- Кожа да кости. Стреляешь что ли плохо?
- Не очень, - признался Алексей. - Комары, мошка, рабо…
- Алексей осекся и замолчал.
- Ну, договаривай, что замолчал? Если в политехе учишься
и тут бродишь, значит, геолог будущий. Есть три версии того,
что ты здесь делаешь. Если ошибусь, поправишь. Первая - сбе-
жал из экспедиции; вторая - втихаря мыл золотишко; третья
- собирал камушки. Здесь в горах камней всяких полно: гор-
ного хрусталя или как там по-научному, агаты и хромдиопсиды,
так? Или яшму с нефритом искал? Так я тебе их сейчас найти
могу, прямо на этой косе.
Алексей смотрел под ноги и молчал.
- А может, он, как мы, просто путешествовал, - вступилась
за Алексея Лена.
- Ну-ну. На руки его посмотри. Лопату или кирку месяца
три из рук не выпускал.
- Колись, Алексей, где золотишко прячешь? - пошутил
Юра.
Алексей вдруг обернулся, взял свой мешок и, развязав его,
достал грязный полотняный мешочек.
- Вот, - сказал он, - все, что я намыл за все лето. Меня
обманул один геолог, показал на карте место, где якобы очень
много золота. Я поверил и как последний дурак потратил все
деньги, влез в долги и прилетел сюда. Все лето на комарах, го-
лодный бил шурфы, мыл породу и вот… Я отдам вам это золото,
только возьмите меня с собой.
По щекам Алексея текли слезы.
- Да ладно тебе. Убери свои драгоценности, нам они не
нужны, - Юра положил руку на плечо Алексея. - Не пережи-
вай, не бросим.
- Завтра покажешь, где мыл, - сказал Карл. - Хреновый же
ты, земляк, старатель. За целое лето и горсть не намыл. Чудеса!
IX
Пересохшая протока, мокрая галька которой похожая на
шкуру доисторического ящера, петляляет между островом и
скалами. Скользко. Утренний, плотный от сырости воздух пос-
тепенно наполняется звуками тайги. Серенькая, быстрая птаха
на длинных ногах прыгала с камушка на камушек у самой кром-
ки воды. Ее длинный и тонкий клювик ловко выхватывал из
воды какую-то невидимую пищу.
- Фифи рыбачит, - показав на птаху, сказал Карл Лене.
- Фифи? Так ее зовут?
- Ага. Не знаю, почему, но фифи. Наверное, за ее голосок.
- Карл, а сегодня на Леписке рыбачить будем?
- Посмотрим. Дойдем до убежища Алексея, осмотримся…
Что-то мне не все нравится в этой истории, - Карл оглянулся
на отставших Александра и Алексея.
- Поэтому ты всю ночь и приглядывал за ним?
- А ты за мной? - улыбнулся Карл.
- Просто мне было как-то беспокойно. Нарушился что ли
порядок, не знаю как сказать.
- Понятно.
Помолчали.
- Карл, а какая рыба в Леписке водится? - снова обрати-
лась к нему девушка.
- Таймень, ленок, сиг-пыжьян, тугун, щука, конечно, и даже
гольян. Хариус.
- На удочки ловить будем?
- И блесной тоже.
- У нас же спиннинга нет.
- И не нужно, здесь и так можно. Забросил и тяни.
- Я слышала, на Севере таймени крупные бывают, правда?
- Разные попадаются. Раньше и гигантских ловили. Теперь
в основном не больше пятидесяти килограммов. С появлением
вертолетов и экспедиций почти во всех реках рыбу выбили.
- Неужели горстка геологов может целую реку без рыбы ос-
тавить? - спросил подошедший к ним Саша.
- Может. Рыба здесь легко ловится, скоро сам убедишься.
Маршрут «Большая Медведица»
0
Маршрут «Большая Медведица»
- А ты ловил больших тайменей?
- Нет, я не рыбак. Ловлю только по мере необходимости.
- Меня возьмите на рыбалку, - попросил Юра.
Стоило появиться первому солнечному лучу, как все вокруг
изменилось. Воздух стал прозрачным, как хрусталь, вода заблес-
тела на перекатах тысячами огоньков. Не прошло и получаса,
как темная от влаги галька высохла и посветлела. Десятками
птичьих голосов заговорили прибрежные дебри. Красные, ры-
жие, желтые листочки на кустах задвигались, задрожали, зашур-
шали, как будто передавая друг другу какую-то утреннюю но-
вость. Родился новый день.
Все чаще и чаще замечал Карл следы человека, оставленные
на теле девственной природы. Тут срублено тоненькое деревце,
там на сучке висит обрывок шнура, а вот и главный след циви-
лизации - банка.
- Где-то рядом Алексеева база, - сказал Карл. - Наверное,
в устье вон того ручья.
Ничем не примечательный ручей сбегал с гор по довольно
пологой неширокой долине, плотно заросшей тайгой. По ле-
вому, илистому берегу ручья виднелись следы деятельности че-
ловека. На высоком месте стояла брезентовая палатка, рядом с
палаткой навес, под ним стол и лавка. Все построено грубо и
шатко, из тонких жердей.
Карл успел внимательно оглядеть жилище Алексея еще до
его прихода.
- Вот здесь я и жил, - сказал тот, поднимаясь на берег.
- А где второй? - в упор глядя на Алексея, спросил Карл.
- Кто второй? - отступил на шаг Алексей.
- Ну, вас же двое тут было.
- Нет… Я один.
- Слушай, студент, если, конечно, студент. Я по тайге всю
свою сознательную жизнь хожу и кое-что разглядеть еще могу.
Миски две, кружки две, четыре лопаты. Кирки две, топора два,
пила двуручная. Да и тряпья в палатке для одного многовато.
Карл еще грознее посмотрел на Алексея.
- Рассказывай все и не вздумай врать, иначе…
Москвичи смотрели то на одного, то на другого и молчали.
- Саша, забери у него тозовку на всякий случай. Ну!
Саша протянул руку Алексею и тот покорно передал ему ору-
жие.
1
- Садись и рассказывай. А вы что встали, как истуканы?!
Отдыхайте, нам еще топать почитай весь день.
Все расселись.
Алексей с опущенной головой чуть слышно начал рассказ:
- Я на самом деле учусь. Мне на самом деле один знако-
мый геолог показал эту вот точку на карте и заверил, что золота
тут не меряно. Однажды в кабаке, случайно, я познакомился
с мужиком, который рассказал о том, что деньги зарабатывает
старательством. Мужик попал в нашу компанию с одной сту-
денткой, за которой, наверное, ухаживал. Он говорил, что нет
проблем продать золото, лишь бы оно было. В общем, встре-
чались мы еще пару раз, и однажды я проболтался, что знаю
фартовое место. Он меня расспросил подробно и предложил
съездить сюда. По его рассказам все выглядело легко и просто,
и я согласился.
Дома родителям сказал, что еду на практику. Продал фото-
аппарат «Зенит», еще кое-что - деньги нужны были на билет.
Палатку взял у знакомого. Лодку резиновую купили на всякий
случай. Инструмент должен был найти Женя, так звали прияте-
ля. Потом я узнал, что часть инструмента он просто наворовал
по дачным участкам уже в Якутске. Женя, мужик компанейс-
кий, быстро договорился с начальником геологической партии,
кажется, СНИИГИМС называется, и мы оказались здесь.
Комаров тьма. Отрыли два шурфа, их тут же и затопило. Про-
бы показали, что золота мало, но мыть все же начали. Кайло,
лопата, ведро, лоток - каждый день одно и то же. Женя быстро
понял, что золота здесь кот наплакал и сильно изменился. Рас-
сказал, что сидел пять лет. Он то пугал меня, то становился лас-
ковым, что было еще страшнее. Однажды решили устроить баню.
Из палатки все убрали, накалили камней, нагрели воды, залезли,
паримся. И тут я с ужасом вижу, что он смотрит на меня как на
бабу, и все у него уже готово для этого. Еле я вырвался из палат-
ки. Вечером он мне сказал, что раз я его сюда заманил, а золота
нет, то я должен задницей за это рассчитываться, иначе он меня
просто прирежет и зароет в тайге. Я решил сбежать. Ночью по-
тихоньку выбрался из палатки, мешок с лодкой на плечо и бегом
вниз по берегу. Метров триста отбежал и начал лодку накачивать.
Как он подкрался, я даже не заметил. Появился в пяти метрах
от меня, в руках тозовка. «Далеко собрался?» - спрашивает. Я
сказал, что решил уйти, а он мне: «Уйдешь сейчас, только на тот
Маршрут «Большая Медведица»
2
Маршрут «Большая Медведица»
свет. Но сначала должок отдашь, петушок ты мой». Потом резко
ударил меня прикладом в живот, и я сложился пополам. Дышать
нечем. А он мне ремень на штанах ножом перерезал и давай с
меня их стягивать. Не помню, как нащупал камень, и по башке
ему ударил. Вроде не сильно, но он сразу свалился. Встал я, то-
зовку схватил и думаю, что пристрелю его, скотину, если еще раз
сунется. Оттащил лодку подальше от него и опять качаю. А он
лежит, не шевелится. Минут десять прошло, а он лежит. Страш-
но мне стало, решил посмотреть, что с ним. Подошел осторожно,
тозовку наготове держу, наклонился над ним. И тут он мне по
ногам пнул, да так ловко, что я назад и завалился. Кинулся он на
меня, шипит «сука», лицо страшное и в руках нож.
Алексей сжал виски ладонями.
- И что?
- Выстрелил я… Умирал он долго, часа, наверное, два. И
все это время плакал и резал ножом лодку. Плакал и резал, а я
не знал, что делать. Я до этого никогда не видел умирающего
человека и даже никого не хоронил. Мне было страшно.
Все долго молчали.
- Где он? - нарушил молчание Карл.
- Там, - махнул Алексей рукой. - Я его на высоком берегу,
между елей похоронил и с тех пор ни разу туда не ходил.
- Помогите ему собраться, - обернулся Карл к своим спут-
никам, - и идите вниз, а я посмотрю, что там к чему.
Могилу Карл нашел быстро, звери ее не разрыли. Судя по
количеству земли и камней, она была достаточно глубокая. Он
натаскал камней и выложил пирамидку. Потом содрал с бли-
жайшей ели кусок коры и вырезал ножом: «Евгений. Лето 1985
г.». Спустившись на берег, Карл сел на камень, снял сапоги и
стал ждать. О чем он думал в тот момент? О трагедии, которая
произошла в этой тайге, или о том, что в далекой Америке Рей-
ган предложил программу «звездных войн». А может, о том, что
избранный молодой генеральный секретарь ЦК КПСС Горбачев
начал антиалкогольную компанию вместо того, чтобы подумать
о том, чем накормить людей.
До вечера путешественники шли почти молча. Только иногда
Карл давал какие-то советы или команды. На ночлег останови-
лись на каменистой косе возле огромного завала из принесен-
ных сюда деревьев, ветвей и таежного мусора.
Шалаш решили не ставить, обойтись нодьей, благо, что дров
было предостаточно.
Алексей глубоко вздохнул.
- Что вздыхаешь, ответ держать боишься? Ничему не на-
учился человек хоть и живет на земле тысячи лет. Золото, зо-
лото. А кому оно счастье принесло? Никому. Прав был Петр
Первый, когда сказал: «Торговля золотом - дело исконно воров-
ское, потому жалованье положить им мизерное да вешать по
одному в год, дабы другим неповадно было». Ничего с тех пор
не изменилось.
- Кто-то все же разбогател? - спросил Саша.
- Не знаю таких. Даже исторический персонаж Никифор
Сюткин, который нашел самородок весом тридцать шесть ки-
лограммов, и тот спился и помер нищим.
- Ты и о золотоискателях истории знаешь? - заинтересова-
лась Лена.
- Да какие они золотоискатели! Их всю жизнь хищниками
называли. А там, где они находили золото, начинались беспо-
рядки. Местных девиц легкого поведения купали в шампанс-
ком. Один золотопромышленник даже визитные карточки свои
делал из чистого золота. А уж кутежи, карты, драки, оргии, это
как закон. Однажды они в Забайкалье даже собственную Жел-
тугинскую республику основали. В поселке, выросшем вокруг
богатых месторождений на реке Желтуга, отменили обычные
деньги. Основной валютой стал золотой песок, которым рассчи-
тывались в лавках, ресторанах, гостиницах. Хищники объявили
о независимости своей «республики» от Российского государс-
тва, избрали своего президента, горного инженера Карла Фоссе,
составили собственный «Свод законов Желтугинских вольных
приисков» и даже создали небольшую армию. Слава богу, долго
они там не продержались, в 1886-м году царь отправил туда ка-
заков. Уцелевшим пришлось бежать в тайгу, где они и разбой-
ничали потом.
Разговор в этот вечер не получался, каждый думал о чем-то
своем. Спать легли рано.
X
Александр проснулся от звука упавшего на камни котелка.
Серое небо предвещало дождь. Жаркий вечером костер сейчас
Маршрут «Большая Медведица»
Маршрут «Большая Медведица»
чуть дымил головешками. Юра наклонился над одной из них и
старательно раздувал тлевший где-то внутри огонек. Наконец,
огонек, как чертик, выскочил наружу, бросился на сухой мусор,
подложенный ему Юрой, и побежал по его поверхности, выки-
дывая над собой тонкую, прозрачную струйку дыма.
От реки шел Алексей с котелками в руках.
Карл ножом заострял палки. Рядом, на камне лежало наре-
занное кусками мясо.
Лена еще спала или просто лежала, с головой забравшись в
спальный мешок.
- Юра, сегодня нужно посмотреть, где можно переправиться
через Леписке. Чем дальше, тем река будет полноводнее, а нам
нужно на ту сторону. Наверное, придется брести, если не най-
дем дерева или завала над водой. Если все же пойдем по броду,
нужно будет натянуть страховочную веревку.
- Я перейду без страховки и привяжу конец, - отозвался
Юра.
- Это полдела… Вода холодная.
- Вода, - Алексей поставил котелки на камни.
- Что «вода»? Ставь на костер и кипяти, - Карл покачал го-
ловой. - Раз уж ты с нами, считай себя полноправным членом
команды, со всеми правами и обязанностями.
- Холодная - это не страшно. Как только форсируем, обу-
емся и быстрым шагом километров пять. Прогреемся так, что
пар пойдет, - насаживая куски мяса на приготовленные Кар-
лом палки, сказал Юра.
Саша выбрался из спального мешка.
- Привет!
- Привет, спящая красавица, - Юра установил над костром
первую палку с мясом.
Карл только кивнул Александру.
- Здрасти, - тихо поздоровался Алексей.
Лене опять приснился тот же сон, который она видела, сидя
у костра. Проснулась она от гулкого и частого стука своего сер-
дца.
Переправляться пришлось вброд. Скользкие камни, между
которых легко было сломать ногу, ледяная, сбивающая с ног
сильным течением вода, тяжелые рюкзаки - все это было пре-
одолено с минимальным ущербом: парой царапин и неприят-
ными ощущениями.
Через пять километров путешественники опять подошли к
водной преграде и направились вверх, вдоль притока для поиска
переправы.
- Смотри, Юра! На этом склоне кедровый стланик совсем
низко, - Карл показал на склон по левую руку.
- Это значит, что там можно набрать кедровых орехов?
- Это значит, что там их может собирать медведь.
- Карл, мы сегодня много прошли, переправились, давай
тормознем здесь на часок. Никогда шишек таких не пробовали,
- попросила Лена.
- Соглашайся, Карл, - поддержал Лену Юра.
- Ну, хорошо. Вон там, на площадке, оставим рюкзаки и
поднимемся. Только не разбегаться далеко.
Алексей решил остаться у рюкзаков.
Девушка полезла по склону первая, Александр за ней. Карл и
Юра задержались на площадке, рассматривая карту. Когда они
свернули ее, Лена уже скрылась за первым пушистым остров-
ком буро-зеленых иголок. Александр почти дошел до зарослей
и остановился передохнуть.
Лена шла от одного кустообразного, стелившегося, а затем
восходившего раскидистыми ветвями, дерева к другому, гладя
молодые побеги, покрытые густыми бурыми волосками.
- Шишки, - прошептала она, разглядывая овальные, свет-
ло-бурые комочки.
Справа за кустом послышался шорох.
- Саша, это ты?
Лена шагнула за куст и замерла: метрах в пяти, между двух
кедров, огромный медведь вытянул нос в ее сторону и нюхал
воздух. Какая-либо мимика на его лохматой морде отсутство-
вала, уши были неподвижны, глаза смотрели в одну точку. Го-
рячая волна с головы до ног прокатилась по телу Лены, в ушах
появился пульсирующий, в унисон с ударами сердца шум. Рот
ее открылся и из него послышался тонкий писк, переросший
в визг. В следующий момент она бросилась вниз по склону и
услышала сзади топот погнавшегося за ней зверя. «Со мной это
уже происходило недавно, я бежала и слышала за собой шаги
догонявшего... Сон! Я упала… Это сон», - промелькнуло в ее
голове, когда она выскочила из стланика и мимо Александра
Маршрут «Большая Медведица»
Маршрут «Большая Медведица»
бросилась вниз. Шаг, еще шаг, прыжок через камень… Боль
пронзила подвернувшуюся ногу. Лена, пролетев полтора метра,
больно упала на острый камень, скатилась с него и, обхватив
голову руками, поджав ноги к груди, замерла. «И это было, боль
в ноге и руке. Это сон, мне все снится», - Лена даже ущипнула
себя за ухо.
Александр, услышав визг, медленно снял с плеча ружье. В
этот момент из-за куста стланика выбежала Лена, а следом за
ней огромный лохматый медведь. Косолапый бежал не спеша,
как будто хотел посмотреть, куда побежит существо, которое с
визгом убегало от него. Увидев еще одного человека, зверь при-
остановился. Он наверняка бы развернулся, если бы этот второй
не стал убегать. Александру показалось, что медведь переклю-
чил внимание на него и теперь готовится к броску. «Зачем мне
это надо, я не герой», - почему-то подумал Александр, бросил
ружье и изо всех сил побежал вниз.
Инстинкт толкнул медведя двинуться вслед за убегавшим
существом. Он не был голоден, не хотел охотиться, просто от
него убегали, значит, он должен догонять. Не обратив никакого
внимания на лежавшую девушку, медведь лениво засеменил за
стремительно мчавшимся Александром. Пробежав метров пят-
надцать, зверь остановился, понюхал воздух, развернулся и не
спеша отправился обратно, к зарослям стланика.
Карл был готов стрелять, но ему мешала фигура Александ-
ра. В прорези прицела Александр попадал чаще медведя, и это
спасло последнего. Когда медведь остановился, Карл понял, что
тот уйдет, и опустил карабин.
- Стреляй, Карл, - шептал Юра. - Задерет Ленку. Стреляй,
Карл…
- Вперед! - скомандовал Карл и первый бросился к Лене.
Юра бежал за ним, Алексей стоял на месте.
Перед зарослями медведь остановился. Он видел, что люди
ведут себя как-то странно: один лежит, другой бежит вниз,
двое карабкаются вверх, еще один стоит на месте. Все преды-
дущие встречи с людьми убедили его в том, что человек осто-
рожное и коварное существо, умеющее убивать на большом
расстоянии. Что-то было не так, и это что-то заставило его
поскорее скрыться.
- Ты как? - тронув Лену за плечо, спросил Карл.
- Лен, это я, - пытался убрать с головы Ленину руку Юра.
- Убежал медведь, слышишь, Лена!
Лена лежали в той же позе, ее била мелкая дрожь.
- Юра, неси коньяк, - приказал Карл.
- Где я его возьму? - удивился Юра.
- У Саши во фляжке. Быстро давай! И аптечку прихвати.
Карл осторожно разжал Ленины руки и приложил свою ла-
донь к ее щеке. Лена открыла глаза.
- Все-все, успокойся уже. Нет никакого медведя, только я
и ты.
Он ощупал ее руку.
- Не больно?
- Немного.
- Здесь? - Карл осторожно потрогал плечо, на котором кур-
тка была разорвана о камни. - А так? - Карл двумя руками
согнул и разогнул Ленину руку.
- Нет, так нормально.
- Ясно. Ушибла и кожу содрала.
- Нога, - Лена показала на левую ногу и застонала.
Карл попытался ощупать ее ногу, но она вскрикнула.
- Бедро…
Карл помог ей лечь на спину.
- Штаны нужно снять или разрезать одну штанину. Осмот-
реть нужно, что там у тебя.
Карл расшнуровал Ленины ботинки, она распустила ремень
и непослушными пальцами пыталась расстегнуть пуговицу.
- А-а-а… - опять застонала она, когда Карл потянул с левой
ноги ботинок. - Больно.
- Ничего, до свадьбы заживет, - подбодрил ее Карл, а сам
подумал, что ногу Лена, скорее всего, сломала.
За спиной показался Юра.
- Вот, коньяк, - протянул он Карлу фляжку.
- Ты не мне, ей дай глотнуть.
Карл ощупал бедро. Место ушиба уже припухло. «Если пе-
релом, то кость почти не сдвинулась, - думал он. - Может,
трещина, но и с ней она идти не сможет. Черт!»
- Что там? - спросил Юра.
- Сломала, однако, - ответил Карл. - Так что иди, Юра,
ищи шины. Будем ногу ее фиксировать, а там поглядим… Да!
Этим внизу скажи, пусть носилки делают и потом сюда подни-
маются.
Маршрут «Большая Медведица»
Маршрут «Большая Медведица»
- Карл, я полежу маленько и сама пойду. Юра, не нужно
носилки, - приподнялась на локти Лена.
- Лежи уже, - Карл придержал ее за плечо. - Если перелом
и сдвинешь кость, повредишь там сосуд какой. Что будет? То-
то! До людей отсюда сто пятьдесят верст, а до травматологии все
триста. Так что лежи и не трепыхайся.
Алексей проявил недюжинные способности при изготовле-
нии носилок. Они получились легкие и удобные.
- Нести будем все четверо, - сказал Карл. - Так легче, чем
по двое, и быстрее. Но прежде чем пойдем, ты, Юра, бери Алек-
сея и вверх по притоку на поиски удобного места для переправы.
А мы пока обед приготовим. Война войной, а обед по распорядку.
Я так думаю, сегодня дойдем до Леписке, завтра пройдем вдоль
нее сколько сможем и, если вода позволит, начнем строить плот.
А может, обойдемся без плота. К тому времени будет ясно.
Дождь так и не пошел, хотя серые облака плотно закрывали
солнце.
«Вот и закончилась романтика, - думал Юра, в очередной
раз меняясь руками с Алексеем. - По камням, через завалы с
носилками в руках и рюкзаками будем идти месяц. А снег мо-
жет выпасть и завтра. Может, и к лучшему, соорудим волоку-
шу. Нет, Лене больно будет трястись. Нужно идти. А Сашка-то
струсил, удрал от медведя и Ленку бросил. Дела…»
Тяжело давались четырем мужчинам таежные километры.
Рюкзаки и носилки давили к земле. Мерно шагая, они уже ни-
чего не видели, кроме клочка земли у себя под ногами.
«Маленькая, а тяжелая какая, - думал Алексей. - Может,
зря я все рассказал и пошел с ними зря. Эти москвичи, может,
и промолчат, а Карл расскажет. И тогда тюрьма. Уйти ночью…
Они только и знают, как меня зовут. Страна большая, кто меня
найдет. Найдут. Сюда летел, паспортные данные в перевозках
списали. Не так-то много здесь таких, как я, бывает. Найдут.
Надо терпеть».
Идти только по берегу путникам не удавалось, частые кру-
тые спуски и подъемы отнимали много сил. В ушах постоянно
шумело то ли от рева воды, то ли от пульсации крови в голове.
Погода стояла плохая, было пасмурно.
«Почему я побежал? - в который раз думал Александр. -
Ведь знал, что бегать от медведей нельзя. Позор… Немец на
меня даже не смотрит… А, пошли они все. Пусть думают, что
хотят. Сейчас главное выбраться отсюда. Ленка, сука, подвела,
падать не научилась. Тяжелая… Нет, в эту Якутию я больше не
ногой, пусть здесь ссыльные немцы живут и мартышки узкогла-
зые. Дойти бы только, и домой, в Москву».
Идти было скользко. Карл смотрел на бурный поток и думал,
что с Леной им на плоту не сплавится.
На ночевку остановились возле устья ручья, сбегавшего с гор
по узкому ущелью. Все смертельно устали, но необходимость
установить шалаш в такую погоду заставила работать еще пол-
часа. Развели костер.
Карл разложил на две кучки оставшееся мясо. «Это сейчас, а
это на завтра», - закладывая куски в котелок, решил он.
- Ну, что приуныли?
Юра оторвал взгляд от костра:
- Да нормально все, устали малость.
- Усталость - это не беда. Усталость пройдет, - Карл сел
поближе к товарищам. - Я вот что думаю. Нужно попытаться
сделать плот, и кому-то двоим сплавиться вниз до кордона, что
в устье реки.
- Почему двоим?
- Для всех, Юра, нам плота не собрать. Нет у нас ни скоб,
ни инструментов. Два топорика и двадцать метров веревки -
вот и все, чем мы располагаем. А о Лене ты подумал? Как она
в ледяной воде лежать будет? На перекатах мы на плоте нырять
будем как на подводной лодке. Нет, друг мой Юра, двоим нуж-
но плыть за вертушкой.
Помолчали.
- Я плыть не могу, - продолжил Карл. - Не могу оставить в
тайге вас одних. Значит, плыть придется кому-то из вас троих.
- Я смогу, - сказал Саша, - а с собой возьму Алексея.
Карл посмотрел на встрепенувшегося при упоминании свое-
го имени парня:
- Согласен?
- Да, - кивнул головой Алексей.
- Вот и ладушки. Завтра с утра строим плот и…- Карл пе-
ресел к Лене. - Ты как?
- Нормально… Ребята, вы простите меня… Я не знаю, как
так получилось…
Маршрут «Большая Медведица»
0
Маршрут «Большая Медведица»
- Да брось ты, - повернулся к ней Юра, - и не такие, как
мы, от медведей бегали.
- Верно. Не казни себя, в тайге всякое бывает. Как нога? -
Карл осторожно ощупал еще сильнее опухшее бедро девушки.
- Ты знаешь, что здесь, в этих вот горах, есть место под назва-
нием «Плот Ноя». Говорят, что там находится окаменевший Ноев
ковчег. А это значит, что места эти святые, с очень сильной энер-
гетикой, и вроде бы находятся под открытым космосом. В общем,
идет подпитка оттуда, - Карл ткнул пальцем в черное небо.
- Это ты, чтобы меня успокоить? - тихо спросила Лена.
- Не нужно, я и так не боюсь. По крайней мере, пока Юра и
ты рядом.
XI
С утра по небу ходили отдельные тучи, между которыми не-
надолго выглядывало солнце.
Как только проснулся Алексей, Карл спросил его:
- Весла от лодки остались?
- Да.
- Вот что, Леша. Ты, брат, сходи-ка в свой лагерь, тут неда-
леко, и принеси эти весла и что там у тебя еще есть непромока-
емого. Да, и возьми мой карабин на всякий случай.
Алексей почти собрался, когда Карл опять подошел к нему:
- А лопаты сможешь принести?
- Зачем лопаты? - удивился Алексей.
- А из чего рули для плота делать? То-то! Лучшего у нас нет.
Чуть не забыл! Гвозди, что лопаты крепят к черенкам, не забудь.
Если проволока какая есть, тоже тащи.
Карл немного подумал и, повернувшись к Александру, спро-
сил:
- Саша, может, ты сходишь с Алексеем? Вдвоем безопаснее
и нести легче будет.
- Хорошо, я помогу.
Во время пути путешественникам казалось, что все вокруг
завалено сухими стволами деревьев, а теперь, когда понадоби-
лись бревна для плота, нужного леса рядом не оказалось.
Бревна приходилось искать по всему берегу, долго рубить
небольшими походными топорами и нести к воде.
1
- Ничего, - говорил Карл Юре, - плот можно сделать и без
гвоздей. Главное, чтобы он был достаточно крепким и надежным.
Восемь пятиметровых бревен уложили вряд на четыре сырые
ошкуренные жерди. В четырех местах поперек прорубили углуб-
ления, в которые вложили такие же, как внизу, жерди, торчав-
шие с боков на тридцать сантиметров. Примерили. Жерди четко
легли в пазы. Тогда бревна перевернули так, чтобы нижние жер-
ди плотно вошли в эти пазы. Сверху вырубили такие же пазы и
сделали то же самое.
- Важнейшее свойство плота - гибкость, поэтому будем вя-
зать капроновыми веревками крест на крест.
- Может, наоборот, все сделать жестко? - спросил Юра.
- Нет, плот не должен быть жестким. Его хоть раз, да стук-
нет о камни или скалу. Если плот будет гибкий, то при ударе уг-
лом о препятствие каркас примет форму ромба и смягчит удар.
Одни вязки ослабнут, другие вытянутся. В результате произой-
дет амортизация удара, и плот будет буквально отскакивать от
препятствий. Жесткий же плот от удара развалится на бревныш-
ки, и придется им строить новый. А из чего? Им и так трудно
будет, даже очень трудно.
Верхние и нижние жерди вязали между собой, пропуская
веревки между бревнами. По бокам жерди стянули ремнями,
снятыми с ружей.
- Теперь соорудим подгребницы, одну спереди, другую сза-
ди. Для этого нам нужны две похожих на треногу коряги, вот
таких, - Карл палкой начертил на камне тройные рогатины.
- Идем искать.
Подходящего материала не нашли.
- Тогда ищи стволы толщиной с руку, и чтоб разветвлялись
или имели толстый сук. Будем делать из рогатин.
Не менее двух часов потратили они на это важнейшее для
плота сооружение. Все получилось крепко и надежно.
- А теперь последнее и самое трудное. Два рулевых весла.
Делаем для них жерди и ждем Алексея с лопатами.
Короток осенний день в Верхоянских горах. Недалеко от све-
жих щепок, белевших вокруг плота, горел костер, на котором
варилась шурпа из остатков бараньего мяса. Лена на сделанных
Карлом костылях училась ходить по гальке. Юра сидел у костра.
Карл ушел на встречу Алексею и Саше.
Маршрут «Большая Медведица»
2
Маршрут «Большая Медведица»
Ветер сбил с лиственниц их хрупкий рыжий наряд, и лес
сплошь окрасился в зеленые и бурые цвета. Лишь над прозрач-
ной студеной водой еще трепетали где бордовые, где медные
листья кустарников. Осень. Воздух чист и прозрачен.
Лена подошла к костру:
- Я с этими костылями смогу не только до Лены дойти, но и
до Якутска. Только вот обмотаю тряпками эти сучки...
- По ровному, может, и дойдешь, а по горам? - вздохнул
Юра.
- Приспособлюсь и по горам.
- Ты лучше скажи, как нога. Опухоль не спала?
- Нормально. Ваши ремни с брюк лечат лучше докторов.
- Как ты думаешь, Лен, может, мне поплыть вместо Саши?
- Нет, я с ним не останусь. Помоги мне сесть.
Юра поднялся и подставил плечо. Они сели.
- Почему? Карл же еще останется…
- Я не знаю, но пусть лучше плывут они.
Рассекая воздух тонкими крыльями, над рекой пронеслась
небольшая стайка уток. Провожая их взглядом, Юра сказал:
- Вечер всех заставляет подтягиваться к кормовым местам, а
наши что-то задерживаются.
- Легок на помине, - показывая рукой вверх по реке, тихо
сказала Лена.
Юра оглянулся и тоже увидел две фигуры, пересекавшие су-
хую протоку.
- Их двое. А где же Карл?
- Охотится, наверное.
Карл не пошел навстречу парням, он шел вниз, разглядывая
быстрый поток и оценивая возможность прохода плота по этой
неспокойной реке. До наступления темноты он успел пройти
километра четыре и не обнаружил опасных для сплава мест.
Река постоянно делилась на протоки, опасных прижимов и по-
рогов не было.
Возвращаясь, почти в темноте Карл разглядел трех перехо-
дивших реку оленей. Расстояние для надежного выстрела было
самое подходящее, но он не стал стрелять, решив, что перед
дорогой всем лучше хорошо выспаться.
Вернувшись в лагерь, Карл заметил, что гребные весла были
уже сделаны и установлены на плот. Никто не ужинал, ждали
его. Рассевшись вокруг костра с мисками в руках, все ждали,
что он скажет. Карл не спеша поел и только после этого заго-
ворил:
- Значит, так, - он по очереди посмотрел на Алексея и
Сашу. - По всей Леписке я не ходил. Но точно знаю, что ук-
лон реки на первом участке вашего сплава будет не круче семи
метров на километр. Это много, но не смертельно. Я прошел
сколько мог вниз по реке и ничего страшного не заметил. Если
будете плыть целый день, то весь путь у вас займет дня три, то
есть в день от семидесяти до восьмидесяти километров. Будете
отдыхать по нескольку раз в день, то еще день. Самое непри-
ятное место начнется после Тагындянского хребта. Где-то пос-
ле двухсот тридцатого километра пойдут подряд четыре горных
хребта. Там вам встретятся мощные пороги и опасные прижи-
мы, но и река там полноводнее. У вас будет возможность для
маневра. Вода сейчас небольшая, поэтому течение не будет пре-
вышать двух с половиной метров в секунду, и все камни, пороги
и завалы вам будут видны издалека. В общем, время для сплава
удачное. Когда пройдете это место, попадете на прямой участок
реки, где она пересекает еще два горных хребта, но там долина
шире и порогов тяжелых нет. Как только река резко повернет
на девяносто градусов и потечет на запад, можете считать, что
вы почти прошли, так как останется один Кутургинский хребет
и всего двенадцать километров горной реки. За ним вы уже по-
падете в предгорья, а там средняя скорость течения не больше
полутора метров в секунду. Пороги будут встречаться до самого
устья, но все они совершенно безопасные. В устье, а скорее, еще
раньше вы встретите людей, потому что там егерский кордон.
Смело обращайтесь за помощью, объясните ситуацию и проси-
те, чтобы вас доставили на моторке в Сангары. Там один из вас
должен обратиться в райбольницу и сообщить о переломе ноги
у Лены, а другой - в аэропорт к начальнику отдела перевозок
и попросить организовать санитарный рейс в точку, которую я
сейчас нанесу на карту.
- А если они откажутся выполнить рейс? - спросил Саша.
- Не откажутся, если вы официально заявите в больницу.
Главное, чтобы у вас были с собой паспорта. А если появятся
трудности, идите к командиру эскадрильи Ивану Григорьевичу
и просите помочь от моего имени.
- Понятно.
Маршрут «Большая Медведица»
Маршрут «Большая Медведица»
- Мы же на месте стоять не будем и от точки на карте пой-
дем вниз. Поэтому вертушка пусть выходит сначала на эту точ-
ку, а потом идет вниз по реке. Как только мы услышим шум
двигателей, сразу обозначим себя дымом или чем-то ярким.
- А зачем вам идти? Ждите здесь, тогда и искать не нужно
будет, - предложил Алексей.
- Не хочу пугать вас, ребята, но всякое может случиться и с
вами, и с нами. Разобьете плот, например. Как вы пойдете даль-
ше? Пешком. А это уже не три дня. Не сегодня, так завтра снег
упадет, ударит холод. Через десять дней лед уже кое-где будет, а
у нас ни зимней одежды, ни лыж. Так что берегите плот, ребята.
От него наши жизни теперь зависят. Ясно?
- Ясно.
- Понятно.
- А если понятно, то сейчас ложитесь спать, а мы с Юрой
вам в дорогу все соберем и еще раз плот проверим.
XII
Проснулись чуть свет. Стоял негустой туман, похолодало.
- Саша, карту наложи на тело и привяжи, - давал послед-
ние советы Карл. - Продукты мы упаковали в кусок резины,
что вы вчера принесли. Там на двоих на десять дней пути.
- Зачем на десять? - удивился Алексей.
- Потому что на десять. Ружье берите одно, тозовку мы при-
везем. Так. Еще мы вам соорудили якорь из рюкзака с камнями.
Вот он, привязан веревкой. Это для того, чтобы можно было в
экстренной ситуации, сбросив его с плота, затормозить. Бере-
гите его. Это у вас практически единственный тормоз. Часто
будете пользоваться, разорвет о камни и все.
- Понятно.
- Вот один рюкзак кому-то на плечи. В нем все необходимое
на случай, если лишитесь плота и продуктов. Там все упаковано
так, чтобы не промокло. Вот эти спички в резинке положите
каждый себе в карман. Это уже совсем на экстренный случай.
Вся теплая одежда, которую можно взять с собой, подвешена у
заднего руля и упакована так, чтобы не промокла. Но упаковка
так себе, поэтому берегите. Спальники брать не стоит - про-
мокнут и будут только обузой. На стоянках пользуйтесь лапни-
ком, накидками…
- Понятно… Ну что, вперед, - бодрился Саша, ему не тер-
пелось плыть.
Плот столкнули на воду, ребята взялись за рули.
- Ну, с богом! - Карл отпустил увлекаемый течением плот.
- Саша, мы на тебя надеемся, - прокричала Лена.
- Пока, - махал рукой Юра.
Плот, несколько раз задев дном гальку, попал в основную
струю и небыстро устремился по течению. Вскоре туман раз-
делил путешественников на тех, кто оставался ждать в полной
неизвестности, и на тех, кто в эту неизвестность нырнул.
Холодно. Ледяная вода очень скоро промочила кирзовые са-
поги. Ноги сначала мерзли, но потом привыкли. Прошли три
небольших порога и несколько шивер, не заметив, как между
серых, лохматых облаков выглянуло солнце.
Саша, стоя спереди, собирал на себя всю воду с валов.
Он вымок почти до пояса, но плыть ему, орудуя рулем, было
не холодно. После шумного порога, который немного испу-
гал их, прошли несколько несложных шивер, обходя крупные
камни. С каждым часом работали все увереннее - приходил
опыт.
Плот шел хорошо. За полдень, выскочив из-за поворота, пут-
ники не успели выгрести из струи, и плот впервые налетел на
препятствие - наполовину вылез на огромный валун. Корма
стала тонуть, и Алексей, соскочив на камень, оттолкнул ее, едва
успев запрыгнуть обратно. Плот боком сполз с камня и пом-
чался дальше. Все произошло так быстро, что путешественники
поняли, наконец, насколько опасно их плаванье.
После этого приключения они решили пристать к косе, пе-
рекусить и подсушиться. Стоя возле огромного костра и раз-
вешанных вокруг него портянок и штанов, почувствовали, как
сильно промерзли и устали. Однако они решили плыть дальше,
до самых сумерек.
Остаток первого дня прошли нормально, даже миновали по-
рог с сильным прижимом.
Закрепив плот и разведя костер, ребята начали готовиться к
ночевке.
Тем временем навьюченные поклажей Карл и Юра помогали
Лене забраться на коренной берег перед очередным прижимом.
Маршрут «Большая Медведица»
Маршрут «Большая Медведица»
Шли медленно, но шли. Через каждые полчаса останавлива-
лись, чтобы Лена смогла отдохнуть.
- Карл, они доплывут? - спросила девушка.
- Конечно. Я заметил, что Саша осторожный человек и сво-
ей жизнью рисковать не станет, а это гарантия того, что он
доплывет. Вот если бы Юра поплыл, он, может быть, и не доб-
рался бы.
- Это почему? - возмущенно спросил тот.
- А рванул бы сломя голову, уставший пер бы. И ночью,
чего доброго, решил бы плыть. А как же! Друзья в беде.
- А что не так?
- Так-то так, но риск не всегда оправдан.
Юра задумался, немного помолчал, но потом решил выска-
заться:
- Мне кажется, что все люди, которые что-то совершили,
рисковали. Например, Колумб. Ведь каждый, кто в своей жизни
что-то сделал, должен был так или иначе рисковать. Народная
мудрость опять же гласит: «Кто не рискует, тот не выигрыва-
ет».
- Есть и другая мудрость: «Кто не рискует, тот ничего не
теряет». В нашем случае важно добиться цели не любой ценой,
а добиться наверняка. Значит, риск должен быть исключен.
- Я считал, что Саша, вызвавшись, проявил смелость.
- А я думаю, Саша решил, что проще быстро добраться
до цивилизации одному, чем тащить на себе груз другого.
Просто он не оценил всей трудности того, что ему предстоя-
ло, взяв за отсчет только время. Пусть он меня простит, если
ошибаюсь.
- А я думаю, что Саша все же внутренне готов к серьезным
делам, к осуществлению новых замыслов, готов идти навстречу
новым приключениям и трудностям. Понимаешь, Карл, в этом
есть красота, развитие, выход за пределы - внутренние и вне-
шние. Понимаешь?
- Понимаю. Но думаю, что после этого путешествия Саша с
вами никуда больше не пойдет, - Карл прижал палец к губам и
приподнял руку, делая знак остановиться.
- Что там? - шепотом спросил Юра.
- Куропатки.
Карл сбросил с плеч рюкзак и карабин.
- Юра, дай-ка свое ружьишко и патронташ.
Он зарядил ружье и скрылся за кустами. Юра подошел к
девушке:
- Лен, почему он так плохо думает о Саше?
- Он думает не плохо, а правильно. Я тоже так думаю, толь-
ко молчу.
- Обоснуй.
- Согласись, что до этого Саша и мы ходили в походы, по-
тому что это модно, многие теперь так делают. Но в тех походах
не нужно было преодолевать собственные физические и психо-
логические ограничения, преодолевать общепринятые мнения,
диктующие, что и когда надо делать. А здесь все по-настоящему
- и жизнь, и смерть. Вспомни Алексея. Герой должен рисковать
и совершать поступки, чтобы делать то, к чему лежит сердце. А
сердце Саши с первого дня не лежало к этому маршруту.
- Может, ты и права…
Раздались два выстрела и через некоторое время еще два.
- Вот все, что добыл, - бросил Карл к рюкзакам четыре
куропатки, - остальные улетели.
- Отличный ужин получится.
- Нет, Лена, обед. На ужин поймаем рыбу, а сейчас разве-
дем костерок, сварим супчик и с новыми силами преодолеем
еще несколько километров.
Вместо подстилки Алексей натаскал к костру сухого мусора
из завала. Ноги обернул сухой одеждой, сапоги оставил сушить-
ся у костра.
Огромные в ночи искры взмывали по замысловатой тра-
ектории к небу, но через несколько метров гасли, падая на
гальку серыми пушинками пепла. «Вот и наша жизнь, как
этот костер, - смотря на огонь, думал Алексей, - зажглась в
общем костре, взлетела одна в неизвестность, погасла и пре-
вратилась в тлен». Он никак не мог забыть глаза Евгения,
резавшего в предсмертной тоске лодку. Наконец, усталость
взяла свое. Отяжелевшие веки опустились, и он провалился
в тяжелый сон, явственно ощущая одним боком жар кост-
ра, другим - холод осенней ночи. Он спал, но слышал все:
треск костра, шум воды и даже стук камней, передвигаемых
водой. Эти звуки вызвали из глубины его памяти картину:
родители, пляж в Гудауте, шум прибоя и такой же стук ка-
мешков. «Откуда этот запах? На пляже нет костра. Ах, да! Это
Маршрут «Большая Медведица»
Маршрут «Большая Медведица»
курит отец. Нет, пахнет горелой тряпкой». С трудом открыв
глаза, Алексей увидел на брезентовой накидке черное пятно
с переливавшимися оранжевыми краями. «Вот и прогорела»,
- безразлично подумал он, машинально ладонью стер пятно
ладонью и снова заснул.
Из черноты ночи, как астероид из вселенной, с огромной
скоростью надвигалась скала. Еще миг и она раздавит его
своей холодной, неимоверной массой. Алексей вскрикнул и
проснулся. Первое, что он увидел, были серые предрассвет-
ные сумерки, и почувствовал холод. От костра остались одни
дымные головешки. Алексей сбросил влажную, сплошь за-
сыпанную пеплом накидку. Обулся. Раздул огонь в костре
и поставил на огонь маленький котелок. Он понимал, что
сейчас, в эти минуты, только горячий чай и движение могли
помочь согреться. Пока закипала вода, он таскал от завала
сухие дрова.
Под накидкой зашевелился Александр.
- Чай вскипел, - громко сказал Алексей.
- У-у-у, холодно-то как! - стуча зубами, прохрипел Саша.
- Черт, голос пропал, простыл, наверное.
Он сел, огляделся.
- Какая-то хрень снилась. Всю ночь не спал. Холодно.
- Ничего. Еще ночь, максимум две, и отоспимся в Сангарах,
- подбодрил его Алексей.
- Твои слова да… Ладно, чай-то заварил уже?
Обжигаясь о горячий котелок, по очереди пили чай и грызли
галеты.
- Может, банку тушенки вскроем?
- Давай.
Алексей ножом вскрыл банку и поставил на камень к костру.
Пока мясо разогревалось, уложили одежду. После тушенки оба
немного повеселели.
- Ну что, теперь вперед? - Александр шагнул в сторону
плота.
Над самой поверхностью реки клубился легкий туман.
- Смотри, смотри! - Лена одной рукой схватила Юру за
рукав, а другой показывала на два светившихся шарика, друг за
другом пролетавших над вершинами гор.
- Энэло, - спокойно сказал Карл.
- Да брось! - не отрывая взгляда от шариков, отозвался
Юра.
- Ну, тогда ты объясни, что это такое, - опять спокойно
сказал Карл.
- М-м-м… - Юра растерялся.
- То-то. Здесь часто летают. Понятно, что иногда это ступе-
ни ракет, иногда, наверное, вояки что-то запускают, а иногда,
как вот эти, совершенно необъяснимые штучки.
- Ты раньше такие видел? - спросила Лена.
- Приходилось. Я даже подбирал материалы, вырезал статьи
из газет, из журналов, типа «Техника молодежи».
- И что?
- А ничего. Я же не ученый. Понял только одно, что они
есть, и что иногда могут убить.
- Как это?
- Прочитал об одном случае. На Памире дело было. Кста-
ти все запротоколировано милицией и врачами. Альпинисты
ночевали на высоте четырех тысяч метров в палатке. Ночью
все одновременно проснулись от ощущения, что на них кто-
то смотрит. В палатке, покачиваясь, висели два светящихся
шарика размером с небольшой мячик. Так вот, шарики эти
вдруг начали подлетать то к одному, то к другому альпинисту,
и те после контакта с ними падали без сознания. Когда люди
приходили в себя, шарики снова налетали на них, и те опять
отключались. Так повторялось четыре раза. Потом шарики ис-
чезли. Один из пяти альпинистов спал в спальнике, под ко-
торым лежал прорезиненный коврик. Он оказался мертв. У
всех остальных было по четыре раны размером с диаметр этих
шариков.
- И что дальше было?
- У них была радиостанция. Сообщили, дождались спасате-
лей и в больницу.
Юра и Лена одновременно посмотрели на вершины гор, за
которыми скрылись светившиеся точки.
- Так, хватит пялиться, давайте ушицу хлебать, - Карл снял
с костра котелок. - Эх, запашок!
- Не запашок, а аромат, - поправила Лена.
Ночью кто-то несколько раз трещал ветками на коренном
берегу.
Маршрут «Большая Медведица»
0
Маршрут «Большая Медведица»
XIII
Четыре часа, ни разу не пристав, плот несся все дальше и
дальше вниз. Сплошные плесы и перекаты, проплывавшие
мимо берега, то скалистые, то поросшие тайгой, уже не вызы-
вали эмоций. Все небо заволокло облаками, но дождя не было.
Изредка проглядывало солнце.
Очередной порог показался прямо на повороте реки. Плот,
увлекаемый сливом, на всем ходу влетел на каменную косу и
замер.
- Передохнем, - предложил Александр.
- Давай, - Алексей спрыгнул на берег. - Жрать хочется,
может, перекусим?
- Мусору много, разводи костер…
В маленьком котелке запаривался рис, возле огня грелась
тушенка.
- Слышишь? - Алексей повернул голову в сторону ущелья
с правой стороны реки.
- Что?
- Вертолет… или самолет.
- Глюки что ли начались?
- Ты слушай.
И тут Александр тоже услышал доносившийся из-за гор ха-
рактерный звук авиационных двигателей. Оба соскочили, не
зная, что делать.
- Мусору побольше в костер! - заорал Алексей. - Быст-
рее!
Оба бросились от костра, сгребая в охапку все, что попада-
лось под руки. Звук приближался. Если бы Алексей не успел
убрать котелок и банку, Александр перевернул бы все, бросая
мусор в костер.
Густой, белый дым появился одновременно с точкой на го-
ризонте. Вертолет был далеко впереди. На большой высоте он
пролетел над рекой и скрылся за вершинами гор.
- Не заметил, - простонал Саша.
Алексей еще долго стоял, вглядываясь в горы.
- Ладно, давай обедать…
Алексей шагнул к костру:
- Главное, что они здесь летают. Может, трасса?
- Что толку?
1
И снова перекаты, шиверы, плесы.
- Слева камень, - закричал Саша, и оба начали работать
рулевыми веслами.
- Кажется, вошли в то место, о котором Карл говорил, -
крикнул Саша.
- Какое место?
- Где четыре хребта нужно пересечь сразу. Видишь, горы
сдвигаются впереди?
- Вижу. Ты прав, мы теперь плывем почти на запад…
После небольшого поворота слева показалось устье какого-
то притока, загроможденного стволами деревьев.
- Смотри, лось! - кивнул головой Саша в сторону притока.
- Сохатый, - поправил Алексей.
На косе стоял сохатый. Зверь был такой величины, что его
смело можно было поставить в один ряд с другими животны-
ми, которые замечательны своей массивностью и силой. Ог-
ромную шею украшала небольшая грива, указывая на то, что
это был бык. Темная шерсть казалась черной. Длинная узкая
голова сохатого была украшена роскошными рогами. До того
как он скрылся в тайге, путешественники успели рассмотреть
даже серьгу - нарост под горлом.
- Сколько мяса убежало, - оглянулся Саша.
- Такого просто так не возьмешь - зверь.
Еще поворот, и река устремилась в промытый ею каньон.
Повороты стали редки, русло шире. Путешественники только
помогали воде нести на себе их плот, подгребая перед широки-
ми перекатами.
Крутой порог появился как раз в тот момент, когда Алексей
и Александр поверили, что все уже позади. Неожиданно они
увидели впереди собой сильный прижим к правому берегу и в
центре - камень. Они лихорадочно заработали рулями и смогли
направить плот четко между камнем и стенкой. Плот зашел в
основную струю, которая била в стену, и уже никакие усилия не
помогали выгрести его из струи.
Плот стукнуло задом о скалу, и Александр сначала услышал
всплеск, а потом почувствовал, что сзади на бревнах нет при-
вычного веса. Он оглянулся только тогда, когда плот вынесло
из порога. Алексея на воде не было, не было его и у скалы. Там,
в месте удара, только бурлил ледяной поток, в ярости разбивав-
шийся о плиту.
Маршрут «Большая Медведица»
2
Маршрут «Большая Медведица»
Пока плот несло по плесу, Александр всматривался в реку,
но так никого и не увидел. «Что толку приставать, - думал он,
- раз его нет. Значит, утонул. Пока я буду его искать, потеряю
время. Моей помощи ждут Лена с Юрой, - успокаивал он себя.
- Им я смогу помочь, а этому уже нет. Да и где я его найду.
Если не вынесло, значит, зацепился под водой за топляк. Да
если и найду, куда дену мертвого? С собой? Нет, не реально. Да
ему, может, и лучше вот так - утонуть и все. А то суд, колония.
За убийство лет десять дадут, не меньше». Так думал уносимый
течением Александр.
Юра ворочался в узком спальнике и размышлял о жизни.
«Покой. Но что это за жизнь, когда мы ничего не приобретаем
и ничего не теряем? Покой, уютная жизнь катастрофически ог-
раничивает человека. Это касается и Саши. Он умный парень
и наверняка думает так же. Ведь он, как и я, понимает, чтобы
увидеть, что за горизонтом, нужно подняться на гору. Если есть
какая-то идея, которую можно осуществить, надо попытаться
это сделать, чтобы узнать, какие она даст результаты. Если мы
считаем, что какой-то человек интересен, нужно осмелиться
познакомиться с ним, чтобы проверить это. Допустим, наши
ожидания не оправдаются. Разве мы много потеряем? А если
наоборот - как с Карлом. Нашли друга, у которого многому
научились. Может, и он чему-то научился у нас. Без действия,
без риска, без стремления прилагать усилия во всем, что мы
делаем, ничего нельзя добиться. Ни-че-го. Именно стремление
к новым горизонтам, их преодолению будит в нас внутренние
силы, рождает новый тип личности - человека, не страшаще-
гося встретиться с трудностями. Человека, способного написать
стихи, сочинить музыку, о которых когда-то мечтал, протянуть
руку тому, кого когда-то боялся, пройти путь, казавшийся очень
трудным. Человека, способного что-то делать всегда, в любой
момент своей жизни. Нет, Лена с Карлом не правы».
Он почти заснул. «Черт, нельзя же жертвовать своими наме-
рениями только из-за соглашательства с окружающим миром.
Мы не должны отказываться от своих мечтаний и надежд, надо
пытаться осуществить их здесь и сейчас, прилагая все свои силы
и не обижая, не раня никого при этом. Однако, уважая свобо-
ду других людей, нам всем нужно уважать и свою собственную
свободу, данную нам от природы».
- Лен, ты спишь?
- Сплю.
- А что тебе снится?
- Ты.
Юра посмотрел в темноту и впервые подумал о Лене, как об
интересной женщине.
На следующий день они прошли меньше, чем в предыдущий.
Ночь прошла без происшествий. Утром Карл сказал:
- Если ничего не случилось, то они сегодня доплывут до
кордона. Пока то да се, вертолет можно ждать только завтра.
Так что сегодня не прислушиваемся и идем дальше.
Пальцы, обхватившие тонкий ствол какого-то куста, торчав-
шего прямо из щели на скале, никак не хотели разжиматься.
Водный поток то и дело захлестывал его с головой и тянул в
глубину. Намокшая одежда и сапоги казались свинцовыми. На-
конец, он разжал пальцы, и мощное течение мгновенно понес-
ло его вдоль скалы, вертя и переворачивая, как обрубок бревна.
Он не сопротивлялся, не греб, не кричал, он только пытался не-
много поднять над водой голову и глотнуть воздуха. Наверное,
он плыл на спине, когда почувствовал, что течение ослабло.
Собрав все силы, Алексей перевернулся на бок и метрах в трех
от себя увидел осыпь галечного берега. Рука в это время нащу-
пала скользкое дно. Камни были скользкие, но он выполз на
берег и долго, пока не перестало стучать в голове, неподвижно
лежал на серых камнях. Алексей был уверен, что вот-вот увидит
идущего к нему по берегу Сашу с сухой одеждой в руках. Они
разведут костер, согреются и смогут сегодня проплыть еще пару
десятков километров. Он даже приподнял голову, чтобы пос-
мотреть на Сашу. Но никого не увидел.
«А если разбило плот, и Саша так же, как я, оказался в воде,
- вдруг подумал он. - Нужно искать. Быстрее, пока он не замерз
в ожидании помощи». Алексей поднялся и, пошатываясь, побрел
вдоль берега, оставляя на серой гальке мокрый, темный след. Он
шел все быстрее и быстрее, но нигде не обнаружил и следов кру-
шения плота. «Может, плот унесло? - думал он. - Нас выброси-
ло, а плот уплыл. Тогда его все равно рано или поздно прибьет к
берегу. Плохо, если к противоположному. Но где же Саша?»
Холод стал невыносимым. Заметив большой нанос, Алексей
свернул к нему. Непослушными пальцами из кармана рубашки
Маршрут «Большая Медведица»
Маршрут «Большая Медведица»
достал он презерватив, в котором были спрятаны десять спичек
и кусочек коробка.
- Сердитый Карл, ты и это предусмотрел, - шептал он,
поднося огонек к сухому, мелкому мусору внутри наноса. Му-
сор вспыхнул, как порох. Огонь жадно глотал мелкие ветки,
куски коры, сухую траву, а набравшись сил, перекинулся на
стволы деревьев.
Алексей стянул с себя всю одежду, развесил ее на соору-
женную из сухих палок конструкцию и замер у разгоравшего-
ся костра. Жар от огромного костра заставил его отодвинуться.
От сырой одежды валил пар, дымились даже сапоги. Пришлось
отодвинуть одежду подальше от огня. Густой дым поднимался
высоко над рекой. «Теперь Саша увидит дым и ему легче будет
найти меня, - думал, глядя на огонь, Алексей. - Стоп! А по-
чему он не развел костер?» Нехорошее предчувствие холодной
волной прокатилось по телу.
Даже когда одежда высохла, и он надел ее на себя, сил уйти
от огня не было. К Алексею, как после смерти Евгения, вернул-
ся ужас одиночества, мешавший совершить решительный пос-
тупок во имя своего спасения.
С наступлением ночи Алексей разгреб пепел в центре сго-
ревшего наноса и лег на горячие камни. Нанос был большим
- от начала маленького островка на сухом старом русле до его
середины. Деревьев на островке не было, только кусты, которые
сегодня обгорели. Когда становилось холодно, Алексей пере-
ползал ближе к огню и ложился, не обращая внимания на пепел
и сажу.
Первое, что он почувствовал утром, был голод. Именно го-
лод заставил его встать и пойти вниз по реке. Он шел вдоль
воды, не оглядываясь на тлеющий островок. Быстро светало.
Несколько раз над водой пролетали небольшие стайки уток, ко-
торые он провожал голодными глазами. Много раз он видел,
как в реке сплавлялась крупная рыба, но и ее ему нечем было
ловить. Зайти в лес, где еще могли оставаться ягоды, он не ре-
шался - боялся встретиться с медведем. Подумав раз о медведе,
он старался даже тише ступать по гальке, звук от которой раз-
носился по всему берегу.
Наступивший день был пасмурным, но не дождливым. К се-
редине дня Алексей подошел к ручью, в устье которого, в мел-
ководной заводи он увидел целую стайку небольших рыбешек,
жавшихся к прибрежным камням. С минуту он тупо смотрел на
них, но потом встрепенулся и начал быстро раздеваться. Ему
нужна была майка.
Перочинным ножом, всегда носимым им в кармане брюк, он
срезал тонкий ствол ивы и принялся мастерить сачок. Верхние
тоненькие ветки он срезал, оставив только ствол, лямки на май-
ке связал, а на ее подоле проткнул ножом дырочки, в одну из
которых просунул тонкую, гибкую часть ствола, согнул ее и сре-
занными ветками привязал тонкий конец к стволу. Получился
вполне приличный сачок. Попробовав его в стороне от заводи,
Алексей понял, что нужно сделать много-много малюсеньких
дырочек, иначе сачок был больше пригоден для черпания воды.
Когда очередное «испытание» было успешно завершено, он,
стараясь не шуметь, подошел к ручью. Рыбешки были на месте.
Алексей не стал осторожно заводить сачок, а резко сверху опус-
тил его на стайку. Прижав сачок ко дну, помедлил секунды две
и потянул его на себя. В сачке оказалось шесть рыбешек, похо-
жих на гольяна. Голодный человек отрывал рыбешкам головы,
вслед за которыми тянулись тоненькие кишки, и засовывал себе
в рот их еще трепещущие тельца. Мясо имело сладковатый вкус
сырой воды. После того как он съел всех рыбешек, есть захоте-
лось еще больше. С полчаса еще Алексей сидел возле заливчи-
ка, но больше в него не заплыла ни одна рыбка. Алексей встал
и пошел вниз по реке.
Сумерки застали его возле широкого ручья, падавшего в реку
с отвесной скалы. Галечный берег, по которому можно было
пройти между бурным потоком и скалой, был не более метра
шириной, а кое-где и меньше. Задевая плечом мокрые камни,
Алексей осторожно, шаг за шагом, двигался вперед. Распадок
открылся перед ним неожиданно, когда он завернул за очеред-
ной выступ скалы.
Дров вокруг было много, что явилось решающим поводом
обосноваться на ночь именно здесь. Собирая подходящие для
костра палки, Алексей заметил ягоды рябины, казавшиеся в су-
мерках черными. Он нагнул куст, сорвал гроздь и закинул в рот
несколько ягод. Морщась, пожевал и выплюнул. «Лучше жевать
корешки, чем это», - подумал он.
Ночь, холодная и длинная, тянулась бесконечно. Он дремал
сидя возле костра, то и дело вскидывая голову при очередном
звуке, доносившемся из заросшего кустами распадка.
Маршрут «Большая Медведица»
Маршрут «Большая Медведица»
«Это судьба, - думал он, - это рок. Эта тайга не хочет
отпускать меня. Это она сделала так, что я убил Женьку и
остался один. Я ждал, что меня захватят на обратном пути
геологи, ведь они обещали в августе залететь, но они не при-
летели, а я боялся уйти от лагеря. Мне казалось, что я спа-
сен, когда пришел Карл, но, видно, рано радовался. Опять
один, без оружия и еды, без теплой одежды, и никто не знает,
где я. Если даже я не умру от голода, то все равно замерзну
- спичек осталось семь штук, это значит семь ночей и все».
Где-то упал камень, он вскинул голову. Светало. Начинался
четвертый день. Голод уже не так мучил, как вчера. Алексей,
преодолев боль в затекших ногах, встал и, не оглядываясь на
догоравший костер, побрел дальше, положив на плечо сде-
ланный им сачок.
Одному управлять плотом стало неудобно. Александр при-
стал к косе, разобрал задний руль и с помощью освободившихся
веревок нарастил длину рулевого весла. Теперь он мог стоять
посредине плота и как-то управлять им.
В этот день он плыл до самых сумерек, чуть не перевернулся
на одном из сливов, в который плохо управляемый плот вошел
боком. Но ему повезло. Ему везло всегда и в школе, и в инсти-
туте, и при распределении на работу. Александр уже не думал об
Алексее, все его мысли и усилия были направлены на то, чтобы
не разбить плот и добраться, наконец, до людей.
Специально место для ночевки он не выбирал. Вечером, в
очередной раз не справившись с мощным течением на повороте
реки, Александр воткнулся в узкий галечный берег и застрял.
«Вот и хорошо, - подумал он, - самое время отдыхать».
Александр закрепил плот на берегу веревками и развел кос-
тер. Дров вокруг оказалось мало, но его это не пугало. Подняв-
шись на коренной берег, он обнаружил много давно упавших
деревьев, ветви которых вполне подходили для костра. Тут же
нашлись вывороченные неведомыми силами пни и коряги, спо-
собные медленно гореть всю ночь.
Он плотно поужинал, не жалея продуктов, снова поднялся
на берег и наломал елового лапника для подстилки. Покончив
с подготовкой спального места, нагрел в котелке воды, умылся,
разулся и повесил сушиться на колышки, закрепленные между
камнями, свои промокшие альпинистские ботинки и две пары
носок, хлопчатобумажные и шерстяные. Ночью он много раз
просыпался, но утром, плотно позавтракав, почувствовал себя
отдохнувшим и бодрым.
Сначала Александр подумал, что далеко впереди, на низком
сером острове стоит какой-то зверь, а когда понял, что это чело-
век, испугался. «Чего это я, - подумал он, - радоваться нужно.
Я никого не убил, ничего не украл. Да это, наверное, те самые
егеря, о которых говорил Карл. Как раз третий день подходит к
концу». Подплыв ближе, Александр разглядел брезентовую па-
латку и две очень длинные деревянные лодки, укрытые в устье
проточки, разрезающей остров на две равные половины. Он су-
дорожно заработал рулем, но плот только вертело. Наконец, он
смог направить его к берегу и через несколько минут бревна
заскрипели на прибрежной гальке.
К нему шел человек с ружьем.
- Здравствуйте, - протянув руку, Александр сделал пару
шагов к незнакомцу, одетому в брезентовый костюм, бродни и
клетчатую темно-серую кепку.
- Привет, - не протягивая руки, ответил тот. - Ты откуда
тут взялся?
- Тут такое дело… - начал Александр.
- Ты кто вообще?
- Саша.
- Что тут делаешь? Один? Или еще кто на такой же фигне
сзади плывет?
- Нас пятеро, вернее, четверо. Мы шли по маршруту, пони-
маете, туристы. В о

К нему шел человек с ружьем.
- Здравствуйте, - протянув руку, Александр сделал пару
шагов к незнакомцу, одетому в брезентовый костюм, бродни и
клетчатую темно-серую кепку.
- Привет, - не протягивая руки, ответил тот. - Ты откуда
тут взялся?
- Тут такое дело… - начал Александр.
- Ты кто вообще?
- Саша.
- Что тут делаешь? Один? Или еще кто на такой же фигне
сзади плывет?
- Нас пятеро, вернее, четверо. Мы шли по маршруту, пони-
маете, туристы. В общем, одна ногу сломала. Вот нас, меня то
есть, отправили в Сангары за помощью.
- Понятно. И что, далеко твои друзья?
- Третий день плыву…
- Однако.
- Не подскажете, сколько еще до кордона?
- Завтра доплывешь, если сейчас отправишься.
- А может, вы сможете меня туда на лодке подбросить?
- Сейчас все бросим и подбросим...
- Я бы заплатил.
- Слушай, парень, я на твои гроши столько рыбы и мяса
на зиму не куплю, сколько сам добуду. Хотя… ружьишко у тебя
вроде неплохое. Дай-ка посмотреть.
Маршрут «Большая Медведица»
Маршрут «Большая Медведица»
Александр отвязал от рюкзака ружье и протянул его незна-
комцу.
- Кто же вот так, первому встречному оружие отдает? - взяв
ружье и ухмыляясь, сказал человек и, переломив стволы, пос-
мотрел в них.
- Короче, ты мне эту пушку, а я тебя до кордона с ветерком.
Согласен?
Александр был готов отдать и больше, лишь бы быстрее вы-
браться из этой жуткой, холодной тайги.
- Согласен.
- Ну, тогда пошли на табор, чайку попьем, покалякаем, пока
наши с сетей не вернутся.
Возле палатки стояло с десяток деревянных бочонков. Над
потухшим костром висел закопченный казан и чайник. На сто-
ле, сделанном из листа фанеры и четырех чурок, отпиленных от
плавника, стояли четыре кружки. На обрывке размокшей газеты
лежали куски вареного мяса. Саша прочитал название - «Со-
циалистическая Якутия».
- Меня Серегой зовут, - сказал новый знакомый, поджигая
бересту в костре. - Сейчас чаек закипит, перекусим чем бог
послал. Из палатки он достал хлеб и масло. Из ведра, стоявшего
возле бочек, зачерпнул миской икру.
- И что, так тебя одного и отправили на плотике? - спро-
сил Сергей, ставя миску на стол.
- Нет, нас двое было. Но вчера плот врезался в скалу, и мы
оказались в воде. Когда я вынырнул, товарища уже не было.
Долго искал его, ходил вдоль берега, но напрасно. Когда замерз
совсем, пошел вниз. Хорошо, что плот затащило на косу, где
я его и нашел. Обсушился у костра, еще раз обошел берег, но
Алексея не нашел. Ночь у костра просидел и утром поплыл.
- Речка эта еще та. Скажи спасибо, тебе повезло. А друга
твоего теперь едва ли найдут. Даже если вынесет куда, все равно
медведь или росомаха сожрет, а то и волки. Их тут тьма. Вчера
стаю видел, когда на сетях сидел.
Через час, когда день начал гаснуть в сумерках, выползавших из
всех расщелин тайги, показались двое товарищей Сергея. Они та-
щили за собой на бечеве оранжевую резиновую лодку. Сергей, как
только заметил их, побежал на встречу и взялся за бечеву вместо
одного из товарищей. Пришедшие, вероятно, уже проинформи-
рованные Сергеем, с интересом рассматривали Александра и ни о
чем его не расспрашивали. Выпив по кружке чая, все трое взялись
разделывать и солить привезенную рыбу. При этом они рассказы-
вали Сергею, в какую из сетей попала та или иная рыбина.
Четвертый, самый старший по возрасту, появился из густых
сумерек, подойдя к табору со стороны тайги.
- Привет, - обратился он к Александру и вопросительно
посмотрел на остальных.
- Туристы, Петрович, в беду попали. Ногу один сломал, а
этого отправили в Сангары за помощью… Просит помочь, под-
бросить до кордона, - доложил Сергей.
- Там тебя и сгребут, на кордоне-то, - пробурчал в ответ
Петрович.
- А я с километр до них не дойду, - ответил Сергей.
- Ну-ну.
- У него, Петрович, товарищ по пути сюда утонул. Как не
помочь.
- Понятно. Сниматься, короче теперь нужно. Ментяры те-
перь припрутся, искать будут, пока лед не встанет.
Александр молчал.
Между тем, в казане с побелевшими глазами всплыли головы
ленков и тайменей.
- Мишка, зараза, не видишь? Уха готова, - ткнул пальцем
Петрович в сторону костра.
Тот, кого назвали Мишкой, снял казан с костра и поднес к
столу. Сергей принес из палатки хлеб и бутылку водки.
Водку Петрович разлил поровну на пятерых. Молча выпили
и принялись за уху.
- Ладно, - дохлебав юшку, сказал Петрович, - отвезешь его
до Витальки, а там пусть они сами решают, как дальше быть.
- Хорошо, - ответил повеселевший Сергей. - Может, еще
по одной?
- Тащи, - разрешил Петрович.
В этот холодный вечер долго еще сидели браконьеры возле
костра, расспрашивая Александра сначала об их походе по горам,
потом о Москве, о похоронах Брежнева, о рыбалке и охоте.
XIV
- Я высажу тебя здесь, - прокричал Сергей, причаливая
к берегу, - за поворотом реки увидишь кордон, вернее, тебя
Маршрут «Большая Медведица»
0
Маршрут «Большая Медведица»
сначала почувствуют собаки, залают, может, и набросятся. Ты
возьми дубину и иди дальше, поменьше на них внимания об-
ращай. Люди услышат собак и сами выйдут. Короче, пока. Да,
чуть не забыл, про нас ни гу-гу, понял?
- Понял. Я добро помню, - прокричал Александр, а сам
подумал, что за такую плату, как ружье, этот браконьер мог бы
его и до Сангар довезти.
Все произошло, как сказал Сергей, - собаки, люди, рас-
спросы.
На старой, видавшей виды лодке, вез его в Сангары егерь
Костя. Он привычно сидел возле мотора, даже не ежась от хо-
лодного ветра и брызг, вылетавших из-под моторки, прыгавшей
по крутым Ленским волнам.
Сангарский аэропорт располагался на очень высоком, кру-
том мысе, вечно продуваемом ветрами. Пилоты называли этот
грунтовый аэродром авианосцем.
- Слышь, друг, - выскочив на берег, обратился Костя к не-
знакомцу, вынимавшему из люльки мотоцикла канистры с бен-
зином, - подбрось парня до аэропорта. Срочно ему нужно, в
тайге несчастье приключилось с двумя людьми, помощи ждут.
Мужик окинул оценивающим взглядом Сашу, потом спро-
сил Костю:
- Ты Терехова Сашки сын что ли?
- Ага.
- Так вроде в армию тебя забрали?
- Пришел уже.
- А-а-а… - протянул тот и кивнул Александру на мотоцикл.
- Садись.
В аэропорту Александр расспросил, где можно найти коман-
дира эскадрильи Ивана Григорьевича и направился прямо к
нему в кабинет.
Иван Григорьевич, слушая его, подкручивал то один, то дру-
гой ус.
- Карту покажи, - прервал он рассказ Александра.
- Сейчас, - Александр начал раздеваться.
- Ты чего?
- Она у меня к телу привязана, чтобы не потерять.
Пока Александр доставал карту, Иван Григорьевич набрал
номер на телефоне:
1
- Токарев, зайди-ка ко мне… срочно.
В кабинет, скрипя новенькой кожаной курткой, вошел То-
карев:
- Разрешите?
- Заходи. Тут дело такое. Турист в тайге ногу сломал. Нужно
санрейс выполнить. Что у нас на базе есть?
- Ничего, все в разлете.
- А когда будут?
- Сегодня не успеем. Двести семьдесят пятая на СНРЭ ра-
ботает, четыреста девятая в Маган ушла с УРСОм.
- Понятно, что на завтра?
- Все опять в плане с утра.
- Так. Пиши план на завтра, на утро, по АСР вот на эту
точку, - показал он на карту, - и ниже. Короче, забирай этого
гостя, он тебе все расскажет. А вы, молодой человек, как закон-
чите с командиром, идите в наш профилакторий, я распоря-
жусь, чтобы вас поселили.
- Спасибо, Иван Григорьевич, - поблагодарил Александр.
- Не мне спасибо скажи, а Гертеру.
По дороге из штаба в профилакторий Александр купил бутылку
коньяка и закуску. Когда он поднимался по деревянным, скрипучим
ступенькам профилактория, к нему навстречу вышла женщина.
- Здравствуйте, - поздоровался с ней Александр, - меня
Иван Григорьевич отправил.
- Челядин?
- Да.
- Пойдемте.
В комнате стояли четыре застеленных армейскими одеялами
кровати, четыре тумбочки, стол и шесть стульев.
- Вот, располагайтесь. Если захотите чай, кипяток можно
взять у меня. Вы надолго?
- Не знаю. Как получится.
- Понятно.
В профилактории кроме Александра, похоже, никого не
было. Тишину нарушал только редкий треск деревянных стен.
Александр открыл бутылку, налил полстакана коньку и, не по-
чувствовав вкуса, выпил.
Вечером в дверь постучали.
- Войдите, - лежа на кровати, сказал Александр.
В комнату вошли двое.
Маршрут «Большая Медведица»
2
Маршрут «Большая Медведица»
- Здравствуйте, я командир вертолета, который завтра будет
выполнять аварийно-спасательные работы на Леписке по поис-
ку ваших товарищей. Хотелось бы кое-что уточнить, - сказал
стройный человек с кавказскими чертами лица.
- Вот наша карта, - развернув лист на столе, сказал второй.
- Не могли бы вы поточнее нам показать точку, где вы рас-
стались с группой, и точку, хотя бы примерно, где вы потеряли
вашего товарища.
- Здравствуйте, садитесь, пожалуйста, - вставая с кровати,
предложил Александр. - Я, знаете ли, не очень в картах, а мою
оставил у себя Иван Григорьевич.
- Вот она, - кавказец положил на стол еще одну карту. - С
первой точкой ясно, а вот где искать вашего товарища нам бы
хотелось уточнить.
Александр еще раз, день за днем, рассказал, где они про-
плывали, и было похоже, что экипаж в общих чертах понял, где
нужно проводить поиск.
- Вы полетите с нами? - спросил кавказец.
- Не думаю… Какая от меня польза будет?
- Ну, что ж. Прощайте.
Командир Ми-8 Тимур Арчилович Басаев показывал второ-
му пилоту на узкий левый берег. В гарнитуре послышался его
голос:
- Вон они. Делаем круг и садимся на той косе. Ветер?
- В хвост, метра четыре, - ответил бортмеханик.
- Дима, будем выключаться. Нужно поговорить с Гертером
о поиске четвертого. Я Карла хорошо знаю, думаю, его знание
реки пригодится.
Звук двигателей Карл услышал задолго до того, как вертолет
вылетел из-за поворота реки. Он не стал ничего поджигать или
расстилать на камнях, он сказал Юре:
- Как только появится вертолет, побегай по кромке воды в
ту сторону, а я пробегусь в эту. Движение по воде экипаж сразу
заметит. Садиться будет там. Жаль, не успели дойти до косы.
- Значит, наши доплыли, - не скрывал восторга Юра, -
доплыли!
- Лена, не спеши, - остановил Карл, - раз уж летят, зна-
чит, подождут немного.
Вертолет они слышали и ждали, но он все равно вылетел из-
за горы неожиданно. Он с грохотом промчался мимо людей и
начал набирать высоту.
Сердце Лены замерло.
- Карл, - закричала она, - он улетает!
Но Карл спокойно покачал головой и улыбнулся.
Вертолет между тем завалился на левый борт и пошел на
разворот.
- Привет, бродяга, - протягивая руку подошедшему Карлу,
улыбался Тимур.
- Здравствуй, дорогой, - Карл крепко пожал руку. - По-
чему-то чувствовал, что прилетишь именно ты. Раз ты здесь,
значит, наши товарищи доплыли до Сангар?
- Не все…
- Не понял?
- Доплыл один, Александр который. Второго мы с тобой
сейчас искать будем.
И Тимур Арчилович рассказал то, что услышал от Александра.
- Сволочь, - выслушав Тимура, досадовал Карл. - Так и
знал, что душонка у него черная. Ребятам пока ничего не гово-
ри. Хорошо?
Спустя пять минут полета на небольшой высоте Юра про-
кричал Карлу:
- А почему мы так низко над рекой летим?
- Погода плохая, - ответил Карл, - так до Лены и пота-
щимся.
Экипаж внимательно вглядывался в завалы на реке, разгля-
дывал все плесы и излучины.
- Судя по рассказу, он потерял его здесь, - услышал в на-
ушниках бортмеханик. - Смотреть теперь в оба.
- Смотри, командир, - второй пилот кивнул на сгоревший
островок, - живой, однако, парень-то.
Тимур попросил бортмеханика позвать в кабину Карла.
- Смотри, горело совсем недавно. Думаем, это он. Спички
у него были?
- Были.
Через несколько минут полета глазастый второй пилот снова
увидел след от костра в устье небольшого ручья.
Маршрут «Большая Медведица»
Маршрут «Большая Медведица»
- Точно он! - обрадовался Карл и, вернувшись в салон,
прильнул к иллюминатору.
- Человек! - показывая рукой на темную фигуру, прогово-
рил бортмеханик.
Человек на берегу, вероятно, услышавший звук двигателей,
повернулся, увидел вертолет и кинулся бегом по берегу, разма-
хивая над головой палкой с привязанной на ней серой тряп-
кой.
Вертолет начал гасить скорость и снижаться. Бортмеханик
открыл боковую дверь и уселся возле нее.
Поняв, что его заметили, Алексей остановился у кромки
воды и неотрывно смотрел на надвигавшуюся на него боком
ревущую громаду вертолета. В проеме двери он увидел лицо
Карла и незнакомого человека, которые протягивали к нему
руки. Эти сильные руки в одно мгновение втащили его в же-
лезную утробу салона, и дверь за ним мгновенно задвинулась,
разделив мир на прошлое и будущее. По грязным щекам Алек-
сея текли слезы, которые он размазывал грязными же руками.
Он не мог говорить, а только вздрагивал от беззвучного плача
и, смущенный, отворачивался от своих товарищей. Плакала и
Лена.
Эпилог
Александр, с которым никто не хотел разговаривать, улетел
в Москву один.
Юра, Лена и Алексей гостили у Николая еще три дня.
Два года Николай получал от Юры с Леной, которые поже-
нились, поздравительные открытки с приглашениями приехать
в гости. Потом связь прервалась. Об Алексее и Александре он
больше ничего не слышал.
В 1994-м году Николай и его жена Люба возвращались из
Израиля, куда совершили паломничество по святым местам, в
Якутск через Москву. В Москве им предстояло провести целый
выходной день, и они решили съездить в гости к Лукиным. Так-
сист долго искал таинственную улицу Сайкина, расспрашивая
о ней своих коллег на каждом перекрестке, и, наконец, около
двух часов дня остановился у нужного дома.
Подойдя к подъезду и уже взявшись за дверную ручку, Нико-
лай вдруг спросил Любу:
- А может, просто по Москве погуляем? Мы в этом районе
никогда с тобой не были.
- Согласна, - ответила Люба. Она взяла его под руку, и
они, не оглядываясь, пошли по незнакомой, осенней улице.

Н.Решентиков Нвсб

Удивительно в век интернета и всеобщей мобильной связи, живя в большом городе, чувствовать тоску одиночества, душевную неприкаянность. Отчего это? И отчего от этого одиночества тянет не на шумные улицы, ни в ночные клубы, а в тишину леса, на берег реки. Может нам не хватает в большом городе времени для размышления о себе, о вечности, вот и тянет в тишину, где только и может человек глубоко думать. И хорошо, что не одному мне хочется бежать от тоски на реку, хорошо, что есть еще, пусть не много, но есть люди, которые не разучились задушевно разговаривать и им совсем не совестно признаться тебе в сомнениях и смятениях своих. Вот с такими, немногими, которые готовы понять, и сбежал Николай в очередной раз на одну из горных рек. Он не мог назвать их друзьями, но смело мог назвать товарищами, с которыми не нужно выяснять, кто умнее, талантливее, богаче. Звали их Владимир и Виктор.

Была осень, подкравшаяся из-за Верхоянского хребта рыжей лисицей. Побурела, пожелтела на всю глубину бескрайняя тайга. Горная река давно потеряла большую воду и теперь ласково звенела прозрачной водой на перекатах. И каждый из них в первый день прислушивался, привыкал слушать разговор этой удивительной реки. Что слышали товарищи, Николай не знал, а ему река шептала о чем-то давно забытом, но дорогом и нежно и тихо все звала куда-то, звала.

Сплавлялись по реке, ловя пятнистых тайменей и цветастых ленков, не забывая наблюдать, как срываются из каждого залива стайки уток, ими потревоженные. С улыбками смотрели на круто вздымающиеся высокие склоны, где сплошной стеной, в буйной зелени кустарника, стояли вековые ели. Кто-то, молча, показывал рукой в сторону, где зияло ущелье, на дне которого, несмотря на солнечную погоду, было сумрачно, лежали густые зеленоватые тени, а у самой кромке неподвижно стоял лось - тайга.

Нижняя лодка резко свернула со струи и уткнулась в галечную косу.
- Ты чего? - Крикнул Николай.
Владимир не ответил, просто махнул приглашающие рукой и наклонился над лодкой.
Так уж заведено, пристал один, все следуют за ним.
- Ну, что у тебя - переступая через борт, спросил Виктор.
- Мы же хотели «санки» испытать, вот самое подходящее место - показал рукой Владимир.
- А…. Ну, пытай, а я тогда рыбой займусь.
- Скучный ты, какой Вова…. Нет, чтоб со мной пройтись, полюбоваться плеском хариусов, а может и сигов на поводках, а ты «рыбой займусь»…..
- Подсолить нужно... тепло.
Третья лодка уткнулась в берег.
- Пойдешь со мной? - Спросил Николая Володя.
- Можно и пойти, только ружье сейчас достану.
- Сколько у тебя? - Спросил, повернувшись к Николаю Виктор.
- Три таймешонка и один ленок.
- А у тебя?
- У меня пять таймешат и все - Владимир кивнул на белый пластиковый контейнер на дне лодки. - Слабенько пока….
- Нормально - пробурчал Виктор и стал складывать улов со всех лодок в один алюминиевый ящик. А когда его товарищи уже сделали по паре шагов от лодок, спросил:
- Как солить-то, покруче?
- На твой вкус. - Бросил через плечо Владимир, а Николаю предложил. - Пойдем напрямик до начала острова и оттуда уже заведем, чтоб с рыбой двигаться к лодкам.
- Согласен.
Они пошли через прибрежные заросли к нижней части острова. Иногда ноги натыкалась
на багульник, и одуряющий аромат вспыхивал, как костер.
- Ты Вов иди к реке, начинай, а я пробегусь тут по краюшку, может, что на ужин добуду.
- Только ты не долго, хорошо?
- Десять минут….

Тонкий, ни с чем несравнимый аромат растекался по лесу. Но дичи было не видно. Выйдя в конце острова из кустов, Николай увидел Владимира, в руках которого была капроновая леска, протянутая к кораблику-дощечке, плывущей по реке. Поводки с крючками, привязанные к леске, рассекали чуть заметную рябь. Время от времени рыбак поднимал леску, из воды со свистом вырывались поводки с пустыми крючками.
- Может место не то? - Подходя, спрашивает Николай.
- Да какая разница…. Сейчас попробую поближе провести, может он там не стоит.
Нужно заметить, что ни такой, ни какой другой снастью, хариуса они на таких реках не ловили, наверное, потому, что всегда хватало крупной рыбы. А в этот раз решили провести эксперимент с древней снастью, так, ради интереса.

Владимир тем временем вошел в воду и потихоньку подтянул кораблик к берегу. Дощечка повиляла немного и вдруг словно ожила - выправилась, встала носом против течения, поплыла, разбрасывая фонтанчиками воду. Чуть заметными движениями рыбак направил ее к выделявшейся на поверхности струе. Приподнял леску, на солнце матово блеснули серебряные капли блесен. Сжатые губы Владимира слегка шевельнулись, широкое, добродушное лицо, прорезанное первыми морщинами, сосредоточилось, серые глаза видали только скользящую снасть. Шаг, другой, третий…. Он поднял руку с леской. Из воды выскочили блесны.
- Оксе!
На дальних крючках прыгали два стальных хариуса.
Владимир, улыбаясь, подтянул их к берегу. Кораблик как живой - нетерпеливо режет волну и норовит уйти обратно. Но рыбак ловко снимает рыб и отпускает снасть. Бьющихся на камнях рыб подобрал Николай и положил в полиэтиленовый пакет, вынутый из кармана.
- А тару, почему не прихватил - Спросил Владимира. Тот отмахнулся, но потом порылся в кармане и бросил Николаю кусок толстой лески с деревянной перекладиной на конце. Николай понял, что это кукан. Усмехнулся и сунул к себе в карман.
- Дай мне попробовать. - Просит Николай.
- Сейчас, сейчас…. Не торопись…. Рыбы хватит всем. Этот год для рыбы добрый.
- А ты почем знаешь?
- Чувствую….

Владимир и на самом деле почувствовал, как сразу огрузли поводки, едва кораблик отошел к струе. Он вытянул леску, опять снял двух рыб и снова отпустил кораблик.
- На, держи - протянул мотовило с леской Николаю, а сам стал складывать хариусов в пакет, отмечая про себя, что рыба крупная и красивая. Так они стояли на одном месте, и пакет становился все тяжелее, хотя лов сегодня был экспериментальный. Оба они считали сегодняшний лов забавой, но увлеченно подсказывали друг другу, как нужно играть леской.
В какой-то момент клевать перестало, Владимир еще минут пять подергал леску, блесны искрились на солнце, но рыба не брала. Тогда быстро смотали снасть, и пошли к лодкам.
Взвешивая рукой на вес пакет, Николай сказал:
- Знатная у нас нынче жареха будет, а?
- Да, уж…. А главное не обычная, а то все таймени да таймени - засмеялся Володя.
И Виктор заглянул в пакет, как только рыбаки появились у лодок.
- Может и на ночевку вставать пора? - сказал он и добавил, кивнув на хариусов - уснули уже.
- Можно и встать - ответил Владимир, - но только у плеса большого, чтоб ночью покидать «мыша» можно было и нанос, чтоб был.
- Давайте уж в основное русло с притока выйдем, там и встанем, - предложил Николай, - а то на этом притоке неуютно как-то.
И снова река. Десятки километров тянется, извиваясь среди гор, ее изумрудная лента.

Лодки весело скользят по быстрым струям шевер, замедляя ход на тихих, по здешним меркам, задумчивых плесах.
Николай громко свистнул, привлекая внимание товарищей, показал рукой на берег. Плес был небольшой, но глубокий. С берега громадный нанос нависал над водой торчавшими в беспорядке деревьями, справа и слева от которого галечный берег резко падал в изумрудную глубину реки.

Каждому нашлось дело. Володя потрошил хариусов, Виктор вырыл в гальке ямку, обложил ее камнями, разложил в ней костер и, пока дрова перегорали, превращаясь в уголь, разгрузил свою лодку, вытянул ее на берег, перевернул вверх дном. Николай, сделавший то же самое, собирал на импровизированный стол - кусок брезента, ужин. День быстро угасал, лишь над горами еще держалось багровое зарево, на фоне которого четко проступали силуэты причудливых скал.

Красные отсветы костра легли на лицо Виктора, и оно казалось выкованным из чугуна. Он выкладывал над углями рыбу, насаженную на тонкие тальниковые палочки, и уже тянуло душистым дымком.
- Ну, долго еще - глотая слюну - спросил Володя, - а то и поймай тебе и принеси и выпотроши, а как жрать, так не дождешься.
- На, проглот! - Виктор подал самого сочного хариуса Володе, остальных сложил прямо на брезент.

Володя уже откусил и смаковал с полузакрытыми глазами, когда Николай движением руки остановил фляжку, из которой Виктор хотел разлить по кружкам водку.
- Давай сегодня из этой. - И он протянул Виктору бутылку коньяка.
- Что так? - спросил тот.
- Много лет назад в этот день погиб мой друг Серега. Любил он коньячок, вот я и хочу помянуть его именно этим напитком.
Володя перестал жевать, внимательно поглядел на Николая и, поняв что-то по выражению его лица, молча, поднял кружку.
- Ну, как говориться, пусть земля ему будет пухом.
Давно рыбаки не пробовали свежих хариусов и теперь отводили душу. Нежная рыба таяла на языке, и рот наполнялся речным ароматом.
- А как он погиб? - спросил после долгого молчания Володя.
- На охоте... и я там был.
- Как на охоте? Случайно?
- Не знаю.
- Как это?
- Длинная это история.
- А ты расскажи.
- Налей Витя еще по одной, - протянул Николай кружку, - выпьем теперь за нас, за реку вот эту, за вечер тихий, а потом расскажу, если на самом деле тебе это интересно.
- Давай - кружки звякнули друг об друга.

Николай положил в рот кусочек засоленного Виктором всего несколько часов назад ленка и почувствовал запах гор, свежесть ветра, вкус воды, текущей со снеговых вершин.
И странно: здесь, у костра, собираясь рассказать о той трагедии, вспоминая друга, Николай почувствовал себя таким, как тогда, - молодым. Он как будто бы выскакивал на несколько мгновений из своего нынешнего обличия и уносился в прошлое.

- С Серегой мы вместе росли. Квартиры были на одной лестничной площадке. У тети Любы, это его мама, было два сына, а нас было трое братьев. Все близкого возраста, что само собой подразумевает и одинаковые интересы всей компании. Но в их семье не было отца, поэтому наш отец всегда брал их вместе с нами на рыбалку и мы всегда помогали им в заготовке дров и воды. Дом наш хоть и был двухэтажный и восьми квартирный, но не был благоустроен. Серега был на два года старше меня, и так вышло, что я во многом ему старался подражать, но нужно отметить, что не во всем. Если он предпочитал сидеть с транзисторами и мастерить приемник, например, то я в это время бегал с клюшкой на катке или с ружьем по лесу. Он с завидной тщательностью делал модель планера, я гонял мяч. Но, время от времени наши интересы совпадали и мы вместе запускали модели космических ракет, смешав в качестве топлива для них дымный порох и толченые угольные таблетки. Однажды для того, что бы достать радиодетали, вскрыли ближнюю приводную на аэродроме и унесли два блока, как потом выяснилось - радиопередатчиков. Что значило в те времена кража передатчиков, вам, наверное, понятно. За такое можно было и шпионство припаять и вредительство и все, что угодно. Вычислили нас КГБшники в один день и нагрянули с обысками. Но и нас успели предупредить, что передатчики ищут. Недолго думая, мы унесли их на озеро и бросили в прорубь, так сказать - концы в воду. Знали бы мы тогда, как ловко и быстро нас «раскалят» эти ребята, то и утруждать себя не стоило этим походом на озеро. В общем, все мы им рассказали и показали. Нужно отдать должное этим офицерам, ни нас, ни наших родителей в прорубь лесть не заставили, полез один из них, и передатчики достал. Уроком это нам послужило и с того времени к государственному имуществу мы относились с почтением. С юности Серега стремился модно выглядеть и сам себе шил брюки и куртки. Одевался он всегда на зависть нам, интересуясь модными журналами. Мы над этим его пристрастием посмеивались, считая, что это дело девчонок, но никак не пацанов. В общем, на охоту Серега с нами ходил очень редко, ну может раза три за все наши детские и юношеские годы. Именно у него появился первый в поселке магнитофон «Романтик» и он где-то умудрялся доставать записи с иностранными исполнителями. Потом он поступил в Кировоградское авиационное училище и уехал. Я же в девятом классе влюбился и после окончания школы уехал следом за ней в большой город, откуда вскоре угодил в армию. Встретились мы снова только через три года, когда я вернулся из армии. Серега работал диспетчером управления воздушным движением, был уже женат, но изменился мало. Все так же модно одевался, все так же, если не больше любил иностранную музыку и доставал уже не магнитофонные ленты, а иностранные пластинки в красочных конвертах. В его доме появился модный проигрыватель с алмазной иглой, усилитель и мощные акустические колонки, которые назывались, если мне не изменяет память АС-90. В переднем углу висели три старые иконы неизвестно откуда раздобытые. Мне было достаточно одного с ним разговора, что бы принять решение стать диспетчером УВД, как и он. Пока я учился Серега и вовсе превратился в «не нашего», как тогда говорили, человека. Только он имел в аэропорту джинсы Levi Strauss, а не какие-то там «Mantana» или «Wrangler» за которыми мне пришлось, чтоб не отстать от моды, лететь аж в Ленинград. Только он щеголял в импортном велюровом пиджаке и туфлях Barker. На работу нам разрешалось приходить только в форменной одежде, но и здесь, Серега демонстративно носил фуражку под мышкой, никогда ее не надевая. Он все чаще отказывался от поездок со мной на рыбалку, все чаще проводил время в ресторанах и начал играть в карты на какой-то квартире с новыми своими товарищами. Но наша дружба оставалась все еще крепкой. Он мог поздно вечером приехать ко мне на своем мотоцикле, что бы просто покурить вместе, а я к нему в любое время, что бы поговорить. Однажды мне его жена Надежда шепнула, что ей не нравиться Серегин новый товарищ - адвокат, как она его назвала. Я, конечно, пропустил это мимо ушей, уверенный что женам не угодишь и что все жены для того и существуют, чтоб быть недовольными друзьями мужей. Однажды, накануне вот этой самой даты, приехал ко мне Серега и предложил сходить на охоту, за зайцами. Я обрадовался, предложил пригласить еще три-четыре человека постоянно ходивших со мной в охоту, но Серега попросил никого не приглашать, так как с ним будет тот самый адвокат, который не очень любит «колхозников», так он назвал наших поселковых мужиков - работников аэропорта.

Утром я встал с плохим настроением, было пасмурно и в прозрачном воздухе даже пролетали редкие снежинки. Гости мои приехали во время, но экипирован был только Сергей, который попросил меня дать адвокату ружьишко и какую-нибудь курточку, так как тот был в джинсовом костюме и светлых кроссовках. Я заметил им, что в светлых кроссовках на зайцев не ходят, можно и по ногам дробью получить, но они только усмехнулись.

Как только вошли в лес, сразу выяснилось, что адвокат сроду на охоту не ходил и понятия не имеет, что и как, нужно делать. Пришлось поставить его в средину нашей небольшой «цепи» и так мы прошли километра три, наверное. Зайцы, к тому времени уже не раз гоняемые, были осторожны и поднимались с лежек много дальше, чем можно было стрелять. Но я все же убил одного и еще подстрелил рябчика. Вот с такими трофеями мы вышли на местность заросшую мелким лиственничником. Ходить цепью по таким местам нужно так, чтобы крайние шли чуть впереди, а идущий в центре трещал по зарослям и выгонял оттуда зайцев. Перед заходом на первый лесок мы собрались вместе, курили. При этом адвокат держал ружье в руках и, разговаривая, постоянно поворачивал стволами то в мою сторону, то в сторону Сергея. Когда стволы в очередной раз почти уперлись мне в живот, я отвел их рукой в сторону и сказал ему, что бы он повесил ружье на плечо и что ружье, иногда, может выстрелить и самопроизвольно. После первого захода и Сергей добыл зайца. Видя, что идя в средине цепи зайца не убить, адвокат попросил Сергея поменяться с ним местом и мы пошли если смотреть слева на право так: - я, Сергей, адвокат. А в лиственничнике этом встречается много небольших полянок, на которых при ходьбе можно увидеть своего партнера, а то и обеих сразу. Это позволяет всем подравняться и идти дальше. Миновали одну такую полянку, где я видел Сергея, шедшего вровень со мной. Вошли в густое мелколесье и визуальный контакт пропал. Через какое-то время справа грохнул выстрел и одновременно я услышал вскрик, страшный такой, сначала громкий, потом затухающий, как будто с этим криком затухала и сама жизнь.

Я замер в ожидании другого крика, ну мата может. Знаете, как бывает, шарахнет кто-нибудь по кустам, а там человек. Крик сразу, ругань. А тут тишина гробовая. Сердце у меня упало, почувствовав неладное я побежал на этот вскрик.

Метров через пятьдесят выбежал на полянку и замер: на брусничнике лежал Сергей, над ним, на коленях, стоял адвокат, ладонь правой руки которого лежала на спине моего друга.
На деревянных ногах шагнул я к ним. Адвокат обернулся и убрал со спины Сергея ладонь. На всю жизнь в моей памяти осталась то, что я увидел: темная дыра размером с куриное яйцо и две маленькие дырочки чуть в стороне. Кровь из раны уже чуть сочилась. Я взглянул в глаза адвокату, тот покачал отрицательно головой и сказа шепотом: - Умер. Может минуту оба мы смотрели на тело и молчали. Сергей был мертв.
Я не думал, что нужно делать дальше, просто молча снял патронташ, бросил ружье на землю, приподнял тело Сереги и попытался взвалить себе на спину.
- Давай вместе. - Сказал адвокат.
Я молчал. Тогда он помог мне встать с тяжелой этой страшной ношей, и я пошел в сторону дороги, которая была примерно в полутора километрах от этого, уже проклятого мной, места. Адвокат шел сзади. Вскоре ноги у меня начали подкашиваться, а во рту появился привкус крови, идти было очень тяжело. Раза два-три, я приваливался к толстым деревьям и отдыхал, судорожно хватая ртом воздух, а через какое-то время, не помню уже, сколько прошел, свалился на обочине противопожарной канавы и заплакал.

Потом мы несли тело Сергея вдвоем, руки наши и одежда были испачканы кровью, но на дороге остановился первый же грузовик заметивший нас.
Николай замолчал.
- И что было адвокату? - спросил Володя.
- Потом была прокуратура, следствие, суд, где было доказано, что произошел несчастный случай и что Сергей сам выскочил под выстрел.
- Как это сам?
- Сергей шел слева от адвоката, от него выскочил заяц и побежал вперед и вправо, то есть в зону обстрела правого стрелка, а Сергей почему-то побежал за этим зайцем. Адвокат в этот момент уже целился в зайца, целился долго, не умея стрелять навскидку, при этом его левый глаз был закрыт, сам он стоял вполоборота опять же вправо, вследствие чего не видел ничего, что происходило слева. В момент нажатия на спуск и выстрела Сергей выскочил слева, оказавшись между стрелком и зайцем. Такая вот версия была принята следствием и потом судом. Кроме того отец этого адвоката оказался одним из прокуроров города, в общем дали ему год условно после чего адвокат из города исчез.
- Да, уж.
- Вот и судите теперь сами как он погиб. Намеренно ли стрелял адвокат или случайно, не знаю, но грех лежит на мне. Я вложил в руки этого адвоката свое ружье, я согласился взять его с собой на охоту, я и виноват.
- Скажи спасибо, что папаша его не повернул дело так, что не адвокат стрелял, а ты.- Тихо сказал Виктор.
- Да, могло и так повернуться - Добавил Владимир.
- Налей-ка Витя еще по одной - протянул кружку Николай. - Как бы там не было, а больше мне никак нельзя допустить ничего подобного с теми, кто рядом, мне того греха до конца жизни хватит.
А речка билась черной волной, булькала и шептала: «Эх, человек, человек. Не пугал бы ты судьбу, не зная, что она тебе готовит на завтра». Луна брызгала серебром, купалась в речке, а когда пряталась за тучи, тайга утопала в густой темноте неизвестно что приготовившей тем, кто пришел сюда не званым.
- Вот давайте и выпьем за то, что бы все было хорошо у нас и всех наших близких, а потом пойдем тайменя ловить - поднял свою кружку Володя.
- Я не пойду - отказался Николай, - а вы двигайте.
Он уже лег на дно перевернутой лодки, укрылся с головой, когда Виктор с Володей двинулись вверх по реке. Галька звенела под их ногами, скатывалась и булькала в воде. И больше ни одного звука не раздавалось во всем мире. Тайга, река и берег спали в жидком свете полуночной северной луны.

Едва побелел восток, чуть-чуть загорелся небосклон, проснулись одновременно Николай и бекас. Рассекая воздух, бекас молнией пронесся над речкой и разорвал предутреннюю тишину резким щелканьем своих крыльев. Над лесом проплыла серая птица. Важно взмахивая крыльями, она сделала несколько ровных кругов и прокричала мягко, гортанно... хорк - хорк!.. Это коршун делал свою утреннюю прогулку. Он взмахивал крыльями важно, размеренно и плавно.
Вырисовывались зубцы гор. Забелели валуны на берегу. Свет нового дня затекал в таежную синеву, просыпалась и оживала тайга. Клесты встречали солнце пронзительным свистом. Вторя им, щебетали другие таежные пташки.
Подбросив в погасший костер сухого мусора из наноса, и поставив над вспыхнувшим огоньком чайник, пошел Николай к реке умываться, а когда вернулся, огонь в костре уже трещал, пожирая сучья, весело разбрасывая вокруг искры.
- Эй, рыбаки! Подъем! - Прокричал Николай.
Зашевелился в спальном мешке Владимир. Откинул с головы куртку Виктор.
- Проспите весь клев утренний - торопил их Николай.

И снова три лодки устремились вниз по незнакомой рыбакам реке. Река вначале поворачивала некрутыми изгибами, открывая простые и величавые красоты своих берегов. Яркими пятнами подступали к самой воде лиственницы, дерзкой позолотой праздновавших сентябрь. То там, то здесь попадались кусты румяного ольшаника, уже начавшего меркнуть и буреть. Старые крупные ели темной стеной стояли за этой цветной оградой реки, высоко вздымая свои вершины и как бы желая узнать, что за люди плывут по их реке, да поглядеть на воду, изумрудную под голубым небом и сверкающую бликами на перекатах. Но, через три часа сплава характер реки изменился. Все чаще попадались крутые пороги, где крутило и несло так, что спиннинги приходилось откладывать и браться за весла. Стоило попасть в основное русло, и берег пролетал мимо с бешеной скоростью, словно лодка идет на моторе.

После очередного поворота впереди совсем рядом показались камни. Лодка Виктора летела на них боком. Широкие серые валуны, обточенные волной, как живые лезли навстречу. Среди водоворотов чудилось даже, что их бока вздымаются от дыхания. Виктор налег на весла и вдруг заметил среди камней застрявший ствол дерева с наполовину обломанными сучьями и содранной корой. Бурный поток переливал через ствол, вспениваясь на острых суках. Оценив, что лодка приближается к камням быстрей, чем продвигается поперек течения, Виктор так налег на весла, что они затрещали, он греб быстро, сильными ударами. Весла так и мелькали. Скорей же! Скорей! Но лодка очень медленно двигалась в нужном направлении. Ледяная, крученая вода шлепала по бортам крепкими ладонями, а на дне мелькали камни. Виктор работал как машина, но стихия оказалась сильнее. В момент, когда он понял, что катастрофа неизбежна, он подумал лишь о том, сумеет ли быстро стянуть сапоги и штормовку, оказавшись в ледяной воде.
Из лодки он вылетел одновременно с хлопком, шипением воздуха и шумом налетевшего на препятствие водного потока. Его сразу закрутило и увлекло вниз. Оставаясь в воде, насколько хватило дыхания, он видел над собой серебристую рябь и искаженное, почему-то багровое облако.

Лодка Николая скользнула о не спустившую корму лодки Виктора, и это спасло вторую лодку. Пот заливал глаза, но Николай греб и высматривал, не мелькнет ли где голова Виктора. Вот он, но чуть в стороне, показался и тут же снова ушел под воду. Теперь налегая на одно весло, Николай гнал лодку к тому месту, где по его расчету должен был вновь появиться Виктор. Всплыл он перед очередным валуном и пока барахтался борясь с быстрым потоком, Николай, забыв обо всех опасностях, забыв все, зачем он здесь, забыв всю свою жизнь и самого себя, видя открытый рот Виктора, видя его крик, перегнулся через борт бешено скачущей на волнах лодки и, изловчившись схватил его за капюшон. Весла были брошены, лодка неслась на валун, но отпустить Виктора он не имел права, не мог. Дотянувшись до брючного ремня Виктора, Николай вцепился в него мертвой хваткой и сжав до скрежета зубы потянул того в лодку.

«Вот и все» - мельком взглянув на приближающейся камень, подумал Николай. Корма уже была у камня. Он не мог разжать пальцы, чтоб вцепиться, потом в лодку и даже на миг закрыл глаза, а когда открыл, корма уже проскочила в десяти сантиметрах от острого скола на валуне. Еще никогда он не вздыхал с таким облегчением.
Виктор осторожно, как бы собирая себя по частям, сел и тут же стерев с лица кровь, поднялся, шатнувшись. И сразу им овладело неизъяснимое блаженство. Наконец-то быть на суше, где так легок каждый шаг. Дышать, не замечая дыхания, - хоть отпусти голову, хоть вбок ее, как придется. Стоять на неколебимой поверхности, которая держит, не требуя никакой заботы. Он улыбнулся.
- Раздевайся - услышал голос Николая, - и быстрее.
Виктор снова сел на гальку и стал стаскивать слипшуюся одежду.
- Одень пока вот это - протянул ему Николай свою верхнюю одежду и начал совать босую ногу в сапог.
Володя разгружал свою лодку.
- Ты с ней повыше зайди, чтоб можно было к Витькиной лодки с первого раза подойти. И еще, Вова, если ухватишься за леер и не сдернешь ее с сучков, брось, а то и тебя накроет.
- С понятием - ответил Владимир, и Николай знал это: не первый год ловил рыбу на таких реках его товарищ по рыбалке.

Потемнело небо, стало бархатным и ушло ввысь. Бесчисленные звезды задрожали в темной глубине реки. Берега помутнели и стали неясными точно отодвинулись и река тоже смутная и неясная стала казаться широкой.

Они сидели у костра и говорили о том, как завтра поплывут дальше на двух лодках и о том, что самые рыбные места должны быть впереди. Что готовила им судьба, их не интересовало, потому, что все трое знали, что их опыт их дружба поможет преодолеть любое препятствие.

Н. Решетников Нвсб

----------
<i>Last edit by: aborigen at 29.06.2015 18:58:48</i>

Миша

В берлоге было сухо и тепло. Рыжие, суглинистые стены выворота и толстый слой дерна между корней громадной лиственницы, которую пытался свалить извечный враг таежных великанов - ветер, надежно защищали чуткий сон медведя. К тому же, главное покрывало зимней тайги, снег, нынче был глубок и плотен.
Медведь лег в берлогу недавно. Он пока еще не облежался на натасканной подстилке изо мха, коры и мелкого лапника, поэтому по-настоящему спал только ночами и немного днем. Утром же и вечером косолапый просыпался и вспоминал прошедшее лето.
Для него лето началось с последних дней апреля, когда он в закатках на грубой шерсти выбрался из берлоги. Рыча и елозя задом по корневищу, избавился от закрывавшей вход пробки из спрессованной шерсти, муравьев, смолы и сухой травы. Шатаясь на трясущихся от долгого бездействия лапах, побрел он по проталинам обходить места, где оставались недоеденные остатки осенних трапез. Кое-где сохранились косточки, которые за зиму не растащили серые разбойники-волки и хитрые росомахи. Бродя по проталинам, щипал он прошлогоднюю травку и шел, шел к извилистой старице, соединявшей большую реку с таежными озерами. Впервые на эту старицу привела его когда-то мать-медведица. Она же защищала его от других медведей, показывала, как и где можно поймать икряных щук, сотнями пробивавшихся к местам нереста. Матерые медведи встретили его, молодого, неприветливо, но он и не претендовал до срока, конечно, на лучшее место. Устроившись рядом со старым, с плешивым черепом и сединой на худой длинной морде медведем, который из-за немощи не осмелился даже огрызнуться, он стал терпеливо ждать.
И вот в один из теплых вечеров зашевелилась залитая холодной талой водой болотная трава. То там, то здесь на воде появлялись воронки от мощных щучьих хвостов. Утолив первый голод, медведи нежились на весеннем солнышке, лениво огрызаясь на соседей. Ярко-голубое небо над тайгой постепенно бледнело, день становился длиннее, а ночь совсем потеряла тьму.
За щукой пошел язь. В узком месте старицы рыба своими телами перекрывала поток воды, образуя живую плотину. Ток воды прекращался, вода начинала подниматься, копилась и однажды, собрав многотонные силы, прорывалась, унося с собой рыбу вперемешку с таежным мусором.
Там он впервые увидел людей. Сначала послышался тревожащий душу звук, потом в небе показался яркий диковинный предмет, который опустился на противоположном берегу мари, где была еще одна старица. Место, где приземлился вертолет, было высокое, и медведь отчетливо разглядел людей, выгружавших бочки, ящики и мешки. Он хотел уйти в тайгу, подальше от этих шумных существ, но матерые медведи никак не реагировали, и он, глядя на них, тоже решил остаться. На следующий день он все же ушел, подгоняемый резким, громким треском выстрелов - люди стреляли уток. Он возвратился на свою территорию, где знал все муравейники и тропы лосей, лис, оленей и росомах. Была на его участке и человеческая берлога, но он еще ни разу не видел там человека.
В тайге становилось все шумнее. Прилетали птицы, вылезали из хаток бурундуки. На укромных, сухих полянах зайцы прыгали друг за другом. Быстро, очень быстро появлялась зеленая, сочная трава. Глухари и косачи первыми отпели свои брачные песни, отодрались, разбросав черные перья по сухим, прогретым солнышком опушкам.
Ступая полной стопой, медведь вразвалку спустился в распадок, где в кустах ольшаника заметил серый шар осиного гнезда. Пасть наполнилась слюной при воспоминании о сотах. Медведь встал на задние лапы, ухватил передними хрупкий домик и потянул. Шар смялся, но осы из него не полетели. Острыми когтями он разорвал покинутое насекомыми гнездо, понюхал его и бросил на землю, недовольно рявкнув и ударив лапой трухлявый пенек, который разлетелся на мелкие щепки. Потом он поднялся на пригорок, уселся и стал принюхиваться к доносившимся из тайги запахам.
Не прошло и двух недель, как тайга оделась в нежную, ароматную листву. Между травами появились первые цветы, а в гнездах - пестрые яйца.
Медведь обошел все свое царство, определив по пахучим и видимым глазом меткам соседей, границу. Он ел все, что попадалось, заметно окреп и все чаще стал принюхиваться к запахам оленей. Однажды, петляя по тайге, он выследил в густом ернике место, где паслись косули, и после долгих наблюдений устроил на границе ерника засаду. Долго ждать не пришлось. Стайка легких, быстроногих животных, постояв немного на пригорке, двинулась в проход между густыми кустами. Как только первое животное поравнялось с упавшим деревом, медведь метнулся к нему и крепкой, широкой лапой с острыми, как бритва, когтями, со страшной силой ударил бедное животное по позвоночнику. Перенеся тушу в укромное место, медведь лег, положил на нее лапы и впился острыми зубами в пах. Съев требуху и все внутренности, он завалил добычу ветками, отошел в ближайший распадок и лег отдыхать. Косули ему хватило на три подхода.
Когда вывелись утята, медведь стал приходить на небольшое озеро, берега которого поросли густой, высокой травой. Сначала он бросался в воду, плескался, фыркал, выгонял из воды утиные выводки, а потом катался по траве, давил тяжелой своей тушей не успевавших убежать утят и ел их.
В июне на границе своего участка медведь унюхал запах, который взбудоражил в нем неведомое до того чувство. Запах этот звал его за собой, тянул, заставлял учащенно биться сердце. И медведь, не в силах удержаться, перешел границу и косолапо побрел по «чудесному» следу. На второй день пути он увидел ту, от которой исходил этот запах. Это была медведица с красивой, как показалось медведю, почти отлинявшей шерстью.
Первые три дня они не отходили друг от друга, забыв в любовной утехе обо всем. На четвертый рядом с ними появился еще один медведь. Пришелец всячески демонстрировал угрозу: оттопыривал нижнюю губу, показывал клыки и широко открывал глаза. Он несколько раз пытался напасть, но что-то удерживало его. У медведицы в эти минуты краснели белки глаз, что выдавало ее недовольство.
Медведь не стал отстаивать свои права на медведицу, что-то подсказывало ему, что нужно уйти. Кроме того, он боялся, что в его отсутствие кто-нибудь займет его такой удобный участок.
Между тем, тайга благоухала запахами цветов и трав. Дни стояли жаркие и ясные. По кромкам болот появилось много лягушек и ящериц, которых медведь ловко ловил, перевернув корягу или обломок ствола. Разворотив мощными лапами трухлявые обломки деревьев, чувствительными губами и языком он выбирал из трухи гусениц и личинок, ел муравьев и траву. Новая, чистая шерсть на медведе переливалась на солнце десятками оттенков, он быстро набирал вес. Когда жевать надоедало, он играл, придумывая себе веселые занятия.
Обилие ягод во второй половине лета сделало медведя на какое-то время добродушным, но к осени он почувствовал, что нужно добывать мясо - жира было нагуляно не достаточно.
Сохатых вокруг было много, но добыть этого опасного зверя медведю было не легко. Длинные ноги не только быстро уносили их от опасности, но и были прекрасным оружием в ближнем бою. И все же однажды молодой сохатый попал в ситуацию, когда бежать ему было некуда, и медведь смело пошел на еще не совсем отросшие, опущенные к земле рога. Два самых крупных зверя якутской тайги с дрожащими от напряжения мышцами впились друг в друга внимательными взглядами. Первым сделал шаг медведь, и сохатый, не выдержав, бросил на него свое мускулистое тело, воткнув рог в левый бок своего врага. Медведь с легкостью балерины отпрыгнул, цепляя передней лапой бок разъяренного быка. От страшного удара хрустнуло подцепленное когтями ребро. Лоскутом слетела с ребер крепкая шкура, из страшной раны брызнула темная кровь. Медведь в этот момент, как хоккеист, зацепившийся клюшкой за своего соперника, в акробатическом прыжке, за долю секунды, умудрился развернуться и кинуться на окровавленный бок по инерции разворачивавшегося влево за своими рогами сохатого. Бык не успел проскочить настолько, чтобы ударить медведя задними ногами. Получив второй удар в круп сразу двумя медвежьими лапами, он свалился.
Медведь не сразу кинулся на него, видя перед собой могучие ноги с острыми копытами. Он выждал, когда сохатый поставил на землю передние ноги, и только тогда с грозным рыком бросился на него и нанес сильный удар сначала по позвоночнику, а когда мимо просвистели в ответном ударе рога, и перед глазами медведя появилось не защищенное горло, он полоснул по нему лапой и тут же отошел. Несмотря на кровь, хлеставшую из страшных ран, сохатый вскочил на ноги, качнулся и снова бросился с опущенными рогами на медведя. Он вложил в этот бросок все свое отчаяние и последние силы. Медведь увернулся от удара и отскочил так, чтобы не дать сохатому отступить. Они без движения стояли друг против друга, не предпринимая попыток к борьбе. Из сохатого вместе с кровью медленно уходила жизнь, а медведь ждал, когда можно будет без риска начать трапезу.
После этого боя медведь почувствовал себя воином и стал регулярно добывать мясо. Северного оленя он брал измором, гоняясь за ним по двадцать километров и изматывая до такого состояния, когда тот с вывалившимся языком просто не мог оказывал серьезного сопротивления. Не бегал он только за косулями, неслышно подкрадываясь и терпеливо выжидая, когда эти чуткие животные подойдут на расстояние броска.
К октябрю медведь сильно разжирел, стал округлым, лоснящимся, тяжелым и довольным. Движения его стали неторопливы, шкура при ходьбе красиво переливалась. Теперь он искал место для зимовки. Белое и пока тонкое покрывало снега легло на посеревшую тайгу. Медведь забрался в заранее подготовленную, удобную берлогу в закоряженных, завалеженных дебрях, не доступных, как ему казалось, для людей, долго перед этим петляя и запутывая следы.

Александр

Закончив мездровать шкурку, Александр выпил кружку горячего чая, развесил в зимовье сырую одежду и с удовольствием растянулся на нарах. Тело хоть и тренированное, но от длительного лыжного перехода ломило. Шестой год он охотился на этом участке, обустраивая его так, чтобы каждый дневной переход заканчивался в удобном зимовье. Это зимовье было крайнее, дальше лежал участок Иннокентия. Когда-то и этот участок достался ему в наследство от старого эвенка, умершего прямо во время промысла. Александр в тот год вернулся из армии, подал заявку и тут же получил его.
Два года армии пролетели как два дня. Служил Александр легко. Он любил оружие и с детства был привычен к его холодной тяжести. Любил парень дальнюю ходьбу, физическую работу, был вынослив и упорен в достижении цели. По пути в часть, сначала в самолете, потом в душном общем вагоне, он не пил, как многие другие, портвейн, поэтому на сборном пункте возле станции Наушки, его заметил майор, который первый отбирал из пополнения бедующих солдат. Майор Красин оказался командиром отдельного разведывательного батальона. Почти все офицеры гвардейской части имели боевой опыт, у многих на парадных мундирах поблескивали медали и ордена. Воинские занятия в батальоне проходили ежедневно и днем, и ночью. Не успели прибыть со стрельб, уходили в поиск. Пробегали кросс и через час по тревоге выдвигались в район для проведения разведки боем. Засады, хождения по азимутам, занятия самбо и операции по задержанию реальных нарушителей границы не давали времени для грусти по дому.
Из армии Александр вернулся крепким мужиком с простыми и понятными планами на ближайшие пять лет. В первую очередь он окончил курсы пожарников-парашютистов и устроился на работу на местную базу авиационной охраны лесов от пожаров. Зимой тайга не горит, поэтому он решил в это время года заниматься охотой, для чего взял участок. Понимая, что всю жизнь прыгать с парашютом на горящую тайгу не получится, поступил на заочное отделение Хабаровского лесотехнического техникума.
Однажды, во время сессии, прогуливаясь вечером по городу, он увидел, как к испуганной девушке грубо приставали двое нетрезвых парней. Заступился за нее. Завязалась драка. У одного из хулиганов был нож. И если бы не солидная подготовка в разведбате (спасибо отцам-командирам), неизвестно чем бы закончилось это заступничество. Таня оказалась студенткой последнего курса Хабаровского учетно-кредитного техникума. Свадьбу сыграли через полтора года. Четыре года совместной жизни пролетели как один день, появились двое сыновей: один, похожий на отца, другой - на мать. Александр работал летнабом , Таня в сбербанке. Купили дом, снегоход, моторную лодку, мотоцикл.
Работа над тайгой помогала и в охоте. Александр купил списанный грузовой парашют и каждую осень сбрасывал на нем прямо к зимовью двухсоткилограммовую бочку с припасами. Так решалась проблема завоза груза, а сам он уже по снегу заезжал на «Буране» на свой участок. Других завозили на вертолете, высчитывая потом деньги за завоз из стоимости сдаваемой пушнины.
Все в их семье складывалось хорошо, но однажды в магазине к Татьяне подошел высокий, стройный мужчина и предложил познакомиться. Таня ответила, что замужем. Мужчина сказал, что это не имеет значения, что она ему давно нравится и он все равно будет добиваться взаимности. С тех пор мужчина несколько раз пытался завязать с ней разговор, то приходя в банк, то встречая ее на улице. Таня рассказала об этом Александру и показала ему странного ухажера. «Не переживай, - сказал Александр. - Я знаю его. Это начальник ВОХР из нашего аэропорта. Мне кажется, он безобидный, а к женщинам пристает, наверное, от скуки, потому что не женат». На том и успокоились.
Через неделю после этого разговора при очередном тренировочном прыжке у Александра не раскрылся основной парашют. Опыт помог справиться с ситуацией, и он благополучно приземлился на запасном парашюте, получив лишь несколько синяков. При расследовании инцидента выяснилось, что была искусственно разрушена сшивка крепления втулки к вытяжному парашюту. Кто мог надрезать сшивку на парашюте Александра в охраняемом помещении, осталось тайной.
Еще через неделю по тихому городку разнеслась весть о том, что в Александра, возвращавшегося с аэродрома на мотоцикле, стреляли из леса. Пуля от мелкашки попала в фару, а это значило, что от смерти Александра отделила какая-то доля секунды. Подарила ему эту долю секунды обыкновенная рытвина на дороге, возле которой он резко притормозил. Милиция, естественно, никого не нашла, да и мотива для покушения просто не было. Решили, что это была шальная пуля, может быть, дети по банкам стреляли.
Осень, как всегда, пришла следом за первым циклоном. Затяжные дожди пропитали тайгу влагой. Похолодало. Пожароопасный сезон закончился.
Александр, закончив все служебные дела, написал заявление на отпуск. Первую неделю копал и сваливал в подпол картошку. За следующую неделю заготовил на зиму рыбу, перевез на противоположный берег Лены «Буран» с нартой во двор к знакомому колхознику и стал собираться на промысел.
За два дня до отбытия Александр встретил в аэропорту, куда приехал по какому-то неотложному делу, начальника ВОХР. Тот подошел к нему сам и сказал, что они теперь соседи по промысловым участкам. Никто не слышал, чтобы Стулий был охотником, поэтому Александр очень удивился.
- А куда делся бывший хозяин? - спросил он.
- Не знаю, - ответил Стулий. - А с тобой мы, может, еще встретимся.
И, не попрощавшись, ушел.
«Странный тип», - подумал Александр.

Аркадий

Стулий налил в кружку с отбитой эмалью спирт и взял грязными после растопки буржуйки пальцами кусок холодного мяса. «Нет, я буду не я, если не достану тебя, везунчик хренов». Спирт обжог не только горло, но и душу. Он сунул в рот еще один кусок и лег на нары.
Он был высок, строен, но бесцветен, как и вся его тридцатитрехлетняя жизнь.
Ему было пять лет, когда отец, не выдержав бесконечных истерик матери, ушел из семьи. С тех пор объектом ее любви стал он - ее единственный сын. В военное училище он поступил, только чтобы сбежать подальше от дома и оказаться в чисто мужской среде. Но служба быстро надоела ему и стала в тягость. Прослужив в должности командира взвода шесть лет, он уволился из армии, искренне считая, что ему просто не везет. Например, когда он не совсем трезвый возвращался с вечеринки по поводу своего представления к званию старшего лейтенанта, он ввязался в драку с патрулем. И так как вина его была очевидна, представление на звание отозвали. В следующий раз, когда освободилась вакансия командира роты и его назначили исполняющим обязанности, он решил не упускать шанс и на ближайших же учениях показать всем, кого они так долго морили взводным. Не проверив готовность к форсированию водной преграды плавающих танков ПТ-76, лейтенант Стулий погнал их в реку Чукой, где один из них утонул прямо посередине реки. Аркашу отправили обратно взводным. Жена Люська к тому времени от него сбежала, потому что поняла - генеральшей ей не быть. Любви у нее к нему, конечно, не было, просто в их городе каждая третья девушка выходила замуж за выпускника местного военного училища. Стулий запил.
В военной форме, без погон, он поехал на БАМ, но очень скоро понял, что там почти как в армии. Нравилась ему только природа, вернее, не природа, а хорошая охота в тайге. Тогда Аркадий решил начать новую жизнь в каком-нибудь таежном райцентре и выбрал О-ск, что на Лене. Добрался он туда на рейсовом Ан-24 и, прогуливаясь по аэропорту, увидел на деревянном одноэтажном здании вывеску штаба М-го отдельного авиаотряда О-ской отдельной авиаэскадрильи.
Смело войдя в штаб, Аркадий зашел в первый же открытый кабинет, где за столом сидел и что-то писал лысоватый мужчина в летной кожаной куртке. Аркадий попросил разрешения войти.
- Войдите, - сказал мужчина. - Слушаю вас.
- Я бывший военный, хочу вот обжиться тут. Работы у вас в аэропорту не найдется?
- Военный? Летчик что ли?
- Нет, общевойсковое училище.
- А почему из армии ушли? Да вы присаживайтесь.
- Так вышло. Ну, не пошла служба.
- А с этим как? - мужчина дотронулся пальцем до горла.
- Я не алкаш.
- Это хорошо. Есть у нас командная, так сказать, должность и как раз по военной части. Начальник ВОХР.
- То есть старший сторож?
- Ну, если нравится так называться, ради бога.
- А, была не была! Согласен.
Так началась новая жизнь Аркадия в О-ке. Комнату для проживания ему выделили не в общежитии (там их просто не было), а в здании ВОХР. Удобно: живешь, где работаешь.
«Ставить» службу ему не пришлось, все уже было налажено до него. Все двигалось по установившемуся раз и, как казалось, навсегда порядку. Караулы несли службу, а авиатехники несли с аэродрома бензин, сливаемый с самолетов Ан-2. Разнообразие вносили только коровы, неизвестно как проникавшие на аэродром и угрожавшие своим тупым поведением безопасности полетов. От скуки Аркадий продолжал выпивать, причем в одиночку. Рыбалка и охота тоже уже не доставляли былого удовольствия.
Однажды зайдя в сбербанк, чтобы положить на сберкнижку часть зарплаты, он увидел молодую женщину, сотрудницу банка. Была она, в общем-то, обыкновенной внешности, Аркадий встречал и красивее, но было в ней что-то такое, чего ему не хватало в этой жизни. В тот же день, выспросив у кассирши, он узнал, что девушку зовут Татьяна, она замужем и имеет двое детей, муж летнаб, свой дом - полная чаша.
И поселилась в душе Аркадия тоска. «Почему некоторым все, а мне ничего? - думал он. - Почему этот летнабишка и дом имеет, и жену хозяйственную, и детей, и все, что только можно придумать в этом забытом богом краю?» Вечерами тоску уже невозможно было залить даже водкой, перед глазами стояла Татьяна.
«Я ее отобью», - решил Стулий и начал искать случай познакомиться. Первая попытка произошла в продовольственном магазине и была неудачной. Все остальные тоже. Татьяна не хотела ни разговаривать, ни, тем более, обращать на него внимания.
«Нужно избавиться от мужа», - подумалось тогда Аркадию и он стал присматриваться к счастливому мужу, отцу семейства. Однажды он подошел к группе парашютистов, укладывавших парашюты перед тренировочными прыжками. В группе укладывал свой парашют и Александр. Стулий очень внимательно наблюдал за тем, как Александр и другие укладывают парашюты, запоминая порядок операций. Тогда же он узнал, что парашютами не меняются, у каждого он был свой. Никто не обратил особого внимания на то, что начальник ВОХР задержался среди парашютистов. Служба, за порядком человек следит.
Парашюты после прыжков сдавались на склад тут же на аэродроме. Охраняли склад, естественно, стрелки ВОХР.
Стулий очень хорошо запомнил парашют летнаба и, открыв ночью охраняемый им самим склад, подрезал нитки на первой попавшейся детали парашюта.
Но Александр остался жив, а Татьяна, заметив его на улице, теперь немедленно переходила на другую сторону.
Тогда Аркадий решил просто застрелить соперника. Засаду устроил по всем правилам. Не то, что когда-то в армии. Все было предусмотрено до мелочей: алиби, дистанция, с которой не промахнешься, ликвидация следов. Аркадий знал, что тозовочная свинцовая пуля деформируется так, что определить, из какой именно мелкашки был произведен выстрел, практически невозможно. И он выстелил, наверняка, с сорока метров. И… промахнулся.
Но не тот человек был Стулий, чтобы простить обиду. Его не интересовало, откуда взялась эта обида. Если она есть, значит, кто-то виноват. И этот кто-то - Александр.
Еще раз покушаться в городке было опасно. Стулий, зная, что Александр занимается промыслом, выяснил, где расположен его участок, и потратил немало усилий и средств, чтобы получить соседний.
И теперь он лежал на нарах и думал: «Если я просто застрелю летнабишку, то все подозрения падут именно на меня. Сопоставят, проверят и наручники обеспечены. Опять же следы. Зима, и без них не обойтись. Эх, хорошо бы сбежавших заключенных. Но те бегают весной, в крайнем случае, летом, а сейчас начало зимы. Туристы тоже закончили свои сплавы и походы, в тайге только промысловики да дикие звери». Ничего не придумав, Аркадий уснул.
На следующий день он решил никуда не ходить. Стал готовить капканы, вспоминая все, чему его учили опытные охотники, но больше думая о том, как угробить соседа. Все сводилось к тому, что это должен быть несчастный случай. Но как его организовать, Стулий пока не знал.
Он стоял возле зимовья, когда услышал отдаленный лай собаки. «Никак сосед в гости пожаловал, - подумал Аркадий. - А я еще ничего не придумал». Он зашел в зимовье, подбросил пару поленьев в железную печь и, борясь с охватившим его желанием взять в руки ружье, поставил чайник.
Он вышел из зимовья, покуривая в рукав, и вгляделся в тайгу, пытаясь разглядеть там человека на лыжах. Но появился человек верхом на лошади, и это был явно не Александр.
- Э, пирибет, однако, - не слезая с низенькой, лохматой якутской лошадки, поздоровался гость.
- Здорово. Ты как тут оказался?
- Посмотреть пришел.
- На что посмотреть?
- Так… на все.
- Ну, заходи. Смотри.
Гость слез с лошаденки, привязал поводья к вкопанному столбу, который Стулий как-то и не замечал раньше, и вошел следом за Аркадием в зимовье.
- Раздевайся, садись. Чай пить будем.
- Э, чай это совсем хорошо. Меня Иннокентий зовут, а тебя?
- Аркадий, - разливая чай по кружкам, представился хозяин. - Значит, это твой участок был, да?
- Однако, мой. Но начальник сказал, что мне поближе к деревне дает и этот забрал совсем.
- И зимовье ты ставил, да?
- Зимовье русский один помогал рубить, теперь его нет уже, давно это было.
- Это видно, что давно. Холодное, старое зимовье.
- Ты мужик молодой, однако, новое себе срубишь.
- А тебе нравится этот участок?
- Привык тут, однако.
- Ну, может быть, я откажусь от него в следующем году, ты и вернешься.
- Правду говоришь, Аркадий?
- Да неважно у меня с промыслом получается. Попробовал вот и думаю, что откажусь на следующий год.
- Не зря я пришел, однако. Хороший ты человек, Аркадий, - громко отхлебнул чай и поставил кружку Иннокентий. - Если, правда, отдашь, я тебе берлогу покажу. Тут недалеко, возле речки, за которой Александр охотится.
- Берлога?
- Хороший, однако, там медведь. Шкура шибко дорогая будет.
- А у этого Александра зимовье далеко отсюда?
- Большое три дня ходу, а маленькое совсем близко отсюда и от берлоги совсем близко. Но он там только ночует и дальше ходит, и так весь сезон. Хороший охотник Александр, никогда Иннокентия не обижал и помогал всегда.
- Покажешь дорогу к Александру?
- Покажу, однако, почему не показать.
- А твой участок далеко?
- Не шибко далеко, два дня ехал, смотрел, капканов не видел. Удивлялся: участок есть, а капканов нет.
- Так я еще только учусь. Поставил пока только треть, но скоро все поставлю. Как только места хорошие найду.
- Зачем искать, пойдем сейчас покажу.
- Ну, пойдем. А завтра с утра берлогу и зимовье Александра покажешь, да?

Утром встали рано. Позавтракали и отправились к «пограничной» речушке. День был пасмурный и теплый. Через два часа пути Иннокентий остановил лошадь:
- Аркадий, вон видишь лиственницу, наполовину сваленную?
- Та, что на склоне?
- Точно. Вот под ней, под выворотом и лежит медведь. Только ты один не ходи, лучше позови Александра, он медведей уже добывал.
- У меня СКС, и сам справлюсь.
- А ты когда-нибудь охотился на медведя?
- Думаю, не страшнее, чем на человека. Я же офицер, меня воевать почти три года учили против танков даже, а ты «медведь».
- Танком человек правит, а медведь - зверь. Что он думает, не я, не ты не знаешь, однако.
- А зимовье Александра где?
- Вон распадок видишь? - Иннокентий показывал рукой на юго-запад.
- Это тот, с клочком ельника?
- Во-во! Он, однако. Зимовье в самом начале распадка, рядом с рекой. Александр приходит туда вдоль реки и уходит утром вверх по распадку. Дальше обходит вон те сопки с той стороны, там опять маленькое зимовье и идет обратно два дня до большого зимовья, между ними еще зимовье.
- Сколько же он их настроил?
- Три до него были, три он срубил, когда еще с отцом своим охотился.
- Ну, Иннокентий, спасибо тебе за науку, за берлогу. А участок я тебе освобожу. Как только выйду из тайги, сразу и откажусь.
- Хорошо, однако. Ну, тогда я пойду. Прощай, друг Аркадий.
Когда Иннокентий скрылся между заснеженных деревьев, Аркадий съел кусок копченой колбасы с черствым хлебом и пошел вдоль речки в сторону зимовья Александра. Всего через час он стоял напротив места, указанного Иннокентием, и разглядывал в бинокль крохотное строение, приткнувшееся к стене векового ельника. Судя по отсутствию дыма, хозяина в зимовье не было, но о том, что он бывал там нынче, говорило многое, в том числе и свеженапиленные дрова.
К своему зимовью Аркадий пошел напрямую, засекая время и считая пары шагов. На обратный путь ушло два часа тридцать шесть минут. «Отлично, - решил он, - построю все маршруты так, чтобы постоянно выходить к наблюдательному пункту».
Решил, сделал. День с утра, другой перед сумерками по две-три минуты наблюдал он за зимовьем. Через две недели, он точно знал, через какое количество дней Александр появляется в этой избушке и сколько проводит там времени. Знать-то знал, но что делать дальше? Не так-то легко осуществить «несчастный случай» в тайге, да еще с опытным охотником. «А что если, - вдруг пришла мысль, - поднять из берлоги медведя, ранить его слегка и оставить гулять на свободе. Раненый-то он людей не любит, злой будет. А тут летнаб с одной мелкашкой. Получится - хорошо, нет - дальше думать будем. Не заломает и ладно, ловушки-то точно разорит. Голод не тетка».

В тайге

«Ох, и хитрый попался соболек, - думал Александр, подходя к зимовью. - Все ловушки обошел. Ну, ничего! Я тебя завтра догоню, не уйти тебе от меня».
Утром Александр проснулся позже, чем обычно. Идти по темну не было смысла. Кроме этого, он знал, что и соболь тоже будет спать, не чувствуя преследования. Печь топить не стал, позавтракал остатками ужина, запил холодным сладким чаем, покормил преданно заглядывавшую в глаза Пулю и, подперев палкой двери, отправился вдоль берега вверх по реке. Капканов он тут не ставил и ходил только однажды вместе с Иннокентием. Теперь того не было, а нового промысловика, он ни разу не видел и не слышал. Может, он и не охотился вовсе?
На утреннем небе ни облачка. Ноги сами бегут туда, куда подсказывает им охотничье чутье и знание повадок маленького хищника. Пуля то исчезала в тайге, то появлялась вновь, то и дело, поглядывая куда-то за речку. Сначала Александр увидел, как впереди, метрах в двухстах от него, дрогнула огромная, старая лиственница, наполовину сваленная ветром. Потом возле ствола появилось облачко дыма, раздался хлопок, и дерево с грохотом повалилось на землю. От неожиданности Александр даже присел.
«Кусок ступени от ракеты, - мелькнуло в голове. - А дым откуда? Взрыв, самый настоящий. Снаряд? Откуда?» Пока все это вертелось в голове, послышался рев зверя и через секунду сухой треск выстрела. Александру из-за кустов и снежной пыли от рухнувшего дерева не видно было, как из берлоги с ревом вылетел огромный медведь. Зверь крутнулся на одном месте, потом прыгнул в сторону, налетев на другое дерево, и замер. В этот момент бедро его обожгла боль. Хоть зверь и был слаб зрением и близорук, как все медведи, он все же увидел того, кто посмел нарушить его покой. Человек стоял тут же, возле дерева. Не раздумывая, ошалевший от взрыва и ранения зверь бросился на врага с такой прытью, какой человек от него никак не ожидал. Напуганный и растерянный человек все же успел вскинуть карабин и выстрелить. Пуля просвистела над головой медведя.
Другая Пуля - лайка Александра, уже неслась к медведю. Следом, скинув на ходу рюкзак, бежал Александр. Когда он выскочил из кустов, Пуля уже добежала до места событий.
Выстрелить еще раз Стулий не успел. Медведь, не сбавляя скорости, в считанные мгновения оказался прямо перед ним. Неосмысленно повинуясь какому-то инстинкту, Стулий метнулся за ствол дерева, и это спасло его от прямолинейной атаки не пришедшего в себя медведя. Зверь проскочил мимо дерева, тормозя, заскользил вниз по склону. Но вместо того, чтобы убежать, развернулся и бросился на человека. Может, животный страх, может, информация из подсознания заставила Аркадия сорвать с головы шапку и бросить в мчавшуюся на него бурую массу мышц, клыков и когтей. Медведь остановился лишь на миг, которого ему хватило, чтобы разорвать в клочья офицерскую шапчонку. И снова его налитые кровью глаза остановились на Стулии. Медведь сделал еще один прыжок, предпоследний. И тут Аркадий вспомнил, что в руках у него оружие и… бросил карабин в медведя. Медведь в недоумении притормозил и взмахом лапы отбросил летевший в него предмет, который все же задел бок зверя и упал в снег. В следующий момент медведь оказался в опасной для человека близости и, воспользовавшись этим, нанес левой лапой удар по ненавистному, воняющему чем-то чужим для его родной тайги существу.
Аркадия отбросило на два метра, боль в правой руке и боку парализовала его волю и без того далеко не железную. Он хотел закрыть глаза и не смотреть в страшную пасть с желтыми клыками и слюной на губе, но глаза не закрывались. Медведь прыгнул к нему, как бы присел, прежде чем навалиться на жертву, и тут на него из-за дерева с рычанием метнулась серая тень. Лайка мужественно впилась клыками в медвежью штанину и успела отскочить, когда тот развернулся. Медведь бросил неопасное для него, вонючее существо, валявшееся перед ним на снегу, и развернулся к собаке.
Собака была опытная, поэтому держалась на расстоянии, но так досаждала косолапому, что он весь сосредоточился только на этом вертком, шумном и злом зверьке, не заметив целившегося в него человека. Медведь почувствовал удар с правой стороны, и следом страшная боль разорвала что-то в его груди. От следующего удара в шею в глазах у него все померкло, и он стал заваливаться набок. Злобный с повизгиванием лай удалялся в темноту, из которой всплывали красные пятна, и вскоре затих. Он увидел мать-медведицу и сосну с красивым оранжевым стволом. От нее исходил аромат смолы, желтой и прозрачной, как молодой мед, а кудрявая крона шумела ровно-ровно. И это было последнее его ведение, последний сон.
Александр вынул из ствола гильзу тридцать второго калибра, дунул в ствол. Больше спешить было некуда, медведь и человек не шевелились. Успокоиться не могла только Пуля, недоверчиво наблюдавшая за все еще вздрагивавшими мышцами зверя.
- Живой? - видя полные ужаса глаза Аркадия, спросил Александр.
- Я… Я... Я не хотел… Я думал… - бормотал Стулий. - Больно руку.
- Посмотрим.
Александр наклонился, осторожно дотронулся до руки и по ее неестественному изгибу понял, что она была сломана. Судя по разодранному бушлату, досталось и ребрам.
- Раны твои так себе, до свадьбы, как говорится, заживут. Идти, я так понимаю, ты тоже сможешь, а мы тебя с Пулей проводим. Лыжи-то где?
- Здесь где-то рядом, - прошептал, приходя в себя Стулий.
Он приподнялся, сморщившись от боли, тупо уставился на медведя и тут его стало трясти. О чем он думал в том момент, неизвестно, но из глаз его потекли слезы.
- Давай пока сверху рукава шину наложим, а то не дойдешь, - предложил Александр, снимая с себя и вытаскивая из кармана все имеющиеся веревочки и ремни.
Когда шина из трех палок была наложена, Александр велел Стулию посидеть, пока он не сходит за рюкзаком.
- А он точно того? - показывая глазами на медведя, тихо спросил Стулий.
- Жаль косолапого, но он точно «того».
- Пуля, стеречь! - скомандовал Александр и ушел.
Хоть весь груз и нес Александр, до зимовья добирались долго. Стулий то и дело морщился и садился на попадавшиеся поваленные лесины и пни. В зимовье Александр растопил печь, снял шину с руки Аркадия, следом бушлат, разрезал свитер и белье. Перелом был закрытый, на ребрах уже начинал расползаться синяк. Открытых ран не было.
- Повезло тебе, парень. Как когтями не зацепил, ума не приложу.
- Не помню ничего. Он как из-под земли выскочил.
- А дерево зачем взорвал?
- Выгнать его из берлоги хотел, думал, напугается меня, не заметит, а я его и убъю…
- Чем подрывал-то?
- Шашка была небольшая и шнура немного…
- Эх, башка два уха! Охотник, мля. Сейчас снова шину наложу, дров тебе принесу на три дня и пойду к себе на базу. Там у меня рация с питанием, сообщу о тебе. Думаю, санрейс пришлют. Нам вдвоем самоходом не добраться.
- Как же я один-то?
- А как до этого один был? Дитя малое что ли? Ходу мне без капканов сутки, так что послезавтра жди вертушку.
- Может, я все же с тобой?
- Водка есть?
- Спирт.
- Ну, вот и лечись, по полкружки с утра и на ночь.

Вертолет прилетел на третий день, перед самым заходом солнца. Экипаж и два стрелка ВОХР, прилетевшие за начальником, быстро скидали все пожитки, загасили угли в печи, и вертолет, окутанный снежным вихрем, быстро набрав высоту, лег курсом на О-ск.
Через два месяца Аркадий Стулий взял расчет и уехал на родину.

Привет тебе, приют свободы и покоя,
Родного севера неприхотливый лес!
Ты полон свежести и все в тебе живое,
И столько у тебя загадок и чудес!
В. Рождественский
1
Кое-кто говорит, что кухонные разговоры - плебейские разговоры,
их невозможно уважать, потому что ведутся они в недостойном
пространстве кухни, месте, где работает прислуга. Другое дело
столовая. Там собираются гости, которые ведут себя достойно
и беседуют совсем иначе, чем на кухне. Может, и так. Только у
кого в Стране Советов были эти самые столовые и прислуга. В
нашем городке я таких семей не встречал. Зато я как заворожен-
ный слушал разговоры моих дядьев - страстных охотников и
рыбаков, которые собирались поговорить на нашей кухне, где в
печке трещали лиственничные дрова, пахло жареной картошкой
и дымом папирос.
Прошло время, исчезла страна, называвшаяся СССР, многое
изменилось за стенами старого дома, а в той кухне так же, как и
двадцать лет назад, сидели дети прежних охотников и говорили
те же слова, спорили о том же и даже жестикулировали так же,
как их отцы. А я слушал.
- Могу поспорить, что в твоем списке нет еще одного тро-
фея, - сказал Саша.
- Интересно, кого это у меня нет? - вопросительно поднял
бровь Михаил. - Нет, Сашуля, такого зверя или птицы, съедоб-
ной естественно, которых бы я не добыл. Все, что в нашей тайге
водится, у меня в коллекции есть. За исключением, конечно,
белого медведя.
- Нет, не все. Про медведя белого я и не говорю, я его тоже
не убивал и даже не видел…
- А я видел и мог бы убить, но не стал.
- Знаю, это когда ты был на острове Врангеля.
- Вот-вот. Так кого же еще я не добыл, а?
- А кабарга?
- А… Ну, это не в счет, потому что близко от нас она не
водится.
- Как это не водится? В Якутии водится?
- Водится.
- Ну вот! А ты ее не добывал еще ни разу, так?
- Не добывал, так добуду.
- Вот тогда и будешь говорить, что всех добывал, а пока
давай еще по одной, - и Саша разлил по рюмкам остатки про-
зрачного напитка.
Они выпили, Саша, занюхав корочкой хлеба выпитую водку,
продолжил:
- Добыть кабарожку - это, брат, не так просто. Ну, если,
конечно, по-честному, с ружьишком. Петлей-то или в силок ее
поймать легко, а вот скрасть это уметь надо.
- Не труднее, наверное, чем чубука завалить, - подцепив на
вилку квашеной капусты, парировал Михаил.
- Да потруднее будет.
- Ну что ж, придется попробовать, раз уж без этой самой
кабарги мой список трофеев ты считаешь не полным.
- Попробуй, попробуй.
- И попробую. Вот осенью и поеду.
- А куда, если не секрет?
- Ясно куда - в горы. Она же в горах водится, вот и поеду
на родину нашу, а там по Мае с Пашкой на моторе поднимусь
и к Спиридону на постой.
- Я бы тоже с тобой рванул, да участок не бросишь.
- А ты брось. Ты же ни разу на родине отцов не бывал, а?
- Не бывал.
- Ну, так поехали.
Кабарга
Маршрут «Большая Медведица»
- Нет, не могу я осенью.
- Как хочешь. А пристройку-то к дому срубил? - перевел
разговор на другую тему Михаил.
- Лес еще той весной наловил во время паводка, теперь вы-
леживается. Ему же года три лежать, сушиться нужно, чтоб не
вело потом.
- Это правильно. А как рубить собрался, по-старому?
- Да не знаю пока. Хотелось бы в обло срубить, а может, и
в квадрат буду, чтоб пространство выиграть.
- Дядя Володя в обло ловко рубил, я у него, помню, учился,
когда мне лет девятнадцать было. Ох, и ругал он меня!
- За что?
- Да за все. То топор не так держу, то шкант не такой длины
сделал. Ворчал, ворчал, а сам-то добряк был.
- Да, они все хорошие мужики были. Давай, брат, помянем
их.
- Давай…
Все лето не выходил из головы Михаила разговор с братом и
никак он не хотел смириться с тем, что Александр кабаргу до-
бывал, а он нет, хотя был старше его на целый год и считал себя
не менее умелым и удачливым охотником. В результате этих дум
Михаил оказался в небольшом таежном поселке в предгорьях
Джугжура, где жил друг его отца, старый охотник Спиридон,
или, как его называли в поселке - Спиря.
Узнав причину приезда Михаила, Спиридон сказал:
- Кабарга - очень осторожный и скрытный зверь, и у нас
давно никто специально на нее не охотится. Место я тебе, ко-
нечно, покажу, где ее встретить можно, но охоться один. Если
уж у тебя ничего не получится, тогда поставим на нее ловушку.
- Получится, - твердо сказал Михаил.
- Ну-ну. А зачем тебе, собственно, нужна кабарожка? Может,
струя ее нужна? Так мы ее и в поселке найдем у охотников.
- Нет, мне кабарга нужна как трофей.
- Чего-чего?
- Просто хочу добыть и все.
- И стоило из-за этого за семьсот верст тащиться, у нее даже
мясо не вкусное. Трофей! Делать тебе нечего, - ворчал Спири-
дон, выставляя на стол соленую рыбу, грибочки, холодное мясо
и ржаной хлеб.
- Это дело принципа.
- Кого?
- Принципа.
- А-а-а, - Спиридон повернулся в сторону печи, возле ко-
торой топталась его жена Надежда Захаровна. - Мать! Долго ты
еще возиться будешь?
- Ты что, старый, разбухтелся? - спокойно ответила она.
- Скоро сжарится.
Михаил тем временем открыл свою огромную брезентовую
сумку и начал выкладывать на стол и деревянную лавку банки
и пакеты.
- Это, Спиридон Карпович, тебе, - подавая блестящую
стальную фляжку, сказал Михаил. - Удобно носить в кармане
и из горлышка отхлебывать.
- Ну, спасибо, - вертя в натруженных, жилистых руках
изящную вещицу улыбнулся Спиридон.
- А это вам, Надежда Захаровна, супруга моя Марина в по-
дарок отправила.
- Ах-ах, красотища-то, какая! Вот спасибо, - разглядывая
два больших махровых полотенца, ахала Захаровна, успевая при
этом поглядывать и на сковороду на печи.
На следующий день Михаил с тяжелым рюкзаком на плечах
бодро шагал за Спиридоном по темной, населенной диким зве-
рьем, бездорожной, комариной тайге. Какой бы глухой не была
эта тайга, она не казалась охотникам мрачной и враждебной,
потому что оба хорошо ее знали и любили особенной, охотни-
чьей любовью.
- Слышь, Мишка, кабарожка-то кормится лишайниками,
теми, что на деревьях растут. Вот как эти, - показывал на дере-
во Спиридон. - Ты это учти.
- Учту.
- А такие лишайники знаешь, где растут?
И сам же ответил:
- В хвойной тайге, где темно, сыро и солнышка мало. Вот
там и приглядывайся, может, и углядишь.
- Понял, - односложно ответил Михаил, любуясь янтарны-
ми стволами сосен и суровой красотой сентябрьской тайги.
- Понял, - передразнил Спиридон. - А как мох-то этот
называется, знаешь?
- Мох как мох.
Кабарга
0
Маршрут «Большая Медведица»
- Э нет, в народе его бородачом зовут, а за что? А за то, что
он с деревьев свисает длинными прядями - бородами. Понял?
- Понял.
- Сейчас-то кабарожке и безо мха еды хватает, потому как
она и травку ест. Правда, не всякую, а только ту, что пряная. И
брусничку любит. Ты это учти.
- Учту.
Молча прошли еще километр.
- Слышь, Мишка. Кабарожка-то шибко осторожный и хит-
рый зверек. Если она учует, что ты за ней идешь, начнет следы
путать почище зайца.
- Знаю.
- Ничего ты не знаешь. Она, как амба, фокусы показывает,
по своим следам возвращается. Вот ты идешь по следу, идешь,
и вдруг он пропал. Ты как опытный охотник осмотрел все спра-
ва и слева, а его и там нет. Это потому что она, точно ступая в
старый свой след, вернулась назад и в укромном месте сиганула
за камень какой или корягу. Понял?
- Понял.
- Ничего ты не понял. Она так может за день десять раз сде-
лать, и хрен ты ее найдешь, - насупился Спиридон.
Прошли еще километр.
- Слышь, Мишака. Кабарожка-то кормится ночами, знаешь?
- Знаю.
- Но утром часто задерживается, часиков так до девяти. Вот
в это время, в смысле от восхода солнца и до девяти, и высмат-
ривай, пока она на лежку не устроилась. А то с лежки-то ее без
собаки тебе не поднять ни за что.
- Хорошо.
- Что хорошо?
- Понял, говорю.
Час шли молча. Временами почти из-под ног вылетали глу-
хари и тетерева, но Спиридон даже не поднимал головы, чтобы
проводить взглядом улетавших птиц.
- Может, стрельнем одну на ужин? - спросил Михаил пос-
ле очередного вылетевшего из-за куста глухаря.
- Тащить его до вечера ты будешь? - не оборачиваясь, бро-
сил Спиридон.
Михаил понял, что сказал глупость. На самом деле, зачем
убивать заранее, если это можно сделать на месте.
1
Из захламленной тайги вышли на край неширокого распад-
ка, по дну которого бежал ручей.
- Передохнем? - не дожидаясь ответа, остановился Спири-
дон у плоского, поросшего с одной стороны мхом, валуна.
Жуя хлеб с салом, Спиридон время от времени посматривал
на Михаила оценивающим взглядом.
- Забыл тебе вот еще что сказать, - неожиданно заговорил
он. - Кабарга ходит по одним и тем же маршрутам, потому у
нее есть тропы. Тропы эти узенькие и почти ничем не отлича-
ются от заячьих. Отличить можно только по помету. Ясно дело,
что ты его в глаза не видел. Так вот, он похож на кедровые
орешки. Понял?
- Понял, - запив обед водой из ручья, сказал Михаил.
- Да, вот еще что. Там, где она постоянно живет, отхожих
мест у нее немного, потому как помет свой она оставляет только
в строго определенных местах. Найдешь такое место с кучками
«орешков», считай, что и кабаргу нашел.
Спиридон минуту помолчал и продолжил:
- Она и спит-то, как заяц, днем где-нибудь под кустиком
или корягой в одном из нескольких своих логовищ. Потому пов-
нимательнее смотри под коряжки разные. Спит-то она крепко.
По крайней мере, в первой половине дня. Хотя и пуглива до
необычайности.
- Хорошо, Карпыч, спасибо тебе за советы, теперь-то я точ-
но ее найду.
- Эх, молодо-зелено, - Спиридон поднялся с валуна, заки-
нул на плечо ружьишко. - Как говорят хохлы, не говори «гоп»,
пока не перепрыгнешь.
- Так русские говорят…
- Да? А я думал хохлы.
Преодолев за оставшуюся половину дня пологий подъем по
длинному распадку, заканчивавшемуся, по рассказам Спиридо-
на, расщелиной в горе, вышли охотники на большую поляну.
- Вот тут можешь идти впереди с ружьем в руках, - сказал
Спиридон, отступив в сторону и пропуская вперед Михаила.
- Что убьешь, то и есть будем.
- Пришли уже?
- Почти. На том конце остановимся, переночуем, и я утреч-
ком обратно. Не заблудишься теперь, однако?
- Обижаешь, Карпыч.
Кабарга
2
Маршрут «Большая Медведица»
- Да это я так, - улыбнулся старый охотник.
Когда через полчаса Михаил вышел на край поляны, там,
возле трех елей, уже запускал в темнеющее небо яркие искры
небольшой костерок. Спиридон, ломавший еловый лапник и
складывавший его в кучу, завидев Михаила, присел на эту кучу
и закурил.
- Ну, что добыл? Четыре раза стрелял.
- Куропаток вот, - снимая рюкзак, сказал Михаил, хотя
мог и не говорить, потому что все четыре куропатки болтались
на боку, притороченные к патронташу.
- Куропаток здесь много, оттого и соболь держится в этих
местах стабильно.
- Ты охотишься тут?
- Нет, этот участок не мой… До промысла еще далеко, так
что никто сюда сейчас не придет. Народ рыбой пока занят, яго-
дой, грибами. У нас же как, не потопаешь - не полопаешь. В
тайге живем.
- Живут в городах, а в тайге выживают, - прикуривая, ска-
зал Михаил.
- Может, и так. Только в городе, по-моему, еще хуже.
- Это почему?
- Суета…
- А ты когда в городе-то последний раз был?
- А я там всего-то три раза и был за всю жизнь, - засмеялся
Спиридон. - Мне и райцентра хватает.
- Понятно. Ну, что начну я, однако, куриц теребить, а то
жрать уже хочется.
- Давай, а я пока балаган устрою. Старый стал, на земле
спать не могу.
Не успел Михаил оттеребить вторую куропатку, а Спиридон
уже заканчивал устраивать нехитрое свое жилище.
- Город, город, - бормотал он. - Вот и сын зовет в город.
Говорит, что если не понравится в квартире жить, домик за го-
родом купит.
- А где сын-то живет?
- В Красноярске.
- В квартире жить понравится. Не нужно печь топить, дрова
заготавливать, воду носить и даже баню топить. Все есть в квар-
тире - и свет, и тепло. Живи себе, радуйся.
- А что тогда делать? Сидеть, сложа руки?
- Ну, хобби заведешь.
- Кого? Это любовницу что ли?
Михаил рассмеялся
- Нет, хобби - это увлечение какое-нибудь. Ну, марки, на-
пример, собирают, пачки от сигарет…
- А зачем мне пачки от сигарет?
- Я говорю, например.
- И что все в городе что-то собирают?
- Нет, конечно. Много и других занятий. В городе и театр
есть, и библиотеки, читай, сколько влезет. Телевизор опять же.
Магазины разные…
- Ну, хорошо. Ты вот говоришь, в городе хорошо, а сам в
тайгу бежишь.
- Так я же на время в тайгу, а не жить.
- Но все же бежишь?
- Бегу.
- Нравится, значит, в тайге?
- Конечно, но только не жить же постоянно.
- Странные вы, городские. Нравится в лесу, а жить в нем
не хотите. Я в толк взять не могу, как, родившись здесь, можно
жить в другом месте. Вот возьми это дерево, - Спиридон кив-
нул на огромную ель. - Если его сейчас выкопать и пересадить
за сотни километров отсюда, оно же не приживется, засохнет.
Оно же здесь выросло, каждым своим корешком, даже самым
малым, с землей этой связано, питается водой этой, кормится
тем, что на землю эту падает. Каждая веточка на своем месте
солнышко видит. А оторви его от этой земли - умрет.
- Если с корнями выкопать, не умрет.
- С корнями, говоришь? Если с корнями, то, может, и не
умрет, только все корни не сохранишь, да и те, что сохранишь,
все одно повредишь. И у человека так же. Раз переехал, оставил
часть корней, второй переехал, еще часть потерял, а на пятый
так и вовсе все растерял.
- Хм, - Михаил подбросил в костерок ветку и принялся
опаливать над огнем тушки.
- Человек, Карпыч, наверное, иначе устроен.
- Нет, Мишка. Все в мире устроено по одним порядкам. Вот
тайга наша. Здесь же все друг с другом тысячами невидимых ни-
тей связано и все друг от друга зависит. Нет здесь ничего лиш-
него - ни комара, ни камня, ни кустика, ни травинки. Все здесь
Кабарга
Маршрут «Большая Медведица»
друг другу жизнь дает, и каждый, даже умирая, приносит своей
смертью пользу этому миру. Так и у людей было, только они все
это решили изменить, не ведая, как все потом обернется.
- Почему не ведая? Просвещенное человечество прекрасно
знает, что со временем уничтожит своей деятельностью планету,
но изменить этого уже не может, потому что привыкло ездить
на машинах, жить в благоустроенных домах, вкусно и много
кушать, тепло одеваться и так далее.
- И что, на всей земле так люди живут?
- Наверное. Брат мой Колька поездил по миру, говорит, что
природа самая красивая у нас, а вот живут люди лучше, чем мы,
во многих странах. Кстати, уже есть страны, где природу начали
беречь и даже пытаются восстанавливать.
- Я не шибко грамотный, но скажу тебе одно - нельзя спас-
ти всю природу, спасая ее в каком-то одном месте. Все в мире
связано, так же как в этом лесу.
- Согласен. Что, куропаток варить будем или как?
- Как хочешь.
- Тогда сварю.
Принеся в котелке воды из ручья, Михаил застал Спиридона
задумчиво глядящим на пламя костра.
- Спиридон Карпыч, может, выпьем по чарке?
- Давай, Мишка… Я вспомнил, что тебе еще о кабарге не
рассказал.
- Да уж кажется все.
- Нет, - твердо сказал Спиридон. - Забыл старый сказать,
что кроха эта шибко крепка на пулю. Попадешь в живот и хрен
ты ее догонишь. Уйдет и так спрячется, что не найдешь и толь-
ко зря погубишь. Потому стреляй только по самым убойным
местам.
- Вот за это спасибо. Я думал, что она как косуля - бах и
лежит.
- У меня случай был, когда ее всю картечью посек, аж ребро
торчало. А она после этого еще и в россыпи ушла, и не нашел
бы я ее, кабы не собака.
- Карпыч, ты как насчет китайской лапши? Добавим в бу-
льончик куропачий?
- Бросай, попробую с удовольствием.
- Да, много ты мне про кабарожек рассказал. А вот что-ни-
будь народное про нее у тебя есть?
- Что народное?
- Ну, легенда там, как, например, про хитрость лис или муд-
рость сов.
- А, сказки любишь?
- Про зверей люблю.
- Тогда наливай еще по одной.
Крякнув после выпитой водки, Спиридон тихим голосом,
как будто боясь, что его кто-нибудь услышит за ближайшим
деревом, начал рассказывать:
- Вот в таком же лесу, как наш, на берегу такой же реки, как
наша Мая, жили дед да баба, такие же, как я и моя старуха. Де-
тей у них не было, потому что выросли и уехали кто куда. Была
у них только одна корова. Дед веселый был, выпьет немного
и ночами сказки бабке рассказывает или песни поет. Бабка в
это время шкурки звериные выделывает, да деда слушает. И
такие эти сказки интересные были, что с высоких камней чут-
кая кабарга прибегала их слушать. Один раз кабарга и днем не
удержалась. Спустилась к избушке. А во дворе чашка с молоком
стояла. Кабарга половину чашки и выпила. Вернулась старуха
домой и говорит: «Шестьдесят лет в этом лесу живу, а воров не
видывала». Кабарга услышала и от стыда ушла жить на скалы.
Но молоко ей так понравилось, что она стала ходить к избушке
и каждый день украдкой пить его. Рассердились старики, чашку
высоко над землей на колья повесили. Наутро прибежала кабар-
га, а чашка-то высоко. Стукнула кабарга копытами по колыш-
кам, чашка покачнулась, да и выплеснулось молоко кабарге на
спину. Сколько о камни не терлась, по земле не каталась, белые
пятна не стирались. Стыдясь этой отметины, кабарга и теперь
к серым камням жмется, прячется от всех. И только по ночам
выходит она еду поискать. Стыдно ей днем зверям показывать-
ся. Еще воровкой обзовут. Вот так до сих пор она и прячется,
особенно от людей.
- Сказка ложь, да в ней намек, - прикуривая от ветки из
костра, сказал Михаил. - Значит, и на самом деле эта козочка
шибко неуловимая, раз сказку такую про нее сочинили.
- Человека она не любит, это точно. Потому и селится в са-
мых непролазных, скалистых местах, обычно вдоль обрывистых
берегов небольших рек и ручьев.
- Значит, не зря ты меня сюда приволок. Место-то точно
такое.
Кабарга
Маршрут «Большая Медведица»
- Заметил?
- Встречал тут ее, да?
- Не раз…
- Ну, Карпыч, спасибо.
- Да ладно. Давай уже похлебку-то, выкипит скоро.
Среди бескрайних бореальных таежных лесов, раскинув-
шихся на громадных просторах от Енисея до Тихого океа-
на, одиноко мерцает огонек небольшого костерка, рядом с
которым спят два охотника. А вокруг в угрюмых чащах, за-
валенных упавшими деревьями, бродят ее обитатели: росо-
махи, медведи, волки. Ночь - время хищников. Но одно бе-
зобидное, хоть и саблезубое, существо тенью скользит среди
темных кедров и до черноты густых зарослей пихт и елей.
Это кабарга. Одни в этих местах называют ее андой, другие
- мекчеке. Мир анды - это тайга, где мхи и лишайники
забираются высоко на деревья и причудливо одевают их, то
сплошь покрывая стволы, то свешиваясь с ветвей бахромой,
делая их еще более непривлекательными для глаз человека.
Но вот наступает утро, первые лучи солнца освещают верши-
ны гор, потом их склоны и луга. Яркие цвета таволги, ши-
повника, а во влажных местах - черемухи, рябины и ивы,
постепенно вытесняют мрачные краски ночи. Пройдет час, и
луговые травы: пижма, кровохлебка, купена, чина, горошек,
горечавка, володушка золотистая, ветреница, купальница ази-
атская, тысячелистник, щавель, костяника, земляника, вене-
рин башмачок, лилия кудреватая, красоднев малый, иван-чай
узколистный, борщевик, дельфиниум, чемерица - все напол-
нят воздух сотнями легких ароматов. И тайга уже не кажется
мрачной и враждебной.
Проснувшись, Спиридон оглядел далекие скалы, тянувшиеся
цепью остроконечных вершин, могучий лес, подходивший к са-
мому берегу ручья. Встал, бесшумно придвинулся к костру, но
брякнул котелком.
- Карпыч, ты?
- Леший это.
- Похож, - выглянув из своего шалаша, сонно улыбнулся
Михаил. - Уходишь уже?
- Без чая я по тайге не ходок.
- Сейчас сообразим.
В чай Михаил бросил несколько листиков мяты, сорванной
тут же на берегу ручья. Пили молча, а когда закончили, Спири-
дон, укладывая свою кружку в заплечный мешок, сказал:
- Ну, я пойду, однако. Ты, Мишка, лучше здесь и оставай-
ся, а то не любит кабарга лишнего шума. Тут ходить недалеко,
так что лучше прогуляться, чем насторожить зверька и впустую
потратить время.
- Хорошо, так и сделаю.
- Ну… - Спиридон протянул мозолистую ладонь с крючко-
ватыми пальцами.
- Пока, - крепко сжал его руку Михаил. - Спасибо, что
проводил.
Через три минуты мелькавшая среди кустов спина старого
охотника исчезла окончательно и, как показалось Михаилу, в
воздухе повисла необыкновенная тишина.
2
В первый день Михаил обследовал оба берега ручья в надежде
разглядеть на сыром грунте следы кабарожки. Следы, конечно,
попадались, но то были следы лосей и даже когтистой росомахи.
К вечеру, пройдя изрядное расстояние, он убедился, что седой
Джугджур умеет прятать от людей не только золотые самородки
и желтый песок, но и детей своих младших - зверей. Михаил
понимал, что благодаря чрезвычайной пугливости маленький
олень вряд ли позволит охотнику подойти к нему на расстояние
выстрела. Но он ожидал обнаружить хотя бы приметы, по кото-
рым было бы ясно, что саблезубый зверек где-то рядом. Увы, и
эти его надежды в первый день охоты не оправдались. По опыту
он знал, что фауна предгорной зоны тайги сильно отличается от
тайги большой, что здесь чаще можно встретить росомаху, рысь
и лося, чем волка, медведя или косулю. Но сегодня он видел
только зайца-беляка, бурундука, да разного вида полевок, юр-
кавших между камней. Зато птиц в этом месте хватало. Только
за день видел он глухаря, рябчиков, дятлов, сову, кукшу и кед-
ровку. Чтобы не беспокоить обитателей этого края, ни зайца,
ни птиц стрелять он не стал, решив поужинать чем-нибудь из
запасов, принесенных с собой.
Вечером у костра Михаил думал о том, что земля вдоль ручья
похожа на чернозем и совсем не такая, как в долине Туймаа-
Кабарга
Маршрут «Большая Медведица»
да. Да и скалы, которые он видел, были, судя по всему, очень
древними, потому что были сложены из плитняка. Все это оз-
начало, что ледники места эти не затронули и, скорее всего, под
ногами нет вечной мерзлоты. На это указывали и особенности
ландшафта, ничего общего не имевшего с северными районами,
выровненными последним оледенением. Да и климат здешний
отличался приятной мягкостью, вызванной, вероятно, относи-
тельной близостью Охотского моря. «Что ж, день прошел не
зря», - решил Михаил и улегся на ароматную хвойную под-
стилку шалаша.
На следующий день, встав задолго до рассвета, вооружив-
шись биноклем и плотнее обычного обмотав ноги портянками,
Михаил пошел вверх по ручью, к тому месту, где накануне видел
кустарники, зелеными островками разбросанные среди камен-
ных россыпей. Подойдя к ним, он стал тихонько передвигать-
ся вдоль скал, не забывая осматривать окрестности. Ничего в
этот момент не могло ускользнуть от его внимательных глаз, но,
поднимаясь все выше и выше по хребту, он ни разу не заметил
кабарги. Когда солнце поднялось высоко над горами, Михаил
сел на камень, чтобы перекусить и выпить из фляги холодного
чая. Забрался он высоко и далеко вправо уклонился от того мес-
та, где находился его шалаш. С полчаса охотник разглядывал в
бинокль окрестности, но ничего похожего на кабаргу не увидел.
Ему уже стали приходить мысли о том, что старый Спиридон
привел его совсем не туда, куда было нужно, но потом решил не
думать об этом, а поискать еще два-три дня.
Посидев на солнышке некоторое время, он решил спустить-
ся вниз напрямик, прямо к шалашу и обследовать по пути
часть густого леса, врезавшегося острым клином в каменную
россыпь. Вниз шел медленно, глядя в основном вдаль, и когда
рядом, чуть слева что-то неуловимо изменилось, он не был
готов стрелять. Кабарга, вероятно, еще на рассвете устроив-
шись на лежку, поднялась на пару секунд из своего убежища
на прогреваемой солнцем террасе. Навострив уши, она смот-
рела вниз, пытаясь увидеть источник шума. Но стоило Ми-
хаилу сделать движение рукой, скидывающей с плеча ружье,
как олень стремглав бросился по камням, забирая вверх по
диагонали от охотника. Кабарга, петляя, пулей пролетела по
камням и исчезла, оставив после себя только затихающий звук
копытцев о камни.
Михаил плюнул с досады. «Сам виноват. Успокоился, пове-
рил, что ее тут нет, ружье на плечо повесил», - ругал он сам
себя. - Если устал ружье в руках таскать, так вовсе не ходи в
лес, охотничек».
Понимая, что второго оленя здесь ему не дождаться, он, уже
не таясь, пошел вниз, решив попытать счастье в лесу.
Лес оказался сильно захламленным, мрачным, прямо как в
рассказах Спиридона. Это обстоятельство взбодрило охотни-
ка. Он осторожно шел от дерева к дереву, зорко приглядыва-
ясь к подозрительным предметам. Пропетляв с час в лесу, он
снова вышел к его краю и обнаружил, наконец, то, что искал,
- тропу. Очень узкая тропка, как туннель, прорезала кусты в
направлении россыпи. Пройдя по ней метров тридцать, Михаил
убедился в правильности своих предположений. Судя по поме-
ту, тропа была кабарожья. В том месте, где тропка выбегала к
россыпи, он подыскал подходящее для засады место и отметил
его, воткнув между камнями палку с привязанным на нее белым
носовым платком. Вырисовывалось два варианта предстоящей
охоты. Первый - «с подхода» на склонах и второй - из засады
на этой вот тропе. «Что ж, за ночь и решим, как завтра будем
действовать. Главное теперь ясно, кабарга здесь есть».
Михаил решил идти к шалашу через лес в надежде подстре-
лить что-нибудь к ужину. Продираясь через чащу, он понял, что
поступил так зря, и резко изменил направление, чтобы выйти
к ручью, туда, где накануне видел рябчиков и глухаря. Уже был
слышен шум ручья, когда он набрел на громадный куст охты
- северного винограда. Матово-синяя, с налетом белой пыль-
цы ягода крупными гроздями свисала с ветвей. Опустившись
на колени, Михаил наклонил к себе самую толстую ветвь и с
удовольствием начал есть спелую ягоду.
В кронах деревьев ровно шелестел ветер, где-то пропищал бу-
рундук. За густым кустом кто-то чихнул. Михаил прислушался.
Тишина. Он решил, что ему показалось, но звук вдруг повторил-
ся. Теперь это было похоже на тихий кашель. Охотник тихонько
сунул ствол ружья в куст и медленно начал раздвигать им ветви.
Секунда, и на него из образовавшейся в кусте «форточки» ус-
тавились черные на огромной, заросшей бурой шерстью морде
звериные глаза. Страха не было, рука сама опять медленно при-
тянула ствол обратно - «форточка» бесшумно закрылась. Ми-
хаил, сжав зубы до звона в ушах, большим пальцем передвигал
Кабарга
100
Маршрут «Большая Медведица»
вперед предохранитель, всем своим существом почему-то желая
не услышать металлического щелчка. Щелчка не последовало. За
кустом было тихо. Очень-очень медленно он встал с колен и, не
спуская глаз с куста, затаив дыхание, начал отступать назад…
Только перепрыгнув через ручей, он остановился и вытер с
лица пот, неизвестно когда выступивший. «Ну и денек! - ог-
лядывая прибрежные кусты на той стороне ручья, подумал он.
- Не удивлюсь, если еще чучуну встречу. Нет, пора к костру. К
черту рябчиков! Хотя… Может, наоборот, пострелять? Мишка
от выстрелов должен уйти, если не дебил, конечно. Какой-то
он мне заторможенный попался. Ягод нажрался, гад, и кайфует.
Ну, все. Раз не напал сразу, значит и не нападет». И Михаил
уверенно зашагал вдоль ручья.
Неожиданно вылетевший глухарь заставил вздрогнуть, но от-
работанным до автоматизма движением охотник взметнул ствол
вверх, замер на мгновение, и тут же с невероятным грохотом
раздался выстрел. «Ах-ах-ах!» понеслось по тайге. «Ух-ух-ух!»
отозвалось с гор. Сразу откуда-то вылетело несколько разных
птичек, где-то с шумом упала сухая ветка, в кустах бил крылья-
ми упавший глухарь.
Ложась спать, Михаил решил, что ночью сядет в засаду на
тропе, а если не получится, тогда уж и вскарабкается на гору.
Сытый и спокойный, прижимая к боку надежный ТОЗ, он
заснул быстро и крепко.
Палка с платком нашлись быстро, благо ночи стояли лунные
и безоблачные. Из распадка тянуло прохладой. Михаил подумал,
что и это ему на руку, не унюхает его кабарга, потому что идти
будет вверх. Устроившись среди камней, он замер. Ночь все
не хотела уступать свои права, утро «задерживалось», хотелось
спать. Наконец, небо начало сереть, отчего у земли стало еще
темнее. «Странный эффект», - подумал Михаил, наблюдая, как
постепенно из размытых пятен начинали вырисовываться отде-
льные камни. Почти под бедром пискнула полевка, в воздухе
беззвучно промелькнула то ли летучая мышь, то ли какая-то
птица. Мелкие звезды начали исчезать одна за другой. «Сейчас
на реке самый клев», - почему-то подумал Михаил и тут же
понял почему. Внизу, над распадком начал подниматься туман.
А звезды все гасли и гасли. Вот сзади небо уже совсем пос-
ветлело, и камни уже не черные, а привычно серые. Подул едва
101
ощутимый, легкий ветерок - предвестник скорого восхода сол-
нца. Михаил пошевелил затекшей ногой и, переложив ружье,
поднес к глазам бинокль. Что-то было не так. Он тут же отложил
бинокль в сторону: «Нечего там смотреть, а тридцать метров до
тропы я так уже хорошо просматриваю». Какая-то сила вдруг
заставила его взять в руки ружье и еще пристальнее вглядеться
в кромку кустов. Через мгновение обостренный слух уловил еле
слышное шипение. В кустах что-то происходило. Еще миг, из
кустов стремглав вылетела она и резко остановилась. Да, это
была она! Задняя часть немного выше передней, коренастого
телосложения, со стройными конечностями, довольно длинной
шеей и закругленной мордочкой. Длинные, с половину головы
уши нервно вздрагивали.
Палец уже был готов нажать на курок, когда следом за ка-
баргой из кустов выскочил еще один зверь, явно ее преследо-
вавший. Оба бросились к россыпи, а охотник вдруг, подмигнув
олененку, резко перевел прицел на хищника и почти мгновенно
нажал сначала на один, потом на другой курок.
Свирепый зверь в дикой предсмертной злобе царапал ког-
тями камень и постепенно затихал. Эхо давно унеслось куда-то
вверх, вслед за маленьким оленем, а на затихшей росомахе лег-
кий ветерок шевелил длинную шерсть.
«Вот и все, - вставая из засады, подумал Михаил. - Не
будет у меня желанного трофея, и опять меня будет доставать
Сашка. Ну и пусть. Что-то не дало убить это маленькое чудо,
значит, так и должно было случиться».
Росомашью шкуру Михаил подарил Спиридону, присовоку-
пив к ней двадцать патронов и наручные часы «Сейко». Спири-
дон в долгу не остался и загрузил в отплывавшую с Михаилом
лодку тридцатикилограммовую тубу с солеными хариусами.

Н.Решетников
----------
<i>Last edit by: aborigen at 27.12.2015 21:12:30</i>

Широкие, подбитые камусом лыжи бесшумно скользили то
по серебряному от света луны покрывалу, то
по черным силуэтам теней падавших в полной тишине елей и
скал. Петрович, не замечая всей этой колдовской красоты, ду-
мал о доме, где третий сын пошел нынче в школу, а он, как и у
первых двух, так ни разу даже не проверил домашнее задание.
Все на жене Клаве да на бабке Фросе: и сыновья, и немалое
хозяйство. А что поделаешь, такая у него работа, промысловик.
Зимой охота, заготовка дров, летом рыбалка, покосы, тушение
лесных пожаров. Мысли о семье, как обычно, незаметно от-
ступили. На смену им пришли обычные размышления о зимо-
вье, соболях, Дымке, который сейчас дожидался его в избушке.
В этот раз Петрович не взял Дымку на маршрут, потому что
верный пес поранил лапу. А как бы он ему сегодня помог с
тем соболем, за которым Петрович бежал почти весь день, и
вот теперь по ночи голодный и недовольный возвращается в
нетопленное зимовье.
Серебряный свет исчез, луну закрыла высокая Лешева скала,
тянувшаяся вдоль ручья на целую версту. Отсюда до зимовья
всего четыре километра ходу, как говорится, раз плюнуть. Пет-
рович прибавил шагу.
Яркий диск выкатился из-за скалы как-то сразу, чем заста-
вил Петровича поднять на него глаза и тут же резко остановить-
ся. На фоне полного диска чернел неподвижный, четкий силуэт
зверя. Короткое, плотное туловище, короткая морда, жесткие
брыли, обрамлявшие морду, словно бакенбарды, изящные уши
с кисточками на концах, обрубленный хвост.

- Рысь, - прошептал Петрович, инстинктивно стягивая с
плеча мелкашку.
Не успела рука перехватить оружие, как силуэт свернулся
в бесформенное пятно и исчез за причудливым узором старой
скалы.
Петрович потер варежкой глаза и подумал, не померещилось
ли. Устал, голодный. Всякое может быть. А почему почудилось?
Может, и правда рысь. Зайцев нынче развелось - тьма! Вот и
пришла следом за ними с каких-нибудь голодных краев. А если
так, то пришла не одна. Значит, в наших краях снова появит-
ся этот редкий зверь. Ведь лет пятнадцать - семнадцать назад
много рыси было, но потом, как рассказывал отец, ушли зайцы,
следом исчезла и рысь. Зайцы зайцами, но она и косулю проре-
дит теперь, а это уже нехорошо.
Лыжи снова заскользили по сухому неглубокому снегу. Пет-
рович опять вспомнил о доме, о корове, которая вот-вот должна
была отелиться, о том, что нужно нынче купить новую дель и
насадить с десяток сетей, старые-то совсем прохудились. Баньку
опять же подремонтировать нужно, совсем сгнили нижние вен-
цы. Какой бы ни был дед хороший плотник, а время берет свое.
Вот уж лет тридцать как деда не стало, а банька, им срублен-
ная, стоит себе на берегу реки, как памятник ему и его умению
добротно строить. Память вдруг как живого нарисовала деда,
сидящего с огромной березовой удочкой над чистой и быстрой
рекой.
Петрович вздохнул: «Эх, время, время».
Практичный, нехитрый его ум не стал размышлять на тему
«Что такое время». И правильно. Неизбежно пришел бы он к
грустному выводу о том, что время не только порождает все, что
было, есть и будет, но и в своем неумолимом движении унич-
тожает мир.
Вот и зимовье. Избушка прилепилась одним боком к густо-
му ельнику, а другим почти нависла над неширокой речушкой.
Когда его отец строил это зимовье, речка бежала метрах в де-
сяти, теперь до обрыва оставалось не больше полутора метров.
Вода и время все меняют на этом свете.
Заслышав шаги хозяина, Дымка залаял, заскребся в припер-
тую снаружи дверь.
- Ну, беги, беги, - Петрович выпустил поскуливавшего
пса.
Ночной призрак
10
Маршрут «Большая Медведица»
Собака выбежала и стала радостно приветствовать Петрови-
ча, прыгая рядом тыкаясь носом в его ладонь.
- Беги уже, хватит терпеть-то!
Пес, как будто поняв, о чем говорит хозяин, отбежал к пень-
ку и поднял заднюю лапу.
Вспыхнувшая спичка ярко осветила закопченные стены.
Петрович поднес огонек к свече, и тот, как живой, подрагивая
и потрескивая, перебрался на фитиль. Следом за фитилем от
этой же спички вспыхнула заранее приготовленная тоненькая
лучина в топке железной печи. Не успел Петрович повесить на
стену снятый патронташ, а веселый огонек в печурке уже скакал
с одной лучины на другую, потом перекинулся на смолянистое
полено, лизнул холодную стенку и выкинул в незакрытую двер-
цу маленький, пахучий и прозрачный клубок дыма. «Вот теперь
дома», - подумал Петрович и присел на деревянный топчан.
Услышав, а потом и заметив человека, рысь не сразу спрыгну-
ла с удобной площадки на невысокой скале. Рыжевато-ржавый
мех на спине, украшенный чуть заметными темными пятнами,
нервно дернулся. Крупная, с большими ушами и роскошны-
ми пушистыми кисточками них, с длинными светлыми бака-
ми голова наклонилась к передним лапам. Слегка согнувшиеся
стройные задние лапы легко и бесшумно толкнули упругое тело
на другой уступ более низкой скалы, чуть возвышавшийся над
густым кустом ольхи. Следующими двумя прыжками рысь до-
стигла покрытой снегом земли и, осторожно переступая через
запорошенные ветки, аккуратно ставя заднюю лапу в след пере-
дней, двинулась наперерез двуногому существу, оставляя круг-
лые кошачьи следы.
Рысь давно не встречала в тайге человека, поэтому любо-
пытство, желание проследить, куда и зачем он идет, заставило
ее выйти к человеческой тропе и затаиться в удобном, безопас-
ном месте. Она знала, что человек носит на плече «длинную
руку», которой может ранить или убить на любом расстоянии.
От этой мысли на ее морде шевельнулись длинные жесткие усы.
Но рысь знала и то, что человеку, для того чтобы воспользо-
ваться «длинной рукой», нужно время, которого ей вполне хва-
тит, чтобы скрыться. Хуже, когда вместе с человеком идет его
друг - собака. Усы снова недовольно шевельнулись. Нет у рыси
в тайге врага хуже, чем волки, а собака - тот же волк, только
10
еще страшнее, потому что помогает человеку. Один волк рыси
не страшен, как не страшна ей собака без человека. А вот стая…
Рысь огляделась вокруг. Стая, почуяв рысь, сделает все, чтобы
добыть самое вкусное во всем лесу мясо. В ход идут выносли-
вость, сила, любые уловки и хитрости для выманивания кошки
со спасительного дерева. А там…
Вот и человек. Голова его опущена, «длинная рука» на плече,
значит, не охотится. В нос ударила смесь незнакомых запахов.
Разные запахи вызывали у рыси разные впечатления и реакции.
Запах животных заставлял охотиться. Запах крови вызывал ап-
петит. Этот же, колющий и неприятный, вызывал только бес-
покойство и желание уйти подальше. Но рысь почему-то этого
не сделала, и как только человек прошел мимо, тихо двинулась
следом.
Бледный ночной свет делал рысь почти призраком. Этот свет
не был олицетворением новой жизни, даруемой божеством.
Лунный свет, в отличие от солнечного, не имеет власти над
силами зла и тьмы, он не слава, не радость, не блеск, он лишь
свидетель трагедий ночи. Если сила истины есть свет, то тьма
есть ложь. Ложны в ночи очертания предметов и кажущееся их
движение. Там, где кажется дерево на снегу, оказывается только
тень, и наоборот. Там, где светятся в ночи чьи-то глаза, там их
нет, а где тьма особенно густа, они есть, но их не видно.
Не видит человек и рыси, бесшумно следующей за ним. Ночь
не время охоты для человека, зато время для рыси. Человек спит
ночью, рысь дремлет днем в самом глухом уголке леса или в
расселине скалы, с наступлением же темноты выходит на охоту.
Все: слух, зрение, длинные подвижные усы - вибриссы - уст-
роены так, чтобы видеть, слышать и осязать в ночи лучше лю-
бого другого хищного зверя сибирской тайги.
Ночь - время рыси.
До чуткого звериного носа донесся еще один запах - запах
человеческого жилья. Ничего, даже тайга с ее миллионами за-
пахов не могла перебить этот враждебный зверю дух. Пройдя за
человеком еще немного, рысь выбрала высокое дерево и ловко
вскарабкалась на него. Находясь еще на земле, она поняла, что
именно с этого дерева можно будет увидеть человеческое жилье.
Рысь удобно устроилась на двух толстых ветках и замерла.
Как она и предполагала, с человеком в тайге была собака. Но
собака, как и человек, не собиралась сегодня охотиться - вы-
Ночной призрак
10
Маршрут «Большая Медведица»
бежав ненадолго, она вернулась, поскреблась в дверь и вскоре
скрылась за ней. Запахло горьким дымом, напомнившим рыси о
лесном пожаре. Кошка фыркнула и выгнула дугой спину. Уви-
дев все, что ее интересовало, она медленно спустилась на землю
и по большому кругу обошла зимовье, дважды перейдя замерз-
ший ручей.
В одном месте рысь вдруг замерла, уловив в нескольких
десятках метров от себя знакомый звук. Это заяц грыз ветку.
Безошибочно определив направление, рысь тенью скользнула к
намеченной жертве. Вдруг заяц затих. Рысь прильнула брюхом
к снегу, поджала усы. Ничего не подозревавший заяц, сделав
несколько неторопливых прыжков, оказался в зоне видимос-
ти зорких, хищных глаз, и лишь когда из-за куста взметнулась
быстрая тень, сделал попытку спастись от внезапной угрозы.
Но было поздно. Молниеносный рысий прыжок был точен. Ос-
трые, длинные когти сковали не только движения жертвы, но
и ее волю. Миг, и длинные клыки вонзились в шею. Рысь не
была настолько голодна, чтобы немедленно съесть добычу. Клы-
ки ослабили хватку, когти втянулись в пушистые лапы, спина
выгнулась. Рысь подпрыгнула, дав на мгновение свободу своей
жертве. Заяц, скорее, инстинктивно, чем осмысленно рванулся
и жалобно запищал. От этого писка, полного ужаса и жалости,
беззащитные обитатели леса застыли в тревоге. А заяц тут же
получил удар лапой и снова ощутил клыки на своем загривке,
которые на этот раз сжались со смертельной силой. Не выпус-
кая добычу из зубов, рысь забралась под нависшую еловую лапу
и принялась лакомиться внутренностями добычи.
Утром Петрович, осмотрев лапу Дымки, решил и сегодня не
брать его с собой. Пес, поняв это, свернулся калачиком на зем-
ляном полу избушки и обиженно отводил от хозяина глаза.
- Не дуйся, - ласково сказал Петрович, - еще успеешь
набегаться. Сам виноват, нечего было резать лапу.
В сорока метрах от зимовья охотник удивленно остановился
перед четкими следами на снегу.
«Значит, не почудилось, - подумал он, - так и есть, самая
настоящая рысь. А не достать ли мне ее?» Петрович нагнулся,
разглядывая след.
- Вечерний, - пробормотал он. Свернув с тропы и прой-
дя по следу пару сотен шагов, охотник понял, что зверь шел
10
по кругу. Петрович пошел под прямым углом от следа, чтобы
проверить правильность своей догадки. Миновав зимовье, он
вскоре вышел на тот же след и уже не останавливаясь пошел
вдоль него.
Охотник «прочитал», где рысь начала охоту, где взяла зайца,
где его ела. Петрович знал, что после еды зверь имеет привычку
отдыхать поблизости от места трапезы, но не для того чтобы
доесть потом остатки - рысь питается только парным. А вот
запах оставленного ею недоеденного свежего мяса часто при-
влекает других хищников, многие из которых и попадаются в
когти поджидающей их охотницы. Особенно часто попадают на
эту приманку лисы. Рысь как снег на голову падает с дерева,
мгновенно ловит лисицу, разрывает ее и уходит.
Вскоре обнаружилось место ночевки. Утренний след повел
охотника прямо к его зимовью. «Вот здесь она наблюдала за
зимовьем, а может и за мной», - разглядывая след в тридцати
метрах от избушки, думал Петрович. Вскоре он убедился, что
прав. Рысь дождалась, когда он ушел от избушки, подошла к
ней, а когда он пошел по ее следу, постоянно шла сзади на
безопасном расстоянии. Петрович огляделся. Еще никогда он
не чувствовал себя так неуютно в тайге, как в это мгновение.
«Надо выпускать Дымку», - подумал он и пошел к зимовью.
Дымка как будто удивился возвращению хозяина, смотрел на
него умными глазами.
- Работа есть, друг мой Дымка. Гостья у нас появилась, лю-
бопытная и не простая. Нам с тобой добыть ее придется, а то
может получиться так, что она на нас охоту начнет.
Дымка, все поняв, поскуливал от нетерпения.
Опыта охоты на рысь у Петровича не было. Из рассказов
других охотников, из литературы он, конечно, знал, как можно
ее добыть, но все оказалось не так просто. Утверждение, что
рысь труслива по природе и даже небольшая собака легко заго-
няет ее на дерево, оказалось ошибочным. Дымка охотно пошел
по следу, но кошка водила его по таким дебрям, что он так и не
смог ее обнаружить. К тому же Дымка был хоть и умный, но не
достаточно злобный пес.
Вечером в зимовье Петрович, поглаживая виновато моргав-
шего Дымку, сказал:
- Ничего. Не судьба, значит, ей шапкой быть. Пусть идет
себе с богом дальше, а мы с тобой займемся привычным делом.
Ночной призрак
10
Маршрут «Большая Медведица»
Однако на следующий день выяснилось, что рысь не ушла и
ночью бродила недалеко от зимовья.
Два дня Петрович не обращал на нее внимания, надеясь, что
зверь все же уйдет. Но на третий день увлекшийся преследова-
нием соболя Дымка нос к носу столкнулся с рысью. Неизвестно
чем закончилась бы эта встреча, не почуй Дымка притаившуюся
кошку до того, как она была готова напасть. Не помогло рыси
частое вылизывание шерсти, чтобы не спугнуть своим запахом
добычу или не насторожить врага. Дымка почуял ее в буреломе
и бросился в атаку. Но, получив достойный отпор, отступил.
Рысь скрылась.
На следующий день Петрович обнаружил совершенно свежий
след и решил взять рысь вдогонку. Снега было еще не достаточ-
но много, и Петрович понадеялся на свою силу, выносливость
и отличную лыжную подготовку. Не зря же он в юности был
чемпионом района в беге на пятнадцать километров. Петрович
знал, что неторопливо рысь может пройти за ночь порядочное
расстояние, но быстрый бег ее скоро вымотает, она устанет и
уже через два-три километра начнет искать глухое место или
подходящее дерево для отдыха. Но и в этот раз Петрович недо-
оценил рысь - она петляла по таким непролазным местам, что
первым выдохся Петрович. У охотника появилось такое чувс-
тво, что зверь играет с ним в какую-то одному ему понятную
игру, предлагая себя поймать.
«Ну, хорошо, - решил Петрович, - хочешь, чтобы я тебя
поймал? Пусть так и будет». Вечером в зимовье он приготовил
капканы. Рамочных капканов пятого номера оказалось всего семь
штук. Петрович очистил их от ржавчины, проварил в хвойном
отваре и сложил в чистый мешок. Кроме этого, из сухой дощечки
он выстрогал узкую, тонкую лопатку. Где ставить капканы думать
было не нужно, рысь не стесняясь ходила по его лыжне, заячьим
тропам и уже трижды обходила зимовье по своему старому следу.
К этому следу и направился утром следующего дня Петрович.
Он подходил к следам со стороны и только в таких местах, где
между его следом и звериной тропой имелось какое-нибудь пре-
пятствие. В первом случае это была толстая колода, у которой он
сделал своей лопаткой подкоп и установил под один из следов
рыси капкан. Тонкий трос был тщательно замаскирован снегом и
привязан другим концом к дереву. Там, где не было возможности
сделать подкоп, Петрович вырезал вокруг следа квадрат снега,
10
сохраняя не тронутым отпечаток лапы. Этот кусок он осторожно
отложил в сторону, затем уплотнил в образовавшейся ямке снег,
установил капкан, а сверху положил вырезанный кусок снега так,
чтобы след находился точно над капканом. Все следы своей ра-
боты Петрович тщательным образом замаскировал и довольный
собой и уверенный, что на этот раз победа будет за ним, возвра-
тился в избушку.
С появлением в лесу рыси беспокойно стало жить не только
человеку. Звери и птицы очень быстро почувствовали, что ноч-
ной призрак опаснее и беспощаднее волка. Пришелец питался
только свежим мясом и убивал не только зайцев, глухарей и
тетеревов, но и косуль.
Сегодня в сумерках рысь, как тень, долго и упорно пресле-
довала косулю, и ту не спасла быстрота бега. Выбрав момент,
рысь молниеносным прыжком настигла жертву и вонзила в ее
шкуру острейшие когти. Теперь никакая сила не смогла бы в
этот момент оторвать хищника от жертвы. Кошка ослабила
смертельную хватку только тогда, когда сердце косули переста-
ло биться.
Съев самые лакомые кусочки, рысь, повинуясь древним ин-
стинктам, присыпала добычу снегом и не спеша направилась в
сторону человеческого жилья. Она не могла понять отчего, но
ей было интересно наблюдать за этим двуногим и его собакой,
особенно за тем, как они пытаются найти ее в тайге.
Запорошенный снегом лес уже давно погрузился в темноту
ночи. Редкие днем звуки жизни, вечером исчезли вовсе. Каза-
лось, что все живое охватило оцепенение, и только одно сущес-
тво легко и смело двигалось по своему старому следу, иногда
останавливаясь и поворачивая голову в сторону человеческого
жилья. Но вот ее что-то насторожило. Кошка долго вынюхивала
что-то под снегом, потом нерешительно сделала шаг и мгно-
венно подпрыгнула. Там, где только что лапа осторожно косну-
лась снега, раздался лязг железа, вслед за которым взметнулся
фонтанчик снега. Шерсть на загривке зверя вздыбилась, и он
издал высокий, громкий и резкий крик. Рысь сделала длинный
прыжок в сторону от тропы и пошла прямо к жилищу человека.
Подойдя к зимовью со стороны ручья, рысь легко запрыгнула
на коренной берег и затаилась в прибрежных кустах в несколь-
ких метрах от стены.
Ночной призрак
110
Маршрут «Большая Медведица»
Убывающий диск луны неторопливо плыл над бескрайни-
ми просторами гор и лесов Алтая. Следом за ним, как стрелки
на часах, медленно ползли по заснеженным полянам длинные,
причудливые тени от столетних кедров. Суровый край спал, не
спали только тени - негативное начало всего. Тени - это души
живших здесь зверей и птиц, бродящие по лесу в поисках но-
вого тела.
С настоящими тенями не спала и живая тень - рысь, решив-
шая отомстить человеку за его коварство. Что она будет делать
утром, когда появится человек, она не знала. Она знала только
то, что нужно хорошо спрятаться и до поры не выдать своего
присутствия здесь, прямо у порога человеческого жилья.
Долго, очень долго тянется зимняя ночь, но и она всегда
заканчивается. Под утро чуткий слух кошки уловил первые шо-
рохи за стенами зимовья. Рысь вся сжалась в комок упругих
мышц. Уши и усы плотно прижались, глаза зорко уставились
в одну точку. Наконец, скрипнула дверь, и на снег выпрыгнул
Дымка. Вся злость, накопившаяся за долгую ночь ожидания,
в одно мгновение превратилась в энергию, бросившую дикого
зверя на верного помощника его врага. Не ожидавший внезап-
ного нападения, Дымка не смог увернуться.
Даже за закрытой дверью Петрович услышал треск рвущейся
кожи, а затем визг Дымки. Так быстро он еще никогда не пры-
гал. Один скачок, схваченная на бегу мелкашка, и перед глаза-
ми катающийся комок из переплетенных тел, оставляющий на
снегу брызги крови.
Кровь, олицетворяющая принцип жизни, душу, силу, на этот
раз олицетворяла смерть друга. Стрелять было некуда - где
Дымка, а где рысь, понять было невозможно. Все преимущества
были на стороне рыси: и внезапное нападение, и сила, и лов-
кость. Но на шее собаки оказался широкий ошейник из толстой
воловьей кожи, он-то и защитил от длинных клыков разъярен-
ного зверя. Рысь тоже ошиблась, вцепившись не в основание
головы, как обычно, а чуть ниже.
Схватка продолжалась несколько мгновений, но Петровичу
она показалось вечностью. Не сумев задушить или перекусить
горло собаки, рысь ослабила хватку страшных когтей и тут же
была отброшена. Петрович мгновенно поймал в прицел голову
кошки и нажал на спуск. Где-то внутри оружия глухо щелкнул
111
боек. «Темно-стального цвета осечка», - понеслось в голове
охотника.
Этот чуть слышный звук заставил рысь повернуться к чело-
веку и мгновенно прыгнуть в сторону кустов. Петрович пере-
дергивал затвор, рысь огромными прыжками приближалась к
кустам. Выстрел прозвучал, когда рысь в последний раз мель-
кнула среди кустов.
- Мимо, - прошептал Петрович и бросился к покачивавше-
муся на дрожащих ногах Дымке. Подхватив его на руки, охотник
опрометью бросился к избушке, из дверей которой показался
дым. Выскакивая, Петрович не заметил, как задел горевшую
свечу. От нее загорелась лежавшая на столе бумага, в которую
были завернуты какие-то сухие продукты. От бумаги занялась
рубашка и теперь смрадно и густо дымила. Петрович, опустил
на топчан Дымку и стал сбивать со стола пламя. Выбрасывая
за дверь рубашку, закашлялся. Справившись с огнем, нащупал
в ящике новую свечу, зажег и принялся осматривать глубокие
раны на вздрагивавшем теле собаки. В глазах Дымки читалась
и вина - прости, мол, хозяин, что не углядела опасность, - и
надежда на то, что человек поможет, облегчит боль, не даст
сдохнуть. И человек помогал, как мог и умел. Какой-то мазью
Петрович смазал мелкие раны, тампонами из ваты и бинтом
остановил кровотечение из глубоких порезов.
- Ничего, Дымка, на войне и не такое бывает. А у нас, брат,
однако, настоящая война начинается. Терпи, друг, заведем сей-
час «Буран» и поедем с тобой домой. Тебя лечить нужно, да и
мне кое-что из дома прихватить. Тозовка-то сейчас нам ни к
чему, картечь нам нужна.
Так, разговаривая то ли сам с собой, то ли с Дымкой, измо-
тал Петрович весь запас бинтов из аптечки.
- Лежи, - приказал он Дымке и вышел за дверь.
Сзади что-то щелкнуло, боль обожгла правое ухо. Рысь спрыг-
нула под берег и бросилась вдоль ручья. Вскоре она поняла, что
ее никто не преследует, и вскарабкалась на кривое дерево. За-
лизать рану на ухе она не могла, поэтому только часто и мелко
трясла им. Крови почти не было, пуля порвала тонкий хрящик
прямо под черной кисточкой. Кошка еще не остыла от схватки
и нервно дергала коротким хвостом. Возбуждение не проходило,
рысь спустилась на снег и осторожно по длинной дуге двинулась
Ночной призрак
112
Маршрут «Большая Медведица»
обратно к зимовью. До человеческого жилья было еще далеко,
когда она услышала неприятный, чуждый тайге звук вонючей
повозки, на которых иногда ездят люди. Рысь вышла к ручью
и легла в кустах на высоком берегу. Прошло немного времени
и тарахтящий высокий звук начал быстро приближаться. Рысь
вжалась в снег, всматриваясь зоркими глазами.
Снегоход с нартами двигался по руслу ручья, вдоль того бе-
рега, где притаилась рысь. Когда до тарахтевшей повозки ос-
талось не больше тридцати метров, рысь, наконец, разглядела
лицо своего врага и по его суровому, решительному выражению
поняла, что они еще встретятся. Снегоход проехал в нескольких
метрах, и если бы рысь захотела, она могла бы одним прыжком с
высокого берега достать своего врага. Но она не была настроена
на еще одну смертельную схватку и только проводила взглядом
удалявшиеся нарты, на которых лежал раненый Дымка. Прошел
час, звук машины давно потерялся среди густых кедрачей и кру-
тых склонов, а рысь все лежала на том же месте. Наконец, она
поднялась, спрыгнула с берега и пошла по следу, оставленному
снегоходом, в ту сторону, куда тот уехал.
Ухо не болело, только зуд время от времени заставлял рысь
останавливаться и чесать его задней лапой. В символизме
правое ухо воспринимает дыхание жизни, а левое - дыхание
смерти. Было ли попадание пули в правое ухо зверя знаком,
не знала ни рысь, ни человек, но судьба вела ее по этому не-
прерывному следу все ближе и ближе к месту, где жило много
людей и собак. До этого места от зимовья охотника было сорок
три километра.
След вел на север, символ холода, темноты, мрака, зла и
смерти.
Через два дня рысь стояла на склоне горы, поросшей густым
лесом, и с интересом разглядывала раскинувшуюся перед ней
долину, реку, закованную льдом, и два ряда деревянных домов
на одном из берегов. Время было вечернее. Над крышами в
бледное небо поднимались столбики дыма, лаяли собаки, где-то
мычала корова, по единственной улице шли два человека.
Зоркие глаза рассмотрели в третьем от леса дворе знакомый
снегоход с нартами. Машина стояла возле большого дома, ого-
роженного с одной стороны штакетником, с другой - глухим
деревянным забором. Недалеко от дома было еще три строения
разных размеров.
11
Дождавшись темноты, рысь спустилась в долину и бесшум-
но, словно привидение, пошла вдоль дворов к намеченной цели.
Ее ход был настолько тих и незаметен, что не залаяла ни одна
собака.
Очутившись за забором, она долго принюхивалась, после чего
тихо двинулась к бревенчатому строению в углу двора. Несколь-
ко раз она оглядывалась на свет в окнах, останавливалась, при-
слушивалась. Наконец, достигнув цели, очутилась возле стены,
из-за которой пахло домашними животными. Рысь уже собира-
лась прыгнуть на плоскую крышу, когда в большом доме откры-
лась дверь, на расчищенный от снега двор упала полоса света, и
следом появилась женщина с ведром в руках. Зверь мгновенно
прижался брюхом к снегу и приготовился к прыжку.
Шаги приближались. Один, второй, третий… седьмой. Семь
шагов Будды символизируют восхождение на семь космических
стадий, что означает выход за пределы пространства и времени,
то есть в вечную жизнь. Может, и седьмой шаг Клавы стал бы
таким же переходом от земной жизни к небесной, но тут дверь
снова открылась, и на улицу выскочил мальчик.
- Ма, я к Сашке, - крикнул он и вдруг замер.
На темном фоне хлева, возле самой земли светились два гла-
за.
- Ты чего? - глядя на сына, спросила женщина.
Мальчик молча поднял руку в сторону горевших в темноте
глаз. Клава повернула голову, и из ее руки со звоном выпало
ведро.
Прозрачная тень метнулась в темный угол двора - ни зву-
ка, ни шороха. Саша, наконец, опустил руку. Клава побежала к
дверям дома.
- Федя! Федя! - позвала она. - Там зверь какой-то!
Петрович в одной майке выскочил на крыльцо.
- Где ты, мать, зверя увидела? Не с рогами, часом, зверь-
то? - весело спросил он. Но если бы кто-нибудь внимательно
поглядел в это время в его глаза, то увидел бы неподдельную
тревогу.
- Бать, он там был, - Саша показал пальцем, взял лопату,
приставленную к крыльцу, и пошел в темный угол двора. - Ни-
кого.
- А кого ты там думал найти? - спросил Петрович.
- Ну, я же видел глаза…
Ночной призрак
11
Маршрут «Большая Медведица»
- Чьи? Подружки Светки, наверное, - засмеялся Петрович.
- Иди уже. А ты, мать, - повернулся он к жене, - зайди домой.
Я сейчас накину что-нибудь и посмотрю, кто тебя напугал.
В свете электрического фонаря Петрович отчетливо разглядел
знакомые круглые следы. «Не может быть, - думал он, - почти
полсотни километров. Да не бывает такого».
Клава заметила тревогу на лице мужа.
- Что там? - бледнея, спросила она.
- Мне показалось. Дурь, конечно, но, кажется, это рысь.
Ну, та, что Дымку порвала. Сюда пришла.
- Свят, свят! - Клава присела на край табуретки. - Федь,
что теперь будет-то?
- Ничего не будет. Завтра я ее добуду с Василием, - на-
кидывая на плечи телогрейку, пробормотал Петрович. - Я к
Ваське, договариваться.
Василий был соседом Петровича. Он работал трактористом,
или по-новому - механизатором. В тайгу надолго не уходил,
но охоту любил. Было у Василия две хороших лайки и полный
арсенал охотничьего оружия.
Сидя за застеленным клеенкой столом с остатками недавнего
ужина, Петрович, рассказывал о встрече в тайге и обнаружен-
ном сегодня следе во дворе.
- Поможем, - заверил Василий. - Часиков в одиннадцать
я освобожусь и сразу выйдем. А как Дымка-то?
- Лежит. Боюсь, как бы не помер. Рысь-то, похоже, бешеная.
- Это точно. Не типичное у нее поведение, - блеснул ум-
ным словом Василий.
- Ну, раз договорились, пойду я тогда, - Петрович повернул
голову в сторону горницы. - Маруся, спасибо за угощение.
Рысь прошла огородами три двора, обогнула по тропинке
сарай и очутилась на деревенской улице. Нос щекотали десятки
новых запахов, отовсюду доносились незнакомые звуки. Воз-
ле одного из домов, на крыльце, освещенном тусклым светом
электрической лампы, рысь заметила небольшую собачку. Дом
этот был сельским магазином, а собачка по имени Умка была
ничейной. Когда-то ее оставили в поселке проезжие туристы,
а так как она не была охотничьей, то никому не приглянулась
кроме продавщицы Дуськи, которая ее подкармливала и позво-
ляла жить под крыльцом сельмага.
11
Хищнику ничего не стоило, прячась за столбами и заборами,
незаметно подкрасться к ничего не замечающей, занятой обгла-
дыванием косточки, жертве.
Умка коротко взвизгнул. Когда сердце собаки перестало
биться, дикая кошка разжала смертельную хватку и, удовлетво-
ренно мурлыкнув, пошла в сторону леса. Истекающая кровью
жертва так и осталась лежать возле крыльца магазина.
Зарезав собаку, рысь успокоилась. Беспокойство, заставив-
шее идти по следам человека и собаки, отступило, и, очутив-
шись в лесу, она привычно отправилась на охоту. Сытая и до-
вольная, уже глубокой ночью рысь легла отдыхать в мягкий суг-
роб в густом ельнике.
Обнаружившая утром мертвого Умку продавщица долго ру-
гала охотничьих собак, коих в деревне было не меньше двух
десятков. Она жаловалась на них всем немногочисленным по-
купателям:
- Вы посмотрите, до чего дожили, - кричала она, - средь
бела дня волкодавы раскормленные беззащитных собачек ре-
жут.
Зашедшая в магазин Клавдия, защищая охотничьих собак,
рассказала о пришедшей в поселок рыси и о том, что Петро-
вич с соседом Василием сегодня пойдут ее добывать. Весть эта
мгновенно разнеслась по всей деревне, в результате к одиннад-
цати часам, возле дома Петровича собралось пять вооруженных
мужиков и четыре собаки.
На след вышли быстро, спустили собак.
Очень осторожный и чуткий зверь задолго до того, как соба-
ки подошли к его лежке, услышал и почувствовал их.
Беспокойство и раздражение вновь вернулись. Рысь начала
уходить от преследователей, петляя по распадкам, делая длин-
ные прыжки и переходы по верху. Но вскоре рысь поняла, что
преследуют ее не только собаки, но и люди. Хитрые люди так
организовали гон, что очень скоро рысь была прижата к берегу
быстрой реки, на которой еще парили многочисленные полы-
ньи, где шумящая и бурлящая вода боролась с холодом, сковы-
вавшим ее буйный нрав.
Со всех сторон к ней подступали враги. Рысь вскарабкалась
на высокое дерево, внимательно осмотрелась и поняла, что от-
ступать ей можно только за реку. Собак рысь не боялась, не
Ночной призрак
11
Маршрут «Большая Медведица»
боялась и воду, боялась она только «длинной руки» человека.
Она недовольно фыркнула, спустилась с дерева и вопреки здра-
вому смыслу побежала в сторону цепи собак и людей, ее пре-
следовавших. Заметив первую собаку, рысь сделала небольшой
круг и затаилась в ветвях полусваленного дерева. Когда собака,
шедшая по ее следу, оказалась рядом, рысь приготовилась к
прыжку. Но на этот раз собака была готова к неожиданному
нападению и, заметив кошку, залилась громким лаем. Через
минуту все четыре собаки были тут же. Рысь, рыча, поднялась
по дереву выше и перепрыгнула на соседнее. Она уже присела,
для того чтобы прыгнуть на ветку соседнего дерева, когда за-
метила внизу сразу двух людей, снимавших с плеч свои «длин-
ные руки». Рысь поглядела на небо, потом осмотрелась вокруг и
вдруг заметила рядом с наполовину поваленным деревом еще и
сломанное. Острая длинная щепа, как лезвие клинка, рукоятью
воткнутого в землю, зловеще блестело. Рысь бросила взгляд на
людей, уже направивших в ее сторону две «длинных руки», еще
раз посмотрела на небо, густо затянутое тяжелыми, свинцовы-
ми облаками, и бросила свое гибкое тело вниз, точно на острие
щепы сломанного дерева.
Петрович с Василием опустили ружья и молча смотрели на
стекающую по лишенному коры остатку ствола кровь.
- Да-а-а… - протянул Василий. - И у них есть гордость. Не
захотела она принять смерть от нас. Дела. Шкуру свою испорти-
ла, как будто и ее нам отдать не хотела. Дела.
Последняя судорога пробежала по телу зверя. Сердце - центр
существа, духовного и физического - перестало биться.
Петрович достал пачку «Примы» прикурил и, присев возле
сломанного дерева, подумал о том, что именно сердце, олицет-
воряющее мудрость чувства в противовес рассудочной мудрости
головы, и заставило этого дикого зверя принять такое человеческое решение.
Этот поступок рыси для Петровича означал не что иное, как покаяние.

Н.Решетников Нвсб